(притча)
Вознамерился Великий Иегова поделить людей на избранных и неизбранных.
Насупил Зодчий Мира брови, глянул в сугубом внимании вниз, окинул грозным оком Своим комок липкой грязи, Им же Самим в трудах да заботах созданный и Землею названный, да позадумался...
Долго думал Вершитель Судеб, а когда надумал, то бровью не подобрел и ликом светлее не стал. Но перстом, вверх поднятым, будущий закон обозначил.
Потом властной дланью, как мечом, провел Вседержитель широкую огненную черту в толпе человеков, внизу копошащихся, Ему безоговорочно подданных. Строго по середине пролегла пламенеющая Божья линия и на равные части разделила двуногих созданий. Осмотрел Творец содеянное Им и увидел, что это хорошо.
А твари духовные, из глины и пыли Всевышним созданные, по-рабски притихли, осознав: испытание им суровое уготовано, или кара грядет неминучая. И головами поникли. Мертвая тишина мгновенно окутала Землю и воцарилась на ней владычицей. Ни шевельнуться, ни вздохнуть полной грудью никто из грешных не смел. Все присмирели…
И рек в глубокой тиши Прародитель страстей и пороков слово Своё верное, и слово то было подобно рокоту могучего водопада или грому неистового вулкана:
– Отыди!
Миряне, точно они ожидали лишь повелительного свыше гласа, сразу засуетились и принялись, толкая и пиная друг друга, разбредаться по сторонам от огненной линии. Всяк и каждый силился поскорее пробиться к самому, по его разумению, нужному краю. Одни теснились налево, другие – направо. Не крики были слышны из толпы и не стоны – зубов скрежет.
И вот, разделенные горящей границей, образовались две супротивные рати, ни числом, ни крепостью мускул, ни прочностью духа друг другу не уступающие.
Обе орды, по Божьему велению отделённые, стоя то одесную, то ошую от Создателя, спокойными не были, усердно и зло выпихивали они из своего чрева одного бедолагу за другим, именно тех и выталкивали, кто вызывал не подлое доверие, а честное подозрение. И при этом пальцем указывали несчастному на толпу инодумцев напротив: дескать, там твое место, его и знай.
А горемыка цеплялся за единоверцев, не желавших признавать в нем исконно своего. Упираясь плечом да грудью, тщился отвергнутый отвоевать меж собратьев своих, непреклонных в правоте, законное для себя место.
Коротко разбредались земляне, долго и упирались.
Наконец, в Небе что-то ярко полыхнуло, вслед послышался хриплый недовольный кашель. И всё разом стихло…
На огненной полосе остался стоять один я…
Тут из горних высот сорвался вниз золотой и тонкий луч, пронизал он воздушный покров, ударил копьем о жар разделительного предела, встопорщив на нем языки пламени, и сверху прозвучали роковые слова:
– Ты, стоящий един в огне, есть истинно праведный!