Предыдущая глава: http://www.proza.ru/2010/11/15/1087
Рита любила бывать в гостях у Серафима. Она ещё сильнее постарела, одряхлела и ослабла здоровьем, пила много отваров, для поддержания сил и занималась только прядением из льна и хлопка. Занятие это сытно не кормило, а награждать её льготами, вроде дармового питания за то, что она вынесла первые тяготы лагеря, агрогород не собирался. Она была нужна, когда была способна выполнять тяжёлые работы, а теперь она превратилась в немощную старуху и оказалась молодому человечеству в тягость.
Но приёмный сын не обижал её, что и стимулировало её почаще ходить к нему в гости: Серафим давал ей куски мяса, и молоко, и яйца, а она, стараясь как можно сильнее разжалобить его, роптала на свою тяжёлую судьбу, выпрашивала у него ещё и варёного сахару.
- Сладенького хочется сынок! - ныла она. - Жизнь-то у меня сладкой никогда не была, вот разве что раньше...
Глаза её светлели и она предавалась воспоминаниям. Ей очень нравилось восстанавливать в памяти прошлое, даже в мечтах переделывать его, улучшать. Вот если бы тогда её мужем был не этот жирный маменькин сынок, который на самом деле был её мужем, а Иванушка! Если бы Ванечка, работая управляющим усадьбы заводовладельца, крал бы у него для Риты, а не для покойной жены и детей!
Обо всём этом она пыталась спорить с Серафимом, но он её не слушал, а читал свои книги: кроме наук он интересовался и всеми религиями мира.
- И зачем тебе это, сыночка? - удивлялась Рита. - Неужели Бог есть?
Серафим отрывался от чтения и смотрел в лицо матери своими пронзительными тёмно-серыми глазами. Усмехался одним уголком губ.
- Неужели ты думаешь, что пустота способна созидать? - молвил он. - Ничего и есть ничего, если не сказать больше - его просто нет. Созидает только Высший Разум, который суть Бог.
Рита неуютно ёжилась, робела, а сын продолжал говорить:
- Многие учёные прошлого по воле Всевышнего совершили великую ошибку, изучая только материю, но не достаточно придавая значения познанию сущности души. Большинство просто отрицали её сущестование, потому что отсутствовали доказательства такового: душу ведь нельзя потрогать руками, её не видно плотским зрением, её не слышно ушами, у неё нет запаха, нет вкуса. Логика твердила, что её нет, но так и нужно было считать, это было по воле Господней, ещё не время было постигать невидимый мир. Теперь - иначе. Душа - это то, что даёт жизнь плоти. Конечно, учёным прошлого Высшие Силы дозволяли постичь такие научные способы, как оживление отдельных омертвевших органов или клонирование. Что ни говори, а фактически это способ дать жизнь телесной оболочке. Но без субстанции души он ничто - овощь, жизнедеятельность которого искусственно поддерживается специальными агрегатами и медицинскими препаратами.
Рите стало и вовсе не по себе. Ведь работала же она до Конца Света обычной уборщицей в научной лаборатории, где трудились над усовешенствованием медицинских препаратов, наслушалась за двадцать лет немало непонятных учёных разговоров, но то, что она слышала от Серафима, пугало.
- Страшно мне, сыночка, душу-то иметь, - пробормотала она, - грешный я человек, мало кому добро делала, а если и делала, то со своекорыстью... А вдруг такая душа моя в пламень адов полетит на вечные муки? Боюсь я ада...
Серафим негромко засмеялся. Глаза его повеселели.
- Да неужели ты думаешь, что у тебя нет души только потому, что тебе страшно её иметь? Какая ты смешная... Неужели не страшнее осознавать, что если бы у тебя не было души, ты после кончины тела перестала бы быть???
- И это страшно, сыночка. Я всегда так смертушки боялась, что и думать о ней не хотела. Всё гнала от себя эти мысли. Прогонишь их - легче. Даже если на кладбище ходила на могилы мужа и дочери всё казалось: все вокруг умерли, а я живая и не умру никогда. А как начнёшь задумываться, что и за мной смерть придёт - ужас прошибает, аж жизнь не в радость.
Серафим пожал плечами.
- Странные вы все... Велика сил плоти, да я и сам чувствую её. Не проще ли быть чище душой, чем бояться адских мук?
- Трудно, сыночка, быть чистой, когда так много грязи кругом. Не хочу я идти на Суд Страшный! Вот если бы вечно жить на Земле!
- Многие об этом мечтают, но эта мечта человечества теперь может осуществиться. Что если я скажу, что есть возможность создать прибор, способный какое-то время удерживать душу, покинувшую тело, у поверхности планеты и помочь ей войти в обновлённое, скажем, методом клонирования, тело? Это аналог бессмертия! Но врядли эта мечта сбудется у тебя, маманя. Даже если мне удасться создать такой прибор теоретически, практическое его использование сможет осуществиться только через немалый срок, учитывая нынешний регресс человечества. А воскрешение давно умершего, душа которого уже пребывает в мире Всевышнего - дело немысимое.
" - Нет, сыночка, - думала Рита, - видно, для разума человеческого нет немыслимого. Если только человек добьётся бессмертия,то и воскрешения добьётся. "
Ей не хотелось спорить с сыном вслух, да и ему явно становилось не до неё. Он, взяв в руки стержень с заострённым пером, начинал чертить какие-то формулы на дощечке, покрытой воском. Бумага теперь стала величайшей роскошью, её не производили, и, подобно древним римлянам и шумерам, люди вновь пользовались такими дощечками или глиняными табличками. Правда, у Серафима была самая настоящая толстая тетрадка, была и самодельная авторучка, наполнявшаяся самодельными же чернилами, но он пользовался ею только тогда, когда было необходимо записать в неё наиболее важное. На пожелтевших страницах этой тетрадки Серафим мелким почерком делал какие-то записи, выводил формулы.
А затем, проведя за этим занятием несколько часов, он увлекался медитативными упражнениями, с помощью которых развивал у себя дар ясновидения и яснослышанья.
Ему было уже совершенно не до Риты и она, поняв это, собирала данные ей сыном продукты в холщёвый мешок и уходила. Обычно она, пред тем, как отправиться к себе домой, присаживалась на порог учителского барака и начинала сосать кусок коричневого горьковатого от патоки сахара. Ей не хотелось делиться сладостью с Иваном, она любила сладкое больше, чем мужа, да и он любил его сильнее, чем жену. Съев сахар, она отправлялась домой.
Иван, полность превратившись в ослабевшего старика с прогрессирующим маразмом, теперь каждый раз с нетерпением ждал возвращения жены с с продуктами. Завидев издалека её сгорбленную фигуру, он шаркал её навстречу и приветствовал:
- Что, мамочка, там пожрать-то? Сладенького-то дал Серафимушка или опять не дал?
Галактика Имос медленно разрушалась. Она существовала огромное количество времени, но время её было гранично и наступил конец.
Хозяева галактики - ташлаки то и дело погружались в состояние ясновидения. А оно в последнее время было однообразным: луч Всевышнего из вселенной Янь проникал во вселенную Инь, затем в точку Янь и окутывал находившуюся там планету Земля, не позволяя воздушной атмосфере вокруг неё рушиться и заставляя её схранять пригодность для дыхания живых существ, всё ещё обитавших на ней. Магма - огненное нутро планеты пожирало кислород, леса деревьев, когда-то вырабатывавших этот кислород, значительно уменьшались, воздух становился всё тяжелее и вреднее для дыхания и только энергетика Высшего Разума поддерживала его в состоянии пригодности для жизни.
Красивые, словно вытесанные из камня, лица ташлаков озаряли блаженные улыбки, их препончатые крылья подрагивали от радости, вожделения. Да, Он всё ещё хранил эту планету! Таков был договор. Ведь не взорвались же во время землетрясения ядерные боеголовки и не добили планету, не разнесли в пух и прах, потому что ангелы не выпускали дела из рук...
Земля была желанна для ташлаков. От предвкушения сосало под ложечкой, горело в груди. Хотя, казалось бы, чем могла быть вожделенна одна-единственная маленькая, тесная и нищая планета после того, как ташлаки были единоличными владельцами целой галактики, где создавали свои собственные законы и вели межпланетные войны не от нужды, а только потому, что считали состояние войны необходимым и нужным для себя и других образом жизни?
В желании поскорее бежать на Землю можно было понять других, находившихся в подчинении у ташлаков: гулий - трусоватых приспособленцев, дивий - сумасбродных анархистов и багритов - непроходимых тупиц и дурней, тем не менее, бывших в милости у ташлаков более других. Весь этот народ, преселившись в измерение бренного мира, имел возможность не только стать равными своим хозяевам, но и возвыситься над ними. Так что же влекло к ней ташлаков?
Планета Земля действовала одинаково гипнотизирующе на всех: и на правителей-ташлаков и на их подданных. Она казалась им не просто тесным мирком, в котором можно было застрять, как в ловушке, а точкой отправления, началом чего-то нового, грандиозного, чего не было прежде. Всем обитателям галактики Имос виделось будущее: небывалое развитие прогресса на планете Земля, покорение множества других планет, созидание искусственной атмосферы и обустройства жизни на них. Имосяне станут владельцами гораздо большего количества звёзд, чем сейчас, будут они и хозяевами людей: эти низкие, малодушные и не очень умные существа не будут иметь выбора.
Но главной надеждой ташлаков и прочих было бессмертие. Ведь появился же на Земле тот,
кто обеспечит его...
Магма в трещинах Земли остывала и твердела год за годом и это, соответственно, влияло и на понижение температуры.
Люди, привыкшие к непроходящей жаре и тяжёлому воздуху, ухудшавшему их здоровье и сжимавшему дыхание, всё больше теперь ощущали нужду в тёплой одежде. Искать её в развалинах городов не было смысла: она сгнила в них почти за двадцать лет, миновавших после Конца Света.
Тёплую одежду изготавливали из утолщённых льняных нитей - их ткали, вязали, но всё острее требовалась шерсть. Это выявило ещё одну проблему: на планете оказались слишком малочисленны овцы, все эти годы они н были нужны человечеству, пастбища сохранялись, в основном, для табунов коней, коров.
Теперь было уделено повышенное внимание разведению овец.
Открывалось всё больше предприятий по производству утеплённой одежды, человечество старалось совершенствовать прядильно-ткацкую технику хотя бы до того уровня, какая она была на заводах в двадцатые годы двадцатого века - до новой эпохи.
Были так же достигнуты определённые результаты в созидании солнечных батарей и уже изготавливались машины, работающие на солнечной энергии.
Но в действии пребывало и другое изобретение, не менее важное, чем вышеописанное: во всех населённых частях планеты возводились гигантские башни, внутри которых находились лаборатории, производившие массы искусственного кислорода. Способ вырабатывания этого вещества, неоходимого для дыхания и жизнедеятельности, был изобретён совсем молодыми учёныи, ровестниками Серафима и равными ему по гениальности - Мэри Стейнсон и Шмуэлем Голдбергом.
Учёные пытались дать ответ: каким образом огненные трещины не убили человечество за двадцать лет, миновавшие после глобального землетрясения? Твердили о мутации биологических организмов, внезапно приспособившихся к минимальному количеству кислорода, да так и оставили эту теорию, как неопровержимый факт.
ПРОДОЛЖЕНИЕ: http://www.proza.ru/2010/11/19/746