Тед Карти появлялся в кафе «У Ларри» по четвергам. По четвергам обычно шёл дождь. Тед превращал свой зонт в трость, одновременно открывая дверь. Этакий еженедельный фокус для завсегдатаев вестибюля. На улицу прорывался звенящий, покашливающий, дурманящий сгусток кафейного аромата. Ларри лично обслуживал Теда – старого друга, уважаемого человека.
16 ноября 1939 года, в семь часов вечера, Тед Карти направился к своему привычному месту – в самом отдалённом, самом уютном уголке кафе – и, сделав заказ, закурил. В его глазах появилось беспокойство. Ларри нёс поднос, как бы демонстрируя всем, что на подносе не просто эспрессо, а эспрессо для самого Теда Карти, покорителя вестибюлей.
Тед, судя по всему, что-то спросил у Ларри: тот, согнувшись, отрицательно мотал головой, пожимал плечами, раза два оглянулся на дверь.
Прежде чем допить кофе, Карти выкурил пять сигарет. Он пытался стряхнуть своё беспокойство в пепельницу, но, затягиваясь, обнаруживал его вновь и вновь на кончике сигареты.
16 ноября 1939 года, когда Эдит Бентли, с опозданием в сорок минут, в шляпке с траурным пером, в великолепном шёлковом платье, впустила в кафе «У Ларри» звук вечернего Нью-Йорка – кто-нибудь расслышал хорошенько? – и, добравшись до своего привычного места, отметила в который раз, что джентельмен в сером костюме никогда не изменяет своей привычке бывать здесь по четвергам, Тед Карти впервые в жизни почувствовал себя идиотом. Самым жалким и самым счастливейшим идиотом из всех богатых идиотов, так замечательно владеющих искусством закрывания зонтов.