Глава 27. «Визит «Ориона»
Штурман выскочил в коридор. По всему кораблю, вперемешку с пронзительными трелями корабельной сигнализации, раздавался топот матросских ботинок о железную палубу. Владимир пулей взлетел на капитанский мостик.
- Из-за чего такой трезвон? - задал он вопрос Воронову.
- Вон посмотри туда, - ответил Андрей и указал товарищу на едва заметную точку в небе над горизонтом. Точка стремительно приближалась и росла в размерах, и, наконец, оформилась в силуэт четырехмоторного самолета.
- Что за птица? Дай посмотреть, - штурман взял у Воронова бинокль. - Черт, далеко еще — не видно чей. - Микульский закрутил колесико настройки семикратной оптики.
- Американец... Кто же еще? Патрульная служба "ОРИОН". С поста артиллерийской наводки сообщили, - сказал Тесленко, который тоже находился на мостике, стоя около рулевого.
Через несколько минут самолет подлетел настолько близко, что можно было, уже невооруженным глазом, рассмотреть его бортовой номер и американские белые звезды на фюзеляже. Крылатая машина неслась так низко над водой, что через стекло кабины четко просматривались головы пилотов.
Серебристая птица имела внушительные размеры, но четыре мощных двигателя придавали ее полету легкость и изящество. Позади хвостового оперения заметно выделялся длинный полосатый шип.
После того, как американец сделал несколько больших кругов вокруг "ЛОСЯ", и ажиотаж, вызванный появлением непрошеного гостя, немного спал, на мостик сторожевика поднялись все офицеры. Даже Аненков вылез из машинного отделения.
Конечно, это было нарушением устава, так как по боевой тревоге все офицеры должны находиться на своих постах, но интерес к американскому самолету у каждого был так велик, что Ахидов разрешил подчиненным поглазеть на "вероятного" противника.
- Красиво летит сволочь, - высказал свое мнение старший лейтенант Родыгин.
- Подводные лодки ищет, - ответил Тесленко.
- Высматривает их сверху, что ли? - спросил Здор.
- Вон видишь — у самолета сзади торчит шип? Там находится аппаратура обнаружения теплового следа. Когда подводная лодка движется под водой, то нагревает своими двигателями окружающую среду. Конечно, на ничтожную долю градуса, но этого вполне хватает, чтобы "ОРИОН" обнаружил шлейф, тянущийся за субмариной, - высказал свою осведомленность Микульский. По своей военно-учетной специальности в отличии от Здора он был специалистом по борьбе с подводными лодками, поэтому разбирался в подобных вещах.
- Вот я и говорю — сволочь, - опять высказался Родыгин. - От такого гада и под водой не спрячешься.
- Эх, врезать бы по нему ракетой, или, на худой конец из зенитки пальнуть, - мечтательно высказался стармех, - да так, чтобы плоскости поразлетались в разные стороны! Знал бы тогда американец, как патрулировать в нашем море!
- Ну, во-первых, море не наше, - обозвался замполит, - тут ведь нейтральные воды, так что он летает на законных основаниях. А во-вторых, откуда у вас, товарищ капитан-лейтенант, такая агрессивность?
- Это у товарища механика раны на заднице ноют — память об американцах! - пошутил Воронов, и все засмеялись.
- Мудак, ты, Андрюха. Я под бомбами был, когда ты сопляком в штаны мочился! У меня орден! А ты...- Обиделся командир БЧ-5 и пошел к себе вниз. (Сейчас он был трезв, поэтому шутка Воронова, вызвавшая всеобщий смех, задела Аненкова за живое. Он совсем забыл, что своему ордену он был обязан ранению в задницу.)
- Вообще то американцы нормальные ребята. Я с ними в интерклубах часто встречался, когда бывал за границей. Люди, как люди — на нас похожи, - сказал штурман.
- Может в интерклубах тебе попадались и нормальные, - парировал Тесленко, - а повстречайся ты им в другом месте, да при других обстоятельствах — они бы с тобой цацкаться не стали.
- Перестаньте спорить, - примирительно произнес Фархатов. - Он полетает еще немного и улетит домой. Что ему — делать нечего? Сдался ему наш сторожевик?
Но, вопреки предсказаниям замполита, "ОРИОН" не улетел. Он, опустившись на предельно малую высоту, с ревом пронесся рядом почти над самым "ЛОСЕМ", едва не задев верхушку мачты.
- Вот гад, что вытворяет! - Воронов проводил нахальный самолет злым взглядом. - Товарищ командир, разрешите мне пугануть подлецов? Дам пару очередей для острастки!
- Отставить, - запретил Ахидов. - Тебе что случая с Южно-Корейским "БОИНГОМ" мало? Да? Не хватало еще, чтобы и мы сбили самолет в открытом море!
- Разрешите ему, товарищ командир. Воронов у нас меткий стрелок. Не зря ему, на последних учениях, сам адмирал Головко выражал благодарность за точную стрельбу, - поддержал просьбу Андрея старпом.
Капитан третьего ранга был полностью солидарен со своими подчиненными, но груз ответственности, давивший на его плечи, заставлял командира колебаться. Лишь после того, как "ОРИОН" еще дважды прошелся рядом с мачтами сторожевика, да еще с включенным для большего эффекта форсажем*, Ахидов решился отдать рискованный приказ.
- Добро, Андрюша, шугани мерзавца. Только, смотри — дозволяю под твою личную ответственность. Будет в самолете хоть одна дырка, все свалю на тебя!
- Спасибо, товарищ командир. Все исполню в наилучшем виде, - обрадовался Воронов, и побежал вниз по трапу к скорострельной зенитной пушке.
Народ на мостике замер в ожидании невиданного представления.
... Американцы, тем временем, развернулись на новый заход. Топлива у них было предостаточно и им, видимо, процесс пугания "сиволапых русских медведей" доставлял большое удовольствие.
Как только самолет приблизился на достаточно близкое расстояние, задергались стволы корабельной зенитки, и перед самым носом "ОРИОНА" стали вырастать былые облачка снарядных разрывов.
Пушечная очередь прозвучала так неожиданно громко, что офицеры на мостике, интуитивно, втянули головы в плечи.
Американские летчики, из-за рева двигателей, не могли слышать грохота выстрелов, но, увидав прямо по курсу красноречивые белые шапки, мгновенно сообразили, в чем дело. Самолет резко взмыл вверх и в сторону и стал набирать высоту.
- Ага, испугались, сволочи! Молодец, Андрюха, так их - гадов, - возбужденно закричал Родыгин, и все поддержали его соответствующими возгласами.
Матросы, находящиеся по боевому расписанию на палубах, проводили "ОРИОН" свистом и улюлюканьем, посылая ему вслед обидные оскорбления.
*форсаж - работа двигателя на максимальных оборотах.
Самолет улетел, но недалеко. Он продолжал ходить вокруг "ЛОСЯ" большими кругами, как привязанный. Поведение американских летчиков было непонятным, а оттого выглядело весьма подозрительным.
"Гидрологи" наблюдали за противником, стоя на шкафуте правого борта. Зная какой мощной следящей аппаратурой нафарширован патрульный самолет, они старались особо не высовываться.
Однако, кроме наблюдения за «ОРИОНОМ», товарищи Петров и Иванов обсуждали еще одну животрепещущую проблему, которая занимала их гораздо больше, чем какой-то, пусть даже и американский разведчик!
Надо сказать, что хоть Уварова и трудилась в закрытом КБ, но она плохо представляла себе методы работы людей, осуществлявших оперативное прикрытие ее института. Поэтому, надежды девушки на то, что теперешнее непосредственное начальство удовлетвориться объяснениями, данными ею по поводу знакомства с Микульским, были весьма легкомысленными.
Мнимые гидрологи были «тертыми калачами» и не поверили ни единому слову девушки. В её отсутствие они побывали в бывшей штурманской каюте и установили там кое-какую аппаратуру, благодаря которой весь давешний разговор Марины с Владимиром не являлся для «гидрологов» секретом!
- Ну, что будем делать?- вполголоса заговорил тот, который именовался Петровым.- Наша «святая дева» выболтала все своему ухажеру!..Ты слышал какие она «шашни» крутила? Как с сеструхой развели мужика! А прикидывалась тихоней-недотрогой, по виду и не скажешь.
- Что тут говорить? Ситуация паскудная. Утечка секретной информации налицо!..Ох уж эти бабы! Я бы их на пушечный выстрел не подпускал к конторе! - зло выговорил второй «гидролог».
- Ну, не скажи. В ином деле от них много пользы. - оскаблился Петров. Он был не очень расстроен, так как принятие решений всецело лежало на его напарнике.
- Так то в ином... Короче – доложим наверх, а там уж пусть они решают. Наше дело маленькое...
Прошло еще минут двадцать и офицерам надоело глазеть на "заморское чудо", летавшее в отдалении. Пожав, вернувшемуся на мостик, Воронову руку и, похлопав его по плечу, все разошлись по своим постам.
Микульский же остался на мостике, который на время похода стал, помимо каюты, его вторым домом.