ЧАСТЬ ВТОРАЯ. В которой Иван Дормидонтович становится настоящим писателем.
КАРТИНА ПЕРВАЯ.
Та же комната. В центре комнаты, крепко сжимая в руке почти пустую бутылку виски, сидит И.Д. Перед ним, на стуле у стола, сидит Полирог Овсеевич. Улыбаясь, он смотрит на И.Д., заговорщицки подмигивает ему. За окном темно, очень редко сверкает молния. Напряженная тишина.
И.Д.: А… кто здесь? (оглядывается по сторонам, словно ищет в комнате кого-то еще, кроме П.О.). Вы кто?.. Как Вы?.. Э… Как Вы сюда попали?
П.О.: Неважно как я сюда попал, Иван. Важно – зачем. Слышал я, ты решил новую жизнь начать? Так вот, хочу я тебе помочь. Как меня зовут – ты уже знаешь. Я великий маг и кудесник. Сам я из Тирасполя. Решил, знаешь ли, обстановку сменить, сюда приехал. А тут, Иван, ты со своим желанием. Дай, думаю, помогу человеку.
И.Д.неподвижно сидит на полу с полуоткрытым ртом, глядя на П.О. и только все крепче прижимает к себе бутылку. П.О. оглядывает комнату.
П.О.: Инвентарем, я гляжу, обзаводиться ты уже начал. Это хорошо. Но без моей помощи ты точно долго не продержишься.
И.Д. что-то утвердительно мычит.
П.О.: Только смотри, Иван, я сделаю из тебя писателя. Но за это ты исполнишь одно мое желание. Какое – скажу позже. А теперь посмотри только, что тебя может ждать в будущем, если решишься…
П.О. широким жестом показывает на окно. Створки тотчас распахиваются, за ними – экран, на котором под мажорную мелодию появляется красочное изображение. И.Д. за своим письменным столом что-то печатает на огромной печатной машинке, размахивая при этом руками как пианист-виртуоз. Картинка меняется – И.Д.на пресс-конференции, держит в руках толстый том своих произведений с золотым тиснением на дорогой обложке. Кругом снуют репортеры, фотографируют его со всех ракурсов, тычут в лицо микрофонами. Следующая картина – И.Д. выходит из лимузина, подает руку соседке Нюрке. Оба в дорогих пальто, Нюрка в украшениях, с выражением светской скуки на лице – настоящая принцесса, да и только. К ним рвется молоденькая девушка с томиком стихов Ивана Дормидонтовича, протягивает его и ручку, просит автограф. Неизвестно откуда взявшийся охранник встает на ее пути неодолимой преградой, но И.Д. великодушно разрешает пропустить девушку. Со снисходительной улыбкой на сытом лице расписывается на форзаце и плотоядно подмигивает девушке. Та в неописуемом восторге, провожает удаляющегося кумира взглядом. И еще. Огромный особняк на берегу моря. И.Д. выходит на веранду, величественно сбрасывает с себя красный с золотом халат, опускается в шезлонг у бессейна рядом с величественно возлежащей в соседнем шезлонге Нюркой. Настоящий И.Д., неподвижно сидевший до этого на полу, выпускает из рук бутылку и на четвереньках нерешительно ползет к окну, протягивает к изображению руку, словно пытаясь схватить сказочные видения. Он уже почти у самого окна, но вдруг изображение гаснет, створки с грохотом захлопываются, музыка обрывается на полуфразе.
И.Д. (резко поворачивается к П.О., почти кричит): Я согласен! Согласен!
П.О.: (улыбается и потирает руки): Я знал, Иван, что ты деловой человек. Правильно соглашаешься. За своим желанием я вернусь позднее. А сейчас займемся тобой. Для начала мне нужен предмет… А! Твоя… гм… печатная машинка! (указывает на компьютер) Как только сядешь за нее, в голове будут появляться идеи, она же будет править стиль и орфографические ошибки. Но поэтому смотри! Если начнешь писать без машинки, ничего хорошего не выйдет. Уяснил?
И.Д. мелко и часто трясет головой.
П.О.: Вот и вся премудрость. Пиши себе на здоровье, радуйся жизни, Нюрку в жены бери. И меня добрым словом вспоминай (улыбка становится еще более плотоядной). Ну и напоследок бумажку подписать надо – так, формальность. Договор о том, что ты получаешь все оговоренные услуги, а взамен обязуешься, как и договаривались, исполнить мое желание. Само желание здесь не указано, так что интереса документ для тебя не представляет.
О.П. достает из складок плаща пергаментный свиток, разворачивает его. И.Д. бросается к нему, выхватывает свиток из рук О.П., из груды мусора на столе достает перочинный нож, суетливо пытается достать лезвие.
О.П.: (немного удивленно) Иван, ты чего это? Нож тебе зачем? Аааа… Кровью расписываться? Стой! Стой, говорю! (И.Д. замирает и смотрит на О.П.) Не нужна мне твоя кровь, Ваня. Мы ж не в средневековье живем. Мне нужен всего лишь образец твоего ДНК – волос, скажем, кожа или что там еще… слюна…
И.Д., не дослушивая, начинает остервенело лизать пергамент. О.П. тяжело вздыхает, воздевая очи горе, потом протягивает руку и аккуратно, двумя пальцами, но уверенно забирает из рук И.Д. свиток, смотрит на него с легким отвращением. Стараясь не прикасаться к месту, по которому И.Д. водил языком, сворачивает пергамент и прячет в плащ.
О.П.: Ну, поздравляю, Иван, с успешной сделкой. Полетел я. А тебе счастливо оставаться. Настанет день, и я приду за своим желанием.
Поднимается и направляется к окну; у самого окна останавливается и оборачивается, подмигивает Ивану, сатанински хохочет. Затем открывает створки, неуклюже влезает на подоконник, устраивается удобнее, готовясь к прыжку и, наконец, прыгает. Плащ развевается за его плечами. Створки тотчас же захлопываются.
И.Д.: (бормочет) Как же так… Десятый этаж ведь… Эх… (распахивает створки, смотрит вниз, по сторонам) Улетел… Вот ведь…Ох…
И.Д., качая головой, отходит от окна. Взгляд его падает на клавиатуру компьютера. Осторожно подходит к столу и садится на стул.
И.Д.: Неужели получится? Неужели все, что я видел, будет моим? (рассматривает клавиатуру со всех сторон, дотрагивается до клавиши, но тут же отдергивает руку) Не обманул ли? Эх, дурак я… Попробовать надо было сначала, а потом уже лизать… Ну, то есть подписывать.
И.Д. решительно кладет руки на клавиатуру. Секунду медлит, потом делает широкий взмах и обрушивается на клавиши градом нажатий. Не останавливаясь стучит таким образом какое-то время. Затем останавливается и осторожно вытаскивает из принтера лист бумаги. Читает.
И.Д.: Люсильда вошла в комнату, широко распахнув свой подбитый соболиным мехом пеньюар. Волосы ее развевались на сквозняке, вызванным открытыми окнами где-то на третьем и втором этажах шикарной виллы Джона, которая мысом возвышалась над песчаным пляжем и была окружена чудесной зеленой изгородью. В гараже виллы стояло восемь машин и три мотоцикла, а у небольшой пристани качались на голубых волнах яхта и маленькая подводная лодка. Строительство виллы обошлось Джону в семь миллионов долларов, которые он заработал спекуляциями на бирже и продажей сушеных бананов на Аляску эскимосам. Бананами он занялся сразу после школы, в которой всегда был заводилой и любимцем учителей. Джон смотрел на Люсильду, на ее упругое тело и молодые формы, еще не тронутые первыми признаками старения. Но ее тело не возбуждало его – с прошлого года Джон страдал заблуждением Капграса. Несмотря на то, что это значительно разнообразило их с Люсильдой совместную жизнь, Джон не притрагивался к своей любовнице. К тому же его постоянно преследовали мысли о Нюрхен, статной красавице из Германии, с которой он встретился во время Октоберфеста этой осенью. Он прекрасно помнил каждое мгновение их знакомства. Яркий солнечный день, толпы людей за столами из некрашеных досок. К его VIP-столику подходит она, прекрасная Нюрхен, девяносто килограммов живой трепещущей плоти, румяных щек, аппетитных бедер, голубых глаз, манящих грудей… Она ставит на стол три кружки пива, которые она несла в одной руке и поднос с чесночной колбасой, который несла в другой. Уходя, оборачивается и бросает на Джона взгляд с легкой улыбкой на пухлых губках. С тех пор Джон потерял сон.
И.Д. замолкает, задумчиво исследую указательным пальцем недра правой ноздри. Придя в себя, выдергивает палец и смотрит на него с негодованием. Видно, что новый, интеллигентный человек одерживает в нем победу: И.Д. оттопыривает мизинец и изящно входит им в носовое отверстие.
И.Д.: Ну что же, неплохо, конечно. Но не хватает чего-то. Действия надо бы. И драмы побольше. (вставляет в машинку чистый лист). Продолжим.
И.Д. снова взмахивает руками. Процесс написания повторяется, после чего И.Д. достает второй листок из принтера.
И.Д.: Джон, однако, не знал, что Нюрхен, к которой он воспылал желанием, перенесла недавно ужасное событие: умер ее черно-белый пушистый кот, которого она ласково называла Коклюш. Каким-то ужасным образом он подцепил свиной грипп и в последние дни постоянно чихал и кашлял, глядя на хозяйку жалобными глазами. Температура все поднималась и поднималась, приступы кашля и чиха становились все более продолжительными. Врачи только разводили руками и советовали посильнее забинтовать животное – чтобы не разорвало от особенно сильного чихания. Нюрхен обозвала врачей кретинами, костоправами и костоглодами и только сильнее прижала к себе своего любимца. Остальные ее одиннадцать котов и кошек сочувственно смотрели на них и терлись о стройные и крепкие ноги девушки, соблазнительно неприкрытые красной юбкой. И вот в один день произошло то, чего так боялись врачи: во время ужасного приступа чиха кот набрал в легкие слишком много воздуха... В следующий миг от него остались только лоскутки шерсти, аккуратно развешенные на столах, стульях и прочей мебели. Нюрхен была в состоянии жестокой депрессии. Похоронив бережно собранные лоскутки, украсив могилку Коклюша кусочками красной рыбы, которую он так любил, она на целых пять часов заперлась в своей комнате и горько рыдала. А через двадцать девять часов она встретилась с Джоном на Октоберфесте, где подрабатывала официанткой. Обо всем этом Джон не имел ни малейшего понятия, и даже несмотря на это, образ прекрасной Нюрхен не шел из его головы. А Люсильда не оставляла попыток вернуть к своему телу когда-то такого страстного любовника. Слегка задевая Джона по лицу пеньюаром, она исполняла эротический танец. Джон напряженно вжимался в спинку дивана. В этот момент снизу раздались выстрелы. Джон вытащил из кармана шорт вороненый магнум и проверил барабан. Патроны были на месте. В окно, разбив стекло, влетела ручная граната. Люсильда взвизгнула и бросилась под стол. Джон хладнокровно поднял гранату и швырнул вниз. Раздался мощный взрыв и крики. «Чертовы пираты» - прорычал Джон и рванулся по широкой лестнице вниз, крепко сжимая в руке свой пистолет.
И.Д. откладывает листок в сторону и удовлетворенно потирает руки, хихикает.
И.Д.: Талант! Талантище! За такое не только одно желание выполнить не жалко, хоть сто одно – исполню. Ух, Полироль, молодец-мужик. Кому бы почитать дать? Едрена матрена, не к соседям же идти. Генку б сюда… Ну да ладно. Помнится, что продавец в магазине компьютерном что-то мне рассказывал… Вроде бы где-то писатели публикуются. В этом, как его.. интернете.
И.Д. напряженно всматривается в монитор, иногда щелкая мышкой или нажимая клавишу. Темнота за окном постепенно сменяется светом – утро.
И.Д.: Нашел! И опубликовал! Все-таки я гений… Ого, утро уже… (растерянно смотрит по сторонам) Елки-палки, Манька ж, тьфу, Травиата то есть некормленая… Травиата, Травиата, гуль-гуль… (заглядывает под стол, смотрит по углам). Вот зараза, опять к соседям питаться пошла. Ну и черт с тобой… (задумывается на середине фразы и, найдя подходящее слово заканчивает) каналья! Пойду спать.
И.Д. перешагивает через бутылку с недопитым виски, потом возвращается и поднимает ее. Делает большой глоток, бросает бутылку в многострадальный шкаф и в одежде заваливается в кровать.
КАРТИНА ВТОРАЯ.
Та же комната. И.Д. спит в своей кровати. Раздается пронзительный телефонный звонок. И.Д. ищет будильник, не находит его ни возле кровати, ни под ней. С грохотом падает на пол. Телефон продолжает звонить.
И.Д.: (идет на звук) Тьфу ты черт, что ж такое… (достает телефон из шкафа) Алле, Иван Дормидонтович у аппарата. Генка, ты? В гости? Ну приходи конечно. Жду, да. Бутылку захвати. Ага, давай.
И.Д. потягивается, проходит по комнате, выходит за пределы сцены, через минуту возвращается с бутербродом, которым сочно чавкает. Садится за компьютер, водит мышкой, что-то увлеченно читает. Одобрительно мычит. Смотрит по сторонам, кидает большой кусок хлеба под стол.
И.Д.: Травиата, Травиата. Ау? Жрать иди, скотина. Сдохнешь там с голоду, соседи все сами без жратвы вторую неделю. Эх, почитала бы ты, Травиата, что мне тут на сайте пишут… Сразу видно, путевый мужик Полироль-то этот… А ладно, Генке покажу.
Раздается звонок в дверь. И.Д. выходит за пределы сцены, возвращается с Генкой. У Генки в руке бутылка водки.
И.Д.: (укоризненно) Ты, Генка, это дело бросай, водку-то пить. Мы, богемные люди, такую отраву пить не можем. Вот виски бы или тыкилу, это да…
Генка неловко поводит плечами и всем видом показывает, что такое больше не повторится.
И.Д.: Почитать тебе, что благодарные читатели мне пишут? Я тут в интернете зарегистрировался. О-пу-бли-ковал-ся. Слушай. (читает) Уважаемый Иван Дормидонтович – это дамочка какая-то мне пишет – большое спасибо Вам за Ваше творчество. Все это напомнило мне мою далекую молодость. У меня тоже когда-то был пеньюар. Правда без соболей, да и распахивать его не перед кем было. Но я все равно Вам очень благодарна. А, Генка, как тебе?
Генка: Ну ты даешь, Иван. (садится на разобранную кровать, сжимая в руке бутылку)
И.Д.: Погоди, это только начало. Вот мужик какой-то пишет, настоящий писатель по фотографии – интеллигентный и в очках. Пишет: как замечательно, что в нашей литературе есть Вы, Иван Дормидонтович. Нашей литературе сейчас так не хватает настоящей мужской хватки, а то больше женские романы, скукотища. Пишите еще, с удовольствием узнаю, как Джон разберется с пиратами. Или вот, еще дамочка. Иван, пишет, меня до слез тронула история про Коклюша. Ведь это так грустно, когда из жизни уходят лучшие и самые близкие. У меня у самой недавно ушел… да-да, именно ушел, ведь для меня он еще жив… ушел мой милый домашний тритончик Кузька, на которого мой муж случайно наступил четыре раза после того, как по случайности я разбила аквариум во время того, как я объясняла мужу, что зарплату нужно приносить домой…
Генка: Иван, за это надо выпить. Я буду до пенсии гордиться, что у меня есть такой друг, как ты. А на пенсии буду гордиться еще больше. (срывает зубами пробку с бутылки и присасывается к горлышку; жидкость в бутылке стремительно исчезает).
И.Д.: (прищурив глаз смотрит на Генку, вздыхает, тихо произносит) ну, маргинал он маргинал и есть. (громко Генке). Да, Генка, и не то нас еще ждет. Будешь греться в лучах моей славы, водку дорогую на халяву пить, баб щупать. Повезло тебе, Генка (подмигивает). А теперь надо бы закрепить успех и позвонить Нюрке. Где-то был у меня ее номер.