ВИЙОНОМ МОЖЕШЬ ТЫ НЕ БЫТЬ, А ВОТ ВАГАНТОМ БЫТЬ ОБЯЗАН
Юрий Горбачев
Поэт по-прежнему в России больше чем поэт. Никто не знает – почему. Но это так. Тайна. Загадка русской души. Неизъяснимое…И на какие бы осколки не дробило безжалостное время избранническую миссию русского Поэта, какими бы асфальтоукладочными машинами не закатывало эти осколки, чтобы возвести поверх пьедесталы для идолов совсем иного рода—всяк поэт будет претендавать на эту непомерную миссию. Пусть даже он не пробьется к оглохшему и невосприимчивому «стаду». К толпе. Все равно…Ведь Поэт по жестокому и неумолимому определению и не должен сливаться с толпой… Посмертная книга стихов Владимира Брусьянина , жившего и творившего в университетском Томске, -- память о Поэте, поэтах, студенческо-богемном андерграунде «Сибирских Афин» конца семедисятых. Жизнь, прожитая как стихотворение… Сегодня как-то вдруг стало ясно, что это по силам далеко не каждому…Ну что такое все это, неуловимое, вечно ускользающее? Что такое «творчестово и чудотворство»? Что значит соответствовать такому, когда творчество «не читки требует с актера, а полной гибели всерьез»…
Нечто запечатленное вот в этом Володином стихотворении?
Каждый миг—миг прощанья,
поглотивший века…
Ледяными ключами
напиталась река
и, дробясь о пороги,
понесла в темноте…
Задышавшие строки
будит эхо путей
и сцеплений, и смерти…
Словно из-за плеча,
видишь, как на мольберте
остывает печаль…
«Творчество»
Поэты такие разные! Один будет прятать свою тетрадочку подальше от чужих глаз. Другой , зарифмовав четыре строчки, тут же ринется читать их литературным кружковцам , обежит редакции газет и толстых журналов, пробьется в литературные управленцы при местном писательском союзе. Поэт – по определению графоманский мотор. Чудо рождения поэта происходит неожиданно , но непременно «всерьез». Как мотылек из гусеницы --из рифмоплета выходит, вылупляется, прорезается Орфей. И вдруг с изумлением взирает с высоты на так и не осиливших этих метоморфоз литературных гусениц…Русские Поэты…
Один за мгновение ( если в масштабах вечности) до разрыва аорты проорется к толпе под звяк гитары, другой вольется в души родниковой чистоты рубцовской строкой, продолжающей источаться даже из под могильного камня подушки, которой накрыла на вечную память женщина, с коей скоротал последнюю ночь. Томские поэты во главе с их некоронованным королем-вагантом Владимиром Брусьяниным, Бруськой – по-нашему --были и останутся слишком отравлеными утонченным ядом филологизма, чтобы опуститься до банального «окучивания» спонсоров, напористого самсебя издата за госсчет, прилипания к местным и столичным литературным «автортетам», соответствовавшим и «народности», и номенклотурно-идеотичес ким стандартам. Алексанндр Пименов , человек –перкати поле, ходячая энцеклопедия--автор стихотворения –хита томских бурсацких бражек семедисятых «Месяца три , как у бедной забота, мы же чего-то великого ждем, дева Мария—не делай аборта—каждый ребенок от бога рожден…» так и не издал ни одного сборника… Стихи Володи бережно собирали и издали своими силами друзья-филологи. Три книжки поэта «Ветви грозы»,1993 год, «День третий»,1997, «Стихотворения», 2001 вышли благодаря моральной и материальной поддержке Володиных друзей –томичей Валерия Наумова, Вячаслава Суханова, Юрия Тетерина, Виктора Зверева, Владимира Костина... Кстати , Вячаслав Суханов и Владимир Костин – незаурядные авторы , у которых есть в активе и научные работы, и стихи, и проза. Люди из того же времени…
Поэты. Коллеги. Боже…
«Как думаешь: я поэт?»…
Конечно, ни раньше, ни позже…
«Скажи только : да , или нет?
Вот слушай: брела сквозь вьюгу,
молилась на огоньки…
………………………..
пусти…Дай, надену юбку…
Там где-то за стулом чулки…»
Ну что мог томский филфак противопоставить времянам, когда кажется полстраны училось в Литературном интитуте имени Горького, производство литературных начальников было поставлено на поток, а филолог считался «литературным гурманом» и чуть ли не врагом писательства? Только одно…Поэзию. Стихоплетозавры «старейшего сибирского» отвергали… Слишком рано погиб «филфаковский» поэт Юрий Митрофанов, оставивший о себе как память повесть—откровение с эпиграфом из Владимира Высоцкого. Наш и Володин собутыльник, он написал ее после своего «хождения» на место падения Тунгусского метиорита и белогорячечные галлюцинации.
Непросто сложились и судьбы старшего поколения поэтов филфака Томского университета. Только узкому кругу известны стихи утонченнейшего филолога Александра Казаркина . Вот это хотя бы. Как раз в тему:
С круга спившийся под старость Дявол
С нищим Богом встретился в бедламе.
--Это ты им дал игру без правил?
--Это ты их научил, что радость в сраме?
И друг другу в бороды вцепились…
И в глаза друг длугу наплевали.
Глядь – а жизни нету—спохватились,
Обнялись и долго целовались.
Поэты сгорали …Они погибали не узнанные, не изданные, кто погребенным заживо, кто… Блуждавшей по Томску версия гласила: Володя Брусьянин погиб из за того, что неосторожно «накатил» после противоэнцифалитной прививки…Его смерть – несомненно прививка. От чего-то насекомо шевелящего лапками ,впившегося, разбухшего, упаковавшегося в пластмассово-вещный мир…От бытия, которое без «высоких материй» , возвышенных страстей, поэтическго налета элегизма становится чересчур похожей на сплошной нескончаемый супермаркет, где из десяти разных утюгов можно выбрать самый-самый, ухватить видеокассету с «видиком», пакетбук с «бестселлером», но не ощутишь воодушевления, подьема, вдохновения, творческого экстаза. Житие Поэта…Писание стихов – как способ существования. Стихи Володи Брусьянина…Немыслимый «ерш» в котором – и есениская синь, и клюевская иконопись, и блоковская вселенскость, и лапидарность при которой слово обращается в иероглиф, и неудержное словоизвержение филологического трепа «за литературу», «за философию»..
Весьма начительным ингредиентом в этом элексире жизни были женщины…
Никто и никогда не обяснит почему, «кто кончил жизнь трагически , тот истинный поэт»…Почему –Элвису Престли –игла с передозировкой, Джону Леннону –пуля маньяка…Для чего Фрасуа Вийон, Есенин , Пастернак писали прощальные стихи, словно надеялись, что будут пристутствовать на своих похоронах с лопнувшей верекой-петлей или возвращенным удостоверением члена союза писателей в руках…. Почему?
Алый налет закатов
на синеве озер…
Все мы уйдем когда-то.
Просто уйдем –и все.
Совершенно непостижимым образом Поэт, словно заглядывая за черту, за грань небытия способен воспроизвести свои уже потусторонние прогулки…
…Полоски заката в осеннем дыму.
Как перед причастьем простясь—ни к кому
Не пестую злобы. Не слышу беду.
Бездумно молчу. Безоглячдно бреду
По прелым иголкам и мокрой листве.
Ныряю во мрак. Выгребаю на свет…