Следую за мной
Пролог
Мое детство ? Я его плохо помню, вернее - хорошо забыла. Старалась, и вот, страницы из прошлого пожелтели и местами стали нечитаемыми.
Мои родители? Их лица - это то немногое, что забывать не хочется. Они были учеными: папа изобретал велосипеды, а мама копалась в мифах и легендах, не ленясь при этом пудрить всей этой галиматьей мозги несчастным студентам. Кажется, она писала какой- то научный труд, но так и не успела его закончить. Она лишь на год пережила папу. Мне было двенадцать. До сих пор не могу забыть крик мамы, когда она узнала о том, что папа разбился на машине по пути в академию наук. Он должен был встретиться со своим другом, как всегда - внезапно, посреди семейного ужина, обсудить что- то невероятно «важное». Видимо, у него было много «супер» важных вещей, которые требовали немедленного обсуждения с коллегами, потому, что я редко видела его дома. Чаще всего его можно было видеть поздно ночью, сидящим за компьютером и лихорадочно стучащим по клавишам. Отчетливо помню его постоянно красные от усталости, но горящие от азарта глаза. Когда он смотрел на меня с интересом, как бы изучая , казалось, что он смотрит не на свою единственную дочь, а доказывает очередную головоломную теорему. Ночь - моё время. Только ночью я могла поговорить с папой. Он был всем для меня.
Мама, напротив, всегда уделяла мне слишком много внимания. Она гордилась своей «уникальной» дочерью. Наверное, это именно её заслуга, что я научилась говорить и читать почти одновременно. А может быть, гены ученых причудливым образом аккумулировались во мне. На меня всегда все смотрели, как на чудо. Нет, никто не говорил вслух, что я - необычный ребенок, но это витало в воздухе. Я просто кожей ощущала свою особенность. Я не общалась с другими детьми, меня вообще мало кому показывали. Гуляя исключительно в нашем саду, других детей я видела исключительно по телевизору. С внешним миром меня связывал интернет и несколько преподавателей, с которыми я занималась по специальной программе.
В семь лет я владела программой средней школы, в десять - пела как будущая оперная звезда, играла на десятке музыкальных инструментов, разговаривала на всех основных языках мира, писала замысловатые программы для своего единственного друга-компьютера и считала это почти нормой. Правда, к тому времени я уже заметила, какая пропасть разделяет меня со сверстниками. Моя голова с легкостью впитывала любые знания. Учителя, которых придирчиво отбирали родители, просто диву давались, но старались не показывать своё удивление.
К двенадцати годам, когда мои ровесники постигали азы алгебры, я с улыбкой доказывала теоремы, которые тяжело давались даже аспирантам технических вузов. Я никогда не спрашивала родителей, почему они не отдают меня в какую-нибудь школу для «умников». Да и они предпочитали вообще не затрагивать тему публичного обучения. В моей душе тогда боролись два одинаковых по силе чувства. Первое - жажда общения с одногодками. Второе - сильный страх встречи с ними. Но голос природы человеческой звучал все громче. Я хотела быть рядом со сверстниками. Проблема была лишь в том, чтобы найти подходящих МНЕ сверстников. Я знала, что вполне возможно, а скорее, даже наверняка: и мама, и папа мучились угрызениями совести за то, что лишили меня нормального детства. Сколько раз я, делая вид, что сплю, на самом деле тревожно вслушивалась в их споры обо мне, но толстые стены позволяли расслышать лишь малопонятные обрывки фраз:
- Дорогая, что мы можем поделать?
-Мы лишь пытаемся защитить то, что обязаны сохранить… не ради нас самих…
- Я понимаю. Но ведь у неё есть своя судьба. Она просто должна прожить свою жизнь.
- У неё не только своя судьба, у неё судьба всех нас…
Все это было выше моего понимания, я лишь смутно догадывалась, что родители живут в страхе, но чем был вызван этот страх, я понять не могла. Только теперь я, наконец- то, начинаю постепенно углубляться в то, что было их тайной, частью которой являлась я.
Глава 1
Разговор в столовой
Итак, после долгих и упорных размышлений мои родители вызвали меня как то вечером на очень важный разговор. Был вроде бы самый обычный семейный ужин. Только что ушел, извинившись за свой отказ разделить трапезу мой святой отец. Он был и моим исповедником, и, наверное, лучшим в мире преподавателем истории мировых религий. Я, спускаясь по лестнице из своей комнаты в столовую, заметила, насколько серьезными и торжественными были лица мамы и папы. Стол был накрыт необычно, я бы сказала, почти по праздничному. Я даже не могу объяснить, по каким признакам это поняла- ведь почти каждый вечер мы, согласно традиции, ужинали ровно в восемь. Как бы ни был занят папа, он приходил к этому времени, как минимум, чтобы поесть и снова убежать. У мамы был отменный вкус и она всегда старалась красиво сервировать стол, но тут было что то ещё. Что то прямо таки витало в воздухе. Атмосфера была загадочной и даже несколько пугающей.
Мама с полуопущенными веками уставилась на тарелку. Её руки под столом теребили край шелковой блузки, которая, казалась, была слишком нарядной для простого семейного застолья. Папа с немигающим взглядом встретил меня. Я же , сама не знаю чего испугавшись, остановилась на последней ступеньке, уставившись на родителей и анализируя, к чему бы все это.
- Проходи, Калли- ласково, но настойчиво позвал отец.
Калли- это я, так уж меня назвали. Скорее всего, это было прихотью мамы, данью её увлечению древними сказаниями.
- Что случилось, папа?
- Проходи, проходи, ты давно сама хотела поговорить о школе…
- О школе?- чуть не задохнувшись от волнения, переспросила я.
- Да, да, пришло время. Тебе уже скоро 12 лет. На дворе июль, а не за горами и 1 сентября. Нам нужно многое обсудить…
Неужели они все- таки решились?- радостно пронеслось у меня в голове.
- Калли, мы с папой приняли решение и считаем, что тебе пора заканчивать свою затворническую жизнь в доме. Несправедливо лишать тебя возможности пройти все этапы взросления. Об этом, конечно, поздновато говорить, ты и так сильно перескочила обычную детвору. Однако мы всё таки думаем, что не в праве лишать тебя общения.
Наверно они, наконец то, нашли школу, где учатся такие же, как я? Вот редкая удача! Неужели я смогу найти друзей и мне, в коем то веке, будет с кем поговорить вживую? Как же надоело развлекать себя «борьбой умов» на форумах и блогах интернета! Поначалу это радовало, даже льстило, особенно, когда абсолютное большинство участников оценивали глубину моих суждений. Потом стало грустно. Никто не поверил бы, кто я есть на самом деле, а это значило, что кроме общения он-лайн мне ничего не светило. Наконец, это стало просто бесить! Я чувствовала себя юной девушкой, но была надежно заперта в теле 12-летней девчушки с конопушками по всему лицу. И вот, слава Богу! Моя мечта начинала сбываться! Не надо будет притворяться, что я старше, больше никаких масок. Я буду общаться с такими же «детьми», как я…
Сладкие мысли прервал ушат ледяной воды, который вылил на меня отец:- Мы решили отдать тебя в школу… Обычную школу, Калли.
Холодок пробежал по моей спине: - Как в обычную??? Там же учатся обычные тинейджеры! Бог мой, это же просто ужас, как вы себе это представляете??? Я начинала реально нервничать.
- Калли,- голос мамы был с хрипотцой, что указывало на её необычайное волнение. – Калли, я всё понимаю, а что мы с папой можем поделать? Пойми - мы сами не в восторге от этой затеи, но если ты хочешь в 17 лет, как все нормальные люди поступить в институт, ты просто обязана сначала окончить школу, такие уж у нас законы… Мы нашли прекрасную школу с углубленным изучением математики и иностранных языков и тебя в неё берут. Правда, тебе придется сдать экзамены за все те годы, что ты обучалась на дому, но это для тебя, уверена, не будет проблемой. Других вариантов, к сожалению, просто нет.
- Мама!- почти сорвавшись на крик, громко сказала я,- какое «углубленное изучение»? Там же все равно будут просто дети!
- Как и ты, Калли! Не забывай, что и тебе всего 12 лет,- углубившись в изучение узора на скатерти, промолвил папа. Посмотреть мне в глаза было выше его сил. В столовой повисла угнетающая тишина.
- Да, ты прав, - взяв себя в руки, ответила я, Я - ребенок. Но мы все прекрасно знаем, что это исключительно внешний параметр! Неужели нет никаких учебных заведений для таких детей, как я?
- Калли, детка, если бы мы могли тебе всё рассказать сейчас… Ты не представляешь, как сильно мы волнуемся за тебя, как ты важна для нас, для ВСЕХ НАС. Поняв это, ты наверняка с радостью согласилась бы с нашим решением, но время ещё не пришло… Пока ты не можешь взять на себя всю тяжесть ответственности.
- Причем тут ответственность? Я просто хочу учиться, если мне ещё вообще есть чему, причем с людьми, равными мне по знаниям.
- Калли! Тебе вообще нет равных, во всяком случае, не здесь и не сейчас- тихо сказал папа.
Тишина окутала теперь не только столовую, а уже, казалось, перешла на весь дом. Я терялась в мыслях, ничего не понимая. Все казалось какой-то бессмыслицей. Зачем меня, одаренного ребенка, человека, который по своим разносторонним знаниям давно превзошел выпускников, а возможно и аспирантов всех возможных институтов, отправлять в школу к простым детям? Чему я там могу научиться? А если смысл не в обучении, то в чем? В человеческом общении? Нет уж! Увольте! Ещё каких то три года назад я бы прыгала во дворе от восторга, узнай о том, что буду ходить в простую школу, но только не теперь. Уже поздно. Всё выглядело сплошным кошмарным сном.
- Хорошо, мне нет равных, но, может быть, вы представите меня эдаким «вундеркиндом»? Тогда я смогу жить нормально, вам не нужно будет скрывать мои способности, а я не буду вынуждена провести несколько самых ужасных лет своей жизни?
- Ох, Калли, ты так многого ещё о себе не знаешь, а самое невыносимое, что и мы с папой этого не знаем тоже…
- Мама, ты, конечно, любишь расшифровывать всякие там древние послания, да и я уже кое чему научилась, но ты и на русском языке умеешь так сказать, что мозги заворачиваются! Что именно ты имела в виду, когда сказала, что вы с папой не знаете про меня всё?
- Это не так- то просто, доченька, но, поверь, мы не хотим тебе все рассказывать именно сейчас только потому, что это знание может тебе навредить. Это слишком серьезный вопрос- вопрос реальной безопасности…
- Мне что- то угрожает? Вот новость то! Неужели кто то открыл охоту на вундеркиндов? Ах, ну да, точно! Слышала какие то байки в нете про то, что спец службы крадут детей с необычными способностями, но, по-моему, это старо как мир, и не правда. Кино, комиксы- это да, а в жизни так не бывает!
Молчание было мне ответом. Минут пять я стояла, глупо улыбаясь, а потом стало как то не по себе. Папа с ещё большим увлечением рассматривал мережку на скатерти, а мама совсем смяла свою блузку. Неужели они и впрямь так сильно беспокоятся за меня? Но почему? Что во мне такого? Ну, вундеркинд, так во всем мире немало одаренных детей. Я же не экстрасенс какой, просто слишком умная и всё. Или не всё?
- Мам, пап, что-то действительно должно случиться, отчего мне надо «спрятаться» в обычной школе? Другого слова прямо не нахожу…
- Калли, наверное ты сейчас сама себе всё объяснила лучше, чем мы это могли бы сделать. Правда, есть ещё кое что, что ты должна узнать - нарушила тишину мама, ковыряясь вилкой в тарелке, все еще не в силах поднять на меня глаза,- но, я думаю. С этим лучше справится папа…
Отец сидел уже не меньше часа в одной и той же позе. Какая то печальная мысль словно приковала его к дурацкой скатерти. Папа, бедный мой папа, я ещё никогда не видела его настолько подавленным.
- Папа?
- Да, да, Калли, кхм, да, кое что я должен тебе сказать. Не знаю, правда, как и начать… В общем, для тебя уже давно не секрет, что после каждого дня рождения у тебя открывался новый талант…
- Ну да, и что в этом такого?
-Ну, понимаешь, это были способности к обучению наукам, литературный, музыкальный дар, а теперь всё, к чему у нормальных людей вообще могут быть способности тобой исчерпано. Другими словами - учить тебя больше нечему. Ты сама можешь познать всё, в чем будешь нуждаться…
- Па-а-ап, ты меня ещё больше путаешь!
- Да дослушай же до конца!- неожиданно взбодрился отец. Способности человека не ограничиваются всем этим, есть ещё что-то, что не подвластно пока ни одной науке.
- Это ты о чем? Я вроде летать пока не научилась, да и мысли не получается читать…
- Пока,- прервал меня папа.
- То есть как это - «пока»?
- Ну, может быть, летать ты и не сможешь, я вообще не могу сказать, какие именно у тебя появятся возможности и когда именно, но справиться с ними будет для тебя однозначно гораздо сложнее, чем может показаться.
- Так я буду читать мысли?- улыбаясь, спросила я, всё ещё не совсем осознавая слова отца.
- Возможно и так, а возможно и иначе. Калли, я сам не знаю точно. Скоро твой день рождения- вот все вместе и узнаем, надеюсь.
-Надеешься?
-Не важно, не важно, Калли. Самое главное- это подготовить тебя к самостоятельной жизни, сделать так, чтобы изменения, которые могут произойти с тобой, не напугали.
-Пап, ты меня уже пугаешь больше, чем какие- то там будущие перемены. Ты сам выглядишь каким то напуганным, или мне кажется?
- Может быть, может быть, однако, это всё не так важно, Калли. Основная моя проблема в том, что я не могу тебе объяснить, почему мы с мамой хотим, чтобы ты ходила именно в школу для обычных детей. Это очень сложно, по крайней мере, до тех пор, пока не проявится твоя следующая способность.
- Ну так до неё осталось то совсем ничего! День варенья то уже через 2 недели!
- Ты права, там и посмотрим - сказал папа, продолжая что- то бурчать себе под нос. Что то наподобие « до него ещё надо дожить». Мне тогда показалось, что это просто его обычная манера говорить, но Бог знает, как я ошибалась!
- Хорошо, папа, я тебе верю. Раз вы так решили, значит, в этом есть какой- то смысл. Правда, я думаю, что моя учеба в обычной школе– это полное издевательство над остальными детьми. Они же будут на моем фоне выглядеть форменными идиотами!
-Вот, вот, Калли! Это ещё одна вещь, которую надо обсудить. Возможно, это будет для тебя самым сложным пунктом. Ты должна будешь вести себя так, как будто точно такая же, как и все дети. Поверь- это невероятно сложно. Как ни странно- прикинуться умным гораздо проще, если ты дурак, а вот скрыть свой интеллект- это уже сродни актерскому дару…
Никогда раньше я не думала об этом. Мне придется прикидываться, что 2х2 для меня не 4. Задачка и впрямь не из легких. Мучительно и глупо. Если бы у меня был выбор, я безусловно предпочла бы родиться в самой простой семье и иметь зауряднейшие на всей Земле мозги, лишь бы не переживать всего того, что уготовила для меня судьба.
Глава 2
Первый дар
Итак, я стала готовить себя к 1 сентября. Изрядно порывшись в просторах интернета, я до боли в голове начиталась форумов мамочек, которые советовались, как им воспитывать 10-12 летних подростков. Я вникала в рассказы о том, как ведут себя их отпрыски - отдельно мальчики, отдельно девочки. Как они «тупят» в школе, в какие игры играют – мне были необходимы любые детали. Нужно вживаться в свою новую роль. Чтобы было чуть веселее, я представила, будто меня пригласили сниматься в кино, и активно изучала повадки тех, с кем мне предстояло работать на съемочной площадке под названием Жизнь.
Прошла неделя и мне стало казаться, что я уже не так плохо справляюсь со своей задачей. Не трудно было «исправить» мою превосходную каллиграфию на корявый почерк, научиться писать несуразные сочинения и изучить школьный сленг. Оставалась только одна вещь, которая никак не хотела даваться - взгляд. Взгляд простого тинейджера, не обремененного выдающимся интеллектом. У меня были глаза уже сложившегося, взрослого человека. Сколько бы я ни билась, стоя перед зеркалом, результат был таким, что я сама себе казалась имбецилом.
Наступил мой день рождения. Самый грустный день рождения в моей жизни. Нет - все было как и полагается: и шарики, и подарки, и любимый торт «Медовик», который мама пекла к каждому семейному торжеству. Все было прекрасно. Все, кроме одного - я ждала изменений в себе, прислушиваясь к себе в предвкушении нового дара. Ничего не происходило. Папа подарил странную книгу в кожаном переплете. Переплет был таким толстым, что, казалось, книга весит не меньше центнера. Особое моё удивление вызвало содержание фолианта. Это было старинное издание сказок Братьев Гримм. Я не знала, обижаться такому подарку или радоваться и , заметив мой растерянный вид, папа сказал: - Я понимаю, что теперь для тебя сказки - всего лишь наивные детские истории, но я, мы оба с мамой считаем, что эта книга тебе обязательно пригодится. Когда- нибудь.
Я заставила себя улыбнуться и для приличия полистала книгу - ничего особенного, кроме переплета. Всё -таки странные у меня родители.
Способность так и не открывалась. Даже тогда, когда мы сели за праздничный стол, все оставалось по-прежнему. Гостей было, как обычно, немного. Я, родители, отец Николай и наш семейный доктор Островский. Этот доктор был единственным, кому доверяли мое здоровье. Он мне нравился, потому, что сильно напоминал Айболита. Он вообще был весьма оригинальной личностью, зачем то подарил мне микроскоп - вот удивил! Особенно, когда сказал, что всё, что кажется глупым и не имеющим значения, под линзами микроскопа может изменить мир.
– Причем тут мир?- подумала я, а потом… потом зазвонил телефон у папы в кармане. Он долго слушал. Кто- то что- то ему объяснял. Видимо дело было настолько важным, что, окончив разговор, он виновато улыбнулся и сказал, что вынужден уехать и вернется буквально через полчаса. Через 25 минут его жизнь оборвалась так же внезапно, как он покинул праздничный стол.
Спустя час, после того, как папа уехал на встречу, отец Николай и доктор Островский ушли, а мы с мамой начали убирать со стола. Она была необычно скованной и мало говорила. Папа задерживался, и я списала мамино состояние на простое волнение. Наконец, атмосфера стала такой невыносимой, что и я начала переживать. Не выдержав, я спросила:- Мам, ты тоже волнуешься, что папы так долго нет? Он же сказал, что уйдет только на полчаса?
Звон разбившейся тарелки ответил за маму точнее, чем она могла сказать сама. Я бросилась подбирать осколки, и вдруг мне стало нехорошо. Резкая головная боль. Она прошла так же внезапно, как и началась, а я, кажется, просто потеряла сознание. Но разве можно потерять сознание, если твой разум все ещё работает? Я не видела маму, не видела ничего из привычной домашней обстановки. Шел проливной дождь. Я пыталась рассмотреть хоть что- то сквозь холодные струи. Фонари? Да, определенно! Много фонарей!
- Трасса!- догадалась я. Огоньков становилось всё больше, теперь некоторые из них начали мигать то красным, то синим цветом. – Боже, это же машины скорой помощи и ДПС! Всё это больше походило на тяжелый сон в удушливую летнюю ночь. Я подошла к «скорой». На носилках лежал мой папа. Сразу стало понятно, что он мертв. Я закричала, но никто из суетившихся вокруг людей не услышал меня. Они вообще не заметили моего присутствия.
- Папа, папа,- кричала я, а он молчал. Тогда я обхватила руками его голову и он, сделав вдох, проговорил: - Сделай мне подарок - прочитай книгу.
На этом всё снова погрузилось в темноту, и я пришла в себя - мама дала мне понюхать нашатыря. Дар, который принес мне этот проклятый день рождения, был совсем не таким, каким я его могла себе представить. Мама, по видимому, ещё ничего не знала. Я же, не найдясь, что и сказать, пошла к себе. Невыносимо трудно было не расплакаться прямо на лестнице, но я нашла в себе силы сначала закрыть за собой дверь комнаты, а потом уж дать волю слезам. Я прекрасно понимала, что плакать бесполезно, но никак не могла остановиться. В голове крутилась одна и та же картина. «Скорая». «Дпс». Мокрые от дождя, суетящиеся люди. Кровь на дороге. Туман. Папа…
Это было сильнейшее потрясение, которое мне пришлось пережить за свою, тогда ещё короткую жизнь. Я поняла, что моя судьба окончательно изменила курс. Вытаскивая из памяти последние дни и часы жизни отца, я вдруг вспомнила про его странный подарок - книгу со сказками. Почему же он решил подарить именно её? Эти сказки я знала почти наизусть чуть ли не с самого рождения. В этом, определенно, был какой - то смысл. Какой? Этого я не успела понять - крик мамы вернул меня из воспоминаний в мою уютную комнату на втором этаже. Сейчас она почему- то казалась совсем чужой и холодной. Плач мамы дал понять, что она уже все узнала. Я не представляла, как себя вести, как утешить её. Разве можно утешить женщину, потерявшую часть того, ради чего она жила? Они с папой любили друг друга. Тихо, без лишних эмоциональных всплесков. Просто любили. Никогда я не видела их целующимися, но то, как они заботливо оставляли друг другу самые вкусные кусочки, говорило не только о любви, а о почти физической зависимости друг от друга. Мама, бедная моя мамочка! Как она переживет все это?
Сбежав вниз и увидев её, сидящую на полу с телефонной трубкой в руке, я кинулась к ней на шею и стала молча гладить по волосам.
- Калли, девочка моя. Всё хорошо, я просто расстроилась, что папа вдруг решил уехать в командировку, а меня не предупредил. Вот и раскричалась на него…
- Мамочка! Не надо пытаться защищать меня от правды. Я все знаю. Папы больше нет…
- Но, но как ты узнала, детка?
- Я все видела сама, своими собственными глазами, мама…
Теперь ей не нужно было объяснять, как. Она сама все поняла. Мама с пустыми глазами сидела на кафельном полу, не в силах подняться. Я обняла её. Не помню, сколько времени мы провели в столовой, но очнулась я, лишь когда за окном начал брезжить свет. Мама вдруг резко отстранилась от меня, и каким- то незнакомым голосом сказала:- Калли! Иди наверх! У меня много дел и я хочу остаться с ними наедине.
Мне не оставалось ничего другого, как послушно вернуться в свою комнату. Я села на кровать, застеленную розовым покрывалом, которое отчего- то показалось мне просто дурацким, и взяла с комода папину книгу. Эмоций уже не было, был холод и странное равнодушие. Я очень устала, но спать не могла, поэтому решила полистать издание. Внутри тяжелого, довольно грубого кожаного переплета я нашла до боли знакомые названия сказок. Почему именно это решил подарить папа? И почему в моем видении он просил меня прочитать свой подарок, хотя знал, что я эти сказки чуть ли не наизусть знаю? Может быть, дело не в самих сказках? Возможно, он хотел, чтобы я сконцентрировала свое внимание не на содержании, а на самой книге, как предмете? Но зачем? Я не понимала…И потом - эта толстая, массивная кожаная обложка… Отчего то вспомнился разговор с папой года 4 тому назад. Я тогда спросила отца, отчего все так любят сказки? Папа ответил, что это потому, что сказки подобны китайским ларчикам. Читаешь одно, а смысл прячется где то за текстом. Вдруг меня осенило! Так вот зачем он подарил мне именно такую книгу! Она и есть тот самый китайский ларчик!
Глава 3
Последнее послание
Положив книгу на письменный стол, я включила настольную лампу и принялась рассматривать необычный переплет. Его грубая кожа, несомненно, была очень старой и местами засаленной. Наверное, за свою долгую жизнь книга пережила прикосновения не одного десятка рук. Я крутила её, как мартышка очки, не понимая, что собственно, пытаюсь найти. – Хорошо,- подумала я, если папа хотел мне что- то сказать при помощи этого увесистого томика со сказками, то наверняка это что-то должно было сразу броситься мне в глаза. Так как сказки сами по себе меня мало интересуют, всё мое внимание с самого начала было приковано к кожаной обложке. Может быть, именно в ней кроется тайна? В десятый раз я уставилась на обложку, на этот раз, разыскивая что- то вроде кармана, или прорези. Ни кармана, ни прорези не было. Зато, как мне показалось, в одном месте, прямо под тиснением названия книги, прощупывалось незначительное утолщение. Достав из ящика стола макетный ножичек, я аккуратно распорола сбоку обмотку из тонких кожаных полосок, раздвинула слои и просунула внутрь пальцы. Догадка оказалась верной! Я сразу же вытащила кусочек металла. Поднеся его поближе к свету, я… не увидела на нем ровным счетом ничего! Чистый, отполированный металлический жетончик. Никакого секретного послания! Я сидела в полном недоумении, а мой взгляд бесполезно блуждал по комнате, пока не наткнулся на коробку, перевязанную нелепыми бантами и розовыми ленточками. Подарок доктора Островского! Бог мой! Как же я раньше не додумалась! Микроскоп! Ну, конечно! Я сразу вспомнила слова доктора о том, что все, что кажется глупым и незначительным, под микроскопом приобретает другой смысл. Лихорадочно распаковывая и собирая микроскоп, я думала о том, что могло бы быть на табличке. Наконец, я разместила жетончик на подставке и примкнула к окулярам. Как только я настроила оптику, то никак не смогла сдержать улыбку: на махонькой железяке были выгравированы еле заметные значки. Правильно развернув жетончик, я без труда узнала стенографический текст. Вникнув в него, было невозможно не расплакаться. Последнее письмо папы!
« Дорогая Калли! Мне жаль, что тебе приходится читать это послание, ведь мы оба знаем, что явилось причиной этому. Это письмо - всё, что я могу ещё успеть сделать для тебя. С самого твоего рождения я оберегал тебя от той правды, которую теперь придется открыть. На этом жалком кусочке металла невозможно написать и десятую часть того, что тебе необходимо узнать. Я могу лишь дать отправной пункт для того, чтобы ты сама смогла найти кого- то, кто сможет помочь. Найди того, до кого я не дошел. Я всегда буду любить свою маленькую девочку. Твой папа.»
Утирая слезы и вздрагивая от постоянных всхлипываний, я отошла от микроскопа и, вытащив жетончик, спрятала его в игрушках. Что всё это могло означать? Стоит ли мне рассказать обо всем маме? Интуиция подсказывала мне, что папа не собирался ей о чем либо говорить. Возможно, эта информация предназначалась лишь мне одной? Он написал, чтобы я нашла кого-то, до кого он не дошел. Без сомнений, это бы кто-то, к кому он ехал этой ужасной ночью. Как я могу узнать, к кому именно он хотел попасть? Это мог быть кто угодно! Я не знала коллег папы, ведь меня старались никому не показывать. Каким же образом мне искать того, кого я даже знать не могу? Это был тупик. Оставалась одна надежда - мама. Нужно как то выяснить у неё, к кому ехал папа, при чем сделать это надо так, чтобы не вызвать у неё подозрений и ненужных вопросов. Мой новый дар сейчас был совершенно бесполезен. Я видела что- то в настоящем, но разглядеть дела прошлые или будущие не могла. Каким- то образом, я мысленно находилась в другом месте и лишь наблюдала за происходящим. Это походило на подсматривание в замочную скважину. Может быть, я и смогла бы как то применить этот дар для вычисления нужного мне человека, но была и ещё одна проблема. У меня никак не получалось по собственной воле вызывать нужные видения. Они приходили ко мне в голову сами собой, в самый непредсказуемый момент.
От размышлений опять начинала ныть голова, и я решила, что мне просто необходимо немного поспать. Лежа на кровати, даже не прислушиваясь, можно было услышать глухие рыдания мамы. От них больно сжималось сердце, тем более, что я ничем не могла ей помочь. Солнце, вокруг которого она вращалась, потухло…
От нечеловеческой усталости я провалилась в липкий, не дающий отдыха сон. Ровно в восемь утра я проснулась, благодаря немилосердно трезвонящему будильнику. Сон, словно только что просмотренная кинокартина не выходила из головы. Тело не хотело вставать и молило о пощаде. Руки и ноги не слушались меня, зато голова была легкой и светлой, вопреки всем последним обстоятельствам. Мне приснился взрослый мужчина, ему было, наверное, что то около 20 лет. Он был очень, очень высоким. Мужчина просто шел мне навстречу по большой, широкой улице и улыбался. Я стояла, мимо проходили спешащие по делам люди, но я была уверена, что Он улыбался именно мне. Его каштановые волосы переливались на солнце всеми красками осени.
Темные глаза мужчины смотрели на меня с какой- то до боли знакомой нежностью. Я засмущалась, но так и не смогла оторвать взгляд с незнакомца. Он приближался ко мне. Вот он всё ближе, ближе… Мужчина распахивает свои объятия. Я испытываю почти физическую необходимость броситься в них, но не могу пошевелиться, а он… просто проходит мимо. Я смотрю ему в след и вижу, наконец, ту, к которой на самом деле он и направлялся. Миловидная девушка с длинными, слегка небрежно уложенными волосами. Она тоже улыбалась. Я разозлилась, но тут девушка посмотрела на меня и её улыбка очень напомнила мамину. Злость прошла, остались лишь сожаления, что я- не она. Мужчина подошел к девушке и обнял её. Они стояли, прижавшись друг к другу. Я смотрела на них, пока толпа людей, толкая меня не закрыла прекрасное зрелище. Тут то я и проснулась.
- Сказочный сон! Однако, картинка как то не по возрасту,- подумалось мне. В реальность вернули голоса внизу. Я быстро оделась и побежала в столовую. Спустившись, я обнаружила множество совершенно незнакомых мне людей. Они были одеты во все темное и почему то напомнили мне воронье, собравшееся разделить поживу. Мама сидела на барном стульчике, возле окна. Бледная, заплаканная, совершенно потерянная. Она теребила в руках платочек, который своим кипельно белым цветом сильно контрастировал с бархатным костюмом цвета вороного крыла. Мама, кажется, даже не заметила моего появления, да и другие люди тоже не сразу обратили на меня внимание. Они стояли небольшими группками и тихо перешептывались друг с другом. Я прошла мимо одной такой группки: это были трое мужчин средних лет. Самый толстый из них поглаживал бородку, тронутую сединой. Все трое о чем- то увлеченно спорили. Мне было неудобно подслушивать, но, стараясь пройти поскорее к маме, я все равно услышала: - Нет, нет, я так не думаю! Он не мог сесть за руль в нетрезвом виде. Его предельно отросшее чувство ответственности не позволило бы сделать это!
Они говорили про папу? Мой папа точно в тот вечер, даже не смотря на то, что это был мой день рождения, ничего кроме газировки не пил. Я решила задержаться и сделала вид, что завязываю шнурок.
- Да трезвый человек не натворил бы такое! Вон сколько людей с собой на тот свет утащил- ужас!- утверждал мужчина с тростью. Первый же продолжал возражать:- Я не уверен, что он не справился с управлением. Все было больше похоже на банальный отказ тормозов. И думаю, что в этом случае, они не просто так отказали…
О чем они говорят? Мое сердце сжалось от ужасной догадки. Неужели…?
- Ты думаешь, что кто-то помог им отказать?- не унимался обладатель трости.
- Уверен на все 155%! Участников проекта всё меньше, значит и свидетелей не прибавляется. Нам всем теперь нужно быть осторожнее,- весьма отчетливо расслышала я. Папу убили! Тошнотворный приступ острой жалости к себе заставил меня сбежать обратно в комнату. Зарывшись в подушку, я плакала и плакала, пока спасительный сон не вырвал меня из этого кошмара.
Глава 4
Похороны. Человек с фотоаппаратом.
Два дня прошли как в тумане. Я не могу вспомнить, чем занималась. Мне казалось, что все время просидела на кровати, тупо смотря в окно. Мой мир рассыпался, словно песок из ладони, а я ничего не могла с этим поделать. Что меня ждет? Как мы будем без папы?
Маму я видела только за столом. Она неплохо держалась, но мало говорила. Мы молча завтракали и, как тени, расходились по своим углам. Обедали и снова расходились. Ужинали и шли спать. День сурка, только в драматическом исполнении.
Утро. День похорон. Мама вошла ко мне совсем рано, только начинало светать. Я уже не спала, лишь делала вид. Она подошла, убрала у меня прядь волос со лба, ледяной рукой погладила по щеке и сказала: Калли! Пора проститься с папой.
Я послушно встала, надела приготовленную мамой одежду и мы вышли. Не люблю черный цвет, и где она только нашла это несуразное, тесное платье? На улице опять лило, как из ведра. Мы сели в машину и поехали на кладбище. Я боялась снова увидеть папу. К счастью, гроб был закрыт и утопал в белоснежных цветах. Вокруг стояли те же люди, что были у нас два дня назад. Осмотревшись повнимательнее, я быстро нашла в толпе троих незнакомцев, чей разговор подслушала в столовой. Отчего то мне показалось, что они удивились моему присутствию. Бородач неодобрительно сдвинул брови, но все же вежливо поприветствовал нас. Все прошло быстро и как то… обыденно. Многочисленные заготовленные речи, дамы в платках, делающие вид, что утирают слезы. Я не могла разобраться в собственных чувствах. Стыдно признаться, но больше всего мне хотелось вернуться домой. Не в силах больше слушать прощальные слова друзей и коллег отца, я вышла из толпы. В нескольких метрах росла одинокая березка, к ней я и направилась. Боковым зрением я заметила, как что- то блеснуло вдалеке. Я попыталась разглядеть, что это было, но в этот момент прямо перед моим лицом возник большой, черный зонт и чьи то руки резко развернули меня. Я испугалась от неожиданности. Владельцем зонта оказался уже знакомый бородач. Он улыбнулся и заговорил со мной. Его тон был таким, как будто он меня знал всю жизнь, а не видел впервые пару дней назад, да и то мельком. – Калли, куда ты ушла? Ты же не хочешь, чтобы мама волновалась? Ей и так сейчас, ох, как непросто. Бородач до боли сжал мою руку и повел обратно к толпе. Мама стояла у могильного холмика и тихо плакала. Она даже не посмотрела в мою сторону. С чего бородач взял, что ей сейчас есть до меня дело? Я не хотела подходить ближе, но бородач всё тянул и тянул меня за руку. Улучив момент, я резко обернулась назад, чтобы все таки увидеть, что же так ярко блестело. Ничего интересного. Только у березы появился какой то человек. У меня потрясающая зрительная память, но я была уверена, он не был на похоронах. В руках человек держал большой фотоаппарат. – Вспышка!- догадалась я. Так вот что блеснуло! Неужели он хотел меня сфотографировать? Теперь понятно, почему бородач открыл зонт прямо перед моим лицом. Возможно, такой экстравагантной выходкой, он хотел спрятать меня от объектива. Но почему? Я вспомнила его недовольно сдвинутые брови при виде нас с мамой. Бородач явно не хотел, чтобы я была на похоронах. Одни вопросы. Два дня назад он утверждал, что папа погиб не просто так. Сегодня зачем то не дал человеку с фотоаппаратом заснять меня. Может мне тоже грозят неприятности? Может, именно поэтому папа и написал в послании «Найди того, до кого я не дошел?». Может, он хотел защитить меня от кого-то? Может, может, может… Столько вопросов роились в моей голове, и ни на один я не могла найти логичного ответа. Одно я теперь знала наверняка - светить лицо сегодня не нужно. Я надела капюшон и натянула горловину водолазки на подбородок, делая вид, что просто замерзла. Бородач бросил на меня любопытный взгляд и одобрительно кивнул головой. Этого немого общения никто не заметил, но я поняла, что всё сделала правильно. Мужчина всё ещё сжимал мою руку, а когда все начали расходиться, подвел к маме. После этого он, рассыпавшись в словах соболезнования, растворился среди множества людей. Я действительно начинала замерзать и засунула руки в карманы плаща. Точно помня, что карманы были пустыми, я немало удивилась, нащупав в одном из них скомканный клочек бумаги. Опять бородач! Сделав равнодушный вид. Я зашагала с мамой к машине. Нас вызвался подвезти доктор Островский. У мамы не было сил. По дороге домой в машине царила тягостная тишина , и наверное поэтому доктор почувствовал себя обязанным прервать её.
– Калли, как ты себя чувствуешь?- спросил он.
Дурацкий вопрос! – Спасибо, доктор, ничего. Вот и весь разговор. Пока мы продирались сквозь вечные московские пробки, я вся извелась любопытством. Что за бумажку подсунул бородач? Меня просто подмывало достать её прямо сейчас, здесь, в машине. Нельзя. Лучше в своей комнате. Дома мама повела доктора Островского в столовую, а я, отговорившись, что мол, не хочу им мешать, стремглав забралась на второй этаж. Надежно закрывшись в комнате, я достала скомканный листок бумаги. В нем был обрывок обычной визитной карточки. Она принадлежала какому то врачу-психотерапевту. Из информации- адрес. Кусок, где должен был быть напечатан телефон- оторван. Единственное, что, судя по всему, имело значение- написанный от руки имейл. Почему он был написан от руки? Визитка то- не из дешевых! Конечно, можно было предположить, что бородач написал свой адрес только для меня. Но откуда он знал, что я- двенадцатилетняя девочка смогу все понять и воспользоваться им? А что, если… Точно! Бородач был в курсе моих возможностей. Я не знала о нем ровным счетом ничего, а он, по видимому, напротив, знал обо мне больше, чем я сама.
Так что теперь? Просто взять, и написать ему? Почему бы и нет, я ничем не рискую, даже если и поняла все неправильно. Мигом загрузив свой ноутбук, я зашла на почтовый сервер и стала обдумывать, что же, собственно, написать. Я не знала даже имени бородача, а был ли он действительно врачом-психиатром, или просто использовал чью то визитку, тоже стояло под вопросом. – Чем проще, тем лучше!- решила я и застучала по клавишам.
« Добрый день! Это Калли. Я могу Вам задать пару вопросов?». Коротко и ясно. Пораздумав ещё пару секунд, я уверенно нажала кнопку «отправить». Прошло ещё пару секунд и на мониторе появилось: «Указанный адрес не существует». Я несколько раз проверила, правильно ли разобрала написанный от руки имейл и так ли его забила в компьютер. Все верно. Ну и что все это значит? Еще раз посмотрев на обрывок визитки, я смогла разобрать название сайта. Сайт мгновенно загрузился. Это и впрямь была страничка какого-то психиатра. С главной страницы на меня смотрел типичный доктор в белом халате. Его внешность ничем не напоминала бородача.
- И где же собака зарыта?- ломала я голову. Ребусы в последнее время уже перестали удивлять. Сказать по правде, мне нравилось чувствовать себя причастной к какой- то страшной тайне. Если бы только смерть папочки не была её частью!
Я вернулась к просмотру странички. Что то непременно должно было дать ключ к решению. В разделе «Обо мне» я наткнулась на странную фразу, никак не подходящую по контексту. «Открой то, чего в тебе нет». Может это и есть то, что я ищу? Совершенно сумасшедшая идея пришла вдруг сама собой. « Адрес не существует», «Открой то, чего нет». А ну-ка! Я решила проверить свою теорию и зарегистрировала новый почтовый ящик. Мне бы к моей сметливости ещё терпения! Несколько часов я ждала, сама не зная чего. Блуждала по комнате, смотрела в окно, снова блуждала. Под вечер, я решилась проверить свой новый адрес. Ничего. Намаявшись за день, так ничего нового и не узнав, я легла на кровать и моментально отключилась.
Я снова видела странный сон. Это был сон реальнее самой жизни. Странный пейзаж. Похоже, пустыня? Яркое солнце, песок, ничего более. Я стояла одна посреди целого моря песка. Осмотрелась вокруг - везде одно и то же. Сюрреализм какой-то. Тишина. Вдруг, на горизонте появились смутные очертания людей. Я повернула голову и поняла, что фигуры людей шли на меня со всех сторон. Мужчины, и женщины. На вид всем было около тридцати. Элегантно одеты. Бросились в глаза их светящиеся счастьем лица. Люди приблизились ко мне, и каждый нашел себе пару. Пары прошли прямо сквозь меня и снова разошлись на все четыре стороны. Среди всех них я узнала красавца из прошлого сна. Он тоже выбрал себе пару. Туже скромную девушку, которую обнимал на улице. Не успели фигуры раствориться в бескрайней пустыне, как я проснулась. Не разлепив толком глаза, я взглянула на монитор. На экране мигало сообщение: «Вам письмо».
Глава 5
Переписка. Отец Николай.
Я метнулась к компьютеру со скоростью африканского тигра, выследившего добычу. Что там? Что там? Что там? Письмо грузилось с невероятно медленной скоростью. Или мне так просто показалось? Я ждала чего угодно - новой загадки, ребуса, намека. Ничего подобного- послание было скорее назидательным.
« Калли! Я рад, что ты смогла разгадать смысл визитки. Это была небольшая проверка, и ты её успешно прошла. Теперь ты готова узнать всю правду о себе. Единственная вещь, которая мешает - твой возраст. До совершеннолетия правда будет совершенно бесполезной, и даже небезопасной. Все, что тебе нужно - ждать. А пока - иди в школу, и притворяйся самым обычным ребенком. Мы сами тебя найдем. Присматривайся к окружающим.
П.С. Ты нашла того, к кому он шел.»
И это все? Нет, я не буду ждать целых шесть лет, чтобы узнать какую -то там «правду»! Не на ту напали! Справившись с некоторым разочарованием от полученного письма, я начала подводить итоги. Первое, что было теперь совершенно ясным - папу убили. Второе – я и мама в опасности. Третье- мне нужно прикинуться дурочкой. Четвертое- как понять, кто нам друг, а кого лучше избегать? И главное - я ничего про себя не знаю! Предлагается просто ждать совершеннолетия? Как бы ни так!
-Безопасность важнее,- решила я, и принялась перебирать в памяти всех, кто был на похоронах. Я пыталась вспомнить каждое лицо и, вдруг, поймала себя на том, что единственный человек, которого не могу вспомнить - отец Николай! Странно. Он каждую пятницу бывал у нас - друг семьи все- таки, а тут пропустил похороны папы. Надо будет обязательно узнать у мамы - почему? Кстати, где она? Я вышла из комнаты, прошла по длинному темному коридору второго этажа до их с папой спальни, и осторожно постучалась. Тишина. Я никогда не входила без стука, хотя знала, что дверь не запирали. В спальне мамы не было. В столовой тоже. Достав из холодильника йогурт и прихватив с собой булочку, я снова поднялась по лестнице. За массивной дверью папиного кабинета послышались неясные звуки. Толкнув дверь ногой, я никак не ожидала застать маму врасплох. Она, заметив, что я стою на пороге, поспешно прятала в стол какие-то бумаги.
- Мама!- окликнула я,- что ты делаешь?
- А, Калли! Детка, да ничего, вот, просто убираюсь тут,- сбивчиво ответила мама и по её глазам сразу стало ясно, что она что то скрывает.
- Да? Ты встала ни свет, ни заря, чтобы убраться? А что это за бумаги, которые ты так быстренько засунула в папин стол?- поинтересовалась я.
-Быстренько? Да нет, нет. Ты просто напугала меня. Ну, знаешь, резко открылась дверь, я не ожидала, вот и начала суетиться…- пыталась найти объяснение своему странному поведению мама.
-Ой! Ну тогда всё понятно,- не веря ни единому слову ответила я.
- Да, мам, я ещё вчера хотела спросить тебя… Почему отец Николай не пришел проститься с папой?- как бы невзначай задала я вопрос.
Реакция была неожиданной. Мама тяжело опустилась на стул за столом, подперла подбородок локтями, и молча уставилась на меня, как будто тщательно обдумывая, что же сказать. Её взгляд, направленный скорее внутрь, чем на меня, озадачил.
-Не имею ни малейшего понятия, Калли. На такие мероприятия не приглашают, знаешь ли. Я не видела его с той самой ночи. Может быть, он уехал куда- нибудь и вообще ничего ещё не знает? А почему ты спросила? Хочешь поговорить с ним?- ответила, собравшись с мыслями мама.
- Да нет, нет.. Просто странно как-то. Маам? А расскажи, как вы познакомились с отцом Николаем?- издалека начала я свои «дознания».
- Да все очень банально, Калли,- не меняя скованной позы начала рассказывать мама. Отец Николай не всегда жил церковной жизнью. Лет пятнадцать назад я, твой папа и Коля,- так звали твоего исповедника в то время, вместе работали над одним проектом. Кроме нас в проекте были задействованы и другие ученые, из разных областей науки. Работа была не просто сложной. Самоотверженной, я бы сказала. Мы пытались решить серьезную проблему. Нам были непонятны такие слова, как «выходные», «отпуск», свободное время отводилось только для сна. Работали с азартом и готовностью жизнь положить, чтобы добиться результата. Через два года после запуска проекта, когда задача была почти выполненной, проект лишился финансирования. Нам пришлось разойтись кто куда. Я, как и до проекта, занялась изучением древних культур, а папа углубился в молекулярную физику. А вот отец Николай… Коля пропал из нашего поля зрения не несколько лет. Появился он только тогда, когда мы праздновали твой первый день рождения. Тогда нам пришлось снова знакомиться с ним. Он уже не был просто Колей для нас, он стал отцом Николаем. Вот и вся история, Калли. Я же говорила, в принципе, все довольно банально.»- немного расслабившись закончила мама.
Банально- то оно банально. Только вот отчего ж ученый в религию то ударяется?- подумалось мне. - Надо бы к нему присмотреться!
- Маам! А он придет в пятницу?- поддерживая нужное мне русло разговора спросила я.
- Не знаю, доченька. Думаю, что все таки придет.- ответила мама каким то отчужденным голосом. Я обратила внимание на то, с какой силой она сжала пальцы. Аж костяшки побелели! Что бы это значило? Она злится? Злится. Что он пропустил похороны? Не думаю…
- Ладно, мам- ,я решила закрыть больную тему,- я к себе пойду, а когда ты закончишь…эммм.. уборку, если появится желание, можем съездить по магазинам. Ты давно хотела купить мне что-нибудь к сентябрю. Я морально готова к поиску школьной формы.
- Ах, да! Я совсем забыла. Прости, Калли. Мне самой это должно было прийти в голову…- извиняющимся голосом поторопилась ответить мама. Глаза мамы покраснели и заблестели от наворачивающихся слез. – Жаль, что этого не успели сделать вместе с папой…,- с трудом выговорила она и отвернулась к окну. Мама всегда умела быстро взять себя в руки. Через минуту она повернулась ко мне и спокойно сказала: - Я зайду к тебе через час.
- Отлично!- решила я. Эта поездка хоть немного развеет маму. Я терпеть не могла магазины. Толпы людей с пакетами, сумками, свертками… Тетеньки, увешанные бижутерией, как рождественские ёлки. Их мужья, напоминающие ишаков на последнем издыхании. Консультанты в магазинах, бесцеремонно ходящие у тебя по пятам и навязывающие свою «помощь». Ничего. Я переживу. Ради мамы.
У меня был свободный час, и я целиком посвятила его путешествию по интернету. Почему же я никогда раньше не интересовалась, чем конкретно занимаются мама и папа? Я была полностью поглощена изучением то одной науки, то другой, то музыкальными занятиями, то совершенствованием языков… Задуматься об этом времени не хватало. Сейчас я впервые решила узнать что-нибудь о прошлой работе родителей. Открыв страничку поисковика, я никак не могла решить, что же именно искать. Ничего гениального в голову не пришло, и я забила: «Профессор Лазарев и команда ученых». Поисковик напрягся и выдал несколько страниц со ссылками. Жаль- многие из них оказались устаревшими. Системное сообщение настаивало: «Ссылка не верна». Изрядно покопавшись в этом старье, мне посчастливилось отыскать архив одного из популярных научных журналов. Одна из статей журнала была посвящена изучению проблемы потепления климата. Мой отец, оказывается, возглавлял какой-то институт, который и занимался этими исследованиями. Страничку журнала иллюстрировали фотографии лаборатории папы и группы научных сотрудников. Я решила увеличить фотографию, чтобы лучше рассмотреть лица. В центре одного из снимков, стоял улыбающийся папа. Рядом с ним - мама. Чуть левее - отец Николай. Тогда ещё просто Коля. Вид у него был довольно суровый. Цепкий и холодный взгляд почти не изменился с тех времен - он и сейчас выглядел бирюком. Но больше всего меня поразил персонаж, стоящий чуть в стороне от группы. Присмотревшись, я без труда узнала его. Бородач! Правда, на фотографии он был без бороды, но она не сильно изменила внешность моего загадочного доброжелателя. Первая часть сложного пазла была найдена. Бородач, мои родители, отец Николай и даже человек с тростью - все они работали над одним проектом. Тут же вспомнились слова бородача за пару дней до похорон: «Участников проекта становится все меньше». Мой папа - далеко не первая жертва? Кто же пытается свести счеты с учеными? Для решения в задаче катастрофически не хватало условий. Главным из них, без сомнений, был сам предмет исследований, которые проводили папины сотрудники. Из-за изучения потепления климата вряд ли кто- то начнет охоту за головами. Как-то не срастается причина и следствие. Тут явно кроется подвох.
Блуждая взглядом по монитору, я совсем потеряла счет времени. Мама зашла ко мне как раз в тот момент, когда я захлопнула крышку ноутбука. Уф! Хорошо, что она не увидела, чем я интересуюсь! Мне совсем не хотелось, чтобы мама догадалась, над какой загадкой я так упорно бьюсь. Быстро напялив на себя первые попавшиеся на глаза свитер и джинсы, я послушно спустилась за мамой вниз и села в машину. Раньше мама предпочитала ездить на «Смарте», но после смерти папы стала более осторожной. Новенький внедорожник неторопливо вез нас в торговый центр. Несколько часов прошли в бесчисленных бутиках. Мы все больше напоминали вьючных животных, но цель оправдала средства - щеки мамы заметно порозовели. Она получала истинное наслаждение, наряжая меня, словно куклу. Ради того, чтобы снова увидеть в глазах мамы задорные искорки я была готова на все. Зеркала бесили меня жестоким правдоподобием отражения. Смотрясь в них, я видела не себя. В них отражался обычный подросток. Пытка, да и только! Однако, наступив на горло собственной песне, мне пришлось улыбаться, «радуясь» обновкам. Наконец, мама устала, и мы поехали домой. Я изнывала от нетерпения снова попасть к себе - в голове созрел план проникнуть в папин кабинет и посмотреть, что за бумаги прятала мама. Момент был как нельзя подходящий- позвонила бабушка, которая уже много лет не выходила из своей квартиры, и мама должна была сегодня её навестить. Весь остаток дня был к моему распоряжению! Стоя в пробке на МКАДе мама без умолку болтала, что и с чем будет лучше надевать, и какие из трех пар туфелек подойдут к школьному костюмчику. Мне было совершенно все равно, но я старательно поддерживала беседу, терпеливо дожидаясь конца этой муки.
Терпение было вознаграждено сторицей. Оказавшись дома, наспех перекусив бутербродами, я кинулась к компьютеру и снова увидела уже знакомое: «Вам новое письмо».
Глава 6
Бесценный трофей
Судя по обратному адресу письма, Бородач считал себя человеком весьма осторожным. Оба послания отправлялись с разных почтовых ящиков, созданных, скорее всего, исключительно для меня. Как и в прошлый раз, Бородач был немногословен. «Поздравляю! Ты на верном пути. Идя по нему, ты сможешь сама ответить на все вопросы.»
Интересно, а как он мог узнать, что я на «верном пути»? Он что - может пробираться в мои мысли? Или за мной установили круглосуточное наблюдение? На деле всё оказалось гораздо проще. Ещё пару месяцев назад я настроила свой почтовый ящик таким образом, чтобы он не пропускал писем с незнакомых адресов. А тут - на тебе! Пропустил, и не одно! Ай, да Бородач! «Подарил» мне вирус с первым письмом и теперь следил за тем, по каким сайтам я брожу! Отлично. Буду использовать эту одностороннюю связь для проверки правильности хода мыслей.
Шины маминого внедорожника зашелестели по гравийной дорожке. Она так торопилась к бабушке, что даже не зашла ко мне перед отъездом. Время пошло. Надо успеть сделать всё, что я задумала. Подойдя к кабинету папы, я спокойно взялась за массивную бронзовую ручку и потянула на себя. К моему немалому удивлению кабинет был заперт на ключ. - Странно, -подумала я,- родители не имели привычки запирать двери. Это осложнение не охладило моего пыла. Я знала каждый квадратный сантиметр кабинета, ведь он служил нам одновременно и библиотекой. Одно из эркерных окон никогда не закрывалось - папа любил прохладу и свежий воздух. Не думаю, что маме пришло в голову закупорить все внутри. Оставалось лишь залезть на дубок, росший, на счастье, прямо напротив вожделенного окна и пробраться внутрь. Хорошо, что его не спилили! Папа всё лето спорил с мамой. Она переживала, что толстые ветви дуба упираются прямо в стену дома. А папу это совсем не беспокоило. Напротив, ему нравилось, что комнату затеняла густая ароматная листва. Выйдя во двор и осмотрев окно снаружи, я заметила, что открыто оно не настежь, как обычно. Однако, оставленной щели было вполне достаточно, чтобы двенадцатилетняя девочка с легкостью пролезла в неё. На высоте второго этажа ветви молодого дубка не отличались крепостью, но мой вес наверняка выдержали бы. С детства я страдала боязнью высоты. Мне пришлось потратить несколько минут, чтобы собраться с силами, прежде, чем начать своё восхождение на Эверест. Скалолаз из меня был тот еще! Добравшись до высоты второго этажа, я в неуверенности сидела на ветке, стараясь не смотреть вниз. Окно кабинета манило близостью широкого карниза. Ладони становились влажными от страха, но острое любопытство заставило сделать невозможное - зажмуриться и прыгнуть. Удачно! Спускаясь с подоконника, уже в кабинете, я вспомнила, что очень часто воров-домушников в простеньких детективах находят по следам, оставшимся от грязной обуви. Не желая вызвать у мамы ни малейших подозрений, я достала из кармана носовой платок и тщательно протерла подошвы и сам подоконник. Справившись с этой нехитрой задачей, я бросилась к письменному столу. Старинные напольные часы напоминали, что времени на «расследование» у меня немного. Надо торопиться. У моего отца всегда были скромные запросы. Еда и одежда его мало интересовали. Что дадут - то съест, что купят - то и наденет. Но вот к антикварной мебели он питал трогательную слабость. Стол, за которым он работал дома, представлял собой настоящий музейный экспонат. Под внушительного размера столешницей, отделанной кожей какого-то редкого зверя, размещались ряды ящиков. По четыре справа и слева. Резные ножки хранили тепло искусных рук мастеров, потративших на эту красоту, наверняка, не один месяц труда. Затейливые вензеля, потемневшая от времени кованная фурнитура. Стол заслуживал уважения. Не удивительно, что именно в нем папа хранил все самые важные документы. Выдвинув по очереди каждый из восьми ящиков, я засомневалась, успею ли хотя бы бегло просмотреть их содержимое. Бумаги лежали плотными пачками. Вздохнув, я принялась методично просматривать папки, файлы, тетради, всё, что так педантично папа сложил в свой любимый стол. Прошел час, потом его догнал второй. Третий отметился громким боем напольных часов, а я так и не нашла ничего интересного. Перелопатив все, что хранилось в столе, и аккуратно сложив все обратно, я рухнула от усталости в огромное кожаное кресло, похожее скорее на трон. Сразу вспомнился папа. Он так не любил, когда его тревожили во время работы! Только я могла себе позволить ненадолго отвлечь отца. Иногда я забегала в кабинет, прыгала к нему на колени, и мы крутились на этом кресле, забывая обо всем на свете, кроме друг друга. Однажды папа попросил меня принести чаю, и я с радостью выполнила его просьбу. Чашка стояла прямо на кожаной обивке столешницы. Мы, как обычно, дурачились, и я случайно опрокинула её, разлив сладкую жидкость. Помню, как меня удивило, что его нисколько не озаботили мокрые и липкие документы, над которыми только что работал. Зато он бросился протирать торец стола, отделанный изящными мебельными гвоздиками. А, правда, почему он так поступил? Вместо того, чтобы сначала попытаться высушить бумаги, вытирать стол… Нелогично как-то… От нечего делать, я стала разглядывать то самое место. Всё точно такое же. Те же гвоздики с металлическими шляпками. На каждом из них был вытеснен фамильный герб, видимо, предыдущего владельца. Ничего особенного, кроме небольшой детали. Одна из шляпок явно выделялась. Нет, рисунок был тем же. Несомненно, эта шляпка - точный клон остальных. Разница лишь в том, что она блестела, другие же благородно потемнели от времени. Мне захотелось дотронуться до этой «белой вороны», но как только я это сделала, в момент отскочила от стола, словно получив разряд тока. Из под стола медленно, сам собой, выдвинулся ящичек, размером не больше почтового конверта. Отважившись засунуть в него руку, я нащупала диск. Есть! Не знаю почему, но я была почти уверена, что этот диск именно то, что искала.
Вернув ящичек в первоначальное положение, я поспешила обратно к окну. Опоздала! Мамина машина остановилась у ворот. У меня было всего каких-нибудь пять минут на то, чтобы спуститься вниз. Вылезать из окна оказалось сложнее, чем я думала. Перебираться с ветки на карниз - одно дело, а вот с карниза на ветку - совсем другое. Мне никак не удавалось решиться на прыжок, и только звук заглушаемого мамой двигателя заставил меня сделать это. Поскользнувшись на мокрой коре, чудом не рухнула на землю. Я немного спустилась по стволу дерева и спрыгнула на землю. Нога подвернулась, и я чуть было не вскрикнула. Пульсирующая боль нарастала, но я смогла доковылять до двери.
Мама зашла почти сразу после меня. Нога горела, как в адском пламени, и я еле сдерживала слезы. По моему лицу можно было с легкостью прочитать, что что-то произошло. Пришлось рассказать «сказку» как я, якобы, спускаясь вниз по лестнице, споткнулась об последнюю ступеньку и упала. Мама попыталась осмотреть ногу, и вот тут уж мне не пришлось ничего разыгрывать! Какое там актерское мастерство! Я заорала так, что мама, испугавшись, резко отдернула от ноги руку и поспешила к телефону - звонить Островскому.
Сквозь резкую боль, вызывающую чувство тошноты, я слышала, как она просила доктора срочно приехать. Конца разговора я не помню - отключилась. Пришла в себя уже только в своей комнате. У кровати стоял доктор Островский.
- Ну как ты, Калли? Тебя не тошнит? Голова не кружится?- измеряя давление и бросая тревожный взгляд сквозь очки спросил доктор.
-Да вроде бы нет. Кажется, и боль совсем прошла,- неуверенно ответила я.
- И не должно ничего болеть. Я ввел тебе лекарство, Калли. Ты умудрилась сломать ногу. Неужели так сильно упала с лестницы?- удивлялся Островский.
- Ну, я просто бежала вниз, чтобы встретить маму, зацепилась за что то, а дальше и не помню, что было.
Я нагло врала. А что мне еще оставалось?
- Хорошо, что у нас в запасе есть еще пару недель. Гипс то я сниму только перед первым сентября, Калли. Придется потерпеть.
- Мам! Прости. Мало тебе забот, так еще за мной теперь ухаживать,- искренне сокрушалась я.
- Ничего, ничего, детка. Все будет хорошо, вот увидишь! Ну, я пойду, угощу доктора чашечкой кофе, а ты постарайся просто заснуть, хорошо?- делая вид, что она совсем не переживает, сказала мама.
Я кивнула, мама поцеловала меня и повела доктора пить кофе. Пока за ними не закрылась дверь, я думала только об одном - что случилось с диском? Там ли он, куда я его положила? И самое главное - что за информация в нем содержится? Перед неудачным прыжком с дерева я положила диск в карман вязанной кофты. Где она теперь? Осмотревшись, я облегченно вздохнула: кофта висела на стуле. Но как её достать? Стул стоял у большого зеркального шкафа-купе, а до него как минимум метров пять. Сейчас это было для меня марафонским расстоянием. Попытка встать с кровати провалилась. Боль, несмотря на обезболивающее, возвращалась. Теперь она была глухой, но ходить все равно не позволяла. Тогда я просто стекла с кровати и, по пластунски, словно заправский солдат спецназа, поползла к кофте. Тяжелый гипс мешался, но мне все удалось! В кармане кофты, цел и невредим, лежал мой драгоценный диск. Осторожно взяв трофей в зубы, я поползла обратно. – Хорошо, что я положила ноутбук на тумбочку возле кровати!- подумала я, с ужасом представив, что бы я делала, если он был, как обычно, на письменном столе.
Кое-как забравшись на кровать, я почувствовала, что мамин совет оказался к месту. Только пытаться заснуть не пришлось. Как только я спрятала диск под подушку, то, успокоенная, сразу же погрузилась в новый, удивительный сон.
Глава 7
Проект Д-142
На этот раз сон был мучительным. Я снова оказалась на улице. Город, окутанный туманной дымкой. Ничего не разглядеть. Очертания домов, и те еле угадывались. Я стояла одна и озиралась по сторонам. Помню, что ощущала острое чувство одиночества. Я ждала и высматривала кого-то в сплошном молоке. Изредка мимо меня проплывали неясные фигуры людей. Лиц не видно. Привидения, да и только. Меня захлестнуло беспокойство. Оно нарастало и, наконец, я, не выдержав неподвижного ожидания, побежала. Я бежала, не останавливаясь и не оглядываясь. На бегу всматривалась в лица проплывающих фигур, но никого не узнавала. Чужая улица, чужой город, чужие лица. Стало страшно - а вдруг я так и не найду того, кого ждала? Показалась широкая площадь. В центре виднелся фонтан, размером не меньше, чем пятиэтажка. Я подошла ближе. Фонтан не работал, но черная вода в нижней чаше влекла к себе, как магнитом. Перегнувшись через ажурную заградительную решетку, я увидела свое отражение. Чувство одиночества и собственной ничтожности на фоне этого нелепого, гигантского сооружения заставило заплакать. Слезинки одна за другой капали в черную воду, искажая отражение. Я плакала всё сильнее и сильнее, слезы лились непрерывным ручейком и расходились кругами по воде. Наконец, я услышала тихий, но настойчивый голос. «Ка-а-алли! Ка-а-а-а-а-лли! Ну, где же ты?»
Скованная страхом, я всматривалась в круги на воде. Слезы перестали капать, а круги от них не исчезали. Вдруг, прямо из центра круга стало всплывать лицо. Подбородок, нос, скулы… черты показались знакомыми, почти родными. Мне захотелось помочь лицу всплыть окончательно. Я ухватилась за мокрые волосы, которые, растрепавшись в воде, короной обрамляли его. Тщетно! Лицо растворилось, словно кусочек сахара. Необъяснимое желание снова увидеть наваждение заставило перегнуться ещё больше через решетку. Я разгребала руками воду, пытаясь «откопать» лицо, но, потеряв равновесие, свалилась прямо в чашу. Странно, но выбираться не хотелось! Я просто медленно погружалась всё глубже и глубже в загадочный темный омут. Лица не было. Я ощутила острую потребность сделать вдох. Опустившись на дно, резко оттолкнулась и всплыла на поверхность. Наполнив легкие молочным туманом, я заметила человека. Он сидел на бортике чаши, спиной ко мне. Как только я приблизилась, туман в рассеялся в считанные минуты, небо засияло синевой, а лучики солнца заиграли, отражаясь в воде. Человек был таким же вымокшим, как и я. Даже со спины можно было догадаться, что он необычайно красив. Нет, не журнальной, слащавой красотой, а всей своей мужской сущностью. Широкая спина, темные вьющиеся волосы, сильные, жилистые руки… Мужчина повернул голову и улыбнулся, наблюдая, как я по-детски неуклюже пытаюсь выбраться из чаши. Покачав головой, он подошел ко мне, вытащил из воды и прижал к себе. Мне сразу стало спокойно и тепло. Хотелось сидеть у него на коленках и ни о чем не думать. Но самое главное, от чего у меня закружилась голова - это его аромат. Тонкий, с мускусными нотками, он был таким знакомым. Наверное, точно также завораживающе пахнет малыш для своей мамы. Невозможно оторваться. Я зарылась у мужчины на груди, но он резко отстранился, поставил меня на землю и пошел прочь. Мужчина быстро удалялся, исчезая, в откуда ни возьмись наводнившей площадь толпе. Я продолжала стоять в центре площади, не в силах пошевелиться, всё ещё ощущая аромат незнакомца. Этот аромат давал ни с чем несравнимое чувство защищенности. Я была почти счастлива. Так и проснулась – отдохнувшая и с улыбкой на лице.
-Ох, и долго же я спала!- подумала я, отсчитывая удары кабинетных часов. Аромат незнакомца преследовал меня, мне казалось, что им пропахла даже моя пижама. Наслаждаясь, я забралась повыше на подушки и размечталась. Мечты развеяла мама. Она зашла ко мне с большим подносом, от которого по всей комнате разошелся другой, не менее приятный аромат.
–Булочки с корицей! Ур-ра!,- обрадовалась я. У меня всегда разыгрывался аппетит, когда с кухни тянулся шлейф маминой выпечки. Теперь же, когда булочки были совсем рядом, я почувствовала просто звериный голод!
- Спасибо, мам! Так кстати! Ты меня балуешь, «завитушки» и какао - моя любимая еда!- поблагодарила я маму, и, потерев ладони, с жадностью набросилась на завтрак.
-Калли, как твоя ножка, детка?- спросила мама, присев на краешек кровати.
- Да ничего, мам! Не переживай - ну, поваляюсь чуть- чуть,- сказала я, и продолжила набивать рот коричной мякотью, заливая все это удовольствие сладким, густым какао.
- Ну, Калли, как я могу быть спокойной, когда у меня столько дел, а ты тут будешь одна?- не успокаивалась мама.
- М-а-ам! Я уже не маленькая! Справлюсь - иди по своим делам, я тут сама разберусь как-нибудь.- уверяла я, прикончив все до одной булочки.
Маму, кажется, совсем не удовлетворили мои заверения. Её брови оставались сдвинутыми к переносице, а лицо так и не расслабилось. Она тяжело вздохнула, поцеловала меня в лоб и пошла к дверям. Постояв там, как будто забыв что то сказать, она оглянулась, заставила себя улыбнуться и вышла. Я пожала плечами и погрузилась в мысли об увиденном во сне. Нежась в кровати и в который раз вызывая каждую мелочь из внешности незнакомца, я снова чуть было не заснула. Последнее, что я увидела перед тем, как мои глаза почти сомкнулись - ноутбук. Дрему как рукой сняло! Трофей! Как я могла забыть!
Мгновенно достав из под подушки вчерашнюю добычу и вставив её в дисковод ноутбука, я принялась терпеливо ждать, пока откроется содержание. На диске оказалась одна единственная папка под названием «Проект Д-142». Папка содержала разрозненные файлы самых разных форматов - от текстовых, до графических. Я не знала, с чего начать и решила бегло пробежаться по всем файлам, а потом уже вникать, если что то меня особенно заинтересует. Ещё несколько лет назад я освоила технику чтения по диагонали, так что работа спорилась. Первым документом был чей-то доклад о таянии ледников. Ничего интересного, обычная статистика.
Следующий файл диаграммами иллюстрировал повышение уровня воды в мировом океане за пару последних веков. За ним шел огромный текстовый документ. К нему явно приложила руку мама. Ну, кто ещё будет писать о майя, ацтеках и шумерах? Не дочитав и до середины, я закрыла эти сказки и двинулась дальше. За маминой работой шли чертежи, а сразу после них - странная смета. Вот она- то меня и заставила остановиться. В смете отражались подсчеты количества строительных материалов. В основном это были железобетонные конструкции, металлические детали из сплавов, разработанных специально для проекта и так далее. Список материалов утомил меня. Что же это за стройка такая намечалась? В конце сметы по материалам приводился не меньший по объему перечень необходимого оборудования. Электротехника, очистные сооружения, фильтры, воздуховоды, всевозможные агрегаты, назначения которых я так и не поняла… Почти двести страниц, набранных мелким шрифтом. Ближе к концу файла бросился подзаголовок: «Системы бесперебойного жизнеобеспечения». Это уже было гораздо интереснее, чем мембранные фильтры и карбоновые листы! Помимо описания разработок новейших машин с искусственным интеллектом, на последних страницах документа приводился список того, что могло понадобиться людям на пятьдесят лет жизни. Расчет был сделан, исходя из ста тысяч человек, причем отдельно на мужчин и на женщин.
-Гипермаркет какой-то, в самом деле!- подумала я, пробегаясь глазами по тексту. Чего там только не было! Еда, одежда, медикаменты. Даже грабли, валенки, контактные линзы и лыжи! Что же это? Марсианская база? Лунная колония? Я рассмеялась, но улыбка сошла сама собой, когда я дошла до следующего файла. В нем находились прогнозы, насколько реально лет может хватить описанных раньше запасов, если учитывать возможный прирост населения. По неведомой мне формуле высчитывался процент выживших, в случае, если людям придется в результате нехватки ресурсов выходить на поверхность Земли. Земля… Значит, все материалы и запасы предполагалось использовать на Земле? Что же это? Ноев ковчег что ли? Невероятно! Я не верила в конец света. Мне всегда казалось, что это байки для телезрителей и радиослушателей. Выходит, и впрямь дыма без огня не бывает? Я не была уверена в том, что в файлах была информация для строительства бункеров на случай конца света, и решила использовать Бородача. Открыв поисковик, я набила: «конец света, Ноев ковчег. Выпало несколько десятков страниц со ссылками, но они меня совершенно не интересовали. Я точно знала, что Бородач отслеживает мои перемещения в виртуальном пространстве и даст знать, на верном ли я пути. Ничего удивительного не было в том, что через пять минут я получила письмо с незнакомого почтового ящика. Оно было еще короче, чем все остальные. « Всё так. Ищи суть. Суть - в людях.»
Суть - в людях? Как раз про людей то я ничего и не нашла, кроме информации о предполагаемом количестве обитателей ковчега. Снова ребус. Если файлы с диска и были тем самым «супер секретным» проектом, над которым работали родители, то лично я ничего сверх естественного в нем не увидела. Наверняка, такие разработки ведутся во многих странах мира! Конечно, они не афишируются. Но всё же это не может быть причиной смерти папы. Надо копать глубже.
Я решила немного отвлечься. Просто погулять по форумам и почитать смешные перепалки их обитателей. Вдоволь насмеявшись над интернет-«умниками», я вспомнила, какой сегодня день. Пятница! Интересно, придет ли отец Николай?
Глава 8
Душеспасительная беседа.
Обычно, отец Николай приходил часам к шести вечера. Оставалась еще пара часов, а я уже не могла найти себе места. От напряженной работы над файлами трофейного диска глаза покраснели, и саднили, как будто в них песок попал. Я убрала диск под надежную защиту верной подружки - подушки и решила поразмышлять.
Что же такое знал мой отец? Из-за чего его заставили замолчать? Кто это сделал? В последние несколько лет папа не работал ни в каком секретном проекте. Почему его убили только теперь, а не сразу после закрытия Д-142? И если причиной его смерти стало какое то тайное знание, не могло ли это означать, что папа так и не прекратил работу над проектом? Неужели он докопался до чего-то, что могло кому то помешать? Может быть, и причина закрытия проекта была не в том, что закончились деньги? А может проект закрыли потому, что цель была достигнута? Что же это такое? Что именно было этой загадочной целью, платой за которую стала папина смерть? Опять одни вопросы…
Мой отец был очень добрым человеком и старался жить так, чтобы никому не создавать проблем. Скромный, приветливый, немного замкнутый в себе… Его любили соседи: что ни попроси, все даст. Бывало, мама злилась, что он такой рубаха-парень. Отдаст, например, газонокосилку на пару дней и потом все лето наш собственный газон растет, как придется. А попросить назад стеснялся. Думал, люди сами должны понимать. Наивный. Он мечтал сделать что то великое для человечества. Что то, отчего всем станет легче жить. Если проект и был этим «чем-то», то не удивительно, что он мог втайне продолжить работу над ним. А может, даже и не он один. И если все так, то выходит, что результаты труда так удивили тех, кто заморозил Д-142, что им ничего не осталось, как попросту физически устранить непокорного профессора. Бородач написал, что «суть в людях». Так не в этих ли людях суть? Надо будет выяснить все про сотрудников папы с фотографий. Кто они, чем занимались, и главное - живы ли?
Стук в дверь вернул на Землю. – Отец Николай?, - спросила я.
- Да, Калли. Дочка, можно мне войти?
- Конечно, конечно, святой отец! Входите, я Вас ждала!, - радостно ответила я, гадая, сколько ответов смогу получить на свои вопросы. Отец Николай сходу извинился за свое отсутствие на похоронах папы:
- Калли, прости, дочка. Я так и не попрощался, как следует, с твоим папой. Дела церковные заставили меня на несколько дней отлучиться из города. Я только сегодня сходил на кладбище.
Я почему то не поверила «Коле». В его беспристрастных глазах не было видно ни капли сочувствия, ни искреннего сожаления. Я начинала злиться, но сумела собрать всю волю в кулак, и перевела тему:
- Это ничего, отец Николай! Хорошо, что вы все таки пришли. Как видите, я сломала ногу и валяюсь тут, прикованная к постели. Ну, разве это не самое лучшее время для душеспасительной беседы?,- притворно улыбаясь, ответила я. «Коля» не должен догадываться о том, что я отношусь к нему, мягко говоря, настороженно.
- Отлично, Калли! Так и как же ты умудрилась сломать ногу? Такая предусмотрительная девочка, и тут - на тебе!
- Да что- то я в последнее время рассеянной стала… Но это ничего, это пройдет. Впредь буду бдительней!,- честно пообещала я вслух, а про себя добавила: «Буду такой бдительной, какой вы меня еще не знали, уважаемый «Коля».
- Итак, Калли, о чем мы сегодня поговорим?
- Я тут смотрела от нечего делать фильм про конец света, и вот о чем подумала, святой отец. А как церковь ко всему этому относится? Что вы сами об этом думаете?
«Колю» прямо передернуло - ну никак он не ожидал такого вопроса! Он дольше, чем обычно обдумывал ответ, но решил отделаться вопросом на вопрос:
- Рановато тебе, дочка, об этом задумываться… Ну, а какие мысли у тебя есть по этому поводу?
- Я то лично уверена, что такое возможно. И если уж это случится, то нам всем было бы неплохо хорошенько подготовиться!,- уверенно заявила я, специально заводя разговор на больную для отца Николая тему. Не даром же он ушел в церковь, бросив Д-142!
Отец Николай лишь усмехнулся в длинную густую бороду и в его глазах появились задорные искорки. – И как же, по- твоему, нам следует подготовиться?
- А как готовились наши предки к великому потопу? Построить что-нибудь, вроде больших кораблей, запастись всем необходимым, да и ждать, пока конец света наступит. А потом просто спрятаться и переждать.
- Ах, вот оно что! Понимаешь, Калли, вся штука даже не в том, чтобы спастись. Вся штука в том, чтобы понять, за что Господь Бог решил устроить судный день.
-А какая разница - за что?,- перебила я отца Николая. Мне всегда было непонятно, почему за чьи- то большие грехи, Бог может вообще всех убрать, включая глубоко верующих в него же экземпляров. Просто взять - и стереть, как неудавшееся предложение. А потом всё начать заново. Мои сомнения тут же подтвердились словами бывшего «Коли».
- Бог не убивает. Если конец света и произойдет когда-нибудь, то это будет означать лишь одно. Бог решил начать всё с чистого листа. А за невинные души ты не беспокойся! Они обретут свой вечный покой в царствии Отца нашего.
- Логично. Но вот Ноя-то он почему то решил оставить. Чем Ной не угодил? Почему он не получил своего заслуженного вечного покоя?
- У Ноя, дочка, была особая миссия. Вот как раз он- то и «пережидал», как ты сама же и выразилась. А потом, с Божьего благословления, начал все с ноля.
- Так значит, Бог кого- то все- таки оставит, если случится очередной потоп?
- Конечно, оставит, Калли! Но это будут не просто люди. Это будут люди, которые имеют право считаться отправной точкой новых времен!
- Ну, а если кто-нибудь из простых смертных сможет придумать, как избежать кары Господней? Возьмет, да и спасется без разрешения?
- А тогда, Калли, конец света просто не будет иметь смысла! Ибо лишь выжившие по воле Господней смогут изменить мир. Однако, Калли, пора заканчивать наш разговор. Мне необходимо пообщаться с твоей мамой.
На этом наша беседа закончилась в одностороннем порядке, оставив меня с ещё большими сомнениями на счет «Коли». Зато кое-что в моей голове все- таки прояснилось. Во-первых, отец Николай, работая над бункерами, какое то время совершенно не задумывался о морали. Его не волновало то, что благодаря ему кто то спасется без разрешения Отца нашего небесного. Во-вторых, не дождавшись финансовой заморозки проекта, он ушел в религию. Почему? Видимо его мнение поменялось. Он вдруг решил, что спасать человечество при помощи проекта Д-142 - грех. Всё это странно. Ведь, прежде всего, отец Николай был ученым. А для ученого вопрос морального права на спасение не имеет смысла. Выходит, что пока проект сводился к постройке самих бункеров - его все устраивало. Когда же дело дошло до людей - вот тут он решил, что никто не в праве решать, кому жить, а кому умереть. Опять- двадцать пять… Суть в людях… В каких хоть людях то, кто бы подсказал? В тех, кто работал над проектом, или в тех, кого планировали спасти?
Бедная моя голова! Она хоть и соображала гораздо быстрее других, но даже супер-компьютер иногда зависает. Вот и я решила «зависнуть». Заснула. И на этот раз, слава Богу, без сновидений.