Вам не приходило в голову, что мы теряем зрение по той простой причине, что не хочется видеть окружающее - ложь, невежливость, беспорядок? Ну не хочется и все!
Еду в метро на эскалаторе с Максимом. Мой приятель в очках с толстыми линзами хлопает себя по лбу в отчаянии:
- Я вырождаюсь!
- Максим, у тебя есть дочь, почему же ты вырождаешься? Внуки будут - продолжение рода!
- Мой дед был женат восемь раз, отец - четыре. Мне остается только два! Я вырождаюсь! -
посчитал следующий член геометрической прогрессии профессиональный историк, синхронный переводчик, психолог, мультипликатор и многое другое.
- Да, тяжелый случай.
-Ты говорила, что разошлась с мужем. Неплохая мысль. Надо подумать. Может быть, мне тоже развестись?
- Максим, у тебя семья хорошая. Дочь. Зачем разводиться?
- Все равно надо подумать.
Какие проблемы были у моего нового знакомого, я не знала, мужчины не склонны к нытью и сплетням. Максим, судя по всему, был человеком не только очень эрудированным, но и корректным в высшей степени. Ни одного плохого слова о домашних я от него не слышала.
- Ты знаешь, Максим, я не очень понимаю, что делаю. Вот скажи мне, пожалуйста, не наношу ли я сыну неизлечимую моральную травму? Я не умею врать. И не считаю нужным это делать. Ничего от сына не скрываю. Сама завожу разговор. Объясняю все подряд. Я не хочу, чтобы сын, как все дети, у которых ссорятся родители, чувствовал свою вину, думал, что он что-то не так сделал, и родители разошлись. Не хочу, чтобы он из кожи вон лез, стараясь объединить взрослых. Может быть, я не права?
- Ты все правильно делаешь.
- Почему ты так уверен? Сыну всего семь лет.
- Ты правильно делаешь, что говоришь. Я в десять лет зрение потерял, когда мои родители скрывали, что развелись.
Максим в детстве жил у бабушки. С родителями встречался каждую неделю по воскресеньям за семейным обедом. Папа, мама, сын. Папа с мамой разошлись, но делали вид, что они семья - не хотели травмировать сына. Это длилось лет пять. Сын практически ослеп. Ребенок не может не почувствовать неладного. Тонкие натуры от такого чудовищного обмана могут пострадать физически. Как можно видеть одно, а чувствовать другое?
В тот момент, когда мы познакомились, зрение Максима составляло минус тридцать пять, если сложить диоптрии в обоих глазах. Минус семнадцать и минус восемнадцать. И это уже после операции, которую ему сделали в десятом классе. До нее он практически не видел. После операции мир заиграл красками. Это было большим шагом вперед. А если бы родители талантливого ребенка были умнее?
Сейчас у моего приятеля зрение гораздо лучше, чем тогда, когда мы познакомились. Думаю, что он научился приводить свою жизнь в порядок так, чтобы рядом не было того, чего не хотелось бы видеть.
***