«Реализованные, пусть даже не полностью, стратегические новации Сухомлинова подорвали оборонную способность западных рубежей России – разоруженные крепостные линии не были восстановлены, как и не закончились работы на новых крепостях. Не до конца реорганизованным начало боевых действий встретил и Новогеоргиевск, остававшийся опорой левого фланга всего фронта и единственной русской твердыней на Висле…
Всего в крепости находилось 46 офицеров и 2245 нижних чинов пограничной стражи. Здесь следует отметить, что на начало ХХ столетия жалование нижних чинов новогеоргиевского гарнизона было гораздо выше в среднем получаемых солдатами сумм – оно составляло до 2 рублей в месяц, более того – к Новому году эта сумма возрастала до 5 рублей 80 копеек (для сравнения – оклад нижних чинов в пехотных частях Российской императорской армии колебался от 2 рублей 10 копеек до 2 рублей 70 копеек (Быт русской армии XVIII – начала ХХ вв. / Автор-составитель С.В. Карпущенко. М., 1999. С. 342).
в год).
Наряду с мобильными воинскими подразделениями, ядро обороны крепости было представлено 6 батальонами и тяжелым дивизионом крепостной артиллерии (командующий – генерал-майор И.Ф. Карпов), обеспечивающими 1099 орудий разного калибра и 208 пулеметов. Артиллерийский парк Новогеоргиевска, включал в себя 644 дальнобойных орудия, в том числе 200 пушек калибром 6 дюймов образца 1904 г. и 156 6-дюймовых крепостных и 48-линейных скорострельных гаубиц, не находившихся на вооружении крепости до 1909 г. Так же в Новогеоргиевске находилось 124 орудия, предназначенных для ведения навесного огня, для чего так же применялись 6-дюймовые пушки массой 1920 кг и облегченные орудия калибром 8 дюймов (16 стволов образца 1867 и 33 – образца 1877 гг.).
Разумеется, первоклассная крепость должна была быть полностью обеспечена провизией для войск гарнизона, амуницией и боеприпасами. Еще Наполеон указывал на необходимость устройства в Модлине продовольственных магазинов, способных снабдить до 50 стоящих в нем пехотных частей. Настояние императора французов было выполнено, и во многом благодаря этому у осажденных в Модлине в 1813 г. поляков не было недостатка в провизии. Новый же магазин был выстроен в крепости в 1835 г. и, кроме сугубо военного назначения, играл важнейшую роль в ведущейся Россией внешней торговле с Европой – под охраной грозных крепостных орудий в Новогеоргиевске складировалось идущее затем на экспорт зерно. Значение Новогеоргиевска в вывозе сельскохозяйственной продукции за рубеж было сравнимо с российскими портами на Балтийском море.
В 1890-е гг. внутри крепости была сооружена железная дорога протяженностью 26 верст (Бескровный Л.Г. Русская армия и флот в XIX веке. Военно-экономический потенциал России. М., 1973. С. 419), с узкой колеей (шириной в 70 сантиметров) и подвижным составом».
Большое внимание в русской императорской армии уделялось религиозному воспитанию и духовному «окормлению» воинства. Армия более чем на 90% была православной (по вероисповеданию) и это очень облегчало задачу единообразия духовных обрядов и обычаев. В каждом полку (военном корабле 1 ранга) имелся ШТАТНЫЙ полковой (корабельный) священник, который проводил с воинами все необходимые богослужения и обряды.
По оснащенности Новогеоргиевска учреждениями отправления культа (военными храмами) он был «вне конкуренции» среди других крепостей империи. К 1913 г. крепость содержала 4 военных церкви, вкупе с церквами передовых фортов Зегржа и Пултуска – 7 храмов.(Цитович Г.А. Храмы армии и флота. Пятигорск, 1913. С. 202-206.)
Казалось бы, при такой «материальной базе» религиозного окормления воинства его боевой дух и самоотверженность должны быть на самом высоком уровне. Однако, как показала история, ни наличие самых красивых храмов, ни самые великолепные богослужения и прочие обряды, проведённые в крепости ЛИЧНО протопресвитером русской армии Г.И. Шавельским летом 1915 года, не спасли огромный гарнизон от полной потери боевого духа, разложения и позорной сдачи в плен. («Протопресвитер»,для тех кто не «в курсе» - это самый главный военный священник русской армии). Он оставил очень интересные мемуары «Воспоминания последнего протопресвитера Русской армии и флота», о которых у нас ещё будет случай поговорить поподробнее. А если говорить «официально», пост военно-морского протопресвитера – это высшее духовное звание доступное для белого священника. По рангу чинов протопресвитер приравнивался к архиепископу в духовном мире, к генералу-лейтенанту — в военном. Он мог иметь личные доклады у Государя. Положение его было более независимым, чем всякого епархиального архиерея, а его влияние могло простираться на всю Россию).
«Таким образом, оснащенность Новогеоргиевска средствами обороны и боеспособность войск гарнизона непосредственно к началу войны следует признать достаточно высокими.
Не случайно военный инженер К.И. Величко, в 1892-1893 гг. лично участвовавший в работе над долговременными укреплениями Новогеоргиевска, подчеркивал, что «крепость Новогеоргиевск не только не уступала, но технически была сильнее французской крепости Верден» (Величко К.И. Роль крепостей в связи с операциями полевых армий… С. 219)».
Однако оставался САМЫЙ ГЛАВНЫЙ ВОПРОС: соответствовало ли первостатейному уровню крепости уровень, подготовка, опыт и боевой настрой ее командования? (Мы помним, как генерал Шварц в кратчайший срок смог превратить полуразваленные руины ивангородских укреплений с павшим духом гарнизоном в твердыню, о которую разбились ТРИ штурма германско- австрийских войск!!!
Вот бы такого генерала во главе Новогеоргиевска поставить!
Однако в царской армии начала 20 века поразительным образом умудрялись назначать на ключевые должности самых удивительных «полководцев».
«Комендантом Новогеоргиевской крепости на момент начала кампании 1914 г. был генерал от кавалерии Н.П. Бобырь. Не удостоившись специального биографического исследования в отечественной науке, он ярко и даже карикатурно изображался романистами – увешавший китель реликвиями религиозный фанатик, одновременно с этим безрассудный поборник муштры, едва ли не потворствующий измене и разложению гарнизона «Пузырь» (Быт русской армии XVIII – начала ХХ вв. / Автор-составитель С.В. Карпущенко. М., 1999. С.123-124), посмешище для подчиненных.».
Это – и так и не совсем так.
Сначала официальные данные:
Бобырь Николай Павлович (14.1.1854, Кишинев - 1921, Ялта), русский генерал от кавалерии (6.12.1911). Образование получил в Михайловском арт. училище (1873) и Николаевской академии Генштаба (1885). Выпущен в 4-ю конно-артиллерийскую бригаду. Участник русско-турецкой войны 1877-78 года. С 24.11.1882 старший адъютант штаба 5-й пехотной дивизии, с 28.11.1883 штаб-офицер для поручений при штабе Восточно-Сибирского ВО, с 20.7.1884 штаб-офицер для особых поручений при командующем войсками Иркутского ВО. С 20.9.1890 и.д. начальника штаба 6-й пех. дивизии, С 27.2.1891 по 20.12.1892 года 2-й, с 9.1.1895 - 3-й кавалерийской дивизии. С 20.7.1895 состоял в распоряжении командующего войсками Виленского ВО. С 15.9.1895 года командир 49-го драгунского Архангелогородского полка. С 27.9.1899 года начальник штаба Ковенской крепости, с 24.7.1900 года комендант Осовецкой крепости. С 12.5.1904 начальник штаба Сибирского, с 17.3.1906 - Омского ВО. С 14.2.1907 года комендант Новогеоргиевской крепости. С 19.9.1914 года командующий Принаревской группы (гарнизон Новогеоргиевской крепости, 6-я кавалерийская дивизия, XXVII АК и др. части). В конце года Принаревская группа (I Туркестанский АК и гарнизон Новогеоргиевска) действовала на Млавском направлении против ландверного корпуса Цастова.
«Факты относительно личности Бобыря говорят о том, что он был хорошо знаком с вверенным ему укрепленным районом и обязанностями (занимая должность коменданта с февраля 1907 года), так как за свою карьеру успел побывать, в том числе и на командных должностях в крепостях Ковно и Осовец, но так же приобрести репутацию мздоимца.( Редигер А.Ф. История моей жизни. Воспоминания военного министра. В двух томах. Т. 2. М., 1999. С. 144).
Одновременно с этим Н.П. Бобырь был известен как востоковед – в 1887 г. еще подполковником, находясь на должности штаб-офицера для особых поручений при командующем войсками Иркутского военного округа, он возглавил экспедицию по изучению Восточного Саяна. Вместе с известными учеными – ботаником Прейном и геологом Ячевским – он предпринял непростое восхождение на высшую точку горного хребта – массив Мунку-Сардык. Бобырь активно занимался изучением природы Восточной Сибири; усилиями возглавляемой ими экспедиции были собраны большая коллекция минералов и гербарий, включающий в себя более 700 видов растений, что произвело впечатление даже на заграничную науку. «Полковник Бобырь устанавливал границу с Китаем» – образно написал о его деятельности в указанный период русский военный дипломат генерал граф А.А. Игнатьев».
Ох, уж эти наши военные учёные, геологи, орнитологи и покорители арктических льдов… Один адмирал прославился как исследователь Арктики и русского Севера, достиг в этом немалых успехов перед войной. Но «работал» то он (по основной специальности) адмиралом, а не полярником. И насколько помог ему его арктический опыт парализовать перевозки шведской железной руды в Германию по Ботническому заливу?! А ведь германская промышленность очень сильно зависела от этих поставок. А в Первую мировую – вся Финляндия была наша, полно военных баз, шхер, где можно было спрятать наши корабли для перехвата конвоев с рудой в Германию. Даже Аландские острова, занимающие стратегическое положение на выходе из Ботнического залива – были нашими. Ничего сделать не смогли. Ни минами фарватеры завалить, ни налёты на конвои организовать. Немцы всю войну спокойно получали шведскую высококачественную руду для своей военной промышленности. Несколько попыток Колчака
организовать нападения на эти конвои (далеко не всегда хоть как-то прикрытые слабыми силами германских ВМС), к сожалению, приносили больше позора, чем славы. Англичане, придя в отчаяние от пассивности нашего Балтийского флота даже пошли на уникальную операцию по переброске нескольких своих подлодок (через проливы Скагеррак и Каттегат) из Северного моря на Балтику. Эти лодки слегка «оживили» ход войны на Балтике, но изменить ситуацию не смогли.
Так же и Н.П. Бобырь, вполне возможно был прирождённый географ, краевед и ботаник, и альпинист. Но «работал» - то он – Комендантом главной крепости империи, занимавшей исключительное стратегическое положение. Наряду с научными наклонностями (что в общем-то похвально), у Бобыря были и вполне очевидные недостатки. Во - первых, он практически НЕ ИМЕЛ БОЕВОГО опыта (один из немногих русских генералов того времени). Его кратковременное участие в русско-турецкой войне 1887-88 г.г. к современной войне отношения имело мало.
Во время русско-японской войны 1904-1905 гг. генерал-майор Н.П. Бобырь занимал должность начальника штаба Сибирского военного округа, и в ноябре 1904 г. встречался в Омске с тогда генерал-квартирмейстером 3-й Маньчжурской армии М.В. Алексеевым. Т.е. во время тяжелейшей русско-японской войны, даже находясь на ТВД, никакого реального участия в войне не принимал.
«Способности Н.П. Бобыря, как организатора, ярко характеризует имевший место в самый разгар мобилизации и подготовки Восточно-Прусской операции эпизод с прошением на Высочайшее имя разрешить некой барышне сочетаться браком с подпоручиком Новогеоргиевской крепостной артиллерии Поповым, кое Бобырь вместо Главного штаба представил по команде и оно в итоге оказалось на столе самого главнокомандующего армиями Северо-Западного фронта генерала Жилинского.
Характеризуя коменданта Новогеоргиевска, как военного, А.И. Деникин называет его «неудачным последователем драгомировской показной науки» и приводит пример, когда Бобырь проверял исполнительность солдат приказаниями колоть начальствующих лиц и подчас едва удавалось избежать трагедии. (Деникин А.И. Старая армия. Офицеры. М., 2005. С. 367).
Подстать такому «чудо-генералу» были и его помошники:
«Начальник штаба крепости, (командующий до этого 6-м пехотным Либавским принца Фридриха-Леопольда Прусского полком) Н.И. Глобачев еще в годы русско-японской войны «прославился» тем, что, будучи начальником штаба 54-й пехотной дивизии, не сумел организовать войска, рассыпавшие свои порядки в гаоляне, и даже справиться со своим конем, который унес седока в войсковой тыл. По воспоминаниям Б.М. Шапошникова, скандал дошел до верхов Генерального штаба.(Шапошников Б.М. Воспоминания. Военно-научные труды. М., 1974. С. 126.)
А один из ключевых постов в Новогеоргиевске – начальника крепостной артиллерии – долгое время занимал определенный профессором А.А. Свечиным как «незадачливый бюрократ… равнодушный к солдату и к войне, незнакомый с пехотным делом» (Свечин А.А. Искусство вождения полка. М.-Л., 1930. С. 61.) генерал Карпов, ушедший впоследствии в отставку вследствие некоего щекотливого «хозяйственного» недоразумения.
Справедливости ради необходимо отметить положительную для всего укрепленного района роль, которую сыграл начальник инженеров Новогеоргиевска генерал-майор В.А. Гиршфельд, находившийся на этом посту с 17 января 1913 года. Некогда замещая должность начальника инженеров крепости Зегрж, он лучше многих представлял себе ее обороноспособность и тактическую роль в ряду прочих близлежащих крепостей. По получению высочайшего указания уничтожить верки Зегржа и Пултуска, полностью сознавая ответственность за свои действия, Гиршфельд сохранил их к началу войны, за что великий князь Николай Николаевич, раздосадованный неисполнением приказа, саркастически предлагал расстрелять его. (Величко К.И. Роль крепостей в связи с операциями полевых армий… С. 268).
Таково было состояние крепости Новогеоргиевск и ее командования к началу Первой мировой войны. «Тройной ряд стен крепости, широкие и глубокие рвы, высокие валы, уставленные огромными орудиями дают впечатление неприступности; для осады Новогеоргиевска неприятелю потребовалось бы не менее 200 т[ысяч] войска, тогда как для обороны ее достаточно 12 тыс[яч]»
– еще на пороге ХХ столетия сообщалось широкой публике в авторитетном энциклопедическом словаре Брокгауза и Эфрона. (Новогеоргиевск // Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Эфрона. Т. XXI. СПб., 1897. С. 264.)
Запомните эти цифры из авторитетнейшего источника: 12 тысяч гарнизона этой крепости должны были сковать 200 тысячную армию неприятеля!!! А уж какую армию врага мог сковать её 100 тысячный гарнизон – и подумать страшно. Чуть ли не всю армию Германской империи, получается…
Десятилетие спустя оборонительная мощь крепости возросла в разы, и суждения маститых военных специалистов о ней практически исключали сомнения в неприступности крупнейшей твердыни Старого света. Их истинность могла подтвердить или опровергнуть только война. С ее объявлением для мощнейшей крепости империи начался экзамен, ожидаемый ею десятилетиями.
Продолжение http://www.proza.ru/2010/11/23/489.
На фото - польский план крепости Новогеоргиевск (Модлин)