Глава 5. СУОЯРВИ. МИР. ШКОЛА.
После победы в жизни нашей ничего не менялось. Вечно мы были голодные, родителям доставалось всё большим трудом. В городе и на окраинах разместились воинские части. Город стал закрытым, для приезда нужен был пропуск.
Наступила пора готовиться к школе.Это я помню до мельчайших деталей. Одежда. Из полученной по карточкам материи "чёртовой кожи" чёрного цвета мама сшила мне тёплый халатик на гуговицах, под него жёлтое марлевое платье. Ботиночки были старые, с отбитыми носами. Папа подбил каблучки, обновил носки коричневой кожей (ботинки были чёрные), вдел новые шнурки, нагуталинил до блеска - просто шик! Папа был мастер на все руки. Из фанеры он смастерил мне ранец. Крышку прикрепил ремешками. Покрасил ранец чёрной краской и покрыл лаком. Мама красиво подстригла меня ( чёлка спереди).
Помню первый день в школе. Светлый класс, чёрные блестящие лаком парты. Молодая красивая учительница - Александра Афанасьевна Ермилина. Настроение праздника, чего-то необычного, нового. Я после первого урока пошла в раздевалку, сняла чёрный халатик и дальше сидела в жёлтом марлевом платье. Я любовалась собой, казалась себе в этом платье настоящей красавицей, просто жёлтым цветочком. Да так это и было, думаю я сейчас.
В классе был красивый мальчик Вова Сидоров. Он был городской (из семьи прибывших военных). Он одет был не так, как все мальчишки, носил короткие штанишки, был аккуратно подстрижен. Я в него влюбилась. Дом их был по дороге, по которой я ходила в школу. Когда днём он выходил гулять с маленькой сестрёнкой, я иногда робко присоединялась к ним и играла с малышкой, катая её на спине, изображая лошадку. Я очень волновалась. Потом они уехали.
Школа была в километре от дома. Никто никогда не провожал детей. На севере утром темно, вечером рано темнеет. Ходили малыши в школу сами. Ничего не боялись. Не было случаев, чтобы кто-нибудь детей обидел.
Тетрадей не было. Опять выручал папа. Он приносил с работы бланки документов ( бумага грубая бежевого цвета), аккуратно тонко заточенным карандашом разлиновывал листки. На них я и училась писать в школе. Сначала карандашом. Потом чернилами. Чернила носила в пузырьке из-под лекарства. Ручки были деревянные со сменным вставным пером. Нас учили писать по разлиновке "вкосую", чётко соблюдая нажим и тонкие линии. А написание букв тогда было красивое, витиеватое, не то, что сейчас. Мечтой нашей было приобрести чернильницу-непроливайку. Потом она у меня появилась. Из всех уроков в 1 классе я до сих пор чётко вижу урок чистописания: вожу пёрышком по бумаге.
И вот счастье! Отец достал две настоящие тетради! Правда в две линии. Но он опять проявил чуткость и аккуратность: разлиновал вкосую.
Не помню точно, то ли по итогам первой, то ли второй четверти меня наградили за отличную учёбу отрезом ситца, и мама сшила мне на Новый год красивое платье в цветочек с воланчиками.
Встреча Нового 1946года проходила в спортзале. Зал у нас был большой, высотой в два этажа, со сценой. Огромная ёлка красоты необыкновенной, Дед Мороз. Водили хороводы. Потом Дед Мороз объявил конкурс: кто лучше станцует русскую пляску. И когда раздались звуки аккордеона, меня словно ветром сдуло: я пошла в пляс с такой радостью, выделывала такие "кренделя"! А ведь до этого я никогда не плясала. И вот Дед Мороз взял и посадил меня к себе на колени, погладил по голове. Было немного страшно: настоящий Дед Мороз! Это был первый праздник в моей жизни.
А в будни мы сидели в классе в валенках. В большую перемену нам приносили на подносе "завтрак" - кусок чёрного хлеба. Хлеб был свежий и вкусный. Иногда к хлебу прилагалась конфета "Кавказская". А в лучшие дни давали кулёчек конфет. Рядом со мной жила одноклассница Марта. Она заболела. А в тот день как раз давали конфеты. Я вызвалась отнести Марте кулёчек. Не удержалась и по дороге съела конфеты. Затаилась, страдая. Но всё тайное становится явным. Мамы переговорили, и моя мама купила точно такие конфеты и послала меня отнести и попросить прощения.
Я часто зимой приходила к Марте. Мы топили плиту. Марта резала картошку тонкими ломтиками, солила, клала на горячую плиту и запекала. Когда я сейчас ем чипсы, всегда вспоминаю эти вкусные кружочки.
Мы с сестрой заболели корью. Болели тяжело, с высокой температурой, бредили. Один бред (или сон) я помню. Высокие и толстые, как сосны, свечи. Я карабкаюсь по ним, и когда забираюсь наверх, свеча тает, и я оказываюсь внизу. Лезу на следующую свечу и т.д. С болезнью связано ещё одно. Мы часто ели хлеб, поджаренный на растительном масле. Так во время болезни я не выносила запах этого горячего хлеба. И эта непереносимость сохранялась долгие годы, и только будучи уже взрослой вернулась к этому "блюду". А в теперешней жизни (2008г.)я часто жарю зачерствевшие кусочки хлеба, и мы с сыном с удовольствием едим.
(продолжение следует)