Рецензия на рассказ В. Майдуровой Революция глазам

      

     Я расскажу о первых днях нашего Приднестровья, как я их видела глазами обывателя. Я не являюсь коренной жительницей Молдавии, наша семья приехала сюда в 1966г из Ижевска. Мужа Министерство строительства МССР пригласило начальником строительного управления в г.Рыбницу.  Через 4 года его перевели в Тирасполь. Молдавию мы полюбили сразу,  Наша семья ее считает второй родиной. Поэтому, когда  31 августа 1989г.  был принят законопроект «О государственном языке», и государственным языком в Молдавии был признан Румынский язык на латинице (а молдавский на кириллице), то, естественно, русскоязычному населению Левобережья, это понравиться не могло. Начались митинги, забастовки. Но нас слышать не хотели. Бурно расцвел национализм. В Кишиневе появились лозунги «Русские – чемодан, вокзал, Россия!» Началась агитация за объединение с Румынией. Обстановка накалялась и многие   специалисты, проживавшие испокон веков в Молдавии, покинули ее. Сразу опустели проектные институты, стало не хватать врачей, преподавателей. Молдавских специалистов  оказалось очень мало. Я могу привести такой пример: за 20лет, что я проработала в проектных организациях, у нас не было ни одного инженера-молдаванина, только русские, украинцы, евреи, болгары. Меня это очень удивляло. И за все эти годы, где бы я не была: в городах, поселках, селах, у меня   не возникало необходимости знать молдавский язык – все говорили на русском, иногда на украинском. Тем более, мне не надо было знать румынский язык, да еще читать и писать на латинице! И в Приднестровье я не была исключением. Здесь примерно поровну проживают русские, украинцы, молдаване. Так что понятно и вполне объяснимо, почему 2 сентября 1990года была провозглашена Приднестровская Молдавская Республика (ПМР), отделившаяся от Молдовы левобережная часть. Город Бендеры расположен на правой стороне Днестра, но он тоже захотел быть в составе ПМР.  Государственными были признаны русский, молдавский и украинский языки.

      Но Молдавское правительство не могло смириться с потерей левобережья, где размещался основной промышленный потенциал Молдовы. 19 июня 1992г ( обратите внимание на дату!) началась война между Молдовой и ПМР. Война началась с Бендер. Настоящая война с бомбежкой, обстрелом, разрушенными зданиями, многочисленными жертвами. Через Днестровский мост хлынул поток беженцев в Тирасполь, а оттуда в Одессу или в Россию. Люди бежали, захватив только детей, и узлы с необходимым. Вокзал переполнен, вагонов не хватает, жара, плачут дети. Об этом страшно вспоминать. Я помню начало войны 1941г., как было все похоже!

.     Но ведь тогда была война с фашистскими захватчиками. А теперь шла война с братьями, отцами и детьми, сватами и кумовьями. Непостижимо! Как легко удалось поссорить и поднять людей друг на друга! Натравить друг на друга народ, который жил мирно рядом  многие десятилетия. Мы уже привыкли не обращать внимания на национальности. Вот пример моей семьи. Я родилась на Украине, но мои родители русские.  Всю ВОВ мы провели в Казахстане, там родился мой брат. После войны жили в Украине, в России. После окончания института нас с мужем послали в Удмуртию, 8 лет проработали в Ижевске. Наконец были приглашены в Молдавию. Старший сын женился на девушке, у которой отец русский, а мать наполовину украинка, наполовину немка. Младший сын имеет жену, у которой отец белорус, а мать молдаванка. Так кто мы? Кто мои внуки? И куда нам бежать теперь? Где нас ждут? Вот с таким настроением мы встретили эту странную и малопонятную войну. Было принято на семейном совете решение: бежать не будем, теперь это наша родина. Сын вступил в добровольческий отряд. Мы с невесткой попытались отговорить его, ссылаясь на  маленьких детей, но получили ответ, – « А кто будет вас защищать?» – все правильно, дело мужчин защищать свои семьи. И он ушел воевать. Слава Богу, вернулся живым, а сколько мужчин не вернулись! Теперь их могилы на мемориальных кладбищах напоминают потомкам о тех трагических днях. А тогда мы провожали отряд завода, где работал сын,  невестка Вера плакала, я крепилась. Вот и моим детям досталась война. Правильно говорила мать Валентины Майдуровой– каждому поколению своя война.

Запомнилось женское составляющее этой войны. Это особенность нашей войны. Именно женщины взяли в свои руки вооружение добровольческих отрядов. Оружие было, но не у нас. Оно было на складах Российской армии, базирующейся на нашей территории. Сотни женщин собирались перед воротами воинской части с просьбами и требованиями присоединиться к нашему безоружному воинству. И нас услышали. Об этом уникальном движении уже написано, я не буду повторяться.   Если кто заинтересуется, можно прочесть книгу «Женщины Приднестровья» Г.С.Андреевой. 

     Когда хлынули потоки раненых в Тираспольский лечгородок, именно женщины взяли на себя оказание помощи медперсоналу, который был не в состоянии справиться с массой раненых. Десятки женщин сутками дежурили в палатах, кормили и ухаживали за ранеными, писали письма родным и близким, перестилали постели, умывали и подносили судна. Отправляли самолетами в Москву особо тяжело раненых, и тут рядом были девушки с хлопчатобумажного комбината, записывали адреса, а потом переписывались с ранеными, сообщали родным. Мой муж лежал в 4-х местной палате, где на 3-х койках лежали раненые молодые парни. Каждый, раз, когда я приходила к нему, я несла и остальным передачу: фрукты, овощи, кефир, домашние пироги. Все эти, почти мальчики, приехали из России помогать ПМР. Их родные не знали, где они, что с ними. Одного парня отправили в Москву, ему требовалась сложная операция. Как потом я узнала у девушек- помощниц, его спасли. Они вели учет всех, кого увезли в другие города. Такие молодцы!

     Только вмешательство Российской армии закончило эту войну, начались переговоры. Но вот уже прошло 20 лет, а переговоры ни к чему ни привели. Мы все еще не признаны, но мы существуем. Нам трудно, но мы надеемся на лучшее.

     Вот это я добавила к тому, что написала Валентина Майдурова, коренной житель Тирасполя, наполовину русская, на четверть украинка, молдаванка на четверть, моя подруга.