Леонид Новожилов
О рассказе Парии «Функциональные основы музыкальных форм»
http://www.proza.ru/2010/03/22/176
Несмотря на то, что автор предлагает читателю рассматривать свое повествование как подобие музыкального произведения и выделяет в нем четыре части, соответствующие четырем частям сонатно-симфонический цикла (ALLEGRO, ADAGIO, SCHERZO и FINALE), реально в нем обнаруживаются две основные, во многом самостоятельные части. Можно сказать, мы видим два рассказа в одном.
В первой части рассказывается о том, как еврейские семьи готовятся к встрече Пассовера (Песаха) – еврейской Пасхи.
Во второй части речь идет об уроках музыки, которые героиня рассказа дает детям, имеющим проблемы с психическим здоровьем.
В обеих частях повествование ведется от первого лица, и его (повествование) отличают эмоциональность и живая разговорная форма. Собственно, это монолог главной героини, и стержнем и основным содержанием повествования являются вовсе не описание иудейских религиозных традиций и не рассказ об использовании основ музыкальных форм при обучении детей музыке, а личность рассказчицы, проявляющаяся в ее эмоциональности, в ее отношении к описываемым явлениям и событиям.
Какой же видится читателю героиня рассказа София? Это не слишком уже молодая дама, в настоящее время, по всей видимости, незамужняя. Она живет с дочерью-студенткой. Кроме того у Софии есть вполне самостоятельный взрослый сын, с женой которого у Софии складываются непростые отношения. София еврейка, эмигрант с Украины, и проживает в одном из пригородов Нью-Йорка, в районе населенном преимущественно евреями. Эмиграция не принесла ей особого материального благополучия, и она, имея высшее музыкальное образование, вынуждена давать платные уроки музыки детям из не самых обеспеченных семей. А были и худшие времена, когда София «была готова к любой работе, чтобы просто выжить».
София, похоже, так и не вписалась до конца в здешнее общество. Это видно из ее остроумного и ироничного описания фанатичной борьбы с Хумецом, которую ведут соседи, из ее метких характеристик персонажам из окружения, типа «полунаученные полунаученными». Софию возмущают «двойные стандарты» в поведении людей. И, чувствуется, было в ее жизни, здесь за рубежом, то, что она называет «allegro» - борьба героя против толпы, отстаивание своего мнения, конфликт. Можно сказать, уехав из одной страны, в другую она до конца так и не приехала.
Читателям симпатична героиня, которая не просто учит «трудных» детей музыкальной грамоте, а видит в них нестандартных, талантливых личностей, дает им душевное тепло, которое они недополучают в своих семьях. В то же время автор показывает, как София в общении с этими чистыми, не испорченными еще душами сама духовно обогащается.
Симптоматична фраза, с которой начинается рассказ и которая задает тон всему повествованию: «Воскресенье, и я, как вы знаете, занята».
Читателю сразу становится понятно, что он попал в круг близких друзей героини, что общение будет предельно доверительным. И в самом деле, речь Софии импульсивна, сбивчива и полна недоговоренностей. Именно такая, какая и бывает между людьми, которые понимают друг друга с полуслова.
Автор замечательно передает характерные особенности речи героини. В ней смешались русские, еврейские, украинские и английские слова.
Вот пример: «Мексиканцы, заробитчане и весь остальной небрезгливый народ в эти дни рентуют грузовики и ездят по богатым районам. В отличие от шнуров, они не просят». «Заробитчане» - это украинское слово, означающее людей, работающих за рубежом. «Рентуют» - английский (американский?) аналог русского «берут в аренду». «Шнуры» - от еврейского «шнорер», означающего попрошайка.
Или вот еще: «Шоб никак не чувствовать себя обделёнными аж на 8 дней пусть не настоящим, сделанным из картофельного крахмала, но Хумецом по определению». Желающие могут сделать разбор самостоятельно.
Порой в речи героини встречаются фразы, хотя и состоящие из русских слов, но построенные с отклонениями от норм русского языка. К примеру: «… запоры не идут ни в какое значение с высокой целью» или «… он ждет меня поправить его». Читателям понятно, что здесь автор демонстрирует то, как меняется речь русскоязычного человека, долгое время живущего в иной языковой среде.
Из достоинств рассказа вырастают его недостатки. Изложение в стиле «бруклинского сленга» делает текст малопонятным для огромного большинства потенциальных читателей. Вряд ли жителю Рязани, Красноярска, Владивостока или Москвы, не относящемуся к избранному народу понятно значение слов «мицва», «хутцпа», «маца», «сейдер», «кошеруются», «Пурим», «Джуллиард»…
Конечно, это очень сложно и требует большого писательского мастерства – сохранив своеобразие речи героя, сделать текст понятным для большого круга читателей. В этом направлении Парии, на взгляд рецензента, и следует поработать, если у нее появится желание улучшить свое произведение.
И что-то надо делать с печатным устройством: эти немотивированные обрывы строк, эти пробелы перед знаками препинания, эти «заклинивающие» восклицательные и вопросительные знаки – грязнят добротный, в целом, текст.
В завершение – общая оценка. Это хорошая работа не обделенного литературными способностями автора.
И напоследок. «Чтобы ни одна молекула НЕхумеца не прокралась на чистую от Хумеца плиту». В этой фразе - нет ли логической ошибки?
С уважением к автору
Леонид Новожилов