Из глубины прошедших лет. зарисовка.
Отрезанный ломоть хлеба. В той русской деревушке, в семье Марии - моей бабушки, всё так и было.
Вышла в замуж тогда, Александра за городского парня гармониста, юной девушкой.
Полюбилась она, Степану за её красивый танец и лукавый взгляд.
На зависть подружкам, увёз её муж в город. В большую голодную семью, но об этом, жених ни кому не сказал, что живёт он с вдовым отцом, и два взрослых брата. Чужая женщина,
замужем за их отцом.
Бывало, рассказывала мама, что даст свекровь хлеба, кусочек не большёй, покормить кур, а она выйдет во двор и съест его. От голода, мама, теряла сознание, тогда
и падала в обморок. Очень обидно до слёз, что ревновал и обижал молодую маму, отец-
Степан и даже избивал, а потом жалел её и плакал.
И однажды она убежала, в свою деревню к родителям, забрав с собою меня четырёх лет.
(Помня о родительской ласке и их любви.) На руках с ребёнком, в чём была, по городской улице бежала она. Возможно, помог, тогда ей, Ангел - говорила она.
Ехала подвода,- телега, запряжённая в одну лошадь. В ней сидел извозчик-мужчина.
Он и помог путнице, от своей доброй души, до деревни её добраться.
В родном мамином доме увидев дочь, одну, на руках с внучкой,
всё поняли. Угостили и со двора проводили. Иван, отец Александры, нравоучительно сказал:
-Молодые ругаются, только тешутся. Теперь живи сома, ( отрезанный ломоть. )
И Мария, повела маму на окраину улицы, в пустующий, не пригодный для быта,
Брошенный дом. В тайне, от мужа Ивана, Мария иногда приносила остатки еды, для дочери, нас.
Как то, из тех неблагополучных дней, я ярко запомнила один, необычный случай.
В то время, в избе не было мамы со мной, и я решила пойти на улицу, увидеть, найти Её, - маму. Оказавшись за дверями большёго, незнакомого мира, испугалась.
И потихоньку пошла, шагала, опустив голову, глядела на рыжую, редкую траву.
Обвернулась, чтоб запомнить дорогу назад, но вокруг всё было пустынно, ни кого из людей, и я побрела дальше, по проторенной, каменистой дороге.
Иногда останавливалась и смотрела по правую сторону от себя, там бескрайние долы
Терялись и стеной небесной закрывались.
Видимо тогда солнце скрылось и стало пасмурно. Пробежал быстрый ветер по полю и перед ним склоняли головы, травы, седого ковыля и любопытные белые ромашки укрывались застенчиво от случайного дождя.
Мне стало холодно и мокро. Вокруг меня, как столпились, высокая крапива, репейник
как пальма, с его кисточек васильковых, струилась вода.
Реветь, звать? Вдруг вдали, в стороне от меня, я увидела через стержневые травы,
Среди высокого бурьяна, крышу домика.
К нему я пробиралась и оказалась, возле деревянной, тёмной двери.
Немного помедлив в ожидании, я осмелилась и легонько толкнула дверь и через образовавшуюся щель, вошла внутрь и остановилась. Не большая, квадратная, бревенчатая изба, с его низкого потолка, свисали длинные тенёта.
На первый взгляд, через серые потёмки ощущалось, тогда,
что сверху, с боку надо мной наблюдает пристально, невидимое существо, смотрит.
Приглядевшись, напротив себя увидела, миниатюрное оконце, через его многолетний слой пыли, спрессованный в один цвет, просачивался свет дня.
А, возле по правую сторону в углу, стоял ни чем не накрытый, деревенский,
стол. Успела я лишь на это, чуть взглянуть, как в тот же миг, образовалось вытянутое
облако и заверещало, возмущённо, женским голосом:
- Ты зачем пришла? Гостинец для меня ты принесла? И было похоже, она заплакала,
Бурча про себя тяжёлую обиду, невнимания. Затем всё стихло.
Я стояла, понурив, голову. И услышала спокойный тёплый голос, приглашением:
-Ну, проходи к столу, коли в гости заглянула.
–Вот подали нынче простоквашу и мелкую картошку, которую им выкинуть не жалко. Садись, поешь. Тебе ведь, тоже подают? - дополнила она вопросом.
Я посмотрела, женщина сидела, (вернее образ, в едином светло-сером монолите) за столом со стороны окна. Другая часть, стола была у стены, но не видно было скамьи, возле него.
Я тихо подошла по другую сторону стола, и села на образовавшееся сидение,
Как будто оно всегда тут было. А, на поверхности стола, стояло большёе коричневое
Блюдо (изделие гончарного произведения.) Полное до краёв, густою простоквашей с деревянной ложкой. Просто восхитительное Чудо! А, картошка, рассыпанная по столу, небрежно, просто лежала, сваренная в кожуре. Я не ела, а уплетала вкусную пищу. Сытости не ощущала, но и голод исчез. Но, сома, она не принимала участия в еде, а лишь сказала осторожно, мне показалось, с сожалением, грустинкой? Ешь всё и не оставляй,
Бываю здесь я очень редко, по разрешению в праздничные, религиозные дни.
За всё моё присутствие за обедом, я молчала, лишь одно доброе слово, тогда произнесла:
- Поешьте сами.
-Потом, - прошептал её ответ. Она, очень торопилась, но дождалась когда я поела предложенную пищу и просила меня, уйти. И увещала, не приходить к ней, сюда больше ни когда, не возвращаться.
- Там твой дом, ищет тебя и плачет твоя мама. Уходи, эти слова я услышала позади. Прошло какое то, время с того события
Но, видимо у меня, тогда осталось доброе чувство к тому домику.
Там, покормили меня, как гостью. Что заставило меня тогда, опять бежать? Не ведая дороги к тому, покосившимся, дверному косяку, чтобы открыть, ту волшебную дверь
И увидеть Привидение.
А. сейчас пролистнем страничку, того дня как я добиралась? Какой интуицией ребёнка, пользовалась тогда. Я шла, по степи неведомой дороге, склонив голову.
Вдруг, возле моих ног, из густой травы вылетела птица и поднимаясь ввысь, парила.
Тогда увидела я, перед собой, в метр от меня, в высоком и седом бурьяне,
стоял тот ветхий и знакомый домик.
Не успела я. (взлететь, как та птица.) Поднялся шум, но не ветра порывы?
Недалеко, в стороне махала, белая простыня, изгибаясь на волнах возможно, ветра.
Мне преградила дорогу русая, молодая женщина в белом, ситцевом платье, свободного покроя. Она громко поясняла, что в этот дом ходить нельзя, он очень старый и в нём ни кто давно не живёт.
Старики когда то говорили, что жила там красивая женщина.
И давно её нет в этой жизни. Иди домой девочка, и куда смотрят матери, что голодные блуждают их дети без присмотра. А, я утверждала, что живёт там тётя, и она меня покормила тогда, пустите меня к ней.
Вдруг она замолчала, погладила меня по голове и сказала:
-не веришь? Пошли, посмотришь и не проходи, только взгляни.
Я одна вошла в избу, она была на то время пуста, даже не было в углу возле окна, деревенского стола. Если бы я подождала и мне никто не мешал (чувствовалось )
То милый образ, Видение отпросилось и возвратилось обратно,
с полным блюдом еды,
подарком ко мне.
Всё так и было, тогда. Вскоре за нами приехал мой папа. Но, спустя два года
Началась война. Шёл 1941 год. Тогда.