Невинность или продуманное коварство, не сразу и разберёшь.
И некуда деться равно как от девственного провинциализма талантливого потока словотворчества, так и от многопытного цинизма мышления, развращенного узурпированным правом указывать способ высказывания тем, кто привык верить слову.
Кто рявкнет повнушительнее, тот и повелевает. Типично уголовная схема. А ведь как воздействует.
Право узурпированное и негласно документально подтверждённое - служебное положение не только позволяет, но и обязывает!
Оскорбительные и недостойные речи. Но стихира не только терпит, но и приветствует.
Парадоксы тщеславия, не что иное. Эффект поглаживания и прикармливания.
Дешёвка категоричности штампов, украденных с чужих вдумчивых рецензий, фейерверк, состряпанный из подсмотренных и подслушанных диалогов - как легко подобные откровения воспринимаются в качестве пророчеств. И какие несметные толпы стихирцев, согласных найти успокоение в "отчетистости" суждений, посещают такие наполненные доступным и энергично представленным смыслом страницы.
И озадачивает Чепельскую то, что по непонятным причинам не приводит в чувство доверчивого читателя даже озлобленность интонаций, отсутствие следа музыки. Зато сколько холодной воинственности, не останавливающейся перед выбором средств,
Печально сие.
А ещё печальнее, что скучно своей повторяемостью.
Сократ! Где ты? Там же, где и все остальные добрые знакомые неопытных в уголовных уловках и приемах, там же, где ненужные в принципе и чуждые своей непохожестью любители подниматься в заоблачные бездны...
Да, скучно, скучно.
Вавилон. Вижу явственно твои очертания, Вавилон. И начинаю всё яснее понимать, отчего Бог разгневался.