Меня разбудило легкое металлическое позвякивание.
Глаза я не открывала, потому что в них бил яркий свет. Я не хотела сжечь сетчатку, нет, спасибо.
На уши подушкой ложился ровный гул вентилятора, монотонный и надоедливый, как зуд комара. Наверное, поэтому резкий металлический лязг среди глухого шума и вывел меня из дремы.
Пахло... ничем не пахло. Как в офисе.
- Дзиньк!
Вслед за этим я ощутила, что в животе у меня что-то движется. Нет, боли не было. Просто странно как-то. Как легкая щекотка, но не щекотно.
А еще - что на руках и ногах, кажется, кожаные ремни. А под головой - подушка, так что если я открою глаза, то увижу, что там такое у меня внутри. Я чуть приподняла веки.
И замерзла от ужаса.
В моем раскрытом животе торчал скальпель.
**Тогда.**
- Лия...
- Что, сладкая? - она подняла брови.
- Значит, у меня совсем нет надежды?..
Она взяла чашку изящными пальчиками и пригубила кофе. В лучах утреннего солнца ее оливковая кожа светилась золотом, пальцы ее смуглели на белоснежном фарфоре. Лия, греческая богиня моих снов.
Она взглянула на кукол, красиво усаженных по полкам вдоль стен.
- Извини, но я тебя не люблю.
Лия произнесла это так равнодушно и спокойно, что... Мне захотелось взять столовый нож со стола и вогнать его в ее чертов зеленый глаз с черной подводкой. Но я, конечно, не стала делать этого.
**Сейчас. **
Мои ребра расходились влажными половинами арбуза, и я видела свое пульсирующее сердце между похожими на дырчатый поролон легкими. А что ниже, не видела - зато видела руки в латексных перчатках. Одна кисть сжимала скальпель, другая зарылась в... в мой живот.
Руки можно было рассмотреть лишь до локтя. Дальше моего потрошителя - или потрошительницу, судя по тонким ладоням, - скрывала тьма.
Боли не чувствовалось совсем. Странно, но как же я ощущала ремни на своих руках и ногах?
Обрывки кожи свисали с пластов мяса на моих ребрах, курчавясь по краям и колыхаясь от легкого ветерка.
Руки в перчатках двинулись, и одна из них пошла вверх, сжимая склизкий комок, в котором я опознала свой желудок.
Картина была настолько леденящей, что мое сознание милосердно отключилось.
**Тогда.**
- Как могут быть куклы важнее людей?! Как, объясни мне!
Лия спокойно пила кофе, даже бровью не ведя на мои вопли. Я кружила по кухне, крича в голос на нее - а она сидела нога на ногу и смотрела в окно, наслаждаясь солнечным утром.
Я же не могла без нее. Не могла.
Мы встретились полгода назад на какой-то маскарадной вечеринке. Лия была наряжена доктором, и надо сказать, коротенький халатик очень шел ей. Мой парень тогда сказал: "Смотри, вот мастер кукол, ты ведь так любишь игрушки". Конечно, услышав такое, я тут же побежала с ней знакомиться.
Потом мы с парнем расстались, и я сидела у нее на кухне, слушая ее истории. Лия делилась со мной секретами мастерства, идеями о своих созданиях - о, это было так интересно! Увы, я с детства отличалась косорукостью. Так что мне оставалось только слушать и восхищаться.
Как-то так постепенно получилось, что Лия заняла центральное место в моей жизни. И так же постепенно я поняла, что если не признаюсь ей в любви, то умру.
- Твои куклы слишком красивые! А я, живая - нет? Не гожусь тебе?!
**Сейчас.**
- Будешь красиииивой, будешь красииивой, как белая, славная, нежная лииилия, моя милая леди...
Теперь меня выдернул в реальность негромко напевавший женский голос. Свет огромной круглой лампы бил уже не так ярко.
В нос ударил отвратительный запах формалина.
Вновь чуть приоткрыв веки, я глянула сквозь ресницы на свое тело.
Сердце и легкие исчезли, так же, как и желудок, кишечник, селезенка, печень... Вообще все исчезло. Внутри меня не осталось ничего.
Под ярким светом сахарно отблескивали костные отростки моих позвонков. Поразительно - мне довелось увидеть свой же позвоночник. Разве я когда-нибудь могла представить, что увижу себя изнутри?
А боли все не ощущалось.
Интересно, а где моя кровь?.. Почему мясо на моих ребрах напоминает мороженую свинину в лавке? Из меня выкачали всю жидкость, что ли?
У кого бы спросить, а?
И почему я не о том думаю?..
- Проснулась, моя сладкая, - пропели надо мной, и из тьмы выплыло лицо в хирургической маске и изумительно красивыми глазами над ней. Женщина в белом халате смотрела ласково, очень ласково. Я не могла насмотреться на ее пушистые ресницы и соболиные брови. А глаза у нее были кошачье-зеленые.
Женщина положила скальпель - раздалось то самое звяканье, - и взяла большую иглу с длинной нитью.
- А сейчас мы тебя зашьем, аккуратненько и красивенько, - мелодично произнесла Лия. - Будешь красивая, как фарфоровая кукла. Как ты и хотела.
Я вспомнила, кто она. Лия, греческая богиня моих снов. Мастер кукол.
Я же ее любила.