Россиянин Ясир Арафат
События эти происходили у всех на глазах. Тем не менее, суть их для большинства окажется откровением. Это тайна, что называется, в чистом виде - у всех на виду, и всем невдомек. Ну не всем, конечно, только большинству.
А дело было так: В свое время Израиль позаботился организовать палестинское освободительное движение. Парадоксально, может быть, на первый взгляд звучит. Однако ни чего особенного в этом мы не видим. Просто не захотели пускать на самотек. Решили, что так надежнее будет. Очень уж это удобно, когда противником можно напрямую управлять. Тогда и война приобретает совсем другой "коленкор". И воевать - одно удовольствие.
Всего-то и нужно - придумать такому движению название и подобрать подходящего лидера. Пусть, например, называется ХАМАС. А что? Хорошее название! Пусть так и называется! А вот лидером должен стать самый неподходящий для лидерства человек. Ну, чтобы никудышный вовсе, чтобы ни какими задатками лидера и не пахло. Трусливый и безвольный, лучше, чтобы и туповатый в меру. Только чтобы в глаза сильно не бросалось. Короче говоря, требовался человек, характеризуемый в просторечии термином "чмо".
Ищите и обрящете. Человека такого нашли. Студент Ясир Арафат, как раз - самое то, в чистом виде! Теперь дело за малым - нужно сделать его лидером движения. В смысле: представить как лидера, сформировать у общества убеждение, что этот Ясир и есть лидер. Ну, это уже дело техники.
Спровоцировали студентов на митинг протеста. Университет – то израильский. У палестинцев, какие могут быть университеты. Например: «В субботу израильские студенты не учатся. У них Шабат». Арабы радуйтесь, умнее будете. Только где Вы видели таких студентов, которые обрадуются. Они – протестовать. И это нетрудно было предвидеть.
Ясира арестовала израильская полиция вместе с другими участниками митинга. Участвовал ли он, или оказался в толпе случайно, не важно. А может, идею эту ему подсказал кто-то из доброхотов, а Ясир решил ей воспользоваться, чтобы выкрутиться. Вот он и заявил, что арестован по ошибке, и ни в чем не виноват, пошел за хлебом, а что за толпа, даже и не понял.
Пресса уже была наготове и начала компанию по его освобождению. Власти отказались выпускать Ясира, и заявили, что он ни какой не безвинно арестованный, а наоборот, самый зловредный человек - лидер движения сопротивления ХАМАС. Опровергнуть это заявление было невозможно, поскольку никто о таком движении не слышал. А может быть и в самом деле где-то есть?
Через две недели Ясира выпускают из тюрьмы, и его встречают толпы митингующих с плакатами. Освобожденный негромко заявляет, что никакой он не лидер, но всеми это воспринимается как скромность. А через некоторое время, уже и сам находит, что лидером быть приятно.
Никакого движения он так и не организовал за всю свою жизнь. Он к этому был просто неспособен. Периодически его сажали на недельку в тюрьму, а газеты печатали от его имени призывы и лозунги. Выходя из тюрьмы, он первое время удивлялся своим высказываниям, опубликованным в прессе, но поскольку внешне они выглядели вполне правильно, то со временем привык.
Само движение это, ХАМАС, в действительности выглядело следующим образом. Подростков в 14 - 16 лет всегда тянет на подвиги. Чего бы они там ни нахулиганили, израильская пресса представляла как деятельность пресловутого движения сопротивления. Наутро, обсуждая заявления газет, ребятки воспринимали себя уже действительно участниками движения. Да, мы - ХАМАС! Им казалось, что где-то есть такая организация, и они - часть ее.
А для чего Израилю нужен был Ясир Арафат? Ну, мало ли кому что нужно...
Многие ведь думают, что Палестина – страна, чуть ли не государство. Вовсе нет, так называется пустыня. Сахара, Кара-кум, Гоби, Палестина, Вирсавия.
Государства у палестинцев нет. Оно палестинцам не нужно. Не дорос народ до такого уровня развития, чтобы создать государство. Главная функция государства - защищать территорию. А Палестина эта ни кому не нужна была до самого недавнего времени. До 1948 года она находилась под протекторатом Англии. Англичане обшарили ее старательно, полезных ископаемых нет, и они предоставили палестинцам автономию. Просто бросили, грубо говоря, за ненадобностью.
А тут она вдруг Израилю понадобилась.
В принципе, территория эта ничья, ее может занимать любое государство. Только вместе с территорией, в довесок, получай и население, что там проживает. А стоит отметить, граждане из того населения получаются те ещё, любимому врагу не пожелаешь. Налогов они платить не собираются, ни каких законов не признают, кроме своего шариата, и своей мусульманской моралью достанут, кого хочешь.
Раньше, такие проблемы просто решались, но теперь не те времена. Нужно сделать так, чтобы палестинцы сами уходили с занимаемых территорий. Короче, затеять войну, появится вражда, жить вместе станет невозможно и арабам, хочешь, не хочешь, придется уйти самим. Только, пусть палестинцы сами начнут войну, чтобы общественное мнение не разорялось.
Вот и потребовалось Израилю палестинское освободительное движение, чтобы оно эту войну развязало. Сейчас уже мало кто помнит, что они там вначале в обнимку ходили, брат еврей и брат араб. Те приехали и настроили городов, у этих появилась возможность торговать на рынках. Кроме того, найти работу, учиться и еще много чего. Вот от чего палестинцев освободительное движение-то теперь освобождает. А им эта война не нужна, их просто баламутят, ну, как обычно толпу-то баламутят.
Для этого и Ясир потребовался. А заодно, чтобы отвлекал от создания собственного государства, занимая призывами к борьбе и постоянной необходимостью в очередной раз бороться за освобождение любимого лидера из тюрьмы. Обратите внимание, ведь это не день-два, всю жизнь человек посвятил борьбе, и абсолютно ни чего не сделал. Ведь это тоже уметь надо.
Нужно отметить, что израильская администрация ценила Ясира. Когда тот серьезно заболел, на свои деньги отправила его на лечение во Францию. Был ли Ясир завербован, не известно. Вероятнее всего, что нет. Необходимости в этом не было. Он и так отлично выполнял все, что от него требовалось. По большому счету, когда он помер, стоило бы в Израиле объявить траур. Только нельзя, конечно, как все понимают.
А сейчас постоянно звучат призывы, в том числе и к российским мусульманам, помочь палестинскому народу в его освободительной борьбе. Помочь, конечно, можно, только стоит прежде разобраться. В этой ситуации запросто может оказаться, что помогаешь совсем не тому, кому собирался, а наоборот - его противнику. Получается, палестинцы бороться не хотят, а кто-то призывает мусульман бороться вместо них. Да еще неизвестно в чьих интересах. И ведь наслушались российские мусульмане, и многие решили, что палестинец им роднее, чем русский. И что тут можно сказать? Если уж ума нет, так хотя бы хитрее нужно быть, хоть не поддаваться на обман да не давать собой манипулировать.
Часть вторая:
Ясир помер. Однако пришлось ему, уже после смерти, попытаться прожить и еще одну жизнь. В другом лице и в другой стране. В СССР, как известно, всем руководило Политбюро. Ну, то есть, формально там было тоже и правительство, только все министры, являясь членами КПСС, обязаны были исполнять распоряжения Политбюро.
И вот в Политбюро почувствовали, что порядком они народу надоели со своей КПСС и со своими порядками. И стоит ждать уже, в скором времени, порядочного пинка под зад со стороны трудящихся. И обеспокоились, и стали искать пути. И подсказала им нелегкая использовать израильский опыт, чтобы, значит, самим организовать оппозицию, не дожидаясь, когда петух в задницу клюнет. Идея показалась конструктивной, и ее приняли к исполнению.
На роль Ясира Арафата подобрали подходящего человека. Да Вы его знаете - Борис Ельцин. В деталях, конечно, есть расхождения, но по главной характеристике - самое то! Трусости только за ним не замечалось. Но решили, что подходит.
Разработали план, как сделать из Ельцина лидера. Очень мудрый, нужно сказать, план. Чтобы ни кто не мог сказать, что в ЦК произошел раскол, и, тем не менее, не из самых низов революционное движение зародилось и ни в одной из республик. Выпустили пар через Московский городской комитет партии - Мосгорком. В прессе объявили: назавтра в Мосгоркоме пленум, ну, собрание, на котором будут рассматривать вопрос об оппозиции. И назавтра собрались и запустили свою "шарманку". А с заседания этого вели прямую трансляцию по центральным каналам.
Так вся страна и узнала это новое имя - Ельцин, лидер оппозиции. На заседании Ельцин сначала отнекивался, сказал, что об оппозиции вообще ни чего не знал до сегодняшнего дня. Однако ему не поверили. Еще не привыкли тогда к тому, что Ельцин врать не умеет. Может, конечно, верить в любую галиматью, но совершенно чистосердечно. А врать - никогда не врет. Простой такой человек, сибирской закваски.
Говорят, бывает простота хуже воровства. Так Борис Николаевич, наслушавшись на пленуме обличительных речей, в них поверил, абсолютно чистосердечно раскаялся и даже признал себя политическим трупом. Это в планы Политбюро не входило - какой же тогда лидер, если труп? Труп лидером быть не может. И все смотрят на Горбачёва, мол, давай разруливай.
- Борис, ты не прав! – ну а что ещё можно сказать. Ведь не скажешь, мол, ты же, гад, всю игру нам портишь.
В общем, Политбюро засел "чесать репу". А труп пошел домой. Однако при выходе из здания Мосгоркома был встречен митингующей толпой, воспрянул духом и ожил. И даже, поддавшись призывам, решил и вправду возглавить оппозицию. Если кому приходилось слышать про семь пятниц на неделе, так это, как раз, тот самый случай. Или еще подходящим термином будет - куролесить. Если уж рулить вправо, так до упора. А потом, так же до упора, влево.
Конечно, Ельцину и в голову не пришло, что митинг этот, знаменательный, мог быть организован только по распоряжению Политбюро. До этого дня самого Ельцина никто не знал, разве только единицы. Узнали из трансляции. И, получается, побежали митинговать, даже не досмотрев, чем дело кончится? И чудесным образом организовались в митинг сами по себе. Чушь конечно. Скорее всего, по распоряжению Политбюро, на соседнем предприятии объявили выходной и пригласили всех на митинг. Кто же откажется помитинговать, тем более за отгул? А плакаты еще вчера заготовили цеховые художники.
Ельцин тут же произнес речь. Так получилось, что ни кто не помнит, что он, собственно, в своей речи сказал. В Политбюро привыкли к более точным политическим высказываниям и поняли так, что ничего не сказал, и в результате надвигающейся угрозы не почувствовали. В то же время определенная часть населения восприняла речь Ельцина как призыв к активным действиям. Пресса распространила термин «акция неповиновения».
В Политбюро предполагали, что Ельцин должен пойти по стопам Ленина - заняться формированием структуры и ждать развития революционной ситуации, которая созреет не ранее, чем через полгода, к середине осени. Однако россиянин оказался еще тупее, чем ожидалось, и сломал игрушку в первый же день.
Что такое революционная ситуация, Ельцин, похоже, представлял туго, а про структуру, или не догадался, или забыл. Проще говоря, все это слишком сложно для него. Толпа скандировала: «Долой КПСС!», «Ельцин – наш лидер и вождь!» Поддавшись порыву, он принял на себя роль лидера, и революция с легкой руки его началась "не отходя от кассы". А чего тянуть? Вот она – революционная масса, и вот он – лидер и вождь. Все что нужно человеку, чтобы сделать революцию!
Для КПСС это имело трагические последствия. Буквально в течение трех дней Политбюро лишился власти. Решения его не исполнялись, а прямых рычагов у него не было предусмотрено. Усугубило дело и то, что ранее прессе была отдана команда публиковать все высказывания Ельцина. Чтобы сформировать ему имидж "совсем настоящего лидера". На призывы и лозунги он не скупился, и все это телевидение и пресса доводила до простых граждан. Ельцин заполнил экраны всех телевизоров. А отменить команду было уже некому. Да уж! «Хотели, как лучше…»
Лишившись руководства, страна, однако, катила как паровоз по рельсам. Внешне почти и не заметно было изменений. Революция, до самого Беловежского сговора, протекала естественным и мирным путем, в основном в головах граждан.
Стоит отметить, что это стало возможным только при условии абсолютного бездействия Политбюро. Нужно говорить честно, возможности выправить ситуацию были, но воспользоваться ими не захотели. Почему? В Политбюро лучше, чем кто-либо знали все недостатки социалистического строя, и были отлично осведомлены о настроениях населения. Просто не захотели они идти против народа, чтобы реанимировать нежизнеспособный социализм. И позиция эта, честная по отношению к народу, требовала определенного мужества. Ведь неизвестно было, чем для них все могло закончиться. Нам кажется, люди эти - представители последнего поколения настоящих коммунистов - вполне заслуживают нашего уважения.
Скучать россиянам Ельцин, конечно не давал. Он еще долгое время оставался членом ЦК, критиковал и каялся от упора до упора. Особенно возмутило коммунистическую братию, что едва ли не активнее всего он критиковал и Лигачева, по чьей рекомендации его перевели в Москву. Видимо, когда он потребовался в Москве, перевод этот произошел так быстро, что Ельцин и сам не понял, почему вдруг Егор Кузьмич проникся к нему теплыми чувствами. А думать да разбираться – не его стиль. Его стиль – действовать! Как раз, как в известной шутке: «Нам думать некогда, нам работать надо!»
Ясир Арафат из Ельцина не получился. Позднее он пришел к власти в результате того самого предательского Беловежского сговора. Стоит думать, что он и сам не понял, в какое дерьмо его втянули. Как он куролесил, руководя страной - это, конечно, отдельная песня. Бог даст, мы ее споем. А еще более того надеемся, что найдутся певцы и по-голосистее.
Для россиян Борис Ельцин надолго будет оставаться любимым персонажем большой политики. Хотя, по большому счету, вреда России он принес больше, чем все завоеватели вместе взятые. Ведь даже Гитлеру не удалось оторвать от России ни Украину, ни Кавказ.
Правда, с умом, конечно, можно и такую ситуацию использовать на пользу. Все эти «житницы и кузницы» сидели увесистыми захребетниками. Сбросить такой балласт, для России, все равно, что выгрузить гири из штанов. Бряцание ими, конечно, прибавляло политического веса. Только, и определенные неудобства присутствовали. Вплоть до того, что… и «родное дитя» прищемить недолго.