«Шу! Шу-шу! Шу-шу-шу!» – ветер взмахнул рукавом, цепляя высоко наверху кроны деревьев, словно показывал заблудившемуся путнику дорогу. И, наконец, разочарованно коротко бросил: «Шу!» – путник исчез в голубой дымке.
«Гр-р-р-р…», – с грустью отозвались две сосны-близняшки, растущие рядом друг с другом. Они каждый раз отзывались на взмах руки ветра, то с грустью, а то с радостью, но всегда непременно с громким скрипом вторя его шушуканью. А следом: «Тук – тук – тук…», – мягко забарабанили о пружинистый и мягкий зелёный ковёр мха ершистые старые шишки.
Потом зазвучала минутная тишина. Именно зазвучала. Только в лесу у тишины есть звук, неповторимый и уникальный. Каждый, кто хоть раз радовался лесу, слышал её. Только лесная тишина может мягко и совсем ненавязчиво продавливать в ваши уши свою молчаливую мелодию, щекоча рецепторы, отвечающие за умиротворённость и миролюбие.
И вдруг тишина взорвалась криками «Кгарх, кгарх, кгарх…», и тут же захлопали невидимые огромные крылья: «Шлёп-шок, шлёп-шок, шлёп-шок…». И опять, но уже едва различимо, то ли устрашающе, то ли умиротворённо, где-то очень далеко: «Кгарх, кгарх, кгарх…».
«З-ж-з-ж-з-ж-з-ж…», – стайка мелкой мошки нерешительно зависла в воздухе, размышляя о своих дальнейших действиях. И, видимо, так ничего не придумав, вопреки всем законам физики, сорвалась с места с головокружительной скоростью, исчезнув между корявыми стволами деревьев.
Нерасторопный ветер опустился вниз к самой земле, словно любопытствуя, и, подняв облако пыли с волнистой дорожки, чтобы всем было видно, каков он могучий красавец, весело прошёлся сначала в одну сторону, а затем в другую. Однако вскоре ему стало скучно и он, спрятавшись в самой густой кроне неведомо как выросшей в лесу огромной яблони, начал лениво играться с её листьями.
А затем в предзакатной дымке, словно ставя многоточие в послесловии леса-говоруна и леса-собеседника после долгого прожитого дня, застрочили и застрекотали кузнечики. Лес ещё долго будет покряхтывать и поскрипывать, укладываясь спать, но так и не заснёт от обилия происшедших событий и утром, обласканный первыми нежными розовыми солнечными лучиками, неторопливо и едва слышно потянется и снова заведёт долгую беседу.
13.11.2010