Деятельность – творческая деятельность – творчество. Вот необходимая траектория развития самого развития в случае социальной материи. От ноосферы к креатоcфере – таков магистральный путь человечества. Конечно, есть и тупики, и «узкоколейные» ответвления, и любители, – профессиональные и факультативные, – пустить под откос эшелон человеческой цивилизации еще отнюдь не перевелись, однако же ж историческая необходимость: неотменима. И необратима. И неизбежна. (Есть, правда, «альтернатива»: рукотворный Апокалипсис. Но это уже вопрос иной...).
Творчество как способ бытия действительного гуманизма (коммунизма); творчество, сущее в форме практической всеобщности – вот цель и смысл становления действительной истории, которая неизбежно (а не просто по необходимости) приходит и придет на смену истории реальной (предыстории).
Творчество – это и есть в «чистом виде» существующее, вернее сказать: перманентно осуществляемое /возникающее, развертывающееся и разрешающееся/ диалектическое противоречие. Противоречие как в каждом из своих актов (единичное); в каждом из своих видов (общее); так и в своем статусе всеобщего процесса свободотворчества, в процессе незавершимого порождения гуманистической культуры. Разумеется, вполне справедливым такой вывод есть для того времени и места (для того культурного хронотопа), когда творчество уже существует в форме практической всеобщности. Несравненно более сложным есть процесс его практического становления и, соответственно: адекватного философского постижения в условиях, когда оно лишь проявляет стойкую и необратимую тенденцию к обретению статуса такой всеобщности.
Основным определителем творчества есть то, в какой мере оно есть способом бытия свободы человека, есть основанием для утверждения его в качестве социально-активной, целостной, а, посему полноценной личности. Каждого, многих и всех. А поскольку в научной философии нет ни одного положения, ни одного слова, вопроса либо проблемы, которые были бы гуманистически нейтральными, то можно констатировать, что проблема творчества есть той теоретической, методологической и мировоззренческой «осью», вокруг которой сосредоточено и обращается (вращается) нынче все многообразие философской (онтологической, гносеологической, социально-философской, этической, эстетической еtс.) и не только лишь философской, проблематики. (Особенно и акцентированно подчеркиваем, что все, только что сказанное, касается исключительно и единственно НАУЧНОЙ философии!. А не до –, вне –, либо же антинаучной. О последней, в избыточном количестве ныне сущей, скажу предельно коротко. Это – теоретические, более или менее удачно тонированные и тонируемые «под науку» интеллектуальные миазмы, более или менее уклюжее исполнение социального заказа стремительно уходящей и небытие предысторической «натуры». Вот чем, – И НИЧЕМ ИНЫМ, – является то, что многие: кто по глупости своей беспросветной, кто на «голубом глазу»; кто факультативно, а большинство – профессионально, за мзду соответствующую, называют «современной философией». И больше об этом – ни слова. Ибо спорить с представителями сего племени юркого и неизбывного, – невеждами и проходимцами, – здоровья надо больше, чем ума. А со здоровым, сами понимаете...).
Творчество как таковое (как и материя, как и развитие, как и, вообще говоря, содержательность всей философской проблематики) не может быть обнаружено сугубо эмпирическим путем. Поэтому, строго говоря, ни эстетическая, ни психологическая, ни любая иная подобного рода (порядка и масштаба) теория творчества невозможна. В каждом таком случае имеют дело пусть и с достаточно общими, распространенными, типичными, – но все же – особенными формами его проявления и осуществления (здійснення). Иное дело, что и эстетические, и психологические, и науковедческие, и любые иные тому подобные эмпирические и теоретические разработки проблемы творчества выступают и являются тем общим, которое опосредует акт творчества (единичное) и перманентный процесс творчества (всеобщее), таким образом, готовят необходимую эмпирическую и теоретическую базу для трансформации, превращения научной философии в полном ее составе, во всем ее корпусе – в философию творчества. И, разумеется – в творческую философию.
Философия как теория и методология творчества, таким образом, есть ни что иное, как диалектика движения (диалектика природы), «доразвитая» до диалектики деятельности (диалектика предыстории) и затем – до диалектики творчества (диалектика действительной истории). До диалектики как целостной теории развития, или, что то же самое – до диалектики, – диалектического материализма и материалистической диалектики, – как теории и методологии творчества.
Лишь с позиции понимания творчества как наиболее развитой
формы развития, саморазвития социальной материи в форме свободы, в форме культурной культуры общество (человечество), люди и человек
постижимы теоретическим разумом как философская проблема.
Постижимы и практически осуществимы (здійснимі). Точно так, как открытие и последующая диалектико-материалистическая интерпретация закона взаимного проникновения противоположностей (иноформа: «в сущности все относительно») позволили понять развитие (в форме теоретической всеобщности) как саморазвитие, так и понимание сущности социальной формы развития материи на этапе ее предыстории, – деятельности, – лишь, тогда становится полностью адекватным объекту, когда деятельность трансформируется (и научно-философски постигается) в самодеятельность. Становится распределением самодеятельности и самодеятельным распределением. Творчеством.
В деятельности человек (люди, человечество) детерминированы внешними определителями: в творчестве они самодетерминированы. Теоретическим (философским) отображением такой ситуации, соответственно, выступают: взгляд на человека как на существо пассивное, страдательное, воспринимающее воздействия извне, как на голое средство, функцию, товар среди товаров иных еtс; и взгляд на него как на самоцель – творца. Как на гения. «Гений – это нормальный человек. Все остальные – отклонение от нормы» (У. – С. Моэм).
Творчество – это способ бытия человека (людей, человечества) в условиях, где и когда он в действительности способен быть и есть субъектом свободотворчества. При этом следует принимать в расчет, что понимание исторической свободы человека должно непременно включать в себя как свободу его по отношению к той объективной реальности (ближайшим образом природе), которая является неисчерпаемым и беспредельным источником и кладезем человеческого культуротворчества, источником и предметом практически-духовно-чувственного формотворчества (освоения и преобразования), так и по отношению к его собственной (человеческой, общественной) природе, или, что есть то же самое: но отношению к тому обществу, ансамблем социальных взаимодействий, – общественных отношений, которого в действительности и является человек в своей сущности. И это последнее условие является определяющим, поскольку именно в этой «второй» (К. Маркс), очеловеченной и очеловечиваемой природе в снятом виде наличествует природа «первая», а вместе они составляют субстрат мира человека, который он в процессе незавершимой встречи с этим миром превращает, трансформирует, преобразует в человеческий мир. И способ такой трансформации – творчество. ТВОРЧЕСТВО КАК ПОЛЕЗНОЕ ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ (ЗДІЙСНЕННЯ) БЛАГА ЧЕРЕЗ ИСТИНУ В КРАСОТЕ.
ящем и путном деле столько настоящего, нужного, научно-состоятельного, сколько в нем диалектики. Материалистической диалектики. И – диалектического материализма, разумеется.;…Когда-то И. Кант сказал: «в любой науке столько науки, сколько в ней математики». Он не прав. В любой науке, и вообще в любом сто
Не исключение в этом смысле и социальная робота. Даже не просто, – не исключение, но очень яркое подтверждение и иллюстрация.
Как у нас нынче принято воспринимать социальную работу и социального работника?
Как скорую социальную помощь и, соответственно, как работника этой аварийной службы. Как своеобразную МЧС. К кому спешит на помощь социальный работник? К сирому, убогому, нищему, отверженному, выпавшему, – или выпадающему, – из социума, потерянному индивиду. К больному, неимущему, к бомжу, сироте, безработному, инвалиду, афганцу, чернобыльцу, б. алкоголику, б. нарко – или игрозависимому, пришедшему из «мест не столь отдаленных» и нуждающемуся в социальной реабилитации и адаптации и т.д. Без счету. И – мчатся. И – закрывают, либо хотя бы частично прикрывают беду чужую душой и знаниями, умениями, навыками еtс. – своими. Перед нами – типичная социальная работа. И – типичный социальный работник. Есть беда. Нужна помощь. Адрес? Начинаю движение.
И неведомо такому социальному работнику то, что ведомо было еще древнему эскулапу Галену; «не бывает больного органа, есть больной организм». И недоступна его пониманию истина: помощь, защита необходима лишь тогда, когда есть нападение. Есть напасть. Ибо: нельзя аплодировать одной рукой. Не бывает «стопперов» без «форвардов»… Значит: если ты ограничиваешь свою миссию, свою работу лишь «помощью» и «защитой», тупо водишь пальцем по должностным инструкциям и тебе нет дела (да и способности понять существо этого дела в силу собственной узости, ограниченности методологической, мировоззренческой, логической еtc. нет) до того контекста, до того развития, до той связи всего со всем, – до организма социального, составляющей которого есть «орган» – «болезный» индивид. И до источника напасти, знамо дело – дела нет. И ты просто даешь обезболивающее, ибо не з состоянии поставить точный диагноз, а тем более: начать лечение и обеспечить выздоровление. Ты, по – существу: один из тех, кто обслуживает эту напасть. Укрепляет и продлевает ее существование Т.е. – ты состоишь на службе (находишься на содержании) у того зла, против
которого вроде бы как борешься денно и нощно (за вычетом выходных и
отпусков).
Разумеется, выход за узкие рамки простого функционера, тупого исполнителя, трансформация из субъекта «социальной работы» в субъекта «социальной деятельности», в человека, которому доступно понимание не только текста, но и определенного контекста бытия, не только ситуация, но и обстановка, не только единичное, но и общее, не только расклад на поле боя, но и на поле истории – это уже прогресс.
Однако это – еще лишь первое отрицание. Антитезис. Деятельность – это способ бытия социальной материи, общества (человека, людей) на этапе их реальной истории. Предыстории. Фазами этого этапа были: рабство, феодализм, капитализм. Ну, о капитализме, к сожалению, пока еще преждевременно говорить: «был»...
Предыстория – это тотальное отчуждение, господство превращенных форм, эксплуатация, расчеловеченный человек, люди как средство, как товар среди товаров прочих, как пролетарии. Ибо: господство частной собственности на средства производства. Не греет...
Однако же: развитие неостановимо. На смену предыстории необходимо, неизбежно приходит, придет и утвердится в форме практической всеобщности – история действительная (Действительность – это совпадение сущности и существования). Действительный гуманизм. (Если больше нравится: действительный коммунизм). Общество, в котором каждый, многие и все – цель. Самоцель.
Общество, способом бытия которого есть творчество. Наиболее развитая форма развития. А каждый человек – есть субъектность. Т.е. творец. Гений. «Гений – это нормальный человек, все остальные – отклонение от нормы» (У. – С. Моэм). А профессия нормального человека – его имя. Ну, Маркс – марксизм, Эйнштейн – соответственно… А наука в полном своем составе, включая и научную философию, является непосредственной производительной силой. Каждого, многих и всех. И каждому, многим и всем доступны и понятны как единичные (ситуативные), так и общие, а, равно – и всеобщие смыслы и взаимозависимости бытия. Это и есть то самое второе отрицание, – отрицание отрицания, – тот самый синтез, который будет означать: каждый, многие и все являются субъектами социального творчества.
Так – по СУЩНОСТИ. По-разному – на уровне СУЩЕСТВОВАНИЯ. В странах, не пустивших за дымом, не развеявших по ветру великие, с таким трудом превеликим и жертвами неимоверными добытые и отстаиваемые обретения и завоевания реального и действительного гуманизма /социализма и коммунизма/: Белоруссия, Китай, Вьетнам, Ливия, Сирия, Венесуэла, Боливия еtс.
И, наконец: так на уровне ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ /действительность, повторяем – это совпадение сущности и существования/: на Острове Свободы.
Да здравствует Куба!