Страна залечивала раны, нанесенные войной. Восстанавливались заводы, фабрики, шахты, города. В пятилетних планах восстановления народного хозяйства ни одного слова не говорилось о производстве средств потребления, а только о производстве средств производства. А людям хотелось уже красоты - красивых тканей:ярких, веселых, нарядных;красивой обуви, всяких там шарфиков, кофточек, шляпок и т.д. Но, увы! Этого не было на прилавках магазинов. Правда, к чести тбилисских армян( нужно сказать, что это были люди,которые стояли на страже современной моды), как только они видели в каком-нибудь фильме модную кофточку, свитерок, шарфик, они тут же запускали это в производство. Самое многое ,через полмесяца такие вещи появлялись во всех магазинчиках по улице Марджанишвили, которая вела к ЦУМу. Здесь же можно было купить" лакис туплеби" т.е.лаковые туфли, босоножки различных конфигураций и размеров. Качество изделий оставляло желать лучшего, но они были модными, яркими, нарядными. Туфельки и босоножки через две недели становились дырявыми, т. к. подошва была из твердого картона и так сработана, что спецы и те не сразу могли определить - кожа это или картон? А простому покупателю и подавно было не определить! Продавцы были вежливыми, услужливыми, заботливыми и ты, обязательно, уходил с покупкой.
Но качественных вещей было мало. И вот тут выступали люди, которых называли ужасным словом - спекулянт! Теперь бы их назвали перекупщиком, коммерсантом, но тогда из уст в уста, шепотом, говорили - спекулянт. Вот такой спекулянт появился и у нас.Это был мужчина лет пятидесяти, среднего роста, сухощавый. На нем летом болтался белый льняной костюм,был обут в белые тряпичные туфли и на голове белая соломенная шляпа, на шее всегда был яркий платочек.Звали его Шалва Георгиевич. Я уже училась в Тбилиси в пед.училище.Однажды, приехав домой, я увидела Шалву Георгиевича у нас дома.Он сидел за столом с мамой и тетушкой Шурой, пил чай с пирожками и вареньем. Как только я появилась, он вскочил и с укоризной сказал маме:"Ах, Эля-баджи! И вы молчали, что у вас такой красавица дочка!?"И тут же полез в свою огромную сумку, достал очень красивую вязанную кофточку с пояском и заставил примерить.Кофточка была точно по мне. Я в ней выглядела очень нарядно. Мама сказала, что денег сейчас нет, на что Шалва ответил:"В долг даю!"Из кармана своего льняного, давно не глаженного, пиджака он достал немыслимо растрепанную, пухлую записную книжку и записал долг. Мама и Шура уже сделали заказ и он, допив чай, ретировался.
Шалва ходил по дворам, предлагая свой товар, записывал заказы. Через неделю привозил заказы, новый товар, собирал долги. Где он брал товар - останется навсегда его коммерческой тайной, но то , что он был человек обязательный - знали все.
В очередной свой приезд домой, я встретилась с Шалвой около двора наших соседей Михневичей. Увидев меня, Шалва сказал:"Шен генацвале, аба таджекит!"(Моя самая прекрасная, ну-ка, садись! с груз.)Мы присели на лавочку, поговорили о том, о сем, об учебе, о лаковых босоножках. Шалва, видно, распродал весь свой товар, т.к. ничего мне не предложил, но спросил ничего ли мне не надо? И я, вспомнив, как он желая прихвастнуть, сказал однажды, что может все достать, "абсолутно все", решила подшутить. Говорю, что уже вторую неделю ищу сушеные логарифмы, сырые предлагают, но мне нужны только сушеные.
Не чувствуя подвоха(надо было знать уровень его образованности), он достал свою лохматую записную книжку и внимательнейшим образом изучил ее дважды от начала до конца. Меня уже начинает распирать от смеха, глядя на него, как он ищет эти клятые сушеные логарифмы. Наконец, Шалва изрек:"Сейчас нету, через неделю достану!" Я побыстрей распрощалась с ним и буквально бежала к нашей калитке.
На следующее воскресенье я по какой-то причине не смогла поехать домой. И хорошо , что не поехала! Шалва ворвался к нам во двор, бросил сумки и стал метаться по двору, пиная все, что было у него на пути с криками:"Где этот дран?Где этот мамадзагло?(отец - собака с груз.)Мерзавец, шенис аватире!(все болячки на тебя! с груз.)" Сбежались соседи, никто ничего не поймет, кого ругает Шалва на всех наших языках(он ругался еще на армянском и азербайджанских языках) Оторопевшие женщины и мужчины смотрели как носится по двору Шалва и думали, что его обокрали.Кое-как, еле-еле, удалось успокоить его. Дав ему отдышаться от ора, стали расспрашивать, что случилось.Когда все выпили по стакану вина, Шалва поведал всем, что " этот негодный дэвчонка, этот паразит!" подставила его, как идиота(сейчас бы сказал как лоха). Он везде искал "этот проклятый сушены логарифми", сырые просил не предлагать, пока над ним не начали смеяться и одна умная голова ему объяснила, что ни сырых, ни сушеных логарифмов не бывает, что это математические знаки, а эти знаки не могут быть сырыми, а затем высушенными, что над ним посмеялись. После второго стакана вина, глядя на маму с обидой сказал:"Эля-баджи(уважительное обращение к женщине средних лет, азерб.), вы меня никогда не обманывали, вы - хороший человек, добрый, честный. Петро тоже кочаг( вроде нашего - козак), добрый, но откуда у вас такой дран (дрянь) дочка?" Шурочка, вспомнив свои материальные и моральные потери от этой "дряни", поджала губы, ответила:"Да, она такая стерва была еще с детства!"
Когда я поступила в училище и уехала на учебу в Тбилиси, за 35км от нашего городка, все в нашем дворе и на улице облегченно вздохнули, но видно, поторопились.
Через года полтора стали появляться предметы потребления(группа Б) на прилавках магазинов и роль Шалвы Георгиевича сошла на нет. К его услугам перестали обращаться и он исчез как и появился. Но о нем вспоминали у нас с уважением, по-доброму.Тем более, что Шалва давал в долг и можно было не спешить с возвращением . За "сушеные логарифмы" мама меня отругала, хорошо, что за неделю воинственный пыл поутих. А я вот до сих пор помню этого замотанного, уставшего "коробейника" моей юности с его невообразимо огромными сумками и лохматой, потрепанной, исписанной только ему известными буквами, записной книжкой.