Позвонил Евгению Васильевичу, договорился с ним встретиться.
И вот через час я нахожусь у него в квартире.
Статный высокого роста, Евгений Васильевич выглядит бодро. Рукопожатие крепкое.
По военному поставил задачу: тридцать минут отвечает на мои вопросы, а затем смотрим новости по НТВ. У генерала-майора в отставке строгий распорядок дня – не пропускать выпуски новостей!
За тридцать минут он мне поведал несколько эпизодов его военной биографии. Родился Евгений Васильевич 26 декабря 1926 года. В армию призван 10 декабря 1942 года и направлен в 27-ю окружную школу «Отличных стрелков снайперской подготовки», входившую в состав действующей армии.
Я попросил у Евгения Васильевича фронтовую фотографию.
– Не осталось ни одной. Приходят ко мне, берут интервью, просят фото, я им даю, прошу вернуть, но никто не вернул.
Мне стыдно за этих корреспондентов, ведь фронтовые фотографии бесценные реликвии, память о боевых товарищах.
Но мне фотографию о параде 2005 года на Красной Площади Евгений Васильевич все же дал, поверил мне на слово. Фото я вернул в тот же вечер.
– Я рассказал, конечно, немного. Но на первый раз достаточно. Постарайся мой рассказ изложить.
Особого труда здесь нет. Евгений Васильевич сохранил в памяти мельчайшие подробности тех суровых лет. И началась его фронтовая судьба задолго до официального призыва в армию…
МОЯ РОДИНА – город герой СЕВАСТОПОЛЬ
(по воспоминаниям ветерана войны генерал-майора в отставке Е.В. Комиссарова)
Я родился и вырос в Севастополе. Первый раз Севастополь бомбили в три часа ночи 22 июня 1941 года.
Я попал как раз под эту бомбёжку. Жил в четырехэтажном доме на улице Ленина напротив Минной башни, рядом с музеем и Домом Офицеров. В первом часу ночи грохнула сигнальная пушка. В городе объявили воздушную тревогу. Услышав гул самолётов, я выбежал из дома. Небо озарилось прожекторами, стало светло, как днём. А немцы на парашютах бросали на город магнитные мины. На улице Подгорной три дома разрушили, на Приморском бульваре мина взорвалась у моря, а другие мины падали в воду. Наши зенитки били по самолётам, два самолёта сбили. Немцы старались заминировать выход в море, чтобы разбомбить потом корабли в бухте.
В наш дом попала тонная бомба, и его вмиг разорвало. Сестра погибла во время бомбёжки. Мать в звании лейтенанта работала связистом в штабе Черноморского флота, её в это время дома не было.
А отец в 1936-1938 годах плавал в Испанию, возил из Севастополя продукты, может быть, и оружие, но тайно. В один из рейсов их пароход потопила немецкая подводная лодка. Спаслось несколько человек, на ялике дошли до испанского берега, вступили в интернациональную бригаду, воевали на стороне республиканцев, затем отец вернулся в Советский Союз, участвовал в Великой Отечественной войне в звании капитана, дослужился до подполковника.
Ещё до войны с восьмого класса школы я поступил в ремесленное училище Черноморского Флота. В этом училище было три отделения: торпедисты, оптики и орудийщики, мы изучали всё вооружение: артиллеристское и стрелковое. Проучились год, были на практике, знали всё оружие, были на кораблях Черноморского Флота. А когда началась война, нас выпустили. Группы были небольшие человек по пятнадцать-двадцать.
Ребята из первой группы пошли в торпедные мастерские, из второй группы – в оптический цех, а я – в артиллеристский ремонтный завод Черноморского Флота. Дома удавалось побывать раз в неделю, встречался с матерью. А когда дом немцы разрушили, находился в основном на заводе, на кораблях, или где-нибудь в воинских частях в составе бригады. Нашим бригадиром был старший инженер-лейтенант Тищенко. Он отлично знал артиллеристское вооружение и всё стрелковое оружие. Специалист классный.
И мне по существу до начала боевых действий в Севастополе пришлось выполнять боевую задачу. Отряд наших кораблей под водительством лидера «Москва» пошёл в Констанцу, прорвался в порт. А немцы в тот день в порту из эшелонов высаживали войска, танки. Отряд кораблей разбил их прямо в упор и стреляли так, что расплавились лейнера.
В пушке есть нарезная часть, она вставляется отдельно, и это всё расплавилось, стало гладким. Вели такой интенсивный огонь, что всё расплавилось. И когда корабли пришли в Севастополь, нужно было менять эти лейнера.
Я, Тищенко, а также ремонтники из других бригад, сняли лейнера на лидере «Москва» прямо в порту. Немцы в это время бомбили город. Мы под бомбёжкой меняли эти лейнера. Этот рейд наших кораблей в Констанцу был осуществлён примерно за неделю до трагической гибели лидера «Москва», который в другом рейде подорвался на мине и затонул.
Командира лидера «Москва» капитан-лейтенанта А. Б. Тухова взрывной волной отбросило за борт, он раненым попал в плен. Однако ему удалось убежать из концлагеря, он сражался с немцами в партизанском отряде «Буревестник» и погиб в бою в марте 1944 г. Об этом я узнал уже после войны.
А в 1941 году немцы были где-то под Одессой. В Севастополе в это время строили три линии обороны. Передовую, основную и тыловую. Я в это время был гражданский, добавил себе один год и добровольно стал матросом.
Во-первых, к делу, во-вторых, патриотизм, в-третьих, знаешь, что там покушаешь всегда, а на гражданской – на тебя никто не обращает внимания. А здесь и позавтракаешь, и пообедаешь и поужинаешь. Всё в порядке и командир у тебя есть, он за тебя отвечает. И я добровольно стал матросом. Краснофлотцем.
Участвовал я в начале сентября 1941 года в ремонте и переоснащении грузопассажирского теплохода «Белосток» под госпитальное судно, с августа 1941 года он использовался как плавбаза подводных лодок. Но он был безоружным. Мы устанавливали на него счетверённые пулемёты «Максим». Транспорт стоял в Южной бухте в Севастополе. Устанавливали пулемёты вдвоём. Старший лейтенант и я. Немцы бомбили город. И один юнкерс шёл очень низко. Летел прямо на нас со стороны вокзала в Южной бухте.
Тищенко говорит:
– Давай, встретим лапотника огоньком! Давай коробку.
Поставили коробку, ленту. Я ему подаю ленту. Он берётся за пулемёт, и по юнкерсу стал стрелять.
А юнкерс уже начал бомбы бросать. Мы видим, что бомбы нас перелетают, лётчик увидел нас у пулемёта, от страха бомбы сбрасывал. А в нас-то он вряд ли попадёт. И мы его лупим с этого пулемёта. Юнкерс задымил. Но не только мы стреляли. Стреляли и все другие. Корабли там стояли, стреляли батареи. И он грохнул. Ушёл за Северную бухту и в море рухнул. Но нам командир корабля объявил благодарность за то что мы на деле испытали этот пулемёт.
В составе бригады участвовал во многих местах, например, в 7 бригаде морской пехоты, её сформировали в августе 1941 года на территории казарм училища зенитной артиллерии (СУЗА). Бригаду направили на защиту окрестностей Севастополя. В бою у них вышли из строя четыре пулемёта. Мы меняли им пароотводные трубки. Немцы наступали, и бригада пошла в рукопашную. Надели бескозырки. Я также участвовал в этой атаке. Немцы, как нас увидели, бросились бежать. Для них матросы с чёрными ленточками! – неминуемая «чёрная смерть». Два батальона этой бригады в конце сентября 1941 г. отправили на Перекопский перешеек.
В бухте днём старались устраивать дымовые завесы, чтобы скрыть от немецких самолётов корабли. Миноносец «Свободный» ещё не закончил швартовых испытаний, в августе 1941 г. перешёл для достройки в Севастополь и вёл обстрел немецких позиций.
Впервые мне пришлось устанавливать пулемёт ДШК – крупнокалиберный пулемёт. Несколько штук всего поступило в Севастополь. Они только начали выпускаться. «Арлеконы» раньше были, а тут пришли наши. Мы устанавливали их в Стрелецкой бухте на катерах морских охотниках за подводными лодками, в бригаде было четыре человека.
Катер деревянный. Экипаж приличный, человек двенадцать или четырнадцать. Немцы бросали с самолётов магнитные мины, чтобы не дать возможность выйти флоту в море. Но эти мины не приносили урон кораблям в последствие, благодаря выдумке Курчатова по борту корабля прокладывался кабель с переменным током, и магнитная мина не стала действовать. Тогда немцы стали бросать акустические мины, которые взрывались на шум корабля. Эти мины были очень опасны.
На немецких минах два или три эсминца подорвались. Но я не слышал, чтобы устанавливались в водах наши мины. Румынские корабли не подходили к Севастополю. Немцы только на маленьких подводных лодках заходили в наши воды.
Командир катера старший лейтенант Глухов боролся с акустическими минами по-своему.
Я один раз присутствовал при таком рейде. По бухте катер двигался быстро, шум моторов от катера вводил в действие мину, и мина, когда катер уже был впереди в метров 150-200, поднималась и взрывалась впустую. Таким образом, мы расчищали путь кораблям от мин.
Немцы хотели ворваться в Севастополь сходу. Ничего не получилось. Бои были страшные. 30 октября они пытались пробиться, и началась оборона Севастополя.
Был такой эпизод боя. Семь матросов против 50 танков! Стояли матросы на дороге. Стояли за скалой. Шло пятьдесят немецких танков. Послал Манштейн пятьдесят танков по этой дороге, чтобы через Инкерман пробиться к Севастополю. И они – семь человек – по очереди выходили из-за скалы на дорогу, когда танк подходил, матрос с противотанковыми гранатами взрывался вместе с танком. Танки не выдержали и повернули назад. Шесть танков взорвали, а 44 танка повернули и поперли назад! А один матрос с двумя гранатами остался жив. Шестерым посмертно присвоили звание Героя Советского Союза. Я верю, что сохранились их имена. Не может быть, чтобы такой подвиг забыли люди.
В начале войны почти никого не награждали, видимо, было не до наград. Участники обороны Севастополя получили медаль «За оборону Севастополя», в том числе и я. Эта награда самая дорогая.
У немцев сходу не получилось захватить Севастополь. Крейсер «Червона Украина» в Южной бухте 8 ноября открыл огонь по немецким войскам, наступавшим на хутор Мекензи. Корабельная артиллерия здорово потрепала ударные ряды фашистов. Крейсер стоял так удачно, перегораживал бухту возле западного берега у Графской пристани, лупил немцев напрямую. Раньше там был большой пирс, приходили гражданские пароходы «Абхазия», «Грузия», шесть красивых пароходов ходило по Черному морю. У нас были и другие крейсера – «Красный Кавказ», он первым на флоте стал гвардейским кораблём; доблестный исторический крейсер «Коминтерн», который участвовал в боях с немецкими крейсерами ещё в первую мировую войну. Это были здоровенные корабли – крейсера.
И немцы решили разделаться с кораблями. От массированного налёта их авиации в ночь на 13 ноября 1941 года крейсер «Червона Украина» затонул, но пушки сняли и установили на береговые батареи Севастополя на Малаховом кургане. Эти пушки и сейчас там стоят.
Первое немецкое организованное наступление на Севастополь было с 11 по 21 ноября. Его отбили. Я участвовал в этой обороне, был в окопах.
Второе сильное наступление было с 17 по 31 декабря 1941 года. Это наступление тоже отбили, и немцев много погибло, до сорока тыс. человек. И после этого немцы, по существу, на Севастополь не наступали. Они обложили его вокруг. Бомбили, уничтожали город методически днём и ночью. У них было превосходство в авиации. Но наступления больше не вели. С января по июнь 1942 года наблюдалось относительное спокойствие.
Третье наступление началось со 2 июня 1942 года. До 4 июля их держали, а потом был приказ Ставки Верховного Главнокомандования: город Севастополь сдать.
Тяжело стало подвозить боеприпасы, воды не было. В Крыму никого не осталось, город перестал играть стратегическую роль. Были большие потери. При эвакуации гибло много людей. Ведь его не просто так отдали, а по приказу.
Но я уже в это время в Севастополе не был. В апреле месяце был ранен. Взорвалась близко пехотная немецкая мина, и осколками изрешетило ноги. Лёгкие ранения. Лежал в медсанбате. Но справки о ранении не могу до сих пор получить, потому что от медсанбата ничего не осталось. Ни документов, ни людей. Они все погибли.
Когда немцы сбрасывали в море оставшихся защитников, один капитан-лейтенант обратился к бойцам и матросам:
– Ребята, пойдёмте вперёд, погибнем, но не сдадимся у Херсонесского мыса.
И они там стояли насмерть, в бою погибали.
Но я уже в то время ушёл в Новороссийск на корабле «Ташкент». Был такой корабль на Чёрном море. Лидер «Ташкент». Красавиц. Скоростной. Хорошо вооруженный. Много раз приходил в Севастополь и немецкие самолёты не могли ничего с ним сделать.
Но потом этот корабль потопили немцы в Новороссийске. Потопили в бухте, не в море.
В море его невозможно было потопить. Командир корабля так умело уходил от всех атак и бил по самолётам зенитками.
После госпиталя меня направили в 27 окружную школу снайперов. Она располагалась в Тбилиси.
В декабре 1942 году нас бросили на фронт в 18 армию. Помню номер своей винтовки ПУ-4747. Винтовка обычная, пятизарядная, 4,5 килограмма весом. С оптическим прицелом. Я из неё на сто метров в двадцать копеек попадал с первого, со второго выстрела. Снайперы тренировались парой. Один наблюдает, а другой ведёт огонь. Должна быть маскировка.
С собой патроны, питание. Необходима выдержка. Приходилось сутки, двое, трое лежать, не шевелиться, а потом шлёпнуть. Патроны подбираешь сам, чтобы одного года выпуска, с одним порохом, от этого много зависит. Учитываешь ветер, вверх стреляешь или вниз, температуру воздуха. Барабанчики такие есть на прицеле. Высчитал всё, поставил. Потом попробовал куда-нибудь. Смотришь: хорошо! Всё точно. Когда смотришь в прибор там две риски горизонтальные и одна вертикальная. И главное, чтобы тени не было в приборе. Если допустишь тень, то не попадёшь.
Мне пришлось воевать не снайпером, а в чине сержанта командиром стрелкового отделения на Кавказе. В восемнадцать лет я был здоровый, кого угодно мог швырнуть и куда хочешь.
В отделении – двенадцать солдат, заместителем у меня был пожилой солдат, ему примерно около сорок лет. На войне с первых дней, отступал от Брестской крепости. А мне – восемнадцать. Он мне помогал и говорил:
– Женька, смотри! Ты ещё бабу не попробовал. Что ты вперед лезешь? А ну, давай назад.
Он перед боем брил немецким ножом голову, чтобы вшей не было. Точил нож на камне. Убил немецкого офицера и его нож взял как трофей.
Я ему говорю:
– Приехал повар Васька, пойду.
А он:
– Я сам пойду, давай мне твой котелок, он мне пожирней наложит.
Мы воевали на Клухорском и Кодорском перевалах. Держали немцев, не пускали их к морю. А потом погнали немцев к Миусу.
По приказу Сталина в 1944 году всех ребят 24 и 25 года рождения, которые были на фронте, имели ранения, образование, среднее хотя бы, посылали в училище. Я после этого училища больше на фронт не попал. Год учились. Думаем всё. Апрель 1945 года. Мы ещё полетим под Берлин. Погоны лейтенанта одевать начали.
А тут другой приказ выходит: добавить училищу ещё год учебы. Через год приходит приказ, сделать училище высшим. Кто не имел среднего образования, тем офицерскую школу организовали при училище. Я поступил в школу, учился в училище и заканчивал десятый класс. Получил аттестат.
Уже после войны со званием лейтенанта поехал в войска. Я был коммунист, секретарь парторганизации. Меня вызвали в ЦК комсомола и сказали:
– Ты родился в Севастополе, жил, защищал город, а теперь поедешь восстанавливать Севастополь. Приказом Сталина создаётся Управление по восстановлению Севастополя при Совете Министров РСФСР и в этом Управление парторг ЦК и комсорг ЦК, а начальник Управления – министр коммунального хозяйства России Проскуриков Николай Константинович.
18 тыс. комсомольцев приехало в Севастополь. Мне даже гражданского документа не дали. Три года работал в Севастополе до 1951 года, а потом обратно в армию, и служил до 1986 года.
В 1983 году меня вызвали в ЦК и сказали, поедешь во Вьетнам советником вьетнамской народной армии. Ты подходишь к этому делу.
Я пытался отговориться:
– У меня жена больная. Там же тяжёлый климат.
Мне ответили:
– Мы будем месяц тебя и жену лечить. Подлечим. Лекарства дадим. И потом ты поедешь на три года.
Во Вьетнаме было не легче чем в Великую Отечественную. За Вьетнам награждён вьетнамским орденом – крестом «За храбрость» II степени.
Из довоенных знакомых в Севастополе встретил одну девушку, с которой учился в одном классе, и парня – раненого, без руки. Больше никого не встретил.
А в Москве случайно, я был на каком-то празднике, сидели недалеко от меня два матроса в военной форме – грудь у них вся в орденах. Я слышу их разговор:
– Гриша, а ну-ка посмотри на этого генерала. Это не Женька ли наш севастопольский?!
Разговорились, и оказалось, что мы в одной бригаде морской пехоты воевали. Сфотографировались на память. Найду фото, покажу…
Разговор получился коротким, но значительным. Евгений Васильевич очень скромный человек.
Награжден 28 правительственными наградами. После войны окончил Белорусский госуниверситет. Воинская служба проходила в Кантемировской дивизии, в ракетных войсках стратегического назначения.
Спасибо ему за рассказ. Фронтовики всегда в строю.