Апельсиновый закат

        
                Анечке и Володе,
                и   всем остальным, не вернувшимся с войн,
                посвящается 


                http://www.youtube.com/watch?v=Lyz74UoCppQ&feature=related




АПЕЛЬСИНОВЫЙ ЗАКАТ





Смотри, смотри! Солнце заходит! Я в детстве его апельсином называла, представляешь. Апельсиновый закат! Ну, посмотри, посмотри, какая красота! Это потому, что Андрюша мой там. Смотри, смотри же! Ну что ты в подушку вцепилась.   Ты ж не всегда такой была? Может, рассказала бы, что случилось, полегчало бы.  Вот я, например,  Когда мне плохо… ну так, что  хоть вой… я говорю, говорю, говорю... И даже, когда знаю, что, ну  ведь,  ну не слушает, ведь никто... А мне легче. Ведь вот и ты сейчас не слушаешь… И врач наш палатный… всё головой кивает, кивает.  Работа его такая, головой кивать… Смешной такой… Он ведь ничего не знает… ни-че-го…  А вот всё равно легче. И вот ты… ну вот куда всё  смотришь… там ведь стена…та же, что вчера… Хотя… может и хорошо это… что не слышишь…

Знаешь, я и не помню, как здесь оказалась. Помню таблетки. Много таблеток. Как распахнула  окна. И закат!  Огромный,  апельсиновый, расплывался жёлтым туманом… расплывался… расплывалсяяяяя…..

Ты не подумай, нет. Я хотела жить… раньше... очень хотела.  Вот, только без него…зачем мне, без него?   А Его… не было его больше…. Вот стоит на земле … на коленях стоит… а в руках ведро держит… До колодца снова не дошёл…Стоит на коленях….смотрит  на ведро это и прощения просит. У Саньки… его разорвало… на куски разорвало… Андрюшка очнулся, а голова Сашкина  у ног его… и глаза прямо в него глядят.   И вернулся  мой Андрюшенька… Мёртвый вернулся, понимаешь? Словно это ЕГО там разорвало.  Держит ведро это.  Я на колени рядом с ним опущусь.  И плачу. И руки его глажу, глажу: «Отпусти, - шепчу,-   не Сашка это! » А он вцепился и дрожит весь. А я уже кричу, что   измучил меня совсем! Что нужен мне! Прекрати,- кричу,- Прекрати! И вырываю ведро и отшвыриваю в сторону. А он  смотрит на меня… так… словно предала  его. С ненавистью смотрит.  И я бросаюсь к нему, и обнимаю его, изо всех сил обнимаю: «Родной мой! Вернись!» А он дрожит весь и крик такой вырывается из него нечеловеческий!  И он обнимает меня. Крепко так… словно потерять боится… как Сашку. И плачем мы с ним… вот  так, обнявшись. Не знаю, сколько. А на завтра всё сначала… взгляд этот мёртвый… и…и  всё… и… и я … понимаешь… мука для него была жизнь эта… я должна была … помочь… понимаешь…  Знаешь, мне даже показалось, что он с благодарностью смотрел на меня, когда засыпал. За руку меня держал и смотрел так… как сказать тебе? Словно вернулся. Словно мой Андрюша это был. Мой!  И улыбка! Улыбка Его была! Вот точь-в-точь, как тогда на перроне, когда провожала его. Он оглянулся тогда, держась за поручни. Как сейчас помню… знаешь, многое стёрлось… а улыбку его … ну вот она передо мной… руку протянуть да щеки его коснуться.

…И улыбался он этой вот улыбкой... родной мой… родной….а ладонь его слабела… холодела.  И я всё целовала её, целовала… а потом…потом … помню таблетки рассыпались… я собирала их и глотала, собирала и глотала… Знаешь,  мне совсем не страшно было.  Правда, правда.  Я ведь за ним следом шла…  а потом…  воздуху стало мало… Да. Воздуху… и я подумала, что и Андрюше дышать тяжело ведь, наверно…  и распахнула окна.  А там, представляешь, закаааат! Апельсиновый! Расплывается в жёлтый туман...

… Он там, я знаю… и что хорошо ему теперь, тоже знаю. Сон мне снится. Каждую ночь снится, что сидит он на облаке и солнце на ладони раскачивает. И говорит: «Это для тебя! ЖИВИ!»  А вот я не знаю, как.  Знаю, что  к нему хочу! А они… они, ведь,  не понимают. Ничего не понимают!  Они думают, что я больна. Да разве ж понять им! Да, разве ж знают они, какая улыбка у него!  И что только с ним… этот закат… апельсиновый?!