И в армейской службе бывают приятные моменты. Однажды мы поехали на стрельбы, а после целый день провели на солнцепёке, изнывая от безделья и неизвестности, никто ответить не мог, зачем мы здесь. Пришёл вечер и мы, несколько молодых лейтенантов, побежали к озерку в степи, которое мы заметили еще утром, проезжая мимо.
Озерко оказалось обыкновенной лужей. Я и лейтенант Фомин добежали до середины лужи и обнаружили, что там глубина еле достигает бёдер. Мы тотчас присели и стали изображать, что покачиваемся на волнах. Мы увидели, что за нами бежит еще один военный, молдаванин огромного роста. Мы закричали ему: - Плыви к нам! И потешались его обескураженным видом, как он бежал и всё никак не мог найти глубокое место.
Зато вернувшись, мы почувствовали себя свежими и отдохнувшими. Мы обнаружили на месте нашей стоянки две или три брезентовых палатки, в одной из них расположились наши коллеги по службе.
Как всегда, на новом месте начались разговоры, которые вскоре переключились на весьма таинственные темы.
-В одном селе жили две подружки-старушки, начал свой рассказ майор Ярмоленко,
обладавший громким командирским голосом и оказавшийся неплохим рассказчиком.
Одна из старушек захотела сфотографироваться в гробу, ей очень хотелось увидеть, как она будет выглядеть после смерти. Она залезла в гроб, предварительно одевшись в одежды приготовленные «на смерть». Её подруга пригласила деревенского фотографа, не разъяснив ему до конца суть дела. Сказала, что вот, дескать, умерла подруга, и я хочу, чтобы ты, Вася, её сфотографировал. Вася пришёл, приладил штатив, сделал все необходимые поправки на слабую освещённость и клацнул затвором. Ну, ладно – сказал он, - я принесу вам фотографию, как только сделаю.
- Не надо, я сама приду, неожиданно произнесла воскресшая старушка, и села в гробу. От такой неожиданности фотограф уронил штатив и упал без чувств. Затем майор ещё раз повторил свой дежурный рассказ об электрическом чайнике, который какой-то бродяга (это было его выражение) унёс в неизвестном направлении. Майор Ярмоленко был комендантом нашего гарнизона, находившегося в небольшом молдавском городке, и в его обязанности входил надзор за порядком в караульном помещении. Этот его рассказ не вызвал никакого интереса у присутствующих, и воцарилось молчание.
- А ещё я хочу рассказать вам, как я в 56- м году приехал в Киев. Я поехал в гостиницу, т.к. мой поезд был только на следующий день, продолжал майор. Естественно, что свободных мест не было, и я совершенно не знал, что мне делать. Вдруг вижу, в холл гостиницы заходят хорошо одетые мужчины и с ними Павло Григорьевич Тычина, которого я узнал по рисунку из школьной хрестоматии. Я сразу же подошёл к нему и сказал: - Павло Григорьевич, я рад вас видеть, я так люблю ваши стихи!
- А вы что тут делаете, спросил в ответ великий поэт.
- Да вот мест как назло нет, и мне негде переночевать.
- А что у вас с ногой, спросил снова поэт, заметивший мою лишённую обуви и забинтованную левую ногу, которую я повредил, неверно выполняя упражнение в училище.
- А это мне подарок из Венгрии, находчиво соврал я, в то время как раз недавно произошли известные события в Венгрии.
Павел Григорьевич тотчас подошёл к администратору гостиницы и доверительным голосом попросил: - Пожалуйста, сделайте это для меня, устройте на ночь этого молодого
воина, он ранен при защите интересов Родины.
Так, случайно мне помогла встреча с великим человеком.
- А я помню один нехороший случай, вступил в разговор лейтенант Кочкин, наш командир роты.
- Я был в пионерском лагере, когда у нас случайно утонула в речке вожатая. Нас, нескольких пацанов, мобилизовали, чтобы мы погрузили мёртвую вожатую на грузовик.
Мы, встав в ряд, приподняли на руках тяжёлую вожатую, завёрнутую в простыню, и попытались покласть её на платформу грузовика. Но она выскользнула и упала прямо на нас. Я до сих пор помню, как мне было страшно, когда по моей спине соскользнуло её холодное мокрое тело.
Некоторое время мы молчали, под впечатлением рассказа лейтенанта Кочкина.
Затем ещё кто-то рассказывал, как один начальник нараула застрелил арестованного солдата при попытке к бегству из гауптвахты. Он выстрелил в тот момент, когда этот солдат влез на забор, чтобы убежать и стал виден на фоне вечернего неба. Продолжал рассказчик. Представляете, он попал ему в зад и этим убил, по-видимому там была какая-то большая артерия.
И опять молчание. Затем кто-то спросил, а что ему за это было?
-А ничего. Его просто перевели в другую часть.
Затем, снова молчание и снова разговоры, под которые я и уснул до следующего утра.