БАЙКА О ТОМ, КАК ЮРОЧКА СТАЛ ИЗВЕСТЕН ВСЕЙ ШКОЛЕ
ЗАДОЛГО ДО СВОЕГО ПОСТУПЛЕНИЯ В НЕЁ
- Папа, а что, в этом магазине торгуют культом? – спросил Юрочка, когда увидел вывеску «Культтовары».
Папа засмеялся и ответил:
- Ну что ты, сынок. Вовсе нет. Давай зайдем, и ты сам всё увидишь.
Они зашли в магазин, и действительно там не было никакого культа, о котором в последнее время только и было разговоров и по радио, и в газетах. А торговали в нём музыкальными инструментами, фотоаппаратами, киноаппаратурой, игрушками и настольными играми на любой вкус и возраст, спортивными товарами, радиолами, грампластинками и ещё многим таким, чего Юрочка никогда до этого не видел и не знал, что это такое, и как называется. Но был в том магазине отдел, особо дорогой его сердцу. В нём рядами стояли портфели и ранцы, стопками лежали тетради разной толщины в косую и прямую линейку, мелкую и крупную клетку. Коробки цветных карандашей громоздились на полках рядом с чертёжными инструментами, готовальнями, линейками, резинками, пузырьками с тушью, гуашью, чернилами, перьями, авторучками, карандашами и прочая, прочая…Тут же лежали рулоны кальки, миллиметровки, цветной бумаги для обёртывания книг, листы ватмана, альбомы для рисования и наборы с красками и кисточками, креповая бумага всевозможных цветов, и ещё сотни всяких нужных вещей, необходимых школьнику. От этого изобилия у Юрочки рябило в глазах. Ему хотелось сейчас же купить себе портфель и, набив его под завязку учебниками, тетрадками и прочим, немедленно отправиться в школу и поразить там учителей своими знаниями. Ведь он знает и цифры, и буквы, а также умеет читать, писать и считать. Как же рады они будут иметь такого ученика, как он. Вечером того же дня, гуляя во дворе, он повстречал Котьку Сущака и рассказал тому и о магазине, и о том, как мечтает пойти в школу прямо сейчас, но, к сожалению, это невозможно, он ещё не закончил детский садик.
- Ну, ты даешь! Нашёл, о чем расстраиваться. Да я с Генкой хоть завтра могу тебе это устроить. Значит так, нам в школу к девяти. Будь завтра утром во дворе в начале девятого, а мы с Генкой выйдем и возьмём тебя с собой. Только, чур, не опаздывай, нам ждать некогда. Да, и не забудь взять с собой тапочки на войлочной или кожаной подошве, у нас там повсюду паркет, так что без сменной обуви не пускают.
Юрочка не помнил, что он выдумал и наговорил маме, чтобы не пойти в детский сад, но всё удалось, и утром он был во дворе и нетерпеливо ходил кругами. Наконец, вышли Котька с Генкой, и они бегом домчались до школы. В гардеробе на Юрочку никто не обратил внимания, и они быстро разделись, переобулись и повесили вещи на вешалку с табличкой «5-а класс». Поднимаясь по широкой мраморной лестнице на третий этаж, Юрочка всё время боялся, что сейчас его схватят, как «зайца» в трамвае, поднимут шум и с позором погонят вон, но и тут до него никому не было дела. Никто даже не обратил внимания, что одет он не в форму, а в свои короткие штанишки на лямочках, из-под которых торчат резинки, удерживающие чулки, и в клетчатую рубашку. Когда поднимались по лестнице, Котька успел рассказать ему, что на первом этаже у них гардероб, столовая, спортзал, комнаты по обучению девчонок домоводству и прочей ерунде, а также производственные мастерские для мальчишек, где стоят токарные, фрезерные, сверлильные и другие станки и верстаки с тисками. Там их учат обрабатывать металл и делать из него нужные для школьного хозяйства вещи. На втором этаже находятся библиотека, кладовая учебных пособий, комната совета пионерской дружины и пионервожатых, комната школьного комитета комсомола, а также классы для первоклашек и второклашек, и ещё столярная мастерская. На третьем этаже, куда они направлялись, учатся средние классы, и находятся учительская, кабинеты директора, завуча и радиокомната, откуда ведёт передачи своя школьная радиостанция. А на последнем, четвертом, этаже учатся старшеклассники и находятся кабинеты, специально оборудованные для преподавания некоторых предметов. Например, таких, как зоология, ботаника, химия, физика и других. Пока Котька всё это рассказывал Юрочке, ребята успели подняться на третий этаж. Тут Котька перешёл на шёпот и, кивнув головой в сторону дверей учительской, завуча и директора, пояснил Юрочке:
- Главное, проскочить эти двери, чтобы нас никто не заметил, и тогда, считай дело в шляпе.
На их счастье двери были закрыты, и никто из них не выходил. Ребята прошмыгнули мимо. Только тут Юрочка заметил, что идут они по сияющему, натёртому до блеска паркетному полу большого зала, куда и выходили все двери классов и кабинетов. «Видимо, в этом зале учащиеся проводят перемены. Так вот для чего нужны были тапочки с войлочными подошвами, чтобы не затоптать эту красоту», - догадался Юрочка. Но вот и заветная дверь с табличкой «5-а класс». Юрочка быстро заскочил в класс и стал с интересом осматриваться. Они пришли первыми, и Котька, нырнув куда-то в сторону, защёлкал выключателями, и под потолком вспыхнули молочного цвета шары-светильники, залившие класс ровным приятным светом. Справа от входа, занимая почти всё пространство стены, висела школьная доска тёмно-коричневого цвета в чёрной деревянной раме, по низу которой шла полочка для мела и тряпки. На противоположной от входа стене было три больших окна с занавесками, стянутыми в валик под самым карнизом, и с цветами в глиняных горшочках на подоконниках. Та же стена, в которой была входная дверь, была сплошь увешана стенгазетами, географическими картами, портретами каких-то учёных, писателей, поэтов. А заднюю стену класса занимал во всю её ширину и высоту встроенный светло-коричневый шкаф, многочисленные дверцы которого сияли чистыми стёклами, за которыми были видны полки с учебными пособиями, книгами, альбомами и всякой всячиной. Пол в классе был не паркетный, а дощатый, выкрашенный коричневой краской. На небольшом расстоянии от школьной доски стояли стол и стул для учителя, а по всему классу в три ряда стояли светло-зелёные парты. В каждом ряду было по семь парт. «Значит, в классе может учиться сразу сорок два ученика», - зачем-то, сделав не хитрые подсчёты, подумал Юрочка, но тут его отвлек своим вопросом Котька.
- Ну, как тебе наш класс? – спросил он, явно рассчитывая на похвалу. Но Юрочка, растерянный от обилия захлестнувших его впечатлений, смог лишь неопределенно пожать плечами, и глубоко вздохнув длинно протянуть на выдохе: «Да-а-а-а». Что с одинаковым успехом можно было истолковать и как восхищение, и как удивление, и как разочарование. Котька истолковал как восхищение и остался доволен, но тут же перешёл к делу.
- А теперь смотри, где мы с Генкой придумали тебя спрятать, - и он подвёл Юрочку к дверцам шкафа, где вместо стёкол была вставлена фанера с множеством отверстий.
- Будешь сидеть здесь тихо, всё видеть и всё слышать, а урок закончится, мы на переменке тебя выпустим. Смотри, как тут удобно. В дырки можно смотреть, и дышать, и табуретка есть, так что стоять не придётся. Правда, здорово? Давай полезай скорей, а то сейчас ребята начнут подходить, замучаешься им всё объяснять.
Но Юрочка, замерев от страха, не двигался с места, потому что в шкафу в противоположном углу от его табуретки стоял, жутко скалясь, человеческий скелет. От одной мысли, что ему придется просидеть с таким соседом в шкафу целый урок, Юрочку пробил холодный пот, и он упёрся руками и ногами, отказываясь лезть в шкаф. Дело затягивалось, и Котька уже готов был применить к Юрочке силу, но тут Генка сообразил накрыть скелет халатом уборщицы, висевшем в этом же шкафу, а торчащие из-под халата кости ног заставил пустыми вёдрами и швабрами. После чего, они всё-таки запихнули всё ещё трясущегося от страха Юрочку на предназначенное ему место и пригрозили, что если он будет вякать, то они ему так накостыляют, что мало не покажется.
После таких угроз Юрочка затих в своём углу на табуретке, но не потому, что перестал бояться скелета, а потому, что кулаков Котьки и Генки он боялся ещё больше. Вскоре послышались посторонние голоса – это начали подходить одноклассники ребят. Юрочка стал прислушиваться, и постепенно страх уступил место любопытству. Разговоры мальчишек показались ему менее интересными, чем разговоры девчонок. Было забавно слушать, как одна ученица, рассказывая всем своим подругам одну и ту же историю, каждый раз начинала одинаково:
- Ой, что я тебе сейчас расскажу, но только тебе одной по-секрету. Дай слово, что никому не разболтаешь!
Потом Юрочка отвлекся на Мишку-рыжего, их соседа по дому. Мишка сидел на задней парте и вовсю списывал с кого-то домашнее задание. С интересом наблюдал Юрочка и за дежурным по классу, как тот, проверив наличие мела у доски, взял тряпку и тщательно протёр ею доску, подготовив её к уроку.
А в это время кто-то из ребят обсуждал с приятелями последние новости, кто-то горячо спорил с соседом по парте, кто-то тихо готовился к уроку. Девчонки тоже о чём-то шептались, а некоторые тайком прихорашивались, но вдруг все разом смолкли. Это прозвенел звонок, возвещающий о начале занятий, а когда в класс вошла учительница, все разом встали, приветствуя её.
Оказалось Юрочка её знает. Он познакомился с ней, когда вместе с папой ходил на работу. Тогда, в одной из коммунальных квартир прорвало батарею, и папе пришлось долго с нею повозиться. Чтобы Юрочка не мешал и не путался под ногами, его позвала в свою комнату вот эта самая учительница французского языка Лидия Семёновна, как она тогда ему представилась.
Лидия Семёновна поздоровалась с учениками на французском языке, те тоже по-французски ей ответили и после её разрешения сели за парты. Потом Лидия Семёновна что-то написала, опять по-французски, на доске и потом долго что-то объясняла ученикам, вроде бы и по-русски, но Юрочка ничего не понял. А в классе царила такая тишина, что казалось можно услышать, как пролетит муха. Юрочка сидел в тесном, душном шкафу, обливался потом и откровенно скучал. «И чего я так рвался в школу? – разочарованно думал он. – Это просто тоска смертная, а не урок. Лучше бы я побродил по школе, заглянул в мастерские, посмотрел бы, как работают станки, а тут сиди, как дурак, и жди, когда это всё закончится. Эх, не повезло мне».
Так он и сидел в одном шкафу со скелетом, сокрушаясь о своей невезучести и о той дурацкой ситуации, в которой он оказался по вине Котьки и Генки. Да, если бы он только знал, что так получится, то ни за что не согласился бы на это.
И тут началось… А началось то, чего не ожидал и не предвидел никто. Утром, проснувшись, Юрочка, конечно же, ходил в туалет, но с тех пор прошло немало времени, и теперь с каждой минутой желание всё усиливалось. От нетерпения он начал ёрзать, но шум, поднятый им при этом, напугал его, и он замер. А давление в мочевом пузыре всё нарастало, и сидеть стало невмоготу. Юрочка тихонечко привстал в своём склепе, но небольшая полка прямо над головой не давала возможности встать в полный рост. Но стоять в полусогнутом виде было ещё хуже, чем сидеть, писать от этого хотелось ещё больше. Юрочка ещё раз оглядел своё убежище и понял, что выпрямиться он может, только вплотную прижавшись к скелету, и как не страшно это было, но желание писать побороло все страхи. Он прижался к жуткому соседу, замотанному в грязный халат, и, протиснувшись между ним и полкой, наконец-то, выпрямил спину. На минуту он почувствовал облегчение, но потом писать захотелось так сильно, что от нетерпения он стал приплясывать. Видимо, это и нарушило хрупкое равновесие наспех сооруженной конструкции из скелета, ведер и швабр.
Всё зашаталось, дверцы шкафа распахнулись, и на глазах онемевшей на полуслове Лидии Семёновны, под истеричный визг девчонок, под грохот вёдер, швабр и рушащихся полок наружу вывалился одетый в халат скелет, а рядом с ним что-то мелкое, лохматое и живое. Первая мысль, что пришла Юрочке в голову, когда он вскочил на ноги: « Бежать! Надо немедленно бежать, пока Котька с Генкой не поколотили!» И он бросился вон из класса, но к несчастью, одна из лямок зацепилась за злополучный скелет, и тот потащился за ним, устилая след беглеца своими костями.
Что тут началось, невозможно выразить никакими словами! Наверное, такой же ор, визг, хохот и свист поднимался в римском Колизее, когда на арену выбегали на смертный бой гладиаторы. Но далеко Юрочке убежать не удалось. Лидия Семёновна перехватила его около доски, и теперь он стоял около неё, удерживаемый за руку, весь в пыли, потный, с всклокоченными волосами, и остатками скелета за спиной. Юрочка стоял и ревел в полный голос, при этом, размазывая по замызганному лицу грязным кулачком слёзы, а под ним растекалась большая лужа. Организм всё-таки взял своё. И хотя Юрочкино горе было беспредельно, вокруг все умирали от смеха. Не удержалась от смеха и Лидия Семёновна. Хохот стоял такой, что казалось, от него дрожат окна и стены. На смех пришли учителя из соседних классов, чтобы выяснить, в чём дело, а, выяснив, хохотали вместе со всеми. Следом прибежали и их ученики, и тоже заразившись всеобщей истерией, начинали ржать до упаду. Уроки были сорваны по всему третьему этажу школы, а учителя и ученики второго и четвертого этажей с недоумением прислушивались к раскатам смеха, бушевавшим на третьем. Остановить это сумасшествие смогла только пришедшая на шум директор школы. Не перестающего реветь Юрочку, а также Котьку и Генку, которым среди всеобщего веселья было не до смеха, она увела в свой кабинет, для разбирательства, а в классах продолжились уроки, нет-нет да прерываемые новыми приступами смеха. Это оттого, что кто-то, вспомнив случившееся, вдруг прыскал в кулак, и это сразу же заражало остальных.
Директор школы Надежда Константиновна, выяснив, что Юрочка брат учащейся у них Наташи Антоновой, узнала у неё рабочий телефон их мамы и вызвала её в школу. Мама вскоре пришла и забрала Юрочку домой. Что же было с Котькой и Генкой история умалчивает. Так сбылась Юрочкина мечта. Он, действительно, поразил всех учителей, и стал известен всей школе задолго до своего поступления в неё. А в дальнейшем, когда уже учился в ней, то не раз подтверждал свою известность.