Предыдущая глава: http://www.proza.ru/2010/11/17/1144
Бурдель (Bourdelle) Эмиль Антуан (30.10.1861, Монтобан, — 1.10.1929, Ле-Везине), французский скульптор.
О, как мне хочется быть последовательной в своём повествовании! Описывая события тех лет, я пытаюсь воспроизводить их в строго хронологическом порядке, но, к сожалению, обнаруживаю поблекшие пятна и поэтому забегаю вперёд, но потом почему-то, забытая картина снова приобретает утраченный колорит.
Очень часто воспоминания обрушиваются на меня бурным шквалом холодного ливня, остужая мою горячую голову, а картины, опережая одна другую, приобретают отчётливость и яркость. Когда видение меркнет, блекнут краски и слабнет звук, моё буйное воображение пребывает в состоянии покоя, а это помогает черпать силы, чтобы потом снова и снова противостоять мысленному потоку воспроизведения событий. Воспоминания подобны бремени, от которого непременно нужно освободиться, что я и делаю, складывая их в строчки, тексты, главы...
Но я хочу всё-таки вернуться к злосчастному ларцу, появившемуся в моей жизни столь неожиданно. Буквально свалившись с неба, и несмотря на моё отчаянное сопротивление, эта вещица чёрного дерева, не хотела меня отпустить, но я теперь понимаю почему - ларец был истинно мой!
Тогда я почувствовала себя хищной птицей и, влетев в квартиру, сразу же набросилась на изучение его содержимого...
Очнулась я глубоким вечером... Всё увиденное и прочитанное мною, могло бы повергнуть в шок кого угодно, или же послужить толчком к глубокой депрессии. Но не меня!
Ларец приоткрывал завесу таинственного прошлого моей семьи, а в сущности, моего происхождения.
Оторвавшись, наконец, от этой ужасной вещицы, я швырнула её в сердцах в угол комнаты.
Нужно было спешить. Благо, моё лицо не нуждалось ни в какой косметике. Правда, вторжение шепелявого иностранца в мою жизнь оставило след чуть тёмных кругов вокруг глаз, но это только придавало загадочности томному взгляду. Зеркало же, хвала Богу, отражало высокую хорошенькую блондинку с карими глазами и свежей персиковой кожей.
Напялив вечернее платье, я поспешила на паркинг автомобилей.
Следует заметить, что, по причине своей природной легкомысленности, я совершенно забыла о вчерашнем инциденте со Стасом, поэтому, хотя и с большим опозданием, появилась в этом исчадии страстей.
Каково же было моё удивление - вся группа была в полном сборе, скрипела музыка, а в микрофон мямлила что-то эта ненавидимая мною коробочка, эта каракатица, этот правильный квадрат с четырьмя конечностями и тыквой вместо головы - Нинка псевдопевичка с Н-ской улицы. Мною овладела такая ярость, что силы почти оставили меня.
Я столбом вросла в пол посреди ресторанного зала, а затем из последних сил, чтобы не упасть, обняла колонну.
Какую-то фальшивую улыбку мне удалось изобразить на своём кукольном личике и с трудом собраться в кулак, чтобы не упасть в обморок.
Отталкивающая, мерзкая физиономия Стаса замаячила на мгновение передо мной и хрипло прошипела:
- Ты уволена!
Продавец лука извивался рядом и нечленораздельно тявкал что-то о каких-то долларах.
- Попалась птыч-чка, - повторял он, безуспешно пытаясь проехаться своей трудовой рукой по моему аппетитному заду.
Продолжение: http://www.proza.ru/2010/11/17/1161