Советской власти Федор не доверял. Не то, чтобы он был признанным диссидентом или ненавидел Советскую власть.
Просто по своей натуре Федор был скептиком, и эта власть мешала ему жить.
Ему претило ханжество власти, её убожество. Весь народ стоял в огромных очередях, а номенклатура получала товары в спецраспределителях.
Намертво в память врезалась сценка, когда он вошел в магазин на улице Горького, как раз перед завозом вареной колбасы.
В торговый зал завезли две тележки с колбасой и народ ломанулся, одну тележку сразу опрокинули. Люди спотыкались о колбасу, и падали, но хватали жадно эту проклятую колбасу, опасаясь, что им не достанется.
Очереди были везде, по любому поводу. В магазинах, аптеках, парикмахерских.
Но для номенклатуры очередей не существовало.
А эти вездесущие плакаты и транспаранты, « КПСС - честь и совесть эпохи», так нескромно прославляющие партию и правительство, что граничило с паранойей.
Федор многократно встречался с партийными функционерами – вялыми и равнодушными людьми. Они удивляли его профессиональной некомпетентностью, тем, что так были уверены в своём праве руководить такими отраслями человеческой деятельности, в которых сами ни черта не понимали.
К идеологической основе советской власти Федор также относился скептически, как к придуманной схеме, которая ничего общего не имеет с повседневной жизнью.
Английские утописты, немецкие философы, марксизм – ленинизм, все это было давно и не реально.
Коммунизм - вообще утопия, сказка о справедливом обществе будущего.
Нечто подобное люди всегда придумывали на протяжении своей истории. Эльдорадо и Аркадия, город солнца Томаса Мора, и, наконец, коммунизм – блага польются полными потоками, и все получат по потребностям.
Только вот на всех благ не хватало, и издержки объясняли родимыми пятнами капитализма.
А прагматичный Черчилль считал лучшим достижением человечества – буржуазную демократию, по его мнению, люди ничего лучше не сумели выдумать.
И в воображении Федора капитализм представлялся блистающим огнями городов, сверкающих витрин с нескончаемым потоком товаров. А главное свободой!
Каждый человек был свободен делать что хочет, жить, не взирая на эти тупые запреты и ограничения общества.
Хотя, присущий Федору скептицизм предостерегал его, не всё так просто. Там, в светлом империалистическом капитализме, хватает своих проблем.
Но затем вдруг забурлило, и стремительно пронеслись годы девяностых и первого десятилетия двухтысячных с их гласностью, либерализацией цен, приватизацией, реформами в виде шоковой терапии, и повсеместной и тотальной коррупцией.
Рухнуло государство, в котором он жил. Растворилась в небытие и Советская власть, которую уже беспощадно хаяли идеологи новой власти.
Появились товары в магазинах, которые можно было купить без всякой очереди.
А главное, живи как хочешь!
Не хочешь работать, не работай, никто не привлечет тебя за тунеядство. Хочешь веровать, да молись ради бога. Хочешь быть геем, будь им.
Исчезли цензура, общественный контроль; пишут и показывают иногда такое, что не во всякую воспаленную голову вступит.
Но это тоже проявление свободы!
За эти годы Федор вроде не пострадал материально, живет, пусть в небольшом, но в собственном доме со всеми удобствами, имеет машину, и, кажется не нуждается.
Однако он всё чаще ловит себя на мысли, что его грубо и нагло обманули и оскорбили, образно выражаясь, плюнули в рожу и не дают вытереться.
И дело даже не в том, что страну буквально за считанные годы разворовали, а в том, что эти ворюги, придя к власти, уже не считают его за человека.
Для них он, как и миллионы других людей - человеческое мясо, чернь. С которой не нужно считаться, она, просто служит средством для извлечения прибыли.
Если раньше можно было говорить о ханжестве власти, то сейчас власть действовала с исключительным цинизмом, откровенно считая свой народ быдлом.
Федор с ужасом для себя понял, что Ленин писал не об абстрактных вещах, а о вполне конкретной жизни, и наверно он был прав – есть и классовая борьба, и государство как орудие подавления, выражающее волю правящего класса.
Самое смешное, с Лениным никто не спорит, над ним просто глумятся.
Но куда-то исчез пролетариат, и ушло за горизонт крестьянство.
Было непонятно, что из себя представляет народ, так называемые простые люди, которых все предали: и коммунисты, и профсоюзы, и демократы, и либералы.
В то время как нынешние ворюги объединялись, народ успешно разъединяли.
В Европе и Америке простые люди добивались повышения уровня жизни с кровью и потом на протяжении столетий, зубами вырывая у буржуазии куски.
А россиян в мгновение ока, незатейливо, под сладкий лепет «демократов», лишили всех социальных завоеваний, к которым Федор относился с таким пренебрежением в советское время.
Для Федора нынешний российский народ представлял собой длинную очередь людей, вставших в услужение к ворам и бандитам, пришедшим к власти под завесой «демократизации общества».
С горечью он признался себе, что у советских людей была собственная гордость.
Несмотря ни на какие трудности, советские люди чувствовали свою значимость и поддержку общества.
А большинство нынешних жителей России боятся одного, как бы их не вышвырнули на обочину жизни. Причем рассчитывать они могут только на себя и своих близких. И государство противостоит народу, исполняя волю господствующего класса - новых буржуа, состоящих из вчерашних бандитов и мошенников.
Вот уже другая сценка стоит у него перед глазами: бедно, но аккуратно одетая старушка ворошит объедки в мусорном баке, надеясь что-нибудь найти себе на ужин. Характерная черта российского капитализма.
А по телевизору лоснящиеся начальственные морды учат население честности и хорошим манерам.
Настоящая капиталистическая свобода оказалась одна - свобода умереть, остальные свободы в России можно было получить, только предъявив на обмен энное количество денежных знаков. Граждане дают деньги - государство им свободы.
Всё очень просто! До отвращения.
- Выживает наглейший, такой закон жизни, - пришел к неутешительному выводу скептик Федор, – правит миром нажива и выгода.
И он уже не видел иного выхода из этой ситуации, для себя и миллионов обманутых граждан, как война с новыми буржуа всеми доступными способами.
Беспощадная война, которая и называется социальной революцией!
Но два исторических факта Федор никак не мог себе объяснить и понять.
Почему, крепостные крестьяне, бесправные народные массы, защищали страну в период французского вторжения в 1812 году?
Ну, дворяне понятно, эти защищали свой обеспеченный образ жизни, свои имения и свою землю.
А что защищали крепостные, какая им разница, кто их будет тиранить, старые дворяне или новые?
И почему декабристы, знатнейшие и богатейшие дворяне страны, потенциальные крепостники, выступили против царского режима за отмену крепостного права? Что подвигало их на смертельный риск, и в чем заключался их личный интерес?
Значит человеческая натура гораздо сложнее, чем Федор себе представлял.
И у России есть выход из уже сформировавшегося противостояния
власти и народа? Или нынешние ворюги только под угрозой силы способны признать за народом право на человеческое существование?
Федор не знал ответов на эти вопросы, он просто продолжал жить, надеясь в глубине души, что всё как-то образуется ... само по себе.