Часть 1. Начало наступления на Титовку.
Йенс вылез из открывшегося люка и глянул вперёд, поднося к глазам бинокль. Впереди, укрываемая утренним туманом, лежала цель наступления их корпуса – крупная деревня Титовка. Йенс настроил бинокль и, наконец, выхватил силуэты деревянных изб.
Петсамо остался далеко позади; молодой командир развернулся, всматриваясь в выходящие из-за холма трубы никелево-обрабатывающего завода. В мирное время сейчас бы оттуда поднимался густой чёрный дым, но в данный момент трубы были еле заметны в дымке.
Тяжело вздохнув, Йенс развернулся и сказал мех-воду двигаться дальше, его танк итак отстал от командирского взвода. Броня под Йенсом завибрировала, загрохотал мотор; гусеницы, выбив из-под себя грязь, понесли машину вперёд, нагоняя колонну. Ехать по вырытой среди болот и влажного грунта колее было ужасно – машину трясло, то и дело мотор, словно ругался, повышенными оборотами преодолевая очередную рытвину. На обочине останавливались грузовики, машины сопровождения; но танки продолжали двигаться вперёд. «Пожалуй, дальше нас только разведчики на БТРах» - выкрикнул очевидный факт мех-вод Франк, так же высунувший голову из люка, наслаждаясь прохладным морским воздухом, дующим с моря. Я в очередной раз взглянул на ползущие «трёшки» впереди и позади нашего танка. Из их двигателей вырывался серый дым отработанных газов, но иногда он становился чёрным – приходилось лишний раз буксовать в грязи.
К полудню горная вышла на рубеж штурма Титовки. До деревни казалось рукой подать – спуститься с полого холма метров триста, на котором расположился штаб и отряды горной, и дальше два километра через скалистую степь. По расстоянию то рукой подать, а вот как это будет выглядеть под обстрелом врага - Йенс боялся думать об этом. Он лишь в очередной раз осматривал местность вокруг, запоминая ориентиры, редкий кустарник и низкие деревья, низины.… Любые места, которые могли послужить укрытием для его танка. Экипаж же выглядел гораздо бодрее, чем его командир. При штурме Петсамо дивизия понесла минимальные потери – русские даже не успели организовать нормальную оборону. Наводчик Филипп и заряжающий Алекс сделали лишь два выстрела в след, по уходящим на восток русским колонам. В тот же вечер гордый Филипп, достав белую краску, нарисовал вертикальную линию на башне, первую линию…. Штурм планировали начать с завтрашнего утра, так как сейчас подтягивалась южнее другая горная дивизия, она отстала, собирая свои пожитки в порту, и сейчас лишь находилась на марше.
Вечером, после ужина, когда все расходились спать в палатки, поставленные возле своих же танков, над головой послышалось ровное рокотание. Я вскинул взгляд и сразу же заметил чёрную точку, ползущую под нижней кромкой облаков со стороны аэродрома Киркенес. Самолёт-разведчик сделал круг над Титовкой, и уже было развернулся в нашу сторону, когда из облаков с юга на него вынырнули две стремительно приближающиеся точки. Солдаты и танкисты тут же проснулись и стали наблюдать за разворачивающейся воздушной схваткой; артиллеристы из зенитной роты побежали к орудиям, установленных на полугусеничных БТРах.
Разведчик ушёл в крутое пике и спустя тридцать секунд пронёсся у немцев над головами, на высоте в сто метров. Русские ястребы последовали за ним, но тут затрещал в четыре ствола первый расчёт зенитки, к нему тут же присоединился второй. Вечернее небо покрылось яркими трассерами, два силуэта тут же исчезли за этими яркими вспышками; позже оказалось, что они побоялись преследовать разведчик и, наткнувшись на зенитный огонь с нашей стороны, повернули обратно. Уже поздно ночью из Киркенеса пришла радиограмма с благодарностью от экипажа разведчика зенитным расчётам. Ещё сказали, что с утра будут свежие данные о русских позициях в деревне.
Йенс встал, когда уже подходило время завтрака и всё расположение бодрствовало. В лагере стояло напряжение – бойцы пехотных рот готовились к штурму Титовки, зенитная артиллерия в последний раз корректировала прицелы, разведрота прогревала моторы своих транспортёров, танкисты осматривали свои танки…. Солдаты суетились, бегали вокруг; стояла неразбериха. «А что собственно случилось?» - спросил Йенс спиной к танку, думая, что экипаж внутри. Он оказался прав, резкий голос мех-вода тут же ответил ему, перекрикивая гвалт вокруг: «Штурм перенесли на ранее время! Завтрака не будет….» - Франк ещё что-то сказал, судя по выражению лица, ругнулся, но его заглушили затарахтевшие моторы танков. Командир постоял ещё минуту, посмотрел на север, где-то там, за дымкой начиналось море... затем остановив свои мысли, Йенс залез в танк и тут же раздался голос радиста Отто, который, казалось, только и ждал командира.
- Герр лейтенант, - затороторил Отто. – нам приказано взять взвод и штурмовать деревню по прямой отсюда, поддерживая наступающую пехоту.
- Гут….
Спустя две минуты развёрнутые 50мм противотанковые орудия открыли огонь по деревне. Сквозь туман, словно гром гремел. Пушки стреляли и стреляли, наверное, минуты три. Казалось, орудия выпустили столько снарядов, что нечего будет штурмовать…. Затем поступило указание – начинать штурм. Йенс закрыл за собой люк и, сев в небольшое кресло, прильнул к перископу башенки. Танк трясло неимоверно, Франк постарался как можно быстрее спуститься с холма. Только когда гусеницы загрохотали по скалам, тогда лишь мех-вод скинул обороты и танк начал замедляться.
Деревня проступила из тумана впереди силуэтами крайних домов. Половина тех была разрушена, из глубины деревни поднимались густые столпы дыма, разрушенные избы горели. Йенс внимательно осматривал всю западную окраину села, он знал – русские будут сопротивляться…. «Противотанковое, 11.30, полтора километра; осколочным заряжай!» - огласилось спустя короткое время по танку. Механизм башни зажужжал, поворачиваясь влево. Затем ствол слегка поднялся, приготовясь стрелять на большую дистанцию, 50мм снаряд приготовился к выстрелу. «Короткая!» - твёрдым голосом выпалил Йенс. Танк ощутимо тряхнуло, и он остановился. «Огонь!» - раздался выстрел, «трёшка» слегка отшатнулась назад, но тут же понеслась вперёд, набирая скорость. Тряска возобновилась и Йенс не смог отследить трассер снаряда и поражение цели. Спустя двадцать метров начался относительно ровный скалистый участок; танк, выскочив на него, поехал ровно, слегка покачиваясь. Сейчас Йенс и увидел, что противотанковое орудие цело, командир тут же вжался в стул, секундой позже танк тряхнуло, и снаружи раздался звон. «Не пробил». - С облегчением заметил Франк.
«Противотанковое, на двенадцать, километр двести; осколочным заряжай!» - корпус танка огласил приказ и через две секунды заряжающий загнал мелкий снаряд в ствол. «Короткая!». Танк опять резко встал и Йенс выпалил: «Огонь!». Пушка громыхнула, выплёскивая жёлтый трассер, полетевший в сторону Титовки. Танк тут же тронулся и Йенс приник к прицелу – пушка стояла неподвижно, но рядом клубился дым, приглядевшись, Йенс увидел тело, выглядывающее из-за щита пушки. «Цель поражена». - С нервным напряжением в голосе доложил наводчик.
На этом удача экипажа PzKpfw 3 Ausf G заканчивалась, как в прочем и стремительность наступления на Титовку. Обороняющиеся русские не сразу заметили приближении танков после обстрела артиллерией, и когда танковый клин прошёл уже половину расстояния по степи от холма до Титовки, защитники деревни опомнились. Сразу загрохотали все противотанковые орудия, открывая свои позиции; из глубины деревни выехали лёгкие танки русских, находясь за домами и траншеями, те служили идеальным средством обороны. Пожалуй, танковую роту спасли лишь модели её танков. Будь на месте T-3 какие-нибудь T-2, то рота сгорела бы сразу же. Но без потерь всё равно не обошлось.
Йенс видел, как вспыхнул танк из командирского взвода, едущий правее от их собственного танка. В машину влетел трассер, и та сначала остановилась, спустя две секунды танк вспыхнул взрывом, башня подлетела на два метра вверх и упала оземь близ танка, корпус продолжал догорать ярким пламенем, переходящим в густой чёрный дым…
- Йенс! – выпалил радист, его оглушило, когда очередной снаряд ударился в корпус танка, не пробив его. – Приказано остановить наступление…
- Понял, - кивнув, командир нагнулся к водителю танка. – Филипп, давай полный назад!
Танк вздрогнул, остановился. Трансмиссия, крякнув, переключила передачу, и танк покатился назад. В башне затрещал пулемёт, потом Йенс ещё приказал выстрелить...
Командир опомнился, когда танк уже стоял у подножья холма, вверх забираться было бессмысленно – машина еле поползёт по склону, а тут, в небольшой низине, русские орудия хоть не достанут. Выйдя из танка, Йенс только сейчас заметил, что туман спал, и теперь всё видно как на ладони. Над головой пролетали трассеры в обе стороны. Периодически толстые жёлтые огни врезались в склон холма, и тот разрывался высоким фонтаном выбитой земли.
Пехота уже успела спуститься вниз и организовать что-то наподобие окоп. На выходе из низины пехотинцы лежали на животах среди скал, небольших булыжников и устремляли свои взгляды в сторону деревни. Дома же дымились, горела южная окраина деревни, центр и похоже восточная. Основные оборонительные укрепления не были затронуты пожаром. Над деревней поднимался густой чёрный дым, на несколько, казалось, километров ввысь, окутывая синее летнее, почти без облаков, небо.
Йенс прошёл вперёд вверх, где лежали пехотинцы. Последние двадцать метров он преодолел ползком. Когда он высунулся из-за булыжника, то понял – Титовку за ближайшие часы не взять, по крайней мере, в лобовой атаке. На поле осталось гореть четыре силуэта «трёшек». Экипажи, похоже, так и не успел выбраться из них... День только начался, а выстрелы в ушах и чёрные разрывы перед глазами пронеслись уже в таком количестве, что Йенс думал, будто день уже заканчивается…
Часть 2. Второй бросок на Титовку.
- Садитесь камрад, - громко пробасил Алекс, стараясь пересилить грохот выстрелов. Благо он сидел рядом, на танке, прислонившись спиной к башне – расслабьтесь. – улыбнувшись, грязный, но довольный заряжающий протянул Йенсу флягу. Трясущимися руками командир выхватил ёмкость из рук Алекса и, чуть не обронив её, жадными глотками начал пить. В пересохшее от волнения горло полилась прохладная вода. Йенс коротко кивнул в знак благодарности и передал флягу обратно. Парень принял ёмкость и, раскинувшись на башне, подставил лицо солнцу. «Страшно подумать, - пронеслось в голове у Йенса. – час назад всё было застлано туманом».
Теперь же над головой кипел бой. Трассеры становились то чаще, нарастая целыми тучами, то реже, пролетая одиноко над полем. Один раз на две минуты бой даже совсем прекратился, неясно было почему. Йенс не хотел снова ползти к вершине низины, поэтому ему оставалось лишь догадываться об обстановке. Но спустя минуты две обе стороны взорвались гвалтом выстрелов, накрывая эту безмолвную степь разрывами. Так продолжалось ещё около получаса. Хотя, возможно, Йенсу так показалось. Ведь когда человек напряжён время тянется медленней….
В общем, спустя некоторое время, в привычный фон выстрелов и разрывов ворвался новый звук. Пальба тут же стала реже, все словно устремили взгляды вверх, откуда исходило рокотание. Йенс не сразу разглядел шесть чёрных точек, ползущих под нижней кромкой облаков на восток. Но точно стало ясно одно – командование дивизии выпросило авиаподдержку. Следовательно, скоро должна была начаться новая атака Титовки. За две минуты весь экипаж танка уже собрался у машины и готовил её к новому бою. За этот же период времени, самолёты снизились на высоту для полого бомбометания.
Что случилось дальше, Йенс не рассмотрел – радиостанция Отто уже разрывалась чётким грозным голосом о начале новой атаки. Танкам было приказано выстроиться в шахматном порядке при начале атаки – стандартное атакующее построение для прикрытия идущей позади мотопехоты. Йенс коротко кивнул и откинул люк, чтобы пронаблюдать за атакой самолётов. Те уже спикировали вниз, и первый самолёт вышел из зоны атаки. Еле заметно от него что-то отделилось. За ним из атаки вышел второй. И вот когда второй самолёт уже выровнялся по горизонтали, разорвались бомбы первого. Даже здесь земля задрожала, передавая вибрацию танка. Два огромных столпа земли взметнулись в воздух, словно выстреливая из эпицентра взрыва фрагменты деревянных домов. Третий самолёт пропал за этим столпом. И так прошли все; шесть раз слышались и ощущались сильнейшие разрывы. «Они что, «полутонками» бомбят?» - с ужасом в голосе промямлил Отто.
Когда бомбардировка прошла, роте выдали приказ выдвигаться вперёд. Так как Pz 3 было немного и основной парк составляли Pz 2 со скорострельными автопушками, то «трёшек», как наиболее бронированных, выставили вперёд. Танк Йенса не был исключением. Как только машина, прохрипев, вывалилась на гладкую скалистую поверхность, Йенс смог внимательней рассмотреть то, что осталось от деревни. Первое что бросалось в глаза – один огромный широкий столп густого чёрного дыма, исчезавший только в облаках. Он заслонил собой деревню, лишь некоторые полуразваленные дома на окраине прояснялись в этой густой черноте. Дальше Йенс увидел бывшие укрепления русских – окопанные противотанковые орудия были засыпаны землёй, от разрывавшихся рядом бомб. Единственные два силуэта танков, видных отсюда, слегка дымились. Но когда Pz 3 подъехал ближе, стали видны закоптелые корпуса – эти танки сгорели….
Гул сверху не прекращался – лишь четыре самолёта развернулись и уходили на аэродром Киркенес. Когда машины пролетели совсем низко над наступающими танками, Йенс откинул люк и разглядел модели эти самолёты поближе. Двухмоторные «мессершмитты», бесспорно они (От автора – Bf-110 E-2 (по некоторым данным G-2)). Два других самолёта остались кружить вокруг столпа, видимо осматривая на предмет наличия противника.
Йенс поспешил задраить люк и осмотрел свой экипаж. Филипп со слегка приоткрытым ртом не отрывался от прицела. Алекс поймал мой взгляд, он видимо знал, что сейчас снаружи. Его глаза были слегка озабоченными, и в них присутствовал… Страх? Отто прильнул к прицелу пулемёта близ кресла мех-вода и внимательно смотрел в него. Франк же напряжённо вёл танк, так же рыская глазами за смотровой щелью водителя. Йенс слегка задумался, но всё же прильнул обратно к перископу. Что-то ему подсказывало, что бой ещё не окончен.
Перекрестие медленно скользило по окопам и редким нагромождениям мешков с песком, ища противника. Благо танк, в общем строю, полз не более семи километров в час, поэтому даже покачивания почти не было. Йенс уже хотел открыть люк и достать бинокль, как увидел, что что-то промелькнуло между земляными насыпями. Командир ещё сильнее прижался к перископу, выискивая цель.
До деревни цепи танков оставалось около семисот метров, когда одна из ведущих машин встала и тут же выстрелила, выплюнув жёлтый трассер в сторону деревни. Командиры других танков тут же скорректировали цели. Но в шлемофонах уже стоял чей-то звонкий голос, кричащий сквозь грохот мотора: «Танки!». Из чёрного дыма на цепь буквально вылетело около двадцати танков противника разных моделей. Русские танкисты, обрекая себя на смерть, неслись навстречу немецкому плотному строю на ходу стреляя. Вот два зелёных силуэта загорелись от прямых попаданий. Тут же среди немецкого строя начали подниматься в воздух фонтаны земли. Один из Pz 3 на левом фланге встал, ему сбило гусеницу. Тут же в него впился другой снаряд и танк загорелся. Где-то в центре строя взорвался яркой вспышкой Pz 2…. Начался встречный танковый бой.
Йенс нервно выкрикивал команды, которые ещё в училище им вдалбливали в головы так, как в школе вдалбливают таблицу умножения. Надо отдать должное танковым инструкторам: даже находясь под волной адреналина, командир чётко отдавал приказы скорее на автомате. Опомнился Йенс лишь тогда, когда наравне с громыханием пушки застрекотали оба курсовых пулемёта. Радист Отто, зажав зубы, полевал смертельными пулями ведомого ему врага. Взрывы вокруг нарастали, о броню танка уже раза три ударились вражеские снаряды; всё слилось в одну сплошную кашу – огонь, земля, вспышки, дым, гарь, запах пороха, звон гильз от снарядов….
Танковый бой закончился так же неожиданно, как и начался. Русские машины горели уже среди строя остановившихся немцев. Дрожащими руками Йенс провернул перископ по полному кругу, осматриваясь. Два русских длинных танка, со смешной круглой башней догорали, врезавшись в более мелкие Pz 2, смяв их до половины. Экипажи этих танков приняли нелёгкую смерть. Ещё четыре Pz 2 слегка дымились, из открытых люков спешно вылезал экипаж, за людьми наружу тут же вырывались струи пара. Один Pz 3 еле заметно горел. Лишь столп густого дыма говорил о попадании в танк. Все люки были закрыты, машина не двигалась, что стало с экипажем – Йенсу было страшно подумать. Неожиданно в десяти метрах справа, соседний Pz 3резко дёрнулся вперёд и тут же «разул» левую гусеницу.
- Герр лейтенант, - дрожащим, но на редкость звонким голосом заговорил Отто. – тут перекличку танков, способных бой вести, проводят.
- Видимые повреждения есть? – неестественно спокойным голосом спросил Йенс у всех. Члены экипажа переглянулись, Франк протарахтел двигателем и молча кивнул. – Мы можем продолжать бой, но против кого….
Неожиданно, буквально метрах в двухстах впереди, где уже начиналась деревня, из окоп показались зелёные каски и пилотки. Справа затарахтел MG-34. По броне танка посыпался звонкий стрёкот выстрелов. Йенс пригнулся вниз, крикнуть Отто занять пулемёт и это спасло командира. Крупнокалиберный снаряд противотанкового ружья рассёк воздух и врезался в башню танка. Радист тут же припал к пулемёту и рассёк окоп, вздымая фонтанчики земли оттуда. Йенс, убрав ладони от головы, выпрямился. Зияющая дыра, разорвавшая броню, пролетела в том месте, где была бы голова командира танка. Обернувшись, Йенс не заметил выходного отверстия, значит пуля где-то в салоне.
- Огонь по усмотрению! Ну же! – зло прикрикнул Йенс на наводчика и заряжающего, смотревших на командира выпученными глазами, как будто тот мертвец заговоривший. – Вперёд давай, быстрее! – на этот раз приказ был для мех-вода Франка. – Нужно проскочить эту площадку!
Только танк тронулся с места, как неожиданно сверху послышался нарастающий гул. В этот же момент окопы впереди вздыбились земляными фонтанчиками от падающих сверху трассеров. «Мессеры» сделали по одному заходу каждый, после этого линия обороны замолчала….
День кончался. Экипаж Pz 3 Йенса заканчивал осматривать танк. Они насчитали 17 попаданий от снарядов на лобовой броне и 2 скользящих попадания на флангах башни. Один даже вмял слегка лобовую броню башни, чуть не пробив её.
Пожар в Титовке остановили; наиболее пострадала центральная и восточная часть. Выживших русских оказалось немного, остальные успели организованно отступить ещё при приближении самолётов, другие полегли здесь же.
Дивизия за этот день потеряла около двухсот солдат и 17 танков. Лишь три экипажа успели выбраться из машин. Некоторых даже не то, что тел, останков найти не смогли.
«Норвегия» окапывала Титовку с восточного направления и готовилась к следующей операции – широкомасштабный штурм плацдарма на реке Западная Лица.
Часть 3. Киркенес.
На следующий день, после взятия Титовки, отличившиеся в бою экипажи, были отправлены во временный отпуск. Йенс и его команда оказалась в ряду отличившихся. Вечером того же дня Йенс, Алекс и Отто садились на патрульный эсминец, направлявшийся как раз в Киркенес. Именно этот город-порт захотел посетить Йенс. Алекс же решил пойти вместе со своим командиром, он всё равно не ожидал отпуска, и делать одному ему было особо нечего. Франк и Филипп остались в Печенге. У Франка там семья, а Филипп слёг с ангиной в тамошний госпиталь. Отто по прибытию отправлялся на поле Киркенес, где служил его брат. То ли пилотом, то ли борт-стрелком на 110ом….
Эсминец преодолел северное побережье до полуночи, и в 00.10 три танкиста с небольшими сумками за плечами, уставшие и проголодавшиеся, стояли у малого пирса порта. Отто покинул товарищей сразу же, пожав им руки и устремившись к фигуре в длинном плаще на конце пирса.
Йенс и Алекс побрели из порта с целью как можно скорее отыскать гостиницу, где на них уже забронирован номер. На улице у порта никого не было, лишь одинокие фонари ярко светили вдоль улиц. Переглянувшись, танкисты побрели по тротуару, сверяясь с бумажкой. Спустя полчаса скитаний по безмолвным улицам города, они нашли приземистое здание, выделявшееся на фоне других песочными стенами.
На проходной они получили ключи у молодой девушки с заспанными глазами. Та с видимым неудовольствием отсиживала конец смены за деревянным столом. Номер был на первом этаже, ближе к выходу. Военные вели себя тихо, особо не говорили, только если шёпотом; знали – в соседних номерах спят такие же, как они.
Йенс не помнит, как и во сколько он уснул. Помнит лишь, что бросил свой тулуп на кресло и завалился на застеленную кровать. Но спал он крепко. Пережитое сражение лишь отложилось в памяти как значимое событие. Никаких ужасных чувств новоявленный командир не испытывал. Сны, будящие среди ночи чаще в холодном поту, так же не посещали голову Йенса….
С утра командир проснулся первым; Алекс мирно похрапывал, уткнувшись лицом в подушку, заранее вытянутую из-под покрывала. Йенс прошёл в ванную, посмотрел на себя в зеркало. Лицо оплыло, но не выглядело уставшим, лишь припухшие глаза выделялись на лице. Умывшись, Йенс прошёл в комнату, надел пилотку. Подумав, решил оставить тулуп здесь, днём было относительно тепло. Выйдя из номера, Йенс направился на проходную. Сейчас там сидела всё та же девушка, заметно приободрённая. Она читала развёрнутую газету, изредка что-то подчёркивая длинным карандашом.
- Кхм, кхм…. – видимо девица была настолько увлечена чтивом, что не заметила, как к ней подошёл постоялец.
- Ой, извините, - спешно положив газету и карандаш, девушка встала из-за стола, – вы что-то хотели?
- Да, хотел, - спокойным голосом начал Йенс, - у вас есть что-нибудь позавтракать? – живот урчал ещё со вчерашней ночи.
- Конечно, - мягким голосом ответила девушка и, улыбнувшись, пошла в сторону лестницы на второй этаж, – вы пока присядьте. – Девушка указала рукой на стулья, придвинутые к столам, коих в гостиной было довольно много. Видимо гости любили есть внизу.
Йенс отодвинул деревянный стул и уселся на него. Обшитое тканью сиденье оказалось довольно удобным. Перед взором танкиста открылась противоположная стена, на которой висела широкая картина. На ней был изображён зимний пейзаж. Небольшой хвойный подлесок, окружавший замёршее озеро. Сей вид навеял Йенсу воспоминания о родных местах. Горные массивы Австрии, небольшой городок, где он жил, со всех сторон окружённый лесами и маленькими, но чистыми, горными озёрами.
От раздумий его оторвал стук каблуков спускающейся портье. Йенс обратил внимание на девушку, когда та уже подошла к его столику. На стол девушка опустила широкий металлический поднос. На нём стояли, прежде всего: горячее блюдо, в виде толчёного картофеля с небольшой продолговатой котлетой, отдающей сильным ароматом мяса; несколько кусочков хлеба; столовые приборы со всем необходимым; небольшой чайничек и кружка, из носика чайника поднимался густой горячий пар; ну и пара салфеток. Затем девушка взяла со своего стала газету и с улыбкой предала её Йенсу. «Угощайтесь!» - сказала портье и удалилась обратно наверх.
Йенс развернул газету, положив её под левой рукой. Но текст, где писалось в основном пропаганда и успехи на восточном фронте, не удерживался у Йенса в голове. Всё его сознание было занято поглощением на редкость вкусного завтрака. Закончив, Йенс позвал портье. Девушка унесла всё кроме кружки с чаем. Теперь же танкист внимательно рассматривал статьи, прихлёбывая пищу для ума горячим чёрным чаем.
«…. Части продвигаются с каждым днём на 30-50км вглубь советской территории! Взаимодействие двух танковых армий Гота и Гудериана приносит поражающие воображение плоды – почти не встречая сопротивления, колоны бронетехники безнаказанно двигаются к Москве…!»
Примерно в таком духе. Только ещё и пропагандистские статьи от видных политиков и командующих Германии. Тем не менее, Йенс старался почерпнуть из этой писанины максимум реальной информации. Тихую обстановку в гостиной прерывали лишь часы, постукивая над выходной дверью.
В скором времени по коридорам стали прохаживаться остальные посетители гостиницы. В основном – пилоты с аэродрома Киркенес. Но так же были и офицеры из других родов войск. Вскоре проснулся и Алекс, который найдя командира, уселся рядом с ним и завёл простецкий разговор на повседневные темы. Портье в скором времени так же подала завтрак Алексу и тот, уже с набитым ртом, продолжал разговаривать с Йенсом.
После завтрака танкисты наведались в местный штаб гражданской обороны, где отметились о прибытии в город. Затем они пошли прогуливаться по улочкам Киркенеса, посещая интересные и исторические места.
Выйдя из гостиницы, танкисты в форме довольно быстро поймали такси и отправились в пункт гражданской обороны. Водитель оказался престарелым приветливым человеком. Заметив военную форму клиентов, он сразу же завёл разговор о том, откуда товарищи, из каких родов войск и вообще с живым интересом расспрашивал Йенса и Алекса об обстановке. Любопытных даже близко не пускали к полю за городом, где располагался аэродром. А, судя по словам старика, времени прогуливаться по улице, и встречать военных у него не было, всё время работал. Йенс говорил неохотно, впялив взор за проносящиеся дома за окном. Алекс же был куда разговорчивее. Парень быстро нашёл общий язык с водителем и отвечал на все вопросы старика, в разумных пределах, разумеется.
Йенс, крепко задумавшись, не заметил, как Opel остановился у большого здания городской администрации. Расплатившись с водителем шелестевшими бумажками рейхсмарок, танкисты застучали ботинками по высокой лестнице, ведущей к главному ходу в здание. Широкие двери словно нависали над входящими в расположение городской администрации, а заодно и временного расположения штаба гражданской обороны (или полиции, что говорили далеко не всем).
Нужный кабинет они нашли быстро – хмурый, как и утро в городе, секретарь без колебаний указал, куда нужно идти и лишь сонливым взглядом проводил двух человек. Постучавшись в неприглядную деревянную дверь со скромной табличкой «7», Йенс отворил дверь и вошёл в комнату. Алекс тут же последовал за ним. Помещение оказалось небольшим. В противоположной стене окно впускало сюда утренний солнечный свет, который, проходя через туман, создавал впечатления безводного ливня на улице. За столом по центру комнаты сидел человек в военной форме, Йенс сразу же узнал лычки майора. Переглянувшись с Алексом, танкисты встали смирно, дожидаясь, пока долговязый, с лысой головой, человек, копошившийся у себя среди бумаг, обратит на них внимание. Словно прочитав мысли солдат, майор поднял лицо вверх, осматривая танкистов узкими глазами недовольного всем и вся человека.
- Вы что-то хотели, – взглянул исподлобья офицер, – лейтенант?
- Нам с камрадом необходимо отметиться о прибытии на место отпуска, – выговорил Йенс и протянул майору направление. Теперь, когда тот откинулся от стола, Йенс смог разглядеть обычную тыловую крысу. Жирный офицер словно вырвал из рук Йенса лист и, взяв с края стола ручку, что-то черканул на нём, затем потянулся в нишу стола.
- Приятного пребывания в нашем замечательном городе! – ярко выраженная ироническая интонация, говорила о том, что этот майор ещё и не любил общаться с «безмозглыми сопляками, которые ещё пороху не нюхали». Как то так, да.
- Благодарю, – спокойно сказал Йенс и они с Алексом вышли из помещения.
- Ну и урод, - ругнулся в сердцах заряжающий.
Йенс лишь коротко кивнул, и товарищи спустились вниз, и вышли на улицу, поспешав покинуть это унылое здание с не менее унылыми обитателями. Не сговариваясь, танкисты решили пройти по начавшемуся оживать городу пешком, да и утренний туман мало-помалу отступал, освобождая от густого белого мрака улочки города.
Рассматривать особо было нечего, разве что только не конструкцию самих зданий. Строения здесь были построены давно, от конца XVII до начала XX века. Городская администрация как могла, следила за своеобразными памятниками архитектуры. Было видно, что дома периодически подкрашивались и ремонтировались. В принципе больше ничего необычного не было. Ближе к середине дня, когда танкисты уже возвратились в гостиницу и теперь вышли опять прогуляться, туман совсем освободил город и, теперь, яркое солнце согревало прохладный воздух после утра. На улицу посыпались люди, спешащие кто куда, по своим делам, словно им было невдомёк, что недалеко отсюда идёт война….
Пройти на аэродром им не разрешили даже после предъявления удостоверений о состоянии на службе. Тем не менее, даже из города были слышны частые гулы моторов и теперь, когда Йенс и Алекс стояли около КПП аэродрома, они могли полностью разглядеть, что же тут творилось. Оказалось, что авиация летает круглые сутки, за исключением ночи. Да и одними «110ми мессерами» дело не обходилось. На поле были собраны практически все авиадивизии этого региона. Лишь отдельная дивизия истребителей базировалась на прифронтовом аэродроме к югу от Печенги. Откуда, кстати, первыми на перехват и взлетали истребители, если русские осуществляли крупные налёты.
А вот ближе к вечеру случилось непредвиденное. Йенс и Алекс после ужина прошлись в сторону порта, туда только что прибыл патрульный эсминец. Товарищи захотели узнать новости о продвижении «Норвегии», если таковое продвижение вообще осуществлялось. Когда танкисты поравнялись с длинным складским зданием и вышли к пирсу, с востока послышался равномерный гул. Стволы 88ых сразу же потянулись навстречу надвигающемуся звуку. Тут же в глубине города завыла сирена и, мгновенно подхваченная другими пунктами оповещения, через пять секунд уже весь город огласился тревожным извещением о вражеском налёте. На пирсе началась паника, моряки с эсминца спешно наводили орудия, на вынырнувшие из низких облаков многочисленные точки. Алекс позвал застывшего Йенса, и они оба бросились вон из порта, так как было не мудрено, что стало объектом штурмовки стервятников. Изредка оглядываясь, Йенс не сразу понял, когда начался бой. Но весь грохот обрушился как то сразу. И залпы высотных 88ых, и стрёкот длинных очередей немногочисленных мелкокалиберных орудий. Бежали танкисты долго, но в спокойном состоянии, не паникуя. Когда они остановились отдышаться, так как лёгкие обоих разрывались от недостатка воздуха, бой уже затих и сместился в море. Видимо поднялась авиация Люфтваффе и сбросила русские самолёты в море. Путь назад к порту солдаты преодолели в полу беге, так как сейчас там могла понадобиться чья-то помощь.
Оказавшись за воротами порта, сразу бросались в глаза многочисленные, но мелкие воронки, разбросанные повсюду. У причала, на самом пирсе…. Совсем рядом лежал поваленный на бок Opel Blitz, груженный ящиками, которые сейчас опрокинулись оземь вместе с машиной. Наконец, несколько тел в гражданской одежде и военной униформе лежали, поодаль, в основном у зданий. Это те, кто не успел спрятаться.
Эсминец уже отчалил и сейчас набирал ход на выход из залива. Капитан судна предположил, что объектом налёта стал именно его корабль и из-за него пострадали жители. По пирсу уже ходили солдаты с повязками полиции, с винтовками за плечами и собирали тела и разбросанный мусор. Спустя минуты две приехали грузовики с пехотой и экипажи скорой помощи. Вход в порт тут же огородили, Йенса и Алекса выпроводили в толпу зевак, собравшихся у солдат оцепления.
Стараясь забыть увиденное и пережитое, танкисты направились в гостиницу по самому короткому маршруту. Мимо них по улице ещё не раз проносились грузовики. Один раз даже прогремела гусеницами ЗСУ по улице. Из её угловатой башни вверх торчали четыре коротких ствола с раструбами на конце. Алекс оглянулся в последний раз и печально посмотрел в след самоходке….
В тот день при авианалёте пострадало тридцать человек. Двадцать из которых – гражданские работники порта.
Историческая справка:
Точное количество налётов советской авиации на военные объекты города Киркенес, а именно – порт и аэродром, точно неизвестно. В основном штурмовики действовали довольно нахально – выныривали из облаков в самый последний момент, не засечённые постами ПВО. Ракетно-бомбовыми ударами наносили атаки по целям и тут же уходили на север, а затем на северо-восток к полуостровам Средний и Рыбачий, где стояли заслоны ПВО советских войск.
Часть 4. Прибытие на плацдарм Титовка.
До конца отпуска у Йенса из головы не выпадала картина бомбёжки. Зелёные пуза бипланов русских по ночам проносились перед глазами танкиста. Неожиданно от их брюха отделялись чёрные сигары бомб и падали на танк, где сидел Йенс…
Спустя три дня, после бомбёжки, танкистам пришло время возвращаться в действующую часть. Назад они попали не по воде – русские стервятники в море атаковали два конвоя с Норвегии. После этих событий было принято решение отказаться от транспортных перевозок личного состава – все эсминцы отдавались на патрулирование и ближние рейды. А вот по воздуху летать было относительно безопасно. Во время очередного налёта бомбардировщиков и штурмовиков, Йенса и Алекса перевёз транспортный Ju-52. Пристроившись в плотном строю, «бегемотик» отделился от группы лишь в пяти километрах от Титовки, где было оборудовано небольшое поле для посадки транспортных самолётов и лёгких разведчиков «Шторхов».
Йенс проснулся от потряхивания за плечо. Открыв слипающиеся глаза, командир увидел перед собой Алекса, озабоченно будившего командира. Но Йенс и сам понял почему: гул двигателей самолёта затихал, и машина начала плавно спускаться, о чём Йенса тут же известил его слабый вестибулярный аппарат. Помимо них двоих в грузовом отсеке на небольших лавочках сидели три офицера, болтавших весь полёт о чём-то своём. Ближе к хвостовой части нагромождались чёрные ящики, деревянные и металлические.
Наконец самолёт рывком коснулся земли, и послышалось дребезжание колёсных тормозов. Когда машина почти остановилась, офицеры встали, оказалось, что у них были небольшие баулы, и открыли дверь. Транспортник окончательно встал на месте. Йенс поднялся и, потянувшись и широко зевнув, взял свою небольшую сумку, подошёл к проёму, откуда в транспортный отсек лился желтоватый утренний свет, и спустился по небольшой приставной лесенке. Перед глазами появились руины деревни. Вернее раньше они были руинами. Теперь Титовку укрепили полевые инженеры. Первые дома начинались через триста метров. Йенс уже отсюда видел неприметные сначала стволы зениток, торчащие вверх. Брустверы окоп, протянувшиеся по всему периметру деревни. Маскировочные сети, мешки с песком…
Мягкий толчок сзади оторвал задумавшегося танкиста от наблюдений и Йенс отошёл с Алексом от лестницы. В самолёт тут же поднялись солдаты, видимо разгружать ящики. Винты потихоньку утихли совсем и вскоре застыли. В глаза слева било восходящее солнце, обливавшее всё поле красно-жёлтым светом. Только сейчас Йенс ощутил прохладный ветерок, дувший со стороны моря.
- Нас уже встречают, – сказал Алекс и махнул рукой в сторону деревни.
Йенс оглянулся и увидел несущийся к самолёту, подпрыгивающий на редких кочках, автомобиль с открытым верхом. Машина, поднимая за собой столп пыли, подъехала к стоящим танкистам и встала рядом с ними. Йенс разглядел лицо водителя.
- Здорова дружище! – протянул Алекс руку улыбающемуся Отто.
- Садитесь, давайте, пока нам по голове не настучали. По полосе то кататься нельзя. – объявил радист и мы, побросав баулы, сели на задние сиденья.
- Давай рассказывай, что тут у вас? – с интересом в голосе спросил Алекс.
- Я знаю немного, - машина затарахтела и покатилась в сторону деревни, – вчера днём приехал. Но уверен точно – Западная Лица тот ещё орешек. – Отто заглянул в зеркало заднего вида и Йенс поймал его напряжённый взгляд. – Три налёта за вчерашнюю ночь делали! Каждый раз целая туча самолётов летела на восток. Вот и сейчас опять полетели. – Отто кивнул в след удаляющимся точкам.
- Филипп и Франк уже здесь? – вступил в разговор Йенс.
Кубельваген выкатил на одну из улиц деревни, перед этим замедлив ход мимо поста. Целых домов было крайне мало, чаще обгорелые руины или только фундамент. На чистых площадках стояли палатки и некоторые сооружения. Зенитная артиллерия располагалась в руинах домов, которые дополнительно обложили мешками с песком.
- Франк да. Он уже в полевом лагере у Западной Лицы. Филипп ещё в Печенге. Вчера записка от него пришла с колонной, пишет, что с горлом он серьёзно. Тоже об обстановке спрашивал, что да как здесь. Как будто я знаю…
Машина выкатила в небольшой двор перед двухэтажным каменным зданием. Строение выглядело побитым. Белый кирпич, из коего был выстроен дом, местами покрывался чёрной гарью. Стёкла в некоторых окнах были выбиты. Чёрные проёмы прикрыты фанерными листами или заколочены досками. Кубельваген, крякнув, остановился у стены рядом с грузовиком с крытым кузовом. Взяв свои вещи, офицеры направились в здание. На входе стоял боец с заспанными глазами, но, тем не менее, увидев танкистов, отдал честь, как полагается и пропустил их.
- Пока тут будем располагаться, – сказал Отто и зашагал в левую часть здания подлинному коридору. – Не гостиница конечно, но выбирать особо не приходилось. – Отто распахнул деревянную дверь, и танкисты вошли в просторное помещение, раньше бывшее видимо учительской. То, что они находились в школе, Йенс догадался по доске почёта, висевшей в коридоре и парте, стоявшей там же у стены, непонятно для чего. – Франк приедет ближе к вечеру, до этого времени пока отсыпайтесь, а мне сходить надо кое-куда. – Закончил Отто и вышел из учительской, хлопнув за собой дверью.
Йенс с Алексом завалились спать, не раздеваясь на матрацы, постеленные на панцирных койках. Во сне на танк Йенса неслась целая туча зелёных силуэтов, которые, казалось, стеной напирали на одинокую машину. В конце концов, волна захлестнула танк Йенса, и он резко вскочил с койки, громыхнув при этом на всё помещение. Алекс недовольно поворочался на своей койке и продолжил сопеть, как ни в чём не бывало.
Командир, вытерев пот со лба, встал и вышел из комнаты, тихонько закрыв дверь за собой. Выйдя в зал гостиной, Йенс понял, что спал он недолго. Солнце визуально поднялось совсем ненамного. Людей больше не стало, в здании стояла мирная тишина и лишь изредка поскрипывала входная дверь от бьющего по ней ветра. Йенс, протерев глаза, вышел из здания на улицу. Часовой уже почти засыпал, но когда услышал скрежет открывающейся двери, резко встрепенулся и вытянулся, как подобает.
- Боец, - протянул, зевая, Йенс.
- Да, герр лейтенант!
- Сколько времени?
- Шесть часов утра, герр лейтенант.
- Гут, - оглядев бойца, Йенс поправил ему скомканный воротник пальто. – Неси службу дальше, – закончил Йенс и спустился по крошащимся ступенькам вниз.
Прохладный ветер дул в лицо, неся солёный запах воды. Странно, подумалось Йенсу, до воды отсюда километра три…. Танкист обошёл здание по периметру, оглядывая окрестности. Почти все части, что находились в Титовке, сейчас спали. Лишь посты ВНОС и редкие патрульные попадались на пути вышагивающему офицеру.
В скором времени, осмотрев окрестности школы, Йенс вернулся в казарму. На входе уже стоял другой часовой, с бодрым взглядом. В школе уже начали просыпаться офицеры. Солдаты из разных родов войск расспрашивали друг друга и с радостью заводили новые знакомства. Естественно самый популярный вопрос звучал такой: «Как первый бой?»…. Или такой: «Что сейчас происходит, ну там…. На востоке?..». Стараясь игнорировать чужие взгляды, танкист зашагал в свою комнату.
Алекс уже бодрствовал, смоля сигарету у приоткрытого окна. К слову сказать – с этой стороны здания почти все окна были со стеклом – видимо бомбы падали лишь с лицевой части здания. Йенс подошёл к своему баулу и стал разбирать вещи. Через пару минут в дверь постучались и тут же зашли. Низкого роста боец в лёгкой форме занёс в комнату железный поднос, на котором стояла целая уйма тарелок. Поставил на небольшой столик у стены три тарелки и, не сказав ни слова, вышел. Завтрак оказался довольно вкусным, учитывая, что танкисты находились в ближнем тылу. И увидеть здесь мягкий чёрный хлеб и картофельный суп было довольно приятно.
Когда Алекс уже доедал свою порцию, в комнату ввалился взволнованный Отто. Вид у него был слегка ошарашенный, пилотку он держал в руках, сверкая залысиной на макушке. На расспросы он отвечал «потом, потом». Завтрак он выел довольно быстро, спешно заедая суп хлебом. Только после этого он смог начать нормально разговаривать.
- Полчаса назад, - начал уже спокойным звонким голосом радист, - на побережье севернее русский тральщик подбили в море! Гад ночью подошёл к побережью близко совсем. Ну и подорвался на мине, неизвестно только чьей. – Глаза Отто засверкали огоньком.
- И что с ним сделали? – спросил Алекс.
- На надувных лодках подплыли короче. Он на мель сел там, только командирская рубка выглядывает. Ну, к нему патрульные, значит, на лодках подплывают. Что-то там говорить начинают, кричать…. Короче в плен капитана судна взяли или что-то вроде того.
Алекс слегка присвистнул. Йенс тоже напрягся – ведь этот пленный может иметь ценные сведения, в частности о расположении мин в море севернее Рыбачьего.
Компания ещё несколько минут поговорила, затем в комнату зашёл адъютант из штаба. Экипажу приказано явится в полевой штаб командования к командиру их роты. Недовольно переглядываясь, танкисты поправили свою одежду, и вышли из казарм по направлению к окраине деревни, где в одной из уцелевших изб располагался штаб…
У синей, с облезающей краской, двери стояли двое часовых. Предъявив удостоверение, танкисты попали внутрь избы. Комнат было немного. Впереди узкий коридор кончался, видимо, залом. Направо и налево уходило по дверному проёму. Из одного из них доносилось стрекотание и жужжание рации, изредка чёткий голос. Йенс шагнул внутрь к проёму в гостиную. Действительно, в комнате слева оказался сидящий за радиостанцией радист, рядом с ним стоял офицер-хапутман с пачкой бумаг в руке и что-то диктовал. Комнатка справа оказалась полупустой. Здесь стояла лишь койка без матраца и несколько ящиков нагромождённых в углу. Так же повсюду было раскидано сено. Зал впереди оказался не таким большим, как виднелось из коридора.
В правой части помещения, у печки, стоял продолговатый деревянный стол. На столе лежало несколько бумаг, пачка сигарет и стояла небольшая лампа. За столом сидел высокий оберстлейтенант. У окна на небольшом стульчике сидел адъютант штаба и читал развёрнутую замызганную газету. Слева находилась кровать, застланная матрасом. Командир роты напряжённо читал одну бумагу за другой, иногда осматривая уже прочитанные. В пепельнице у его локтя уже лежала целая куча бычков от сигарет.
- Оберстлейтенант. – танкисты встали рядом друг с другом вровень вытянувшись.
- Лейтенант Дейхер, - офицер привстал и протянул Йенсу руку. – Садитесь.
Рядом со столом стоял один стул, Йенс тут же сел на него. Отто и Алекс вышли из помещения, повинуясь жесту оберстлейтенанта.
- Как отдых? – Не смотря на Йенса, офицер продолжал рассматривать бумаги.
- Киркенес - красивый город, - начал было спокойным голосом танкист. – Только красные налеты устраивают часто.
- Что поделать, у нас тут не лучше. – Лицо командира исказилось в напряжении. – Думали, реку форсируем сразу. – Оберстлейтенант поднял голову, отложил бумаги в сторону и посмотрел, наконец, на Йенса. – Днём мотопехота вышла на левый берег. Сразу же подверглась обстрелу с правого берега, особенно с колхоза тамошнего…. Три дня уже форсировать речку войска просто не могут! Русских хоть артиллерией поливай, хоть авианалётами мучай, как будто они там бесконечные. – Оберстлейтенант достал продолговатую сигарету и задымил. – Переправу навести не получается, бьют и бьют. Танки бесполезны, река широка. Бродов поблизости нет. Южнее только болота….
- Что предлагает командование дивизией?
- Дивизионные не предлагают! – вспылил офицер, но не на Йенса. – Они только и делают, что приказывают взять правый берег! Я за последние двое суток устал сильно, спал мало…. Нервы не к чёрту. – Мерцающий красным бычок упал в пепельницу. – Отправляйтесь в полевой лагерь. Найдите майора Кёнигейгера. Он вас познакомит с оперативной обстановкой и выдаст приказ.
- Разрешите идти? – Йенс уже встал со стула.
- Свободны.
Танкист оставил своего командира и вышел наружу. Солнце уже поднялось довольно высоко, навскидку Йенс сказал бы, что сейчас девять часов или около того. Отто и Алекс ждали здесь же. Узнав, что им надо делать, танкисты отправились в казарму собирать свои вещи.
- Даже неделю не отдохнули, а теперь снова в коробку. – Причитал Алекс, собирая свой баул.
- Эта коробка тебе сколько раз жизнь спасала? – Укоризненно заметил Отто.
- Да я только в танке свою жизнь под опасность и подставляю!
- Ты когда в училище поступал, знал на что подписываешься? – вмешался в разговор Йенс.
Алекс продолжил собирать вещи молча, как и Отто. Через двадцать минут они уже стояли на крыльце школы и думали, как им добраться до полевого лагеря. Йенс подошёл к водителю, возящемуся в двигателе крытого грузовика. Тот, увидев офицера, молча продолжил ковыряться огромным гаечным ключом. Лицо его было грязным, рукава рубашки закатаны по локоть не по уставу. На вопрос Йенса тот ответил неопределённо. Сказал лишь, что сейчас туда ходят лишь колонны со снабжением и подкреплениями.
- Ну, вы вместо того, чтобы ждать, идите сейчас по дороге на восток. – Отвечал замызганный водитель. – Машины часто ходят, да и подберут вас.
Йенс поблагодарил водителя и пошёл на южную окраину деревни, откуда начиналась дорога на восток. Отто и Алекс слегка отстали от командира и завели свой разговор в полголоса. Да Йенсу и не особо интересно было, что они там обсуждают. Он наслаждался безоблачной тёплой погодой и дующим свежим ветром с моря.
Примерно через двадцать минут ходьбы, когда деревня уже скрылась за невысоким холмом, сзади послышался ровный рокот мотора. БТР остановился возле троицы. Броневой щиток со стороны водителя отодвинулся, и белое лицо уставилось на офицеров. Танкисты с радостью приняли предложение подвезти их и через заднюю дверь залезли в транспортный отсек транспортёра. БТР оказался пустым, видимо вёз какие-то документы или мелкий груз. Но кроме ввинченных в борт лавочек, ничего в отсеке не оказалось.
Машина тронулась и неторопливо поползла по скалисто-пыльной дороге. Несмотря на низкую скорость, полугусеничный БТР в лёгкую преодолевал ямы и грязевые броды. Узкие ручейки, коих в здешних болотах было немало, и которые пересекали дорогу с частым постоянством, транспортёр и вовсе проезжал, не сбавляя скорости. Йенс слегка задремал, и почти уснул.
Бивший сбоку ветер, который проникал в транспортный отсек через открытый верх, приглушил всех сидящих внутри машины. Не говоря уже о тарахтении двигателя. Поэтому подходивший на «нулях» с юга биплан русских, сидящие внутри заметили не сразу. Когда бойцы опомнились, самолёт уже начал стрельбу. «Все к правому борту!» - только и успел прокричать водитель, когда первые пули врезались в борт БТРа. К счастью, пули калибра 7.62мм даже в таком количестве, не смогли прошить транспортёр насквозь. А вот если бы кинувшийся спросонья Йенс к правому борту, зазевался, то сейчас бы его тело лежало на лавке растерзанное авиационными пулями.
- Что этот биплан тут делает?! – Прокричал сквозь удаляющийся рёв двигателя. Самолёт делал новый заход.
- Разведчик, наверное! – Заорал водитель и добавил газу. Мотор взревел, как будто он был живой, и его пытали. – Они тут часто проверяют наличие колон….
- Тут оружие есть?
- 34ый и несколько винтовок в ящиках под лавкой!
Алексу и Отто много времени на раздумья не нужно было. Йенс помог танкистам вытащить продолговатый ящик из-под лавки и открыть его. Широкоплечий Отто взял пулемёт, лежавший сверху, заряжающий и командир схватили винтовки. «Ленту!» - звонко рявкнул радист. Алекс натренированным движением подставил короб с торчащим окончанием ленты поодаль Отто, который уже пристраивал пулемёт на борту транспортёра, откуда должен был прилететь самолёт. Биплан появился опять с правого борта, сделав разворот. Пулемёт Отто заверещал над ухом у остальных одновременно с выстрелами винтовок. Туча трассеров потянулась к приближающемуся четырёх-крылому самолёту. Спустя секунду пилот истребителя надавил на гашетку.
Пули защёлкали по броне и вздыбили фонтанчики земли у гусеницы транспортёра. Когда самолёт уже почти прошёл над БТРом, снизу под бортом что-то крякнуло, и машина встала. «Разулись!» - выкрикнул водитель сквозь грохот винтовок и рёв надрывающегося двигателя БТРа. «Сюда иди». - Сказал Йенс водителю и дал ему в руки винтовку. Теперь прошить насквозь стоящую одинокую цель в поле биплану не представит трудности. Тем более что Йенс и его товарищи не были зенитчиками и не знали об этом ремесле ни капли. Большинство пуль уходило мимо самолёта.
Танкистов спасло неожиданное и нежданное. Когда биплан заходил на новый рубеж атаки, с севера с высоты на него спикировали на скорости две чёрные точки. «Мессеры» набрав огромную скорость, расстреляли планирующий самолёт по очереди друг за другом. После длинной очереди второго самолёта, русский самолёт лишился двух правых крыльев и начал падать в сторону обочины у дороги. Вертящийся волчком обрубок самолёта, ведя за собой чёрный дымовой след, грохнулся в пятидесяти метрах от стоящего БТРа.
Йенс слышал, как Алекс облегчённо вздохнул и уселся на лавку. «Мессеры» ещё покрутились вокруг БТРа на малой, и ушли дальше на юг.
- Часто у вас такое происходит? – Спросил Йенс уже вне БТРа у водителя, когда тот осматривал пулевые отверстия и разбитый трак.
- Да, худо бывает, когда по три по четыре налетают. Всё время с бомбами. Вчера вон чуть не убили. – Многозначительно указал водитель на перед БТРа, который на самом деле был посечён осколками. Видимо боец специально не стал вытаскивать их. – В общем, через полчаса починю трак. Если поможете, то минут за пятнадцать управимся.
- Отто, Алекс, - окликнул танкистов Йенс. – Вылезайте из машины….
Через час измазанные, все в грязи, трое танкистов вылезли из такого же замызганного БТРа и начали осматриваться. Полевой лагерь представлял собой несколько зон, поделённых между собой. Жилая – поставленные в ряд палатки, стоящее между деревьями рощицы, где собственно располагался лагерь. Техническая – под маскировочными сетями стояли танки, тут же стояли и машины обслуживания. Ну и что-то вроде санчасти – несколько длинных палаток с белыми крестами. В окопах и оборудованных позициях стояли батареи зенитной артиллерии. По лагерю ходили немногочисленные солдаты и офицеры.
Танкисты тут же направились к большой квадратной палатке. На входе стоял знакомый боец, который без предъявления удостоверения пропустил их. Внутри палатки сильно пахло сеном и машинным маслом. Первое валялось на полу в разных уголках своеобразного помещения, источник второго же запаха пока не попадался в глаза. У дальней стены стоял стол с небольшой радиостанцией на нём, из которой доносилось тихое ровное шипение. За столом сидел майор Кёнигейгер и слово спал. Его скрещенные руки подпирали опустившеюся голову. Йенс громко кашлянул и майор тут же поднял голову.
- Ааа, - сонным голосом промычал Кёнигейгер. – Танкисты.
- Лейтенант Дейхер! – Отчеканил подошедший к столу Йенс. – Прибыли с отпуска в расположение части. – Йенс наклонился и положил на стол бумагу.
- Первая рота, третий взвод…. – тихо перечитывал отпечатанные буквы майор. – Ну ваш танк цел и невредим. Ангар №4, ваша машина справа. Ах да, член вашего экипажа. Как его?
- Механик-водитель Франк, герр майор.
- Да, да. Именно он. – Майор лениво положил бумагу на стол и слегка потянулся. – Он здесь. Ваша палатка во втором ряду вторая. Как освоитесь, приходите сюда, получите первый приказ.
- Разрешите идти?
- Свободны.
Йенс вышел наружу, где его ждали Алекс и Отто. «Бросай эту дрянь, я тебе говорю!» - настойчиво говорил Отто смолившему сигарету Алексу. Тот лишь неуверенно отнекивался. Увидев командира, оба последовали за ним.
Палатку свою они нашли довольно быстро. Заряжающего и радиста Йенс оставил осваивать палатку, а сам пошёл искать неоказавшегося внутри мех-вода. Йенс сразу направился к «ангарам», скорее всего именно там и находился Франк. И Йенс не ошибся. Одетый в футболку и армейские штаны, низкий здоровяк горячо спорил с другим солдатом.
- Боекомплект есть всегда! – Доносился грозный крик мех-вода. – Не втюхивай мне даже осколочные! Я на этом танке, по-твоему, что делать собрался? – Видимо техник стоял рядом с Франком, вжав голову в плечи. – По зданиям стрелять или по танкам?! Чтобы через час половину осколочных заменил бронебойными! Свободен!
- Эй, Франк, - окрикнул красного от раздражения мех-вода Йенс. – Осади, а.
- О! Командир! – Франк бросился навстречу Йенсу. К слову сказать, он был даже чище, чем его командир. Крепкая рука мех-вода с лёту сжала кисть Йенса.
- Ты чего на техника накричал то?
- Да сегодня с утра просыпаюсь, танк вроде после косметического ремонта должен быть. Проверяю, значит, смотрю – десять бронебойных загрузили, остальные все фугасы! Ну и вот осерчал…
- Ладно, ладно. – Йенс понизил голос. – Что у вас тут вообще твориться?
Лицо Франка тут же переменилось. На лбу проявились озабоченные морщина. Мех-вод лишь показал кивком на восток и отошёл к танку. Лишь только сейчас Йенс заметил, из-за ярко светившего солнца, как за невысоким холмом вспыхивают слабые желтоватые вспышки.
Четыре танкиста сидели на стволе поваленного деревца и оживлённо разговаривали друг с другом. При этом они часто поглядывали на восток, откуда, теперь, когда ветер с моря стих, долетали слабые звуки отдалённого боя. Йенс почти не вмешивался в беседу, он лишь слушал и думал о чём-то своём. Франк второй раз подряд пересказывал Алексу и Отто свои пережитые дни в прифронтовом лагере. За то время, пока танкисты просидели у своего танка, из некоторых ангаров выезжало несколько машин, организовывались колонны и отправлялись на восток по грязевой колее. На вершине холма ползущие силуэты останавливались, растягивались в цепь и затем скрывались за гребнем.
Йенсу и его экипажу отчасти повезло – за неимением наводчика, Филипп ещё лежал в госпитале, их пока не отправляли на фронт. Вместо этого, где-то в середине дня, к ним подошёл адъютант и что-то сказал Йенсу. Командир встал и направился в штабную палатку. Он вернулся лишь спустя сорок минут.
- Что случилось? – Первым задал вопрос Отто.
- У нас на четверых задание. – Отозвался подошедший Йенс. – Через двадцать минут к реке отходит колонна с пехотой. Мы едем с ними.
- Но зачем?
- Все проходили курсы наведения орудий? – Троица кивнула. Ещё бы. Азы преподают не только наводчикам. – Ну вот, у них там наводчиков не хватает.
- Нашли, шайзе, снайперов! – Выпалил недовольно Франк.
Йенс ничего не ответил и зашагал в сторону палаток. Танкисты побрели вслед за ним. Спустя четверть часа офицеры, нацепив солдатские каски, погрузились на БТРы и те двинулись по дороге. Машину сильно качало, двигатель гудел, как мог. Но даже техника словно чувствовала и не торопилась взбираться на гребень холма. По мере приближения к вершине, вспышке всё ярче отражались на лицах сидящих, а резкие звуки боя, слившиеся в монотонный гул, долетали всё чётче. Наконец колонна перевалила через гребень, и перед Йенсом предстало поле битвы.
Среди деревьев, коих было здесь не так уж мало, притаились хорошо замаскированные артиллерийские позиции. Чуть ниже, ближе к берегу реки, виднелись многочисленные грузовики и ящики. Река же сама оказалась намного шире, чем представлял себе Йенс. Отсюда он смутно различал противоположный берег, скрытый в лёгком тумане. Зато наличие противника на нём он различал отлично. Трассы выстрелов разрезали воздух с незавидным постоянством и исчезали либо, врезаясь в воду, выбивая из её глади огромные столбы, либо где-то между деревьями.
- Танкисты! – выкрикнул водитель БТРа. Как раз рядом одновременно выстрелили две гаубицы, стоящие меж деревьями. – Прыгайте на ходу здесь и сразу к деревьям!
Долго просить не пришлось. Франк первым проявил инициативу и перевалился через борт вездехода, чуть не зацепившись за него баулом. Винтовку же он ловко придержал в левой руке. Йенс прыгнул следом, выкинув сначала винтовку на обочину. Командир приземлился не в грязь, как он думал, а на вполне твёрдую почву, но не каменистую. Тут только Йенс заметил, что дорога уже не была грязевой, а представляла из себя колею средь травянистой местности. Словно в другой мир попали.
«Двигаем, двигаем!» - пыхтел впереди Франк. Баул маячил перед глазами бегущего Йенса. Танкисты преодолели рысцой метров двадцать, прежде чем облегчённо притормозили в зарослях густого кустарника. Им тут же навстречу вышел рослый лейтенант в боевом облачении и подозвал Йенса.
- Группа наводчиков? – бесцеремонно спросил офицер.
- Да, мы. – Ответил было Йенс, но в следующую секунду резко припал к земле, присев на корточки. Снаряд рассёк воздух и врезался в гребень холма, в тридцати метрах выше кустарника. При этом фонтан земли он выбил такой, будто это авиационная бомба была.
- Привыкайте к здешним «осадкам». – Иронично сказал офицер и махнул рукой, мол, следуйте за мной.
Компания шла недолго. Впереди быстро показались окопанные позиции противотанковых орудий. 50мм пушки стояли в выкопанных позициях, укреплённых деревянными подбоями. По бокам от них стояли деревья и на такой дистанции, русские не смогли бы найти батарею.
- Ваше орудие. – Указал офицер на Алекса, и махнул ему на первую пушку.
Мимо второй бойцы прошли мимо. На третью определили Отто. На четвёртое орудие, наконец, поставили Йенса. Командир бросил баул рядом с пушкой и познакомился с солдатом, сидящим на продолговатом ящике рядом с орудием.
- Ефрейтор Крейге! – бойко представился солдат.
- Лейтенант Дейхер. – Устало ответил Йенс и подошёл к щитку орудия.
- Я так понимаю, вы не по профессии?
- Правильно понимаешь.
- Тут, в общем, несложно, - весёлым голосом заговорил Крейге. – По рации дают квадрат и направление. Ваше дело подкорректировать прицел. Я стреляю и подношу боеприпас.
В следующий час Йенс оглох от многочисленных залпов батареи. Изначально на нём был офицерский костюм и пилотка. Под конец этого часа, когда солнце уже заработало в полную свою силу, Йенс разделся до футболки и закатал штаны до колен. Не то чтобы погода стояла тёплая, наоборот. Жар от орудия шёл неимоверный. Подходишь к прицелу и теплом, прям, обдаёт, словно в бане…. Йенс не знал ,попадал ли он. Все снаряды уходили на тот берег и исчезали в тумане. А вот русские снаряды пару раз взрывались по близости окоп. Но явно огонь вёлся неприцельный, как, наверное, впрочем, и их залпы.
Так вот, через час пришла команда прекратить огонь, и на батарее повисло временное затишье. Тут же им принесли сухпаёк – хлеба и бутылки с водой. Йенс с аппетитом всё это умял и присел на ящик, облокотившись о деревянный подбой. В глазах сверкали вспышки, словно его орудие продолжало стрелять. А в ушах то и дело раздавалось: «Бам, бам, бам….»
- Вы только далеко не уходите! – заметил заряжающий, когда Йенс отлучился от орудия. Танкист кивнул и пошёл направо по окопу, в сторону третьего орудия, где должен был находиться Отто.
Радист встретил командира вымученной улыбкой и усталым лицом. На вопросы он отвечал не сразу, видимо в ушах так же стоял продольный гул. Йенс промямлил что-то и посмотрел в сторону реки. Её гладь то и дело нарушали выбитые столбы воды и маленькие фонтанчики от пулемётных очередей.
Через несколько минут был отдан приказ рассредоточиться по орудиям и ждать команды по наведению огня. Йенс тут же явился к своей пушке. Затем последовала команда по наведению на цель…. Так Йенс провёл остаток дня, а ведь ему предстояло пережить ещё и ночь….
Часть 5. Бой у реки.
Йенс ночью спал плохо, несмотря на затишье. Ближе к вечеру обе стороны прекратили пальбу. Но не из-за наступавшей ночи, нет. Здесь, даже когда солнце скрывалось, его свет пробивался из-за линии горизонта, освещая местность вокруг.
Он постоянно просыпался от кошмаров, коим он уже потерял счёт. Они почти не различались по смыслу. Содержание же ускользало из головы Йенса сразу после пробуждения. Но он тут же засыпал, не обращая внимания на кошмары….
Уже после завтрака Йенс, пригибаясь, вышел к дороге, где его ждали Отто и Алекс. Как оказалось, Франка ещё рано утром отвезли в лагерь. Сейчас же трое танкистов забирались на вершину холма. Короткими перебежками они преодолели опасный участок, так как стрельба могла начаться в любую минуту.
На противоположной стороне холма их уже ждали. Танковая рота стояла у подножья холма. Танкисты озабочено возились с перевезённой техникой. Йенс быстро нашёл глазами свой борт и направился к нему. Франк встретил их сидя на правом траке машины, прихлёбывая воду из бутылки. Вокруг стояло необычайное оживление. Роту неслучайно перекинули сюда – видимо что-то случилось за ночь и теперь танки готовились к выдвижению. Франк встретил их кивком и сказал, что приказ прозвучит по рации.
Танкисты сильно удивились – у них всё ещё отсутствовал наводчик. Но Франк лишь слегка улыбнулся и постучал по башне. Командирский люк откинулся и оттуда показался улыбающийся белыми зубами Филипп. Товарищи тут же поприветствовали друг друга, но долгого разговора не получилось. По стоянке пролетел приказ «По машинам!» и через две минуты Отто уже принимал указания по радиостанции.
- Выдвигаемся колонной по просёлочной дороге через лес. – Периодически говорил Отто, делая кратковременные паузы. – Следуем на юг. Ночью через реку каким-то образом переправились русские танки. Возможно, наведена переправа для контрудара или восстановлен разрушенный мост. – Отто положил наушник на место и повернулся к Йенсу. – Пока всё. Следуем за вторым взводом.
- Малый вперёд. – Танк взревел трансмиссией и двинулся в выстраивающеюся на дороге колонну.
Через полчаса ползущая бронетехника вошла в густой лес. За этим массивом начиналось большое поле, на котором должно было состоятся крупное танковое сражение.
Танк медленно полз, покачиваясь на редких поворотах. Колонна, словно зная о грядущем сражении, не торопилась. Оттягивала бой. Йенс откинул люк и наслаждался лесными благоуханиями. Редкие птицы голосили в глубине леса, избегая грохочущей вереницы танков. Среди зарослей кустарника и низко опускающихся веток деревьев невозможно было разглядеть прятавшееся зверьё. И тем не менее Йенс наслаждался обстановкой вокруг. Солнце, висящее где-то впереди, доставало лучами лишь до верхушек деревьев. Свет не проникал ниже, и создавалось впечатление, что здесь, внизу, стояли вечные сумерки.
Наконец, впереди, показался жёлтый шар, проблёскивающий меж стволами деревьев. Йенс задраил люк и прильнул к перископу. Неожиданно быстро заговорил сбоку Отто, слегка напугав командира.
- Как выйдем из леса, построится в цепь и двигаться, сверяясь со штабным взводом.
- Принято.
Танк выкатил за границу лесного массива и повернул налево, занимая место в первой линии цепи. Слева на солнце проблёскивала речка, появляясь из далёкого леса впереди. Она текла, разделяя поле на две части, извиваясь, и исчезала в лесном массиве, откуда выехала немецкая колонна. Справа и впереди, сколько хватало глаз, стояли зелёные деревья. Получалось своеобразное скалистое поле, окружённое лесом. Наконец, когда цепь полностью построилась, была отдана команда двигаться вперёд. И танки пошли малым ходом навстречу своей смерти.
Скрежетящий моторами воздух резко разорвал свист, пронёсшийся где-то слева от танка Йенса. Раздался взрыв и за ним тут же следующий. Йенс не стал поворачивать перископ, он тут же направил прибор в сторону леса. «Танки, на двенадцать, километр, свободный огонь; бронебойным заряжай!». Тут из леса выкатили советские танки. Но Йенс не узнал в них те лёгкие уродливые машины, которые атаковали их у Титовки. Хотя нет, среди надвигающегося отряда они и присутствовали, идя за более крупными танками позади. Их названия Йенс не знал, но они были гораздо больше Pz 3. Угловатые башни с торчащими из них короткими стволами помещались на продолговатых корпусах, с закруглениями у гусениц (от автора – Кв-1, не путать с Т-34!). Танк тряхнуло от выстрела, снаряд устремился в один из русских танков.
Йенс видел, как башни и корпуса этих громадин вспыхивают искрами, высекающимися снарядами немецких танков, которые не пробивали броню этих танков.
- Это что за монстры такие? – с волнением в голосе спросил Филипп.
- Попробуй сбить гусеницу тому, что на 12.00. – приказал Йенс.
Танк тряхнуло от выстрела, трассер рассёк воздух и врезался в землю у громадины. И тут начался хаос. Расстояние между танками сократилось до пятисот метров. В это время гиганты открыли огонь из их орудий. «Трёшки» вспыхивали словно спички. Про идущие позади лёгкие Т-2 не было и речи. А вот монстры всё двигались и двигались вперёд. Словно черепахи, но непробиваемые. «Назад, назад!.. (Помехи)». – донеслось из рации. Йенс повернул перископ на командирский танк – башня разорвалась на две части, словно изнутри.
Строй начал распадаться, уцелевшие танки устремились назад, в лес. Йенс долго медлил с приказом о повороте, поэтому его танк оказался в числе последних отступающих. За пятьдесят метров до первых спасительных деревьев справа от танка в воздух взметнулся фонтан земли. Комья тут же забарабанили по башне. Танк остановился, но тут же продолжил движение. Не проехав и полуметра, послышался резкий звон, и обречённый голос Франка огласил фразу «Разулись!».
- Покинуть танк! – успел выкрикнуть Йенс, когда открыл люк башни и уже выкинул ноги наружу. В этот момент сзади послышался хлопок, и полсекунды спустя мир вокруг Йенса перевернулся. Командир слетел с танка и уткнулся лицом во влажную от росы траву. Йенс перевернулся и только сейчас почувствовал боль в коленках, а затем и в спине. Подняв с трудом контуженую голову, командир осмотрел свои ноги – из одного колена торчал небольшой кусок металла, видимо брони его танка. Йенс попытался вытащить его, но тут же вскрикнул от резкой боли и упал на землю.
Его танк полыхал ярким пламенем, объятый им весь, словно подожжённый картонный макет. В глазах у командира поплыло, он не сразу заметил выбирающийся из башни силуэт. Тут у командира не хватило сил, и он уронил голову на землю, уставив глаза в синее безоблачное небо. Его кто-то схватил за шиворот и поволок в сторону леса. Йенс поднял глаза – заряжающий Алекс весь обгорел, его левая рука с зажатым в ней «Вальтером» покрылась пузырями ожогов. По земле рядом застучали пули, куски вырванной почвы осыпали Йенса. Где-то слева прогремел взрыв. Над головой с приглушённым свистом пролетел трассер. Неожиданно хватка заряжающего ослабла. Йенс поднял глаза – Алекс присел на одно колено и стрелял из пистолета с двух рук куда-то впереди себя. Йенс с усилием поднял голову – советские танки ползли уже в ста метрах от командира. За ними шла прикрывающаяся пехота. Вдруг башня одного из гигантов полыхнула маленьким, но ярким всплеском. Алекс упал рядом с командиром. Его глаза так и остались открытыми.
Йенс начал терять сознание, небо над головой закружилось мутной пеленой перед глазами. Боль покидала его тело. Но он больше его не чувствовал. В голове танкиста не присутствовал страх. Он лишь смотрел на небо над головой, пока не закрыл от бессилия глаза. Йенс, сделав глубокий вдох, умер.
Конец.