Куда: В Москву.
Откуда: Из Питера.
Цель поездки: Юбилей друга.
Действующие лица: я, моя лучшая подруга Ленка и еще несколько человек.
Все начинается с Тамбура.
Хотя я не планировала этого и не хочу туда идти. Поездка задумана давно. Как в студенческие годы куплены самые дешевые билеты с совершенно идиотским временем прибытия в пять утра (что туда, что обратно), зато по студенчески-вкусной цене.
Моему любимому товарищу Вульфу позавчера стукнуло по темечку тридцатником. И теперь он - Артем Михайлович Волков - ожидает нас в ресторане в Люблино. А мы пока еще в центре Питера.
Такое ощущение, что в путь двинемся втроем: я, Ленка и огромный-напряг-между-нами. Причина его восседает в Тамбуре.
Кстати, не представила. Тамбур – это бар. Единственное место на Московском вокзале, где можно курить. (Надеюсь, после этого там не начнутся бои без правил за столики)
И даже это меня не соблазняет.
Ведь Ленка там сидит со своим бывшим. К которому она «кагбэ» ничего уже не чувствует. Но который исправно таскается за ней и сорит бабками в надеждах ее вернуть.
Ну, а я тут недавно случайно с ним переспала.
И ничего хорошего от этого не случилось.
В общем, даже и не в этом дело. Я просто обычная обиженная девчонка – мне не уделили должного внимания после. Пока Ленка слала его по пешему эротическому маршруту, он общался со мной сверх нормы. Мы скайпились сутками напролет, но меня отложили на антресоль весьма быстро, стоило Елене Батьковне снизойти до страждущего вновь.
Короче, его улыбающееся лицо не вызвало у меня желания отвечать на приветствия. Я даже от чмока виртуозно увернулась.
Бухаюсь на стул.
- Поезд стоит, - говорю Ленке. – Вообще-то, - напускаю в голос побольше пофигизма.
А могла бы догадаться, что не стоит тащить кое-кого в провожатые.
Кстати, Ленка в курсе, что я переспала с ее бывшим. За несколько часов до совершения этого беспредела она успела повергнуть меня в шок, дав зеленый свет на сие действие.
Я, как и все, думала, это особенная дружба, но перегнула с верой в нас.
- Успеем, - машет рукой Ленка.
- У вас еще полчаса, - влезает ее бывший. Все еще лыбится мне. – Коньяк, пиво?
Я, конечно, все понимаю, но ты б хоть раз попробовал мне предложить что-то безалкогольное для разнообразия!
Отказываюсь.
Ленка идет в туалет. Он проникновенно смотрит на меня.
- Ну, что с тобой?
- Да все окей, - отмахиваюсь.
- Ну, я же вижу, что это не так. Ты обижаешься на меня?
Вот настырный черт!
Я прячу глаза. Я просто тряпка. Его улыбка действует на меня как микроволновка на масло.
- Вань, все нормуль. Не трожь меня. Просто трезвая.
- А че так?
- Да вот – печень готовлю к завтрашнему.
Никто еще не забыл, что меня Тема ждет к себе на юбилей? Красная площадь, сори, мы тебя в этот раз не потопчем.
Да, Ленку тоже ждут.
Тема, Тема… У нас с ним любовь. Та, которой не бывает – с первого взгляда. Он мне больше, чем друг. Хотя и на братскую любовь это чувство не тянет.
Ну, просто у меня есть брат, его я люблю иначе.
В общем, несколько лет назад Тема был для меня даже мужчиной в полном смысле этого слова. А потом мы «хэвинг секас», взаимно решаем, что это был полный отстой, и продолжаем без такого тесного контакта. Теперь у него есть Его Женщина, у меня – Мои Эпизодические Мужчины, и наши с ним отношения идеальны.
Только на его смс-ки в три часа ночи, вопящие « Нинка, я люблю тебя!» ни с того, ни с сего, я не отвечу учащенным пульсом. Просто улыбнусь и настрочу: « Я тебя тоже люблю»
Три сигареты за десять минут, лишь бы не смотреть на Ленку и ее экса. Как-то слишком серьезно, на мой взгляд, она подошла к возобновлению общения. Как будто на второй заход собралась. А как же тогда «кагбэ» умершие чувства?
Наконец, приходим в поезд. Там Африка, Сахара.
- Жалко, картишек нет, - протягивает Ленка, когда мы трогаемся. Я молча сваливаю в туалет переодеваться, пока она строчит и отзванивается всем своим ухажерам.
Кстати, вот большая разница между нами: у меня много эпизодических мужчин, а у нее – много ухажеров. И я ей завидую.
Что закономерно.
Ведь она – Идеальная Женщина (ладная фигурка, миниатюрна, блондинка, красивая, да еще и неглупая, не поверите), а я – Груда Жира (достаточное описание?)
22.30
Поезд мчит по Ленобласти полчаса. Расстилаю кровать, затыкаю уши плеером и принимаю позу средней удобности. В вагоне душно. В вагоне едут футбольные фанаты на матч. Они пьют, не жалея ни свою печень, ни сначала уши пассажиров (пьют громко – алкоголь повышает децибелы), а затем носы (перегар просто невозможен).
Апогеем их пьянки становится храп, заглушающий мои милые снотворные песенки. Я всегда плохо сплю в поездах, но чтоб суммарно проспать минут тридцать – такого еще не было.
За час до прибытия становлюсь на очередь в туалет. Я там десятая. Мочевой пузырь лопается, мозг спит. Мудрая Ленка ночью курсировала к унитазу и позволяет себе наглым образом продолжать спать.
Мое настроение уходит в область отрицательных чисел.
А еще мы в четвертом вагоне, нумерация от Питера. В хвосте печальной сонной толпы мы плетемся по узкой платформе в Москве. Конечно же, идет нечто противное, вроде дождя.
Я хочу скорее в теплую дядюшкину квартиру.
Я хочу спать.
Я хочу стукнуть Ленку своей сумкой-чемоданом, когда она говорит:
- Я так жрать хочу, что вообще хана!
И вместо метрополитена мы направляем свои лыжи к ларьку с непонятными запахами. Но рестораны в пол-шестого утра нам не попадаются по дороге.
- Чай и чебурек, - требует Ленка.
Продавец нам показывает, где мы можем пристроиться, чтобы все это поглотить. Крыши нет и в помине. Ленка предлагает мне разделить с ней трапезу, и я судорожно хватаюсь за сигарету.
Тело ватное, ноги еле держат. Так я еще вынуждена наблюдать вот это тошнотворное действие. Беру себе капучино за двадцать рэ. Не знаю, на что я надеялась. Трех глотков хватило, чтобы отправить почти полную чашку в мусорку.
Добираемся, наконец, до метро. Занимаем очередь за карточкой. Высчитываем экономически-выгодный для нас вариант.
- Ну и цены! – возмущается Ленка, со сна не врубающаяся, что цены вполне адекватные. Хотя Москва – город парадоксов все ж. Как могут быть маршрутки дешевле проезда в подземке, нам – питерцам – не понять.
Ленка путается в московском метро, я уже практически нет. Я даже перестала испытывать трепет, приезжая на Ленинградский вокзал. Москва давно родная стала. С тех пор, как туда переселился на ПМЖ Вульф.
Память, правда, меня слегка подводит. Я путаю выходы, но быстро все переигрываю.
И вот он – счастливый миг: звонюсь в домофон.
Скромные приветствия с троюродным братом моего отца. Недоуменное «мяу» от Кота с большой буквы (по паспорту – Гоши).
Быстро ложатся простыни на диван, кидается пара подушек, одеяло… Двадцать минут, и ни меня, ни Ленки уже практически нет в сознании.
Я только слышу в полудреме диалог Дяди и Кота.
- Мяяяяяу!
- Кот, не орать. По ушам надаю.
Дядя «орет» намного громче, размеренным учительским тоном. Он убаюкивает. А Ленка подсела на бируши. И ее убаюкивает тишина.
Просыпаюсь я в гораздо более благодушном настроении. Мобильник начал извещать меня о полученном сообщении, и так и не смог остановиться, пока я не сползла с кровати и не вырубила его.
Детская слюна – страшная вещь. Моя трубка выдержала десятиминутный заплыв в тазу мыльной воды, но екнулась после двух минут во рту дочери.
Время на сборы мы с Ленкой рассчитывали дольше, кажется, чем его, собственно, себе отвели. Нам еще нужно было упаковать ЖОПУ. ЖОПА – Желанный и Офигительный Подарок для Артема. А вы что подумали?
Пока мы чистили перышки и придавали себе торжественный вид, дядюшка нам завтрак приготовил. Многослойную яичницу.
И заварной кофе.
Эх, жизнь хороша!
Вставая из-за стола, понимаем с Ленкой, что жизнь даже как-то слишком распирает животы теперь.
Последние штрихи - и обещая вернуться, непонятно, когда, мы сбегаем.
Я покупаю сигареты. Честно, я энный раз в Москве, но впервые не тащу с собой чемодан вещей на два дня (гардероб – ну, чтоб выбор был), в котором один из кармашков обычно забит блоком моих арома-сигарет врассыпную.
- Дороже? – интересуется Ленка.
- Да не, ровно, как у нас.
- Вот же чешут, что в Москве все дороже.
На обратном пути (имеется ввиду – с вещами на вокзал) Ленка прикупит себе ярко-небесный бадлон за две сотни и окончательно убедится, что дороговизна Москвы – это гон.
ЖОПА успешно упакована, и мы выдвигаемся навстречу будущим бурным возлияниям. На нужной станции Тема обещал нам поработать навигатором, чтобы мы добрались до кафе.
Наманган, где он собирается праздновать юбилей, был открыт нами же – мной, им и Его Женщиной – в мой предыдущий приезд полгода назад. Был май, и работали фонтаны рядом с кафе. Мы с Вульфом падали в них, а Его Женщина ругала нас. Мы, конечно, были бессовестно пьяны, а она – трезва совершенно. Тема умудрился потерять паспорт и обнаружить это только утром. Поиски, в основном, вела Его Женщина, попутно раскладывая своего мужчину, как только могла. После того, как они на пару детально обследовали какую-то там по счету урну, документ нашла я – спокойно лежащим на почтовом ящике возле магазина.
Позже выяснится, что эту историю с паспортом знают все Темины друзья. Так что моя подпольная кличка среди них – Пинкертон.
В общем, в ожидании указаний Вульфа мы покупаем пару банок и пьем их залпом: Ленка – колу, я – алко-энерджи. Четырех часов сна все-таки мне не хватает. Я думаю, что если не подзаряжусь, крепкий алкоголь быстро введет меня в вялое состояние. А я намерена веселиться.
Мне действительно становится лучше. Бодрее и радостнее.
Холодно. А я одета, как голливудская звезда – шуба и туфли. Правда, у меня просто еще не припасены зимние сапоги, но уже относилось осеннее пальто.
А никто не подкопается – длинные брюки скрывают несуразность гардероба.
Когда мы вываливаемся из маршрутки, я вижу Тему у входа в кафе и радостно повисаю у него на шее.
- Все опаздывают, блин, - ругается он. Серьезен и озабочен. Трезв пока.
Он провожает нас в зал к накрытому столу и Его Женщине.
Меня начинает вести. Я улыбаюсь.
Стол шикарный, длинный – он полон мяса, фруктов и салатов. Сокрушаемся с Ленкой, что до сих пор не хотим есть.
- Завтрак, мать его… - грустно протягивает Ленка, оглядывая все предложенное великолепие. На ее тарелке позже побывают лишь пара виноградин, кусочек киви и крыло перепелки. Моей тарелке повезет несколько больше. Но все ж – это не то, на что рассчитывал Вульф.
Его Женщина тоже великолепна – стройная, в коротком платье для коктейлей и дежурной сдержанной улыбке. Ее пятилетняя дочь – Дарья – станет звездой вечера. Она уже рассказывает нам с Ленкой все секреты.
- А у нас два торта.
Вот это номер. Знаю, что до торта я точно не доживу. Ни до одного. Да, так и будет.
- Артем хотел мулатку, вот я ему и заказала торт с фигурой мулатки, - поясняет Его Женщина.
Грамотный съезд с темы.
Глубоко в ночи пятилетняя Дарья будет зажигать на танцполе со своим ровесником под романтическую композицию. А я до него – до танцпола – так и не доберусь.
Гости прибывают в течение часа. Я успеваю пару раз перекурить, и энергетик хорошо накрывает меня. Я веселюсь, общаюсь. Мы с Ленкой хохочем, и огромный-напряг-между-нами отправляется на длительный перекур.
Я знаю не всех, Ленка – и того меньше. А тех, кого знает, просто не помнит. (Ну, приезжала со мной, опять же, года три назад, на сутки – напиться на съемной квартире, с Темой и его друзьями)
Приходит Саня. Один, без жены. А я почему-то совсем не ожидала его увидеть. Но так обрадовалась.
Очередной флэшбэк. Я первый раз приехала тогда к Вульфу в Москву (он только-только перебрался). Я еще что-то там питала к нему нездоровое. Пару часов надышаться не могла на него. Только и думала, какой он «у меня» красивый.
Пока Саня не пришел.
Мой типаж (и тут я снова обойдусь без всяких описаний, чай, не любовный роман).
Меня всегда в крайности бросало: то наглецы, то скромняшки. Саня – в полный противовес своей внешности – очень спокойный и даже местами стеснительный.
Но с огромным недостатком – любимой женой.
- Как дела, Нинка? – Саня реально рад меня видеть. Такое не сыграешь. Приятно, однако!
Мы добрый десяток минут трещим обо всем и понемножку.
И – да, да, а как же! – я хвастаю своей дочурой во всю!
Это было немного некрасиво. Почему?
- А у нас что-то никак не получается, - грустно говорит Саня.
Я знаю об этом. Вульф рассказывал, сколько уже Саня с женой пытаются забеременеть.
Когда все гости в сборе, вырисовывается неплохой расклад: много мужчин и мало женщин. И только две – ничейные жены или девушки. Я да Ленка. Угадайте, кто собирает восторженные взгляды? Я даже благосклонно и всепонимающе на это взираю. Ну, пока Саня не вливается тихо в ряды Ленкиных фанатов.
- Ну, конечно, кто бы сомневался, - язвительно говорю я, не снижая тона. Ленка теряется только на мгновение, а потом выдает гениальную фразу всех времен и народов:
- Все в твоих руках!
Чушь. Все – в его – Саниных глазах. Просто дружеское тепло – мне, восхищение – Ленке.
Несколько тостов. Я тоже говорю, как я люблю Тему, желаю ему всего и много, и дарю ЖОПУ. На нескольких страницах фотокниги запечатлены самые интересные подвиги Вульфа (бурная молодость и прочее). Подарок идет по рукам, все смеются.
Атмосфера суперская.
Мы с Ленкой пьем виски с колой и закусываем четвертинкой виноградинки.
Напротив меня сидит фотограф вечера – Женя. Он мне сначала приятен и интересен. Пока не наводит на меня объектив, конечно.
- Не надо, - прошу я и отворачиваюсь. Свои подбородки я и в зеркале прекрасно могу сосчитать.
Ленка позирует вовсю.
Дарья выпрашивает аппарат у Жени и замещает его добрый час. Ох, я уже жажду видеть эти снимки!...
Я иду в туалет, а на пути обратно встречаю удивленную Ленку.
- Ты тут? Я думала, ты с ребятами пошла курить!
- Кто пошел курить?
- Ну, Саня и Ко…
Взвываю с горя. Ну надо ж – так не вовремя приспичило мне!
Ленка активизируется.
- Сбегай на улицу – может, они там?
Да, конечно, стоят прямо рядом с кафе и раскуривают плюшки. Ага.
В тот момент мне это не кажется абсурдом – я, раздетая иду на улицу. Своих собутыльников не вижу, зато ко мне клеится другая троица. На три минуты чувствую себя так, как и должна – Симпатичной Пышечкой. Успешно флиртую.
Но ребята уезжают, а я не солоно хлебавши – а точнее, ни фига не куривши и никого не нашедши – возвращаюсь за стол.
Ленка не успокаивается на этом. Не то, чтоб ей надо, чтоб я накурилась. Просто я ж ей мозг выношу своими страданиями: «Ну, как же так… курить – и без меня»
Фотограф Женя не выдерживает и тащит меня из кафе – через дорогу – и в подъезд дома. Там – между третьим и четвертым этажами – по кругу из Сани и еще двух Теминых друзей идет бутылка.
Мне рады.
- Нинка, присоединяешься? – спрашивает Коля. Ну, про то, что его зовут Коля, я узнаю позже.
Я киваю. Мне достаются остатки плюс еще одна целая плюшка.
Кто-то говорит:
- Шухер, милиция!
Я думаю о том, что вот мне только не хватало загреметь в отделение. А ребята почему-то спокойны, как танки.
У меня зуб на зуб не попадает – я в тонюсенькой кофте. Саня снимает крутку и заботливо накидывает мне на плечи. Правда, оказывается потом, не свою – Колину.
- Пойдем, - тянет меня фотограф. Я послушно сбегаю вниз по лестнице за ним, уверенная, что остальные идут сзади. В фойе парадной действительно стоят мужчина и девушка в формах. Мое сердце разрывается, куда ему прыгнуть – то ли в ноги, то ли в уши. Я только с третьего раза попадаю пальцем в кнопку отпирания домофона и выношусь из дома. Женя то обгоняет меня, то отстает.
На середине дороги встаю столбом.
- Где все? Где Саня?
- Забей, пошли, - фотограф тянет меня прочь с проезжей части. Я так вдруг начинаю переживать за ребят, что почти готова рвануть обратно.
- Мы же не можем их бросить.
- Да все с ними в порядке. Давай иди, - Женя перестает мне нравится. Он вывешивает на фасад утомленное выражение лица, с ним и догуливает весь вечер.
Хотя, что это я? За весь вечер не скажу – я же многое пропустила.
Но пока я еще в центре событий.
В панике прибегаю в наш зал на втором этаже.
- Ленка, ЧЭПЭ! – перекрикиваю я музыку и говорю ей, в чем дело.
Не знаю, что я собиралась делать – спасать мир, не иначе, видимо. Но настрой у меня был решительный. Мы рванули к Теме.
- Надо набрать Саню, а у меня его телефона нет, - я запрыгнула с места в карьер.
Вульф, уже приукрашенный вискарем, так и не понял, о чем я.
Мне отчаянно жестикулирует фотограф. Поняв, что я не собираюсь подрываться через весь стол на его зовущий жест, подходит сам.
- Успокойся и не будоражь публику. С ребятами все хорошо, я тебе отвечаю, - говорит он. Словно его «ответ» для меня хоть чем-то свят.
Но через три минуты я релаксирую – возвращается Саня. Может, от него я и узнаю, что Коля – дознаватель, а его друг Андрей – опер в одном из отделений Москвы? Не помню.
А потом я чувствую, что уплываю.
- Ленка, сейчас уйду в аут, - предупреждаю я. Моя лучшая подруга тащит меня в туалет, где я и проведу ближайшие четыре часа. По дороге я успеваю ей сообщить, что такого со мной еще не было. А она знает, что по плюшкам я не профи, но любитель со средним стажем.
И то, что со мной творится, удивительно.
Ленка заталкивает меня в кабинку. Нам обеим страшно. Я думаю, что я умираю.
- Пойдем на улицу, вставай! – пытается кричать на меня Ленка.
А меня расслабило почти до паралича. Я не могу пошевелить ни одной из своих конечностей, я их просто не чувствую.
Но это не то, что пугает.
Мне не вдохнуть. Мне не хватает кислорода, и все плывет. Но на полное движение грудных мышц, на работу диафрагмы словно нет сил вообще.
Я не помню, когда еще я испытывала такой дикий ужас.
Моя голова откидывается назад. Расстегивать мне нечего, у меня и так прилично-неприличное декольте весь вечер. Я начинаю съезжать с крышки унитаза и не могу это остановить.
Как вялый паралич.
Ленка в истерике. Я тоже – просто она верещит, а я не могу ничего поделать.
Судорожно ловлю маленькие порции спертого (ну, а какой он еще может быть в туалете?) воздуха.
- Может, прочиститься?
Но даже когда я – через много-много минут – нахожу в себе силы на методику двух пальцев и даже модифицирую ее, увеличивая их количество, весь мой ужин (ага, виноград, киви и прочая мелочь) остается со мной.
Я сижу там – в этой кабинке – четыре долбанных часа. Ленка успевает устроить разнос всем своим воздыхателям за мое ныне непотребное состояние. Ребята и вправду волнуются за меня. По очереди дежурят возле туалета с ней. Ленка периодически забегает внутрь и колотится ко мне. А я с трудом отпираю.
Она пытается меня покормить, попоить водичкой и вытащить.
А я тупо сплю и мне даже глаза не разлепить.
- Как мне ей помочь? – спрашивает Ленка у Сани, Коли и иже с ними. И все ей говорят одно и то же.
- Никак. Жди, когда отпустит.
- Сколько? – требовательно вопрошает она.
- Минут сорок.
Ну, вот вам и сорок минут. Про все это Ленка расскажет мне позже. А пока я сплю. А когда не сплю, плачу. И думаю о том, что я полное чмо. Что пока народ веселится и пьет, я торчу тут. Пока моя лучшая подруга танцует и строит глазки всем без разбору, пока мужики падают стройными рядами от ее улыбки, я пытаюсь пошевелить кончиками пальцев и безуспешно засовываю их в рот.
Черт, я так зла на Ленку за ее гребаную идеальность! И только эта мысль придает мне сил на принятие более удобной позы на крышке унитаза, как Ленка прибегает снова.
Вся взволнованная. Со стаканом воды.
- Давай, зая, попей, - воркует.
И мне становится еще хуже. Вокруг ее белокурого каре вот-вот вспыхнет нимб, а меня, наконец, вырвало, и вокруг моих туфель лужа из содержимого моего желудка.
- Уйди, - я выталкиваю Ленку из кабинки и плачу.
Я знаю, что я неблагодарная сука. Я знаю, что я испортила всем праздник. Да, Тема там пьет уже двадцатую рюмку водки и реже всех остальных спрашивает Ленку, жива ли я еще и что поделываю. Но я же еще об этом не проинформирована.
Мне стыдно. В следующий Ленкин набег меня уже хорошо попускает. Я вот-вот буду готова вернуться за стол физически, но не морально.
- Ты что, Нинка! Все за тебя переживают и ждут! – добавляет свечения в свой нимб Ленка.
Если б не она, меня бы уже точно не раз настигла неприглядная участь. Столько лет заботы, и я сама все жду, когда я уже оценю это без дурацкой зависти?
Последний рывок до выхода. У меня хватает сил переехать в другую кабинку – с не заблеванным полом. Но выйти в свет я еще не готова. Я даже не знаю, как выгляжу после этого четырехчасового кошмара. Как не знаю и, пока еще, сколько времени отсутствую. Я жду очередного Ленкиного рейда, чтобы попросить ее захватить мне сумочку, но Ленки нет. Она, наконец, спилась и развлекается по полной, вероятно.
Выдыхаю и выползаю к зеркалу.
Странно. Мне казалось, я умирала и мир рушился, но там – в отражении – все не так плохо. Конечно, веер моих ресниц превратился в мокрое слипшееся перо. Ну, два пера – левое и правое. Пара клякс на щеках. Но катастрофы я не вижу и решаю, что могу выйти, не дожидаясь прибытия Ленки с косметикой. Осторожно озираясь по сторонам, я выползаю на диваны в фойе, и не вижу ни одного знакомого лица ближайшие десять минут.
Даже успеваю почувствовать себя одинокой и заброшенной. И Ленка в этот момент проносится в туалет так стремительно, что я даже голос подать не успеваю.
Ее нет пару минут. Я улыбаюсь, представляя, как она ищет меня и что предполагает. И тут она выходит.
Торжественный момент, так мне кажется. Просто я не представляю, что ждет меня дальше.
Мы с Ленкой обнимаемся.
- Я тебя все равно люблю, несмотря на наши неурядицы! – с чувством говорит Ленка.
- Я тебя тоже.
Но за три минуты болтовни мы съехали на ее бывшего и воспламенились снова.
- Давай остановимся. От тебя столько негатива! Мы не готовы это разгребать! – мудро вещает Ленка.
Ну, что мне тут сказать?
Мы за руку возвращаемся в зал.
Я произвожу фурор. Мне аплодируют! И те, кто был со мной в том подъезде, и остальные. И даже Тема и Его Женщина подбегают ко мне с улыбками.
Меня целуют и обнимают все, даже Ленкины ухажеры.
Так плавно начинается следующая часть вечера. Приятная для меня. Я почти трезва, только слаба немного. Я по чуть-чуть потягиваю виски с колой. И ко мне подсаживается Вульф.
В те пару часов, когда я еще присутствовала на банкете, он был трезв и серьезен. Волновался, что народ мало ест. Оправдывался за все на свете, в том числе, и за прелестные фигурки на стене. Они явно намекали на то, что занимаемый нами стол предназначен для торжеств совсем другого рода. Гости прониклись и иногда принимались истошно вопить: «Горько!», заставляя Его Женщину подпрыгивать к Теминым губам.
В общем, ему было не до меня. То есть ему было – до всех гостей, но не до частностей.
Теперь пришло время пяти минут тепла и нежности, ибо Тема дошел-таки до кондиции.
Слова льются из него потоком, и я как всегда, хочу придушить его от переполняющих меня чувств.
- Нинка, ты невероятная. Ты мне так близка, как никто здесь. Ты знаешь меня, как никто здесь. Хоть я и рос с этими пацанами, все равно. Такого чувства, как к тебе, у меня больше ни к кому на свете нет. Я благодарю Боженьку за тот случай, который свел нас.
И я отвечаю ему тем же.
Хоть бы кто мне смог объяснить, как так получается, что за неделю человек плотно входит в твою жизнь, получает абонемент на стопроцентное доверие и полностью оправдывает его? И при этом наши отношения не имеют ничего общего с любовными романами для чтения в метро-очереди-туалете.
Вульф обнимает меня, и я чувствую себя в надежно защищенном от любого ветра месте.
Тему уводят другие гости, а рядом со мной оказывается Его Женщина.
В порыве чувств я спрашиваю:
- Не дашь мне Тему в аренду на один танец?
- Тебе? Конечно.
И в каждой букве я слышу: «О, нет!»
Я знаю, что она ревнует. И – боже мой! – мне так этого не хочется. Мне это кажется безумно смешным. Ревновать ко мне….
Я так и не потанцую с Темой. Я просто начинаю засыпать. По правую руку от меня сидит Саня. Я пощипываю рядом лежащего на блюде цыпленка. Есть хочу страшно и с трудом удерживаю себя в рамках приличия. Но – неожиданно быстро насыщаюсь.
В сон начинает клонить с утроенной силой.
Саня тоже клюет носом и уже пропускает тосты.
- Капучино будьте добры, - прошу я официантку.
- Два, - подключается Саня.
Мы пьем кофе и подбадриваем друг друга. Мне уютно и хорошо. И вечер почти удался. Тут с танцпола вихрем прилетает Ленка. Санины глаза распахиваются.
- У тебя очаровательная улыбка, - с придыханием выдает он.
Я тихо вяну, толком так и не успев поцвести.
С другой стороны, тем временем, происходит действие. Тема нервно обмахивается веером денег – довольно крупных. Его Женщина пытается веер отобрать.
- Ты уже заплатил, - доказывает ему она. – Убери деньги. Дай я положу их тебе в карман.
Но Вульф не верит. В этот момент я ей очень сочувствую. Переубедить Тему в таком состоянии могут не многие.
- Нин, скажи ему, - просит Его Женщина.
И я могу. Могу просто попросить его отдать мне деньги. Он отдаст – я знаю.
Но мне не хочется делать этого. В их мужском кругу другие правила и понятия. Я могу пошатнуть его авторитет.
- Позовите Гулю, - прошу я. – Пусть она подтвердит оплаченный счет.
Приводят официантку.
- Да, вы все оплатили, - ошарашено твердит она.
- Я на чай тебе дал? – пьяно раскачивается на стуле Тема.
- Да, дали.
- Хорошо дал? – в его голосе даже проскакивают угрожающие ноты.
- Да, хорошо. Много! – заверяет его девушка.
Вульф кивает и позволяет одному из друзей забрать у него деньги.
Сцена-минутка окончена.
Смотрю на часы. Мама дорогая, пол-второго ночи, а мы на другом конце Москвы!
Ленку рвут на части, предлагая различные варианты дальнейшего досуга. Мои глазные мышцы уже едва-едва совершают поднимание век.
\ - Поехали к нам, в Рублево, - зовет Коля.
И это совсем не то место, которое приходит сразу на ум.
Потом Ленка попросит – в полу-шутку – показать ей ту самую помойку, где обитают знаменитые рублевские бомжи – Сифон и Борода (для любителей Нашей Раши). Коля же привезет нас на берег Москвы-реки, откуда нам откроется потрясающий вид. Даже через тонированные стекла. Даже в три часа ночи.
А пока мы стоим у Намангана. С юбиляром я попрощалась в слабой надежде лицезреть его утром-днем. Мне осталось только решить, где спать.
Я бы поехала в срочном порядке к дядюшке с куда большим удовольствием. Ленка смотрит на меня вопросительно. Ну, позорно было бы после нашего «толчкового» эпизода портить вечер подруге.
- Хочешь, поехали, - я усиленно жму плечами.
Я не боюсь этих ребят ни капельки. Вульф порвет за меня – я знаю это.
Коля с Андреем ловят машину. Саня присоединяется к нам:
- Ребят, забросьте меня?
Нас соглашаются везти только в шестой остановленной машине. И то – сослепу не разглядев, сколько нас.
Ленка ловко растягивается на коленях у Андрея, который командует:
- Вези, отец!
Тот, вроде, едет, но постоянно что-то бухтит.
- Опасно же, остановят же…
- Да не переживай, отец, мы разберемся, если что, - успокаивает Андрей.
Но никто так и не произнесет заветную фразу о том, что двое в машине работают в милиции. Наоборот, Андрей будет похабно глумиться, спрашивая:
- Все менты козлы, правда, ведь?
Пока мы невероятно долго едем по ночной Москве, а я расплющена по правой задней двери жигуленка, Андрей поражает меня все больше и больше. Признаков наличия у него хоть одной извилины в коре я так и не нахожу. Только вспоминаю, как загадочно и интересно он смотрелся за столом в кафе, когда молчал и с прищуром поглядывал то на меня, то на Ленку. На Ленку, конечно же, чаще раз в десять.
А ей, кстати, не приходит в голову ничего забавнее, чем спросить у водителя:
- Можно я покурю в окошко?
Я категорически против. Но как я могу отказать своей лучшей подруге, которая сегодня мне, можно сказать, жизнь спасала в туалете?
Радует только, что Саня тоже против. Просто - как факт.
Когда машина, наконец, тормозит, Андрей так торопится вылезти, что буквально выталкивает меня из салона. Я неловко цепляюсь за дверцу и рву свое меховое одеяние аккурат над правым полупопием.
Сейчас у меня нет сил переживать, но завтра я буду сверкать, отправляясь на вокзал. Очки, прическа, брюки – и дырка на заднице. Блеск!
А пока я вообще не соображаю, где мы находимся. И только минуты через три нам с Ленкой сообщают, что это еще не конечный пункт нашего пути. Нас привезли к стоянке Колиной машины.
Саня уговаривает ребят на «еще по плюшке». Внутри маленького Фольксвагена они делают свое «черное дело», Саня идет ловить машину (ему в другую сторону – к жене), Коля закапывает себе «Визин» в глаза и уверенно везет нас по Рублевскому шоссе.
Нет, мы не увидели ни одного особняка. Мы вообще мало что видели – слишком темно плюс тонировка. Я уже упоминала об этом. Зато мы увидели ларек, и души ребят потребовали шампанского с шоколадом.
Я оказалась способна только на минералку.
Когда мы подъезжаем к дому, где они снимают комнату, уже больше трех часов ночи. Я замерзла, хочу спать и есть. Ленка тоже хочет есть. А когда она хочет есть, это караул.
Мы поминутно вспоминаем банкетный стол и огромное количество разнообразных закусок, салатов, мяса. Я сильно сомневаюсь, что Тема и Его Женщина заберут все это добро домой, и позже узнаю, что права. Домой Вульф унес только свою мулатку на торте.
Теперь же приходится довольствоваться малым. Нам предлагают пожарить картошку с луком. И мы, в общем-то, радуемся, что нам не предлагают сделать это самим.
Я пью чай с медом.
Андрей снова накуривается.
Коля, почистив и нарезав картошку, просит меня:
- Последи за ней.
И вслед за Ленкой пропадает на лестничной клетке. Их перекур длится минут двадцать и сопровождается порчей Ленкиной прически и конкретным покраснением ее губ.
Завтра она скажет мне:
- Мы такое там на лестнице вытворяли! – повторив нечто подобное в метро.
А я скажу:
- Судя по его большим ладоням и порядочному шнобелю.. А больше всего, судя по тому, что таких волосатых ног я не видела ни у одного мужика, что прямо говорит об избытке тестостерона, в его трусах прячется нечто. И он должен быть неплох в постели.
И это будет все, что мне захочется сказать про Колю.
А Ленка напомнит:
- А он мне сразу понравился.
Кстати, про размеры, которые не имеют значения.
Я всегда била себя пяткой в грудь, авторитетно заявляя, что лучше «чуть меньше», чем «чуть больше» (акция против порнографических стандартов). После Ленкиного бывшего я до сих пор нахожусь в стадии пересмотрения своих взглядов.
Сковородку картошки мы едим на скорость. Коля только смотрит и улыбается. Вид быстро и жадно жующей Ленки и вправду удивителен. Все мои мысли только об одном – куда лечь.
Андрей уже похрапывает под грохот футбола, по диагонали растянувшись на своем диване. Я искренне надеюсь, что Коля не предложит мне подвинуть его.
- Ложись, чего ты мучаешься?– Ура! Он машет на свой! Ну, молодец, пять баллов тебе, Коля! Они с Ленкой еще полчаса чем-то там занимаются, а я пытаюсь уснуть.
Сон алкоголика короток и тревожен. И хоть накануне я и не очень-то потянула на алкоголика (порций шесть виско-колы всего), но, уснув в пять, я просыпаюсь в девять. Со мной рядом шмыгает носом Ленка.
- Пьяные сопли, - поясняет она.
Ленка снова хочет есть, что мне на руку. Мне не хочется досыпать в этом доме.
Мы будим Колю, который ночью обещал нас подвезти. Ленка раскатывает губу на транспорт до дома, но в связи с отсутствием карты и незнанием пути, мы решаем не испытывать судьбу. Как позже окажется, фортуна в тот день не просто стояла к нам спиной, а еще и выпячивала зад. Точнее – к Коле.
На улице холодает, и подмерзает асфальт. Я в своих туфлях на каждом шагу озабочена тем, как бы не свернуть себе шею. Три метра до машины пройдены успешно.
Коля паркуется возле японского ресторана. Около часа мы поглощаем невкусные по Ленкиному мнению суши и юморим по недосыпу.
Потом мы вываливаемся на улицу, и Коля собирается нас проводить в метро.
Но первое, что он говорит:
- Где моя машина?
И смех, и грех.
Минут пятнадцать мы мерзнем под крышей газетного лотка, пока он выясняет, что его Фольксваген эвакуирован на соседнюю улицу. Но печати, которые необходимы, чтобы ее забрать, надо получить на другом конце города. И никакие имеющиеся в его распоряжении связи от поездки не спасают.
Мы грузимся в метро все вместе.
Я бухаюсь на свободное место в новом вагоне поезда, какие у нас – в Питере – еще не запущены, и всю дорогу озираюсь, изучая станции и виды за окном, когда мы едем не под землей. Ленка с Колей жмутся в углу в приступе подростковой страсти.
Когда через час мы с ней, наконец, заваливаемся в дядюшкину квартиру, по одному нашему виду он понимает, что пора расстилать диван.
Перед тем, как улечься, я звоню Теме.
- Я уже выпил и пиво, и виски, и мне все равно плохо, - сообщает он мне. Его голос не дает усомниться в этом.
- Значит, не увидимся? – я настолько утомлена сама, что не уверена, что могу расстроиться.
- Нет, я не транспортабелен. Прости. Я даже завтра на работу не пойду. Капризничаю вот, видишь, - когда Вульф говорит такие вещи – да еще и со своим непередаваемым ставропольским акцентом – это дико умиляет.
Он пять раз повторяет, как он рад, что мы приехали, и как обижен, что мы ничего толком не поели. Мы с Ленкой потом тихо ужасаемся предполагаемой напрасно выброшенной Темой сумме.
Два часа глубокого сна позволяют нам довольно бодро потом прибыть на вокзал и погрузиться в темный поезд. Вследствие, видимо, экономии энергии, свет в вагоне появляется только через полчаса, когда мы начинаем движение домой. Ленка строчит и звонит всем своим ухажерам, я пишу маме. Двое парней с верхних полок прикалываются над нами, убеждая лезть наверх. Мы шутим. Нам весело, хоть и грустно уезжать.
- Было классно, - говорит Ленка. – Жалко, что все быстро прошло.
Тихо мечтая о сне, я оглядываю пассажиров. Вагон полон футбольных фанатов – наши соседи тоже едут с матча. Все дружно достают пиво. Тут я понимаю, как мы с Ленкой ступили, взяв только два литра колы.
Вообще-то, у нас нет такого в привычках - напиваться в поездах. Но тут было сложно устоять: по три банки пива в каждый организм быстро ушли за игрой в карты.
Ленке отчаянно не везло. Мне – наоборот. И это полностью соответствовало предсказаниям в делах любовных.
За сорок минут до прибытия я просыпаюсь, хотя и не могу уверенно сказать, что вообще спала. Думаю, не выстроиться ли мне в очереди в туалет, но, выглянув в проход, еле сдерживаюсь, чтобы не засмеяться в голос. Дорога туда напоминает чащу джунглей из рук и ног. Он торчат отовсюду, а особенно густо свешиваются с верхних полок.
Ложусь обратно.
За полчаса до прибытия включают свет. За десять минут проводница вежливо просит нас вставать и тычет в плечо. И как только поезд тормозит, мы с Ленкой покидаем вагон. Мне ужасно стыдно. Я первые в жизни не просто не сдала белье, я вообще не собрала постель. Мне стыдно за наших соседей сверху – за оставленный ими на столике мусорный пакет. Мне стыдно – глубоко в душе, но на действия нет сил.
- Мы дальше, - сообщают нам ребята, когда мы сворачиваем к бару. Пять утра, у нас сорок минут до открытия метро.
- Пока, - прощаемся мы с ними, - было очень приятно!
И вот он – конец пути. Мы с Ленкой опять в Тамбуре. Пять утра – и никого. Кофе-сигарета-пирожок.
- Меня все еще качает, - говорю я и выглядываю в окно. Убеждаюсь, что здание никуда не едет.
- Меня тоже, - смеется Ленка, и я облегченно выдыхаю.
- Классно время провели, - снова говорит она. Я согласно киваю, хотя мне и сдается, что я немало пропустила.
Зато я вижу кое-что еще – в Питер вернулись только я и Ленка. А огромный-напряг-между-нами то ли уснул, то ли временно отступился.
И это радует.