Преступница
Встать! Суд идет! Донеслось издалека.
Почти не делая над собой усилие, Ася стряхнула незнакомый, назойливый голос.
Почему Анастасия? Если Ася? А почему Ася?
Анастасия, или Ася, … Теперь все равно. Все равно, потому, что его уже нет.
Он там, где не холодно, и не хочется кушать. Как жаль, что Я не рядом с ним…
Нужно было вместе… И не оставлять его одного…
Нужно было забраться на крышу и прыгнуть…
Монотонный голос судьи мешал думать.
Он мешал сосредоточиться на главном…
А главным был он. Главным был ее малыш…
События минувших дней всплыли в памяти, образуя цепь событий, приведшую ее в эту комнату, огражденную с трех сторон железной решеткой.
С чего же все началось? …
Ребенок шевелился, бил ножкой, наверное, хотел есть.
Ася вспомнила, что ела в тот день… Утром… Да, утром, удалось достать горячей еды. Ее покормили, вернее, дали тарелку горохового супа базарные торговки.
Суп был такой вкусный, как в детстве. Такой суп варила мама.
Ася ела горячий пахучий суп медленно, дуя на ложку и предвкушая, как порция живительного варева накормит малыша и успокоит его.
Она, почему - то думала, что это мальчик.
- Он такой требовательный, настойчивый… Когда он голоден, всегда нервничает и стучит ножкой.
- Хорошо, что лето. Что бы я зимой делала? Жить негде, из общежития выгнали, когда узнали, что беременна, домой ехать не могу - мать убьет.
Как она всегда боялась, что я в подоле ребенка принесу.… Всю жизнь мне об этом мозги проедала…
Как будто чувствовала…
Ася прислушалась, как малыш шевелился, устраиваясь поудобней…
- Затих.
Усталость прошедших дней дала о себе знать, она прилегла на парковой лавочке и уснула, положив кулачек под голову.
Асе приснилось, как она совсем маленькая хворостинкой пытается отогнать козу Марфу от соседской сирени.
Коза не обращает на нее внимания, и все время поворачивается задом.
- Настя, да ударь ты ее палкой ! - Кричит бабушка.
- Бабуся, ей же больно! У нее козлята скоро будут! Настя от возмущений покраснела и опустила хворостину.
- Убивать таких надо! - Донесся злой голос из зала, вырвавшись из монотонного чтения уголовного дела.
Утренняя роса покрыла волосы капельками холодной воды и вызвала озноб.
- Как он там? Не замерз? Ну почему он нервничает?
Небо начало алеть, и робкий рассвет затеплился на краю, и очертил верхушки деревьев.
Сон ушел, его прогнала ноющая боль внизу живота. Боль то возрастала, то стихала, и очень хотелось в туалет. Ася присела возле лавочки и сразу почувствовала, как теплая вода заструилась по ногам. Ноющая боль, не стихая, продолжала мучить ее, временами становясь невыносимой.
Роса холодила ноги, но это было не главное.
Ася стащила с себя куртку и заползла на нее, расставив ноги. Приступ боли сжал тело и заставил закричать, но этот крик, похожий на крик обиженного ребенка ранним утром никто не услышал...
Малыш, завернутый в снятую с себя ветровку, был мальчиком. Он вертел красной головкой, покрякивал и тихонько ерзал ногами. Новый человечек на этой земле.
Кружилась голова, и очень хотелось есть. Ася добрела до открытого в это время Макдональдса и робко заглянула внутрь через стеклянную дверь.
- Нужно попросить что- нибудь поесть - Она протиснулась в щель приоткрытой двери и в нерешительности остановилась…
В этот ранний час посетителей не было, и лишь толстая тетка размашисто мыла пол.
- Тетенька, Вас можно попросить?…- Пролепетала девушка и запнулась, не зная,что сказать…
Тостая тетка распрямилась, уперев руку в поясницу, окинула взглядом раннюю посетительницу и строго сказала: - Ты что, не видишь, что закрыто?
Внимательно всмотревшись в молоденькую девчушку со свертком в руках, строго спросила:
- А деньги у тебя есть?
Ася вспомнила, что последние деньги были потрачены вчера на батон и пакет кефира, и молча покачала головой.
Тетка вздохнула, вытерла со ба пот и сказала: - Приходи после девяти, насобираю тебе что-нибудь из объедков… А теперь уходи, пока начальство не видит - Строго сказала она.
Идти в общежитие к девчонкам не было сил. Да и не пустят туда…
Может, денег удастся перехватить, или еды…
- Нужно попросить у них на билет, и ехать домой. Мать строгая, особенно, когда трезвая,
Не убьет же, в конце концов…
Ася шла, с трудом переставляя ноги и не замечая, как вокруг нее стали появляться редкие прохожие. Тошнило, болела голова, да и все тело требовало покоя. Тепла и покоя.
Ребенок шевелился, кряхтел и попискивал.
- Маленький мой! Зачем ты родился? Кому ты нужен в этом мире? Наверное, нужно покормить тебя. Вот сейчас найдем укромное местечко, и я попробую, может быть молоко есть?
Сторож на стройке спал в своей будке, и не видел, как в щель между створками ворот протиснулась молодая мамочка и зашла внутрь недостроенного дома.
Ася присела на кучу тряпья в одной из комнат, достала грудь, послюнявив край футболки, вытерла сосок и подставила его под губки сына. Молока не было.
Малыш слабо шевелил губками и старался хоть что- нибудь добыть из маленькой, не сформировавшейся груди.
Навалившаяся слабость заставила несовершеннолетнюю мамочку прилечь на тряпье.
Перед глазами в медленном хороводе плыли кирпичные неоштукатуренные стены, вызывая невыносимую тошноту.
Вспомнился голос подруги: - Аська, запомни! Только с презервативом! Не соглашайся без него… Хвори наберешься, или забеременеешь.
- Да, хорошо ей говорить… А когда пьяная компания… Какой там презерватив.
- Аборт, конечно, нужно было делать вовремя, но не было ни связей, ни денег.
- Что теперь вспоминать…
Хоровод стен слился в единое серое , мелькающее пространство и она потеряла сознание.
Вместе с хороводом закрутилась бабушка, коза Марфа, лица подруг…
- Сколько прошло времени, пока я спала? Ася осмотрелась, и до нее дошел горький смысл происходящего.
- А как там мой мальчик? - она развернула штормовку и всмотрелась в маленькое сморщенное личико.
Ребенок не дышал. Он был мертв.
Тяжелый горький комок сдавил грудь, перекрыл дыхание и отобрал последние силы.
Ася сжала зубами руку и жалобно, по – собачьи заскулила…
Она сидела на куче грязных фуфаек в пустой комнате строящегося здания и зажав кулаком рот тихонько выла.
Слез не было, и лишь тяжелая серая пелена стояла перед глазами.
За окном раздались голоса.
Рабочие весело здоровались, направляясь в бытовку переодеваться.
- Сейчас сюда прийдут. Надо уходить… Она оглянулась на маленький сверток, который еще недавно был частью ее, вышла из здания, и побрела к воротам.
- Эй, девочка!
Эй! Ты откуда взялась? Сторож недоуменно смотрел, как совсем юная девушка с опущенной головой брела к воротам.
- Это же надо! Не досмотрел… Хорошо, хоть, не украла ничего, и пожара не наделала…
Ася брела сквозь толпу, не замечая людей. Она поймала себя на мысли, что не она, а кто - то другой управляет ее телом.
- Ну и хорошо. Пусть делает со мной что угодно. Мне уже все равно…
Ноги сами принесли ее на мост. Она перелезла через ограждение и шагнула вниз.
Грязная холодная вода окатила ее, набилась в рот, уши, нос, она умудрилась попасть даже в горло и заставила кашлять до рвоты.
Ася попыталась встать, но ноги до колен застряли в жидкой вязкой грязи. Выше была вода. Вода едва доходила до пояса, и была мутной, и покрытой мусором.
- Ты чего, сессию завалила? - Донесся чей то голос с моста.
- Не дури, сдашь еще!
Превозмогая липкую грязь Ася выбралась на берег, и села возле воды обняв голову руками.
- Вот она! Вот она, паскуда!
Ребенка убила, а теперь топиться задумала.
Эта дура даже не знает, что в нашей речке и курицу не утопишь! -
Сторож злорадно кричал, показывая на нее пальцем двум милиционерам.
- Нужно было забраться на крышу и прыгнуть! Ася опять заскулила жалобно, и как то уж совсем по - собачьи.
Строгий голос судьи вернул ее в зал с железными решетками:
Встать, объявляется приговор…
Ноябрь 2010
© Copyright:
Влад Сомов, 2010
Свидетельство о публикации №210111700426