Фантазии

                Иллюзия! Фантазия!
                Группа «ЛЕГИОН»

1: Город.

"В Город я приехала всего пару дней назад, но он успел меня поразить с самого вокзала. Здание этого привратника было не просто старым, - древним. Как и многие строения Города, он был выполнен в готическом стиле, и напоминал больше храм, чем пристань поездов.
На вокзале было тихо и практически безлюдно, лишь у расписания пригородных электричек стоял молодой человек с большим рюкзаком, пристально изучающий стенд, да за окошком кассы улыбалась миловидная блондинка.
Оглядев это чудо архитектуры, я вышла на привокзальную площадь. Как водится в небольших городах, вокзал был отдален от основных жилых массивов, и мне требовалось найти транспорт. К моему удивлению, у спуска лестницы дежурило не обычное такси, а винтажный автомобиль, словно сошедший со страниц журнала об исторических машинах. Это был обтекаемый, словно бы полностью состоящий из плавных округлостей «Бьюик» жемчужно-серебрянного цвета. За рулем сидел не менее винтажный шофер, - все в его образе, вплоть до кожаной кепки, казалось сошедшим с экрана кинотеатра, где показывали фильм шестидесятых годов. Он вышел из машины, услужливо помог мне с багажом, открыл передо мной дверцу, не переставая улыбаться. Удивленная, я села на заднее сиденье.
--Куда изволите доставить, фрау? – Спросил он с легким, едва заметным немецким акцентом.
Добравшись до центра, я поблагодарила шофера и хотела уже заплатить, но тот отказался, объяснив, что таким образом я нанесу ему обиду, и уехал. Проводив автомобиль взглядом, я отправилась к видневшемуся невдалеке газетному киоску. Приобрела тонкую газету с объявлениями, и, подумав, пачку сигарет.
Присев на уютную, кованную скамью, я принялась за поиски жилья. Удивительно, но первый же вариант меня полностью устроил, - квартира в новострое недалеко от центра, да за такие смешные деньги, что я удивилась, почему же в Город, с его мизерными ценами на аренду, все еще не хлынул поток переселенцев.
Адрес я нашла не скоро – заплутав по пути в старом центре, я два часа бродила по узким улочкам, уставленным глинобитными хатами с выбеленными стенами, небольшими теремами и каменными домиками, пока не набрела на блочную пятиэтажку, предваряющую собой более новый район. В ее единственном подъезде, на верхнем этаже, и была моя новая квартира.
Хозяйка, полноватая, миловидная женщина лет сорока, радушно приняла меня, напоив чаем, провела подробную экскурсию по квартире, не удержавшись, похвастала изумительным видом на живописные кварталы старого центра, застроенные, сплошь и рядом, историческими памятниками. Смущаясь, я спросила, где мне можно будет курить, на что хозяйка, лучезарно улыбаясь, ответила, что она сама временами курит, так что ее нисколько не смутит запах табачного дыма в квартире, и достала с полки серванта пепельницу в виде морской раковины. Мы еще немного пообщались, но, ближе к вечеру, она охнула, глядя на часы, и мы, подписав договор и рассчитавшись, попрощались.

2: Письмо  для пани.

Оставшись одна, я закурила, задумавшись. Наверное, следовало бы разложить вещи и подумать, где найти работу, а, вернее, поискать таковую во все той же газете объявлений, но на меня, от чего - то напала такая огромная лень, что даже самый большой строительный бульдозер не смог бы сдвинуть меня, придавленную этой тушей к креслу. Правда, это удалось сделать дверному звонку.
Думая, что это вернулась забывшая что-нибудь хозяйка, ведь больше некому меня тут навещать, я открыла двери. В подъезде стоял невысокий юноша лет шестнадцати, одетый в костюм в стиле милитари – брюки-хаки, заправленные в высокие ботинки с кучей застежек, черная футболка, пояс с тысячей мелочей… этот полувоенный вид портили его длинные, прямые волосы, цвета спелого каштана. Оглядев меня, он поинтересовался звонким голосом:
--Пани Гданьска?
--Да. – Кивнула я удивленно.
--Вам письмо из Канцелярии. Получите, распишитесь.
Парень протянул мне тонкий конверт из желтой почтовой бумаги, подписанный вручную, чернильной ручкой, и закрытый печатью из сургуча. Взяв конверт, я внимательно изучила надпись, но там действительно было: «Пани Марыльке Гданьске, лично в руки. Канцелярия, Шестой отдел, доставлено курьером ». Курьер, глядя на меня, улыбался. Я поставила размашистую подпись у него в планшетке и юноша, прищелкнув каблуками, скрылся в лифте. Постояв на пороге с минуту, я вернулась в прихожую и, заперев дверь, ушла на кухню.
Прежде, чем вскрыть конверт, я сварила кофе и перенесла пепельницу из залы, поставив её на стол. Правда, курить передумала – напомнила себе, что решила бросить. Отхлебнув кофе, я надрезала плотную бумагу ножом и вынула письмо. Оно было написано тем же каллиграфическим почерком, было видно, что после написания чернила были присыпаны речным песком – пара песчинок задержались в завитушках букв.
Здравствуйте, пани Гданьска! Мы рады приветствовать Вас в нашем городе, и желаем Вам как можно скорее влиться в ряды преданных его жителей!
С превеликим уважением, сообщаем, что завтра, в два часа пополудни, ждем Вас на регистрацию в 118 кабинете Здания Канцелярии. Заранее приносим свои извинения за причиненные Вам неудобства, и желаем всего наилучшего.
Канцелярия Города, Шестой отдел.
«Строго у них тут» - подумала я, допивая кофе. С сожалением покосившись на маленькую чашечку, я почувствовала, как заурчал живот. Кажется, где-то неподалеку была небольшая продуктовая лавка…

3 : Знакомство с Городом.

С утра, я долго размышляла, как одеться на прием в Канцелярию, но, припомнив внешний вид их курьера, я натянула джинсовую юбку и рубашку в тон, глянула в зеркало, размышляя, стоит ли краситься. Из глубины стекла на меня смотрела рядовая физиономия польской девушки – широкоскулая, чуть бледная, с небольшим носом и крупноватым ртом, обрамленная тонкими, светлыми волосами. Глаза – серо-зеленые, крупные, хоть на том спасибо матушке с батюшкой. Вздохнув, я потянулась за косметичкой.
Когда я привела себя в божеский вид, большие часы в комнате пробили полдень. Вздохнув, я засунула в сумку документы, размышляя о том, хватит ли мне двух часов, чтобы отыскать здание Канцелярии, а потом, уже в самом здании, отыскать нужный кабинет. За этими, не особо радостными мыслями, я и не заметила, как оказалась на улице, где и замерла, удивленно сжимая в руке ключи.
У подъезда стоял вчерашний автомобиль, что подвозил меня от вокзала, правда, водитель был другим – возле «Бьюика», привалившись спиной к жемчужному борту, стоял смуглый парень с вьющимися волосами до плеч, одетый по-цыгански. В его руках была газета и черные глаза бегали по строчками, явно не замечая меня.
--Здравствуйте… - Выдавила я. «Цыган» оторвался от газеты, белозубо улыбнулся и воскликнул:
--А! Мадмуазель Гданьска! Я рад, что вы решили выйти пораньше! Мне велено показать вам Город и доставить в Канцелярию! Меня зовут Поль, и сегодня я ваш гид!
Зарекшись на будущее ничему не удивляться, я прошла к открытой дверце и села на переднее сиденье, устроив сумку на коленях.
--Скажите, Поль… - Спросила я, когда «Бьюик», рокоча мотором, покинул двор и вышел на широкую улицу. – А в Городе так радушно встречают всех гостей?
--Ну что вы, мадмуазель…
--Просто Марылька.
--Что вы, Мари, - Он говорил с отчетливым, грассирующим выговором француза. – Во-первых, в Городе не так часто бывают гости, во-вторых, так Канцелярия встречает лишь особых гостей. – Не отрывая взгляда от дороги, Поль улыбнулся. Мне показалось, что эти разнообразные и искренние улыбки – визитная карточка Города.
--Почему же здесь не много гостей? На мой взгляд, у вас совершенно очаровательный город… - Задумчиво проговорила я.
--Понимаете ли, мари, далеко не всем гостям Город рад. – Его улыбка стала чуть грустной. – Многие просто не находят его, а кто-то, пробыв едва ли час, сразу же уезжает…впрочем, это не лучшая темя для первого знакомства с Городом, Мари. Взгляните направо, мы выехали на главную площадь, площадь Фантазии. Здание, которое вы видите за группой фонтанов, и есть Канцелярия, но сперва нам нужно посетить еще несколько мест, раз уж позволяет время.
Слушая его речь, я разглядывала величественное, шестиэтажное здание из черного камня, увенчанное четырьмя башенками. Окна Канцелярии были высокими, стрельчатыми и узкими. Отсюда, из машины, мне показалось, что вместо стекол там витражи.
--А вот, Мари, Храм Пресвятой Девы. – Поль быстро перекрестился, и я перенесла свое внимание на зеленовато-черный костел, взнесший свои воздушные стены к небу, невольно повторив движение шофера. Он, заметив это, одобряюще улыбнулся.
Еще час мы кружили по Городу, осматривая шедевры архитектуры, пока, наконец, не притормозили у викторианского особняка, у входа в который стоял швейцар в красной ливрее. Поль вышел из автомобиля, подав ключ подбежавшему юноше в форме, открыл мне дверь и произнес:
--А теперь я предлагаю вам отобедать, Мари. – Заметив мое беспокойство, он продолжил: - Обед уже оплачен Канцелярией, не волнуйтесь.
Когда мы подошли к дверям, швейцар открыл их, склонившись в поклоне.
--Прошу, мэм, прошу, сэр. – Произнес он вальяжным, полным гордости за свою работу голосом профессионала.
Внутри, как я и ожидала, оказался роскошный ресторан, на фоне которого я была нелепой пришелицей из другого мира, Поль же вообще казался скрипачом из приглашенного цыганского ансамбля. Но, не смотря на это, нас обслужили по высшему разряду. Официант, проводив нас за отдаленный столик, подал мне меню. Прежде, чем углубиться в чтение, я окинула взглядом зал.
Из пятнадцати округлых столиков шесть были заняты. В основном, здесь были люди, идеально вписывающиеся в удивительно изящный интерьер ресторана – элегантные дамы и представительные джентльмены, но за крайним, ближним к нам столиком, сидел классический байкер – мужчина лет тридцати пяти с седеющими усами и бакенбардами, потягивающий пиво из большой кружки. Хмыкнув, я изучила меню.
Мой заказ принесли на удивление быстро, нежная, белая форель под соусом была горячей, белое вино – прохладным, а над заказанными Полем круассанами и кофе вился ароматный парок. Расправляясь с обедом, я краем глаза следила за байкером, но тот, допив свое пиво, покинул зал. Поль же, заметив мой интерес к странному посетителю, сообщил:
--Это Джеймс Кастл, он часто тут бывает.
Когда, наконец, последний кусочек изумительно вкусной рыбы отправился на законное место, а бокал с вином опустел, я выцыганила у Поля один круассан, который он, со смехом, протянул мне, и мы покинули гостеприимный зал. У входа нас уже ждал «Бьюик», а швейцар произнес:
--Спасибо, мэм, спасибо, сэр, что посетили наше заведение. Надеемся, что вам понравилось, и ждем в гости снова.
--Спасибо большое. – Не удержалась я. – Это саамы великолепный ресторан, который я когда-либо видела.
Щеки швейцара слегка порозовели от гордости, и он ответил:
--Мы рады, мэм, будем счастливы, видеть вас снова.
Вновь зарокотал мотор винтажного авто, и Поль, выкрутив руль, произнес:
--Ну, Мари, нам пора в Канцелярию, надеюсь, вы готовы.

4: Канцелярия, Шестой отдел.

Водитель проводил меня до самого кабинета и, попрощавшись, поцеловал мне руку. Еще раз, велев себе ничему не удивляться, я постучала в дверь, сделанную из темного дерева. Дверь тут же открылась, являя моему взору, просторный кабинет с двумя высокими окнами, стекла в который действительно были заменены витражами. У стены стоял тяжелый, дубовый стол, покрытый затейливой резьбой, на столе сидела, закинув ногу на ногу, девушка азиатской внешности, примерно моих лет, в длинном, красном, шелковом платье с разрезами от бедра. Незнакомка просматривала какие-то документы, задумчиво качая ногой в алой туфельке на высоком каблуке. Заметив меня, она встала и улыбнулась, отложив бумаги, я же, забыв о  недавнем решении не удивляться, замерла на месте, не в силах поздороваться, ведь на голове девушки, среди коротких черных кудрей, красовались большие, кошачьи уши. Когда прошел первый ступор, я заметила и длинный хвост, обвившийся вокруг ног хозяйки кабинета. Она, видимо ожидавшая такую реакцию, повторила свою улыбку, и представилась:
-- Харухи Аримото, исполняющая обязанности главы Шестого отдела. – Добро пожаловать, Гданьска-сан.
--З.…Здравствуйте. – Сказала, наконец, я.
--Проходите. – Харухи указала жестом маленькой кисти на кресло, стоявшее с гостевой стороны стола, сама вновь устроилась на столешнице. – Садитесь, Гданьска-сан. Я рада, что вы смогли придти ко мне, и надеюсь, что наше сотрудничество будет продуктивным.
--Ка…какое сотрудничество? – Оказалось, я еще не совсем отошла от шока.
--Понимаете ли, Город потерял главу Шестого отдела Канцелярии, а это очень важная должность, без исполнения обязанностей которой Город долго не протянет. А потому, он призвал вас.
--Кто?!
--Город. – Тон у девушки-кошки спокойный, словно бы она говорит самые обыкновенные вещи. – Марико-сан, вспомните, пожалуйста, как вам пришло в голову покинуть родину?
Я задумалась, погружаясь в воспоминания, и вдруг поняла, что не помню, в честь чего решила уехать. Просто однажды утром я собрала сумку, пришла на вокзал и попросила билет до Города…
Увидев мою озадаченность, Харухи продолжила:
--И еще, скажите, не удивляет ли вас, что Город так и называется – Город?
Меня пробил холодный пот. Подняв взгляд на Харухи, я потрясенно молчала.
--Понимаете ли, Марико-сан, Город – это квинтэссенция человеческих фантазий. Таких городов – множество, существуют они не отдельно от вашего, Нижнего Мира, но и не в нем, а как бы на границе Нижнего и Верхнего миров. Такое пограничье дает множество возможностей фантазиям проникать в ваш мир и обратно, привнося в человеческую жизнь элементы Верхнего мира. Но сами по себе фантазии, - материя эфемерная, не материальная, понимаете?
Я кивнула головой, уставившись в ее золотистые, миндалевидные глаза с вертикальными зрачками.
--Вот и хорошо. У Городов сложная, выверенная информационно-энергетическая система, управляемая канцелярией, и, если эту систему повредить, Город медленно разрушается, превращаясь, сначала, в мало связанные друг с другом кусочки мозаики, потом в смутные воспоминания, потом в тень воспоминаний и исчезает так, как это происходит с детскими фантазиями в мозгу человека.
Каждый Город очень важен для обоих миров, а потому мы не можем позволить себе потерять хоть один из них. Город, в котором мы находимся, потерял ключевое звено цепи, которая удерживает его на границе миров, - главу Шестого отдела. Я, исполняя его обязанности, еще удерживаю Город тут, но это чужая территория, и вряд ли я смогу продержать ее долго. Поэтому Город позвал вас.
--Для чего?.. – В горле у меня пересохло. Казалось бы, если бы вместо Харухи тут сидел эдакий благообразный чиновник, я бы не поверила ни единому слову, но кошачий взгляд этой девушки рассеивал все сомнения в ее речи.
--Для того, что бы вы спасли его, Марико-сан.

5: Зимний вечер и долгие мысли.

Этим вечером неожиданно пришла зима. Весь двор, что был виден из моего окна, был засыпан белым, пушистым снегом, искрящимся в свете фонарей. Город все быстрее и хаотичней менялся, из уголка старой Европы превращаясь в странное, лоскутное одеяло. За стеклом, сменяя друг друга, появлялись то небоскребы Нового Токио, то хаты захолустной закарпатской деревеньки. Я, уже который час сидела на подоконнике, тянула одну сигарету за другой, наблюдая за метаморфозами города.
Харухи дала мне вечер на размышление. Этим утром я либо покину Город, либо приеду в Канцелярию... в стекло ударилась заблудшая птица, я вздрогнула, роняя пепел на фланелевые штаны пижамы, нервно рассмеялась. На мой смех из комнаты вышел Пьер, облаченный в длинный, черный халат из струящейся ткани. Халат был распахнут на груди, открывая нескромному взгляду ровную, загорелую кожу. Он грустно, немного виновато улыбаясь, подошел ближе, обнял меня за плечи. Я уткнулась в его пахнущие летними травами волосы, наслаждаясь его присутствием.
Все получилось, словно бы само собой. Когда он отвозил меня домой, я подумала, что там, в моей прошлой жизни, в мельтешении рабочих будней и серых, безликих выходных, вечных командировках, у меня никогда не было, не было бы, просто не могло быть такого мужчины. Меня окружали серые, одинаковые люди, такие же безликие, как и мир, в котором они жили... и в этот миг, он притормозил у обочины и поцеловал меня, нежно, практически едва касаясь губами...
Теперь, сидя на подоконнике, я поняла, что никуда я не уеду из этого странного города под названием Город. Впрочем, вскоре, у него будет другое название. Я улыбнулась, гладя его по волосам. Поль тоже изменится, ведь он – фантазия... Я закрыла глаза, рисуя себе будущее Города, прижалась лбом к плечу Поля и задремала...

6: Сон в зимнюю ночь.

Я шла по заметенным легким снежным флером улочкам средневекового городка. К небесам стремились легкие башенки, толпились под ним каменные дома, улицы были практически пусты, - их пересекали редкие цепочки чьих-то следов.  Мне навстречу шел вооруженный длинной лестницей человек. Он, останавливаясь у каждого фонаря, прислонял к его железной ноге лестницу и, взобравшись наверх, длинной спичкой зажигал в голове фонаря огонь.
Все светлее и светлее становилось на улице, все ярче искрился снег, отражались блики окон в длинных сосульках, повисших на карнизах. Я шла, разглядывая городок, не чувствуя холодного дыхания зимы, прислушивалась к хрусту снежинок. Отворились двери трактира, оттуда высыпалась развеселая компания молодежи. Заметив меня, они подошли ближе, и я увидела, что у одного из них кончики ушей, видневшихся из-под длинных, темных волос, заострены, а внешние уголки больших, темных, почти черных глаз, чуть приподняты к вискам. «Эльф!» - подумала я, счастливо улыбаясь. Компания ответила на мою улыбку веселым смехом, помахав руками, понеслась дальше, оставляя за собой лишь следы на свежем снегу, терпкий запах темного пива и рассыпанный по мостовой смех. Мне очень хотелось пойти за ними, но что-то тянуло меня дальше и я пошла, ускоряя шаг, потом и вовсе побежала, петляя полу знакомыми улочками, сталкиваясь с редкими прохожими, слыша в спину возгласы удивления...
Наконец, я достигла точки назначения, - это была старинная гостиница, вывеску которой я не смогла бы разобрать и при свете дня. Хлопнула входная дверь, из нее, шурша юбками, вышла женщина, по плечам которой рассыпались буйные, черные локоны, она плавно скользнула мимо меня, оставив за собой аромат сирени и крыжовника, да растворилась в полумраке этой странной ночи.
Собравшись с силами, я вошла в дверь, прошла по полутемному коридору, толкнула следующую дверь, оказавшись в комнате. Там, у стола, на котором стояла оплывшая свеча, огонек которой затрепетал от сквозняка, сидел неопределенного возраста мужчина.
Я замерла, вглядываясь в его лицо, в его странные, нечеловеческие глаза,  почувствовала, как сбивается с ритма сердце, когда разглядела его шрам, пересекающий лицо, белые волосы, перехваченные повязкой, след сошедшего синяка на скуле...
А потом, я проснулась. Проснулась с четким осознанием того, что я должна сделать.

7: Аэдд Гинваэль.

В Канцелярию мы приехали еще затемно, - мне не терпелось начать преобразование Города, я знала, как должна выглядеть самая маленькая улочка, самый неприметный житель, самый последний камушек в мостовой, и это знание не давало мне усидеть на месте. Пьер, волновавшийся не меньше моего, гнал через город, еле выруливая из заносов на поворотах. Он притормозил у самых ворот главного входа, я, не дожидаясь, пока он откроет передо мной дверь, выскочила из салона, побежала по ступеням, ворвалась в открытую дверь, бросившись на поиски кабинета.
Харухи спала прямо на столе, свернувшись, по-кошачьи, в клубочек, обвив пушистым хвостом точеные ножки. Звук распахнувшейся двери ее разбудил, - девушка-кошка вскочила, испуганно мяукнув, но, увидев меня, успокоилась и смущенно пригладила волосы.
--Марико-сан, почему так рано?..
-- Харухи... – Я слегка запыхалась. – Я готова... я согласна!
Исполняющая обязанности главы Шестого Отдела соскочила со стола, схватила меня за руку, счастливо рассмеялась..."

На этом воспоминания Марыльки Гданьски обрываются. Её, замершую, уставившуюся бессмысленными глазами в пространство, завели в небольшую каморку, дверь в которую скрывалась за креслом Харухи.
Девушку положили на низкую кушетку, возле которой теснилось странное приспособление, обвешанное длинными, прозрачными трубочками, каждая из которых оканчивалась иглой. Иглы впились в вены Марыльки, по трубочкам потекла, уходя куда-то внутрь артефакта светящаяся жидкость. Как только первая капля упала в резервуар, город изменился. Медленно-медленно поползла от лестницы Канцелярии незримая волна метаморфозы. Исчезали многоэтажки, менялись дома, и, вскоре, Город стал похож на то, что виделось девушке во сне. Жители выходили на улицы, глядя друг на друга, радовались спасению Города, смеялись, оставляя следы на легком, еще по осеннему нестойкому снегу...
Последним, появился указатель, привратник города – на въезде выросла из земли покрытая резьбой деревянная табличка, надпись на которой была сделана на Старшей Речи. Aedd Ginwael - гласили руны.
На ступенях Канцелярии сидел рослый, черноволосый эльф, обнимавший за плечи хрупкую эльфку в изящном, горностаевом токе.
--Скажи, Яевин, это всегда будет так... прекрасно?.. – Эльфка подняла заплаканный взгляд на спутника, всхлипнула носом. Тот же, показав в грустной улыбке ровные зубы, качнул головой:
--Ты же знаешь, Шеала, ничто не вечно... однажды, нам придется искать нового донора фантазии, и кто знает, что будет твориться в его душе...
Мимо сидящей на ступенях парочки прошел мягкой, кошачьей походкой беловолосый мужчина, ведущий на поводу пегую кобылку. Из-за его правого плеча виднелась рукоять меча.
--По крайней мере, она счастлива... – Прошептала Шеала, поднимаясь на ноги.


The end.