Глава 3
Последнее послание
Положив книгу на письменный стол, я включила настольную лампу и принялась рассматривать необычный переплет. Его грубая кожа, несомненно, была очень старой и местами засаленной. Наверное, за свою долгую жизнь книга пережила прикосновения не одного десятка рук. Я крутила её, как мартышка очки, не понимая, что собственно, пытаюсь найти. – Хорошо,- подумала я, если папа хотел мне что- то сказать при помощи этого увесистого томика со сказками, то наверняка это что-то должно было сразу броситься мне в глаза. Так как сказки сами по себе меня мало интересуют, всё мое внимание с самого начала было приковано к кожаной обложке. Может быть, именно в ней кроется тайна? В десятый раз я уставилась на обложку, на этот раз, разыскивая что- то вроде кармана, или прорези. Ни кармана, ни прорези не было. Зато, как мне показалось, в одном месте, прямо под тиснением названия книги, прощупывалось незначительное утолщение. Достав из ящика стола макетный ножичек, я аккуратно распорола сбоку обмотку из тонких кожаных полосок, раздвинула слои и просунула внутрь пальцы. Догадка оказалась верной! Я сразу же вытащила кусочек металла. Поднеся его поближе к свету, я… не увидела на нем ровным счетом ничего! Чистый, отполированный металлический жетончик. Никакого секретного послания! Я сидела в полном недоумении, а мой взгляд бесполезно блуждал по комнате, пока не наткнулся на коробку, перевязанную нелепыми бантами и розовыми ленточками. Подарок доктора Островского! Бог мой! Как же я раньше не додумалась! Микроскоп! Ну, конечно! Я сразу вспомнила слова доктора о том, что все, что кажется глупым и незначительным, под микроскопом приобретает другой смысл. Лихорадочно распаковывая и собирая микроскоп, я думала о том, что могло бы быть на табличке. Наконец, я разместила жетончик на подставке и примкнула к окулярам. Как только я настроила оптику, то никак не смогла сдержать улыбку: на махонькой железяке были выгравированы еле заметные значки. Правильно развернув жетончик, я без труда узнала стенографический текст. Вникнув в него, было невозможно не расплакаться. Последнее письмо папы!
« Дорогая Калли! Мне жаль, что тебе приходится читать это послание, ведь мы оба знаем, что явилось причиной этому. Это письмо - всё, что я могу ещё успеть сделать для тебя. С самого твоего рождения я оберегал тебя от той правды, которую теперь придется открыть. На этом жалком кусочке металла невозможно написать и десятую часть того, что тебе необходимо узнать. Я могу лишь дать отправной пункт для того, чтобы ты сама смогла найти кого- то, кто сможет помочь. Найди того, до кого я не дошел. Я всегда буду любить свою маленькую девочку. Твой папа.»
Утирая слезы и вздрагивая от постоянных всхлипываний, я отошла от микроскопа и, вытащив жетончик, спрятала его в игрушках. Что всё это могло означать? Стоит ли мне рассказать обо всем маме? Интуиция подсказывала мне, что папа не собирался ей о чем либо говорить. Возможно, эта информация предназначалась лишь мне одной? Он написал, чтобы я нашла кого-то, до кого он не дошел. Без сомнений, это бы кто-то, к кому он ехал этой ужасной ночью. Как я могу узнать, к кому именно он хотел попасть? Это мог быть кто угодно! Я не знала коллег папы, ведь меня старались никому не показывать. Каким же образом мне искать того, кого я даже знать не могу? Это был тупик. Оставалась одна надежда - мама. Нужно как то выяснить у неё, к кому ехал папа, при чем сделать это надо так, чтобы не вызвать у неё подозрений и ненужных вопросов. Мой новый дар сейчас был совершенно бесполезен. Я видела что- то в настоящем, но разглядеть дела прошлые или будущие не могла. Каким- то образом, я мысленно находилась в другом месте и лишь наблюдала за происходящим. Это походило на подсматривание в замочную скважину. Может быть, я и смогла бы как то применить этот дар для вычисления нужного мне человека, но была и ещё одна проблема. У меня никак не получалось по собственной воле вызывать нужные видения. Они приходили ко мне в голову сами собой, в самый непредсказуемый момент.
От размышлений опять начинала ныть голова, и я решила, что мне просто необходимо немного поспать. Лежа на кровати, даже не прислушиваясь, можно было услышать глухие рыдания мамы. От них больно сжималось сердце, тем более, что я ничем не могла ей помочь. Солнце, вокруг которого она вращалась, потухло…
От нечеловеческой усталости я провалилась в липкий, не дающий отдыха сон. Ровно в восемь утра я проснулась, благодаря немилосердно трезвонящему будильнику. Сон, словно только что просмотренная кинокартина не выходила из головы. Тело не хотело вставать и молило о пощаде. Руки и ноги не слушались меня, зато голова была легкой и светлой, вопреки всем последним обстоятельствам. Мне приснился взрослый мужчина, ему было, наверное, что то около 20 лет. Он был очень, очень высоким. Мужчина просто шел мне навстречу по большой, широкой улице и улыбался. Я стояла, мимо проходили спешащие по делам люди, но я была уверена, что Он улыбался именно мне. Его каштановые волосы переливались на солнце всеми красками осени.
Темные глаза мужчины смотрели на меня с какой- то до боли знакомой нежностью. Я засмущалась, но так и не смогла оторвать взгляд с незнакомца. Он приближался ко мне. Вот он всё ближе, ближе… Мужчина распахивает свои объятия. Я испытываю почти физическую необходимость броситься в них, но не могу пошевелиться, а он… просто проходит мимо. Я смотрю ему в след и вижу, наконец, ту, к которой на самом деле он и направлялся. Миловидная девушка с длинными, слегка небрежно уложенными волосами. Она тоже улыбалась. Я разозлилась, но тут девушка посмотрела на меня и её улыбка очень напомнила мамину. Злость прошла, остались лишь сожаления, что я- не она. Мужчина подошел к девушке и обнял её. Они стояли, прижавшись друг к другу. Я смотрела на них, пока толпа людей, толкая меня не закрыла прекрасное зрелище. Тут то я и проснулась.
- Сказочный сон! Однако, картинка как то не по возрасту,- подумалось мне. В реальность вернули голоса внизу. Я быстро оделась и побежала в столовую. Спустившись, я обнаружила множество совершенно незнакомых мне людей. Они были одеты во все темное и почему то напомнили мне воронье, собравшееся разделить поживу. Мама сидела на барном стульчике, возле окна. Бледная, заплаканная, совершенно потерянная. Она теребила в руках платочек, который своим кипельно белым цветом сильно контрастировал с бархатным костюмом цвета вороного крыла. Мама, кажется, даже не заметила моего появления, да и другие люди тоже не сразу обратили на меня внимание. Они стояли небольшими группками и тихо перешептывались друг с другом. Я прошла мимо одной такой группки: это были трое мужчин средних лет. Самый толстый из них поглаживал бородку, тронутую сединой. Все трое о чем- то увлеченно спорили. Мне было неудобно подслушивать, но, стараясь пройти поскорее к маме, я все равно услышала: - Нет, нет, я так не думаю! Он не мог сесть за руль в нетрезвом виде. Его предельно отросшее чувство ответственности не позволило бы сделать это!
Они говорили про папу? Мой папа точно в тот вечер, даже не смотря на то, что это был мой день рождения, ничего кроме газировки не пил. Я решила задержаться и сделала вид, что завязываю шнурок.
- Да трезвый человек не натворил бы такое! Вон сколько людей с собой на тот свет утащил- ужас!- утверждал мужчина с тростью. Первый же продолжал возражать:- Я не уверен, что он не справился с управлением. Все было больше похоже на банальный отказ тормозов. И думаю, что в этом случае, они не просто так отказали…
О чем они говорят? Мое сердце сжалось от ужасной догадки. Неужели…?
- Ты думаешь, что кто-то помог им отказать?- не унимался обладатель трости.
- Уверен на все 155%! Участников проекта всё меньше, значит и свидетелей не прибавляется. Нам всем теперь нужно быть осторожнее,- весьма отчетливо расслышала я. Папу убили! Тошнотворный приступ острой жалости к себе заставил меня сбежать обратно в комнату. Зарывшись в подушку, я плакала и плакала, пока спасительный сон не вырвал меня из этого кошмара.