Г. Тверь, микрорайон «Ж», ул. Заднепроходная, съемная квартира Бориса.
Катя проснулась от того, что в дверь яростно звонили. Выругавшись, она пошла открывать. На пороге стоял хозяин квартиры - дед лет 60.
-Ну, где ваш Борис?—нетерпеливо спросил пенсионер. -Он уже два месяца не плОтит. Пора бы вам покинуть помещение, раз платить не желаете.
Действительно, где Борис? Он вечером ушел, сказал, что хочет прогуляться один. А сегодня его нет. За два месяца долг? Катя даже не подозревала об этом, она привыкла, что патрон всегда расплачивается. И куда съезжать - совершенно непонятно.
-Я сейчас ему позвоню,— сказала Катя, отходя к окну. Она взглянула в окно и ахнула. К дому подкатил роскошный автомобиль представительского класса. Из него вышел человек в дорогом костюме и направился в их дом. Катя набрала номер Бориса, но телефон был выключен. Она занервничала. Однако тут на пороге их квартиры появился тот самый представительный мужчина.
-У меня разговор к господину Мюнстеру,— с иностранным акцентом сказал новоприбывший.
-Его… нет дома.
-Понятно,— человек принял известие с таким видом, что в этой жизни его уже невозможно ничем удивить. -А вы, насколько я могу судить, друзья-барефутеры Мюнстера?
-Ну не знаю, какие мы ему друзья,— Катя пожала плечами. -Босиком ходим частенько.
-Если вас не затруднит – ответьте, пожалуйста, на вопросы моей анкеты. Это не займет много времени.
-Пожалуйста,— ситуация была на руку Кате, так как давала возможность потянуть время и удивить владельца квартиры, который тихо стоял в стороне, не решаясь затевать скандал при такой важной персоне. Да и вдруг этот бизнесмен за них заплатит.
Бишоп протянул девушке КПК с пером, и та стала быстро отмечать пункты анкеты. Получив от Кати ответы, он собрался уходить, но его остановил хозяин.
-А вы кем будете? Не заплатите за этих девок?
-Нет. Это противоречит моим принципам исследования.
Кате ничего не оставалось, как будить Алену, которая вернулась едва ли не под утро из какого-то клуба, и начинать собирать вещи.
Сонная растрепанная Алена со злостью сбрасывала с полочек баночки и флакончики в объемную сумку, из тех, с которыми обычно ходят челноки.
-Урод! Негодяй! Старый педик! У-у, так и знала, что он нас кинет!
-Погоди, Ален, может он еще вернется,— робко возразила Катя, чей нехитрый скарб, сложенный в рюкзак, стоял у ее ног.
-Как же, вернется! Все бабки продолбал, а сам все нам лапшу на уши вешал! Как дура, поперлась с ним сюда, нет бы в Барнауле остаться, Филе в ножки кинуться – может, и простил бы, пригрел снова. Я уж давно подозревала – наверняка он здесь новых дурочек подцепил, видела же, как эта Аська вокруг него терлась, все расспрашивала! Я еще тогда поняла, кинуть он нас хочет!
Флакончик с каким-то ополаскивателем звучно шлепнулся на пол, крышечка открылась и на пол потекла вязкая лужица
-Блин!
Алена со злости поддала ногой флакон, тот улетел глубоко под ванну. Вышла из ванной, прошла в комнату. Катя последовала за ней.
-Козел! Скотина!—Алена выбрасывала из шкафа шмотки и совала их в сумку. –Придурок! Ну и где мы бомжевать теперь будем, у нас же денег нет почти!
-Ладно, собирайся. Купим газету объявлений, может что-нибудь и подвернется, --ответила Катя.
Алена и Катя брели по залитой солнцем улице. Опять неудача! Квартирные хозяева заломили цену за эту халупу… Нет, квартира была хороша, с горячей водой, мебелью, даже теликом, но предоплату внести девушки не могли.
-Все, не могу больше, - Алена устало плюхнулась на лавку. –Аццкая жара. Пивка бы…
Девушки купили дешевый баллон и стали по очереди наслаждаться прохладным напитком. Катя полистала купленную газету.
-Так, смотри, улица Космодемьянской, да это же рядом совсем.
-Что там?
-Однокомнатная, вроде недорого, двум студенткам.
-Ну давай, пошли на твою Космодемьянскую.
Но и тут их постигла неудача. Дверь открыла опрятная старушка в цветастом платке.
-Ой, проходите девочки, разувайтесь. Ой, чего это вы без обувки-то?
-Мы вот, ходим так… Это для здоровья полезно,— нашлась Катя.
-Ой ли… Конечно, оно полезно, босичком, но вот натопчете вы мне, сердешные, мне уж полы мыть-то трудно, спина… Рюматизм мучает. Ладно, проходите.
-А вы бы тоже тапки сняли, да босиком, глядишь и пройдет,— посоветовала Алена.
-Ииии, милая,— возразила бабка. –Легко тебе говорить, у тебя кровь горячая, а у меня кровообращение плохое уже, ноги мерзнут жутко, я вот шерстяные носочки ношу, а ты говоришь, босиком. Полы-то холодные, а вам рожать еще… Вот, ванную посмотрите, горячую водицу правда отключили на профилактику, две недели уже маюсь, но вот к августу дадут, на кухне посуда есть…— частила старушка, ходко семеня по квартире вслед за потенциальными арендаторами.
-Ничего ваши врачи не понимают, босиком – это всегда полезно!—буркнула Алена.
-Ну уж, я, деточка, сама медсестрой двадцать лет проработала, знаю, что говорю. В юности сама босиком ходила на даче, по травке, да по песочку, и по городу иной раз, и дома без тапок шлепала, а все равно к старости скрутило.
-Предрассудки!—заявила Алена, Катя попыталась толкнуть ее в бок. Но старушка уже успела обидеться:
-Конечно, молодые, умные, но старость тоже уважать надо. Знаете что, деточки, что-то не хочется мне вам квартиру сдавать, вы уж не обессудьте, но в чужой монастырь со своим уставом не ходют…
-Ну и не надо. Катька, пойдем отсюда.
-Извините, пробормотала Катя, а в подъезде накинулась на подругу:
-Ну и зачем ты с ней спорить начала! Нам же нужно было убедить ее не разуться, а квартиру нам сдать! И ведь без предоплаты, где сейчас найдешь таких!
-Да ну нафиг ее, сдаст квартиру, а потом начнет, босиком не ходите, и все такое.
Катя вздохнула. Она уже видела себя в этой маленькой уютной квартирке, думала, как устроится на работу – жить-то надо, пока не вернется Борис. А в том, что Борис вернется, девушка не сомневалась.
Они весь день пробегали по квартирам, потратили кучу денег на проезд и перекусы, но везде их постигла неудача. Вечерело. Девушки уныло шагали по улочке, когда Катя подняла голову и увидев табличку с названием, замерла:
-Смотри!
-«Улица Зои Космодемьянской»,— прочитала Алена. –Ну и че? А! То-то я смотрю, места вроде бы знакомые… Черт!
Обе девушки вздрогнули от воспоминания. Они гуляли здесь с Борисом, когда только приехали в этот странный, непохожий ни на один из известных им городов. Тогда еще снег только-только сходил, но они гуляли босиком; а погода была настолько радостно-весенняя, что хотелось верить только в хорошее. О хорошем, что их ждет впереди, вдохновенно рассказывал Борис: о том, как он, с его квалификацией, устроится тут в крутую фирму, как они разуют весь город, но вдруг случайный прохожий уставился на них. Борис тут же воспользовался предложенным шансом:
-Вот вам пример обывательского сознания: наши голые ноги являются для всякого быдла вопиющим нарушением приличий!
Мужчина, лет 35, полный, круглолицый, стриженый, не обратил внимания на слова Бориса. Казалось, он их даже не услышал. Он с ужасом уставился на их бледные, сероватые от грязи ноги.
-Вы… идете босиком… Здесь?..
Катя улыбнулась.
-А вы сами попробуйте, это нисколько не холодно!
-Н-нет… А вы, что, не знаете, что ходить по этой улице босиком – плохая примета?—выпалил прохожий и заспешил прочь.
-Псих какой-то,— пожала плечами Алена. Неожиданно ей в глаза бросилась вывеска. Зоя Космодемьянская, что же про нее рассказывали в школе? Босые ноги… Босиком… По снегу, пытка, обморожение… Воспоминание было жутким. Но думать не хотелось. Девушки переглянулись, ощущая сильное желание обуться. Не будь с ними Бориса, они бы бросились прочь с этой улицы, бросились бы к ближайшему дешевому магазинчику за стремными резиновыми шлепками – обуви с собой у них не было.
И сейчас, снова увидев эту злосчастную улицу, они ощутили то же самое желание и ускорили шаг, выбираясь на проспект Ленина.
-Черт, как мне все это надоело!—Алена плюнула на асфальт. –Все из-за этого вонючего старпёра! Кинул нас, как лохушек последних!
-Не говори о нем так!—Катя вступилась за патрона.
-Ну и иди, давай, разыщи его! А еще лучше позвони этой Асе или другим девкам из той компании, наверняка он где-то у них завис, ножки щупает, бабник!
-И разыщу!—воскликнула Катя.
-Вот и катись, скатертью дорожка!
Назревала серьезная ссора. Видимо, Борис был единственным, что связывало двух непохожих друг на друга девушек. А сейчас, когда их Учитель их покинул, отношения резко дали трещину.
-Да иди ты сама!—Катя гордо перешла дорогу и зашагала в сторону центра. Алена показала средний палец спине теперь уже бывшей подруги и осталась стоять на месте, раздумывая, куда податься. Ответ пришел быстро. Вернее, приехал на мотороллере. Или приехала?
-Привет, чего пригорюнилась?
Алена подняла глаза.
-Джи-джи?
-Ага. Ну что стоишь, поехали в клуб, мне кажется, - миниатюрное черноволосое создание хитро подмигнуло ей, - что тебе у нас понравилось.
Алена, не раздумывая, запрыгнула на мотороллер. К черту всех, теперь, когда Борис ее кинул, она может заниматься чем угодно.
-А мы тебя искали! – звенящий голос Джи-Джи перекрывал встречный ветер, - у нас Зафирия уволилась, ну помнишь, мулатка такая высокая. В Москву переманили, конкуренты, а свято место пусто не бывает, как говорится. Вместо нее поработать не хочешь?
-Кто? Я? – искренне удивилась Алена, слова «работать» и «работа» по отношению к себе она не использовала давно, так давно, как познакомилась с Борисом и Катей.
-А что? Фигурка у тебя славная, деточка ты не стеснительная вроде бы, так что все в твоих руках, - тут же последовало пояснение, - оклад большой, конечно, не обещают…
-А сколько платить будут? – с надеждойе поинтересовалась Алена, задумавшись о том, что жить ей негде и денег им с Катей Борис уже давненько никаких не давал.
-Ну оплата оплатой, но ты же понимаешь, клиенты разные бывают,- явные отпирательства Джи-Джи смутили Алену, но выбора у нее все равно не было, - оплата ……. рублей,— ветер почти заглушил голос, но Алена расслышала сумму и не поверила ушам.
-Сколько? – не веря, переспросила она.
-Да уж, немного, - тон Джи-Джи был каким-то извиняющимся, и Алена не могла понять отчего. Ведь названая сумма была более чем достаточной, ее хватило бы не только на съем недорогой квартирки, не только на нормальную еду, но еще бы осталось даже на нормальные шмотки, и даже, возможно, на посещение салона красоты… Особенно если снять квартирку напополам с кем-то из девчонок, тогда можно вообще как сыр в масле кататься!
-Согласна! – прошептала девушка, не веря своему счастью.
Наконец, они доехали до клуба. Тусклого и невзрачного днем, однако с наступлением вечера расцвечивающегося яркими огнями. Они прошли через залы с репетирующими девушками и, углубившись в подсобные помещения, оказались в небольшой гримерке.
-Теперь это твое, - палец Джи-Джи с длинным вишневым ноготком ткнул в аккуратное вертящееся кресло, пустующее перед большим, обрамленным лампами подсветки зеркалом, - косметику и костюмы займешь пока у девушек, туфли, так! У тебя их, похоже, нет совсем… Размер какой? Ладно, туфли найдем, потом съезди в Голливуд, не пугайся, это такой магазин, и выбери там себе чего-нибудь подходящее…
…Когда Алена вышла на сцену, все мужчины в зале обернулись. Они смотрели на нее, пожирая глазами, а не косились с удивлением, как обычно бывало, когда она прохаживалась босой по городским улицам. Это робкое покашливание и удивленные взгляды Борис выдавал обычно за необычаемое эротическое влечение, испытываемое всеми без исключения мужчинами при виде босых женских ног. Теперь Алена поняла, как была наивна. И только сейчас, извиваясь на столбе в непривычных и странных сетчатых чулках и закрывающих каждый пальчик лакированных шпильках, она ловила на себе пожирающие взгляды матерых, респектабельных мужиков, сытых, уверенных в себе, с карманами, оттянутыми дорогими кошельками, с лоснящимися породистыми автомобилями, покорно ждущими хозяев у входа… И все они смотрели на нее, не на ее пятки, а на большую грудь, подтянутый живот и стройные, но округлые и широкие бедра – туда, куда повелевала им смотреть мать-природа, подсознательно отыскивая в женщине мать детей своих! И у матери этой должна была быть грудь – способная дать молоко своим детям, широкие бедра, позволяющие им легко выйти на белый свет и тонкая талия, показывающая, что еще не беременна, не занята другим…
Избавившись от назойливого, не терпящего чужих мнений Бориса, Алена взглянула на мир по-новому, и хотя она давно уже перестала думать сама, перекладывая эту сложную и не нужную работу на других, однако, вспомнив свое прошлое, она вдруг поняла, что, в общем-то, тратила время зря. Ведь Борис не дал ей по большому счету ничего: ни денег, ни достатка, ни мужа, ни профессии, ни даже уверенности в себе, пытаясь внушить, что от уродливого, по его мнению, шрама, спасет каким-то образом босоножие… А обещанный успех у мужчин? Какие мужчины! Их так и не появилось, был только Борис с Катей, этой неуверенной в себе неудачницей. И сколько они не таскались втроем по городам и весям, ни одно из перечисленных выше и совершенно необходимых Алене благ так и не материализовалось. Ну да, ей признался в любви один из Борисовых приятелей, матерый футфетишист, убогий и затюканный «мальчик» лет под 40. Да в общем-то все «настоящие мужики, а не эти самцы», которых показывал им Борис, были подобными товарищами, закомплексованными лузерами с неудавшейся личной жизнью или вообще с отсутствием таковой… Алена, конечно, молчала, но обо всех этих субъектах она точно могла сказать – не вариант. Они точно не катили на роль хваткого и обеспеченного мужа, эдакой «каменной стены», за которым бы Алена была как у Христа за пазухой…
Самым странным было то, что все желания Алены, которые казались ей почти неисполнимыми, стали вполне реальными и досягаемыми – стоило ей пообщаться с Аллой, Джи-джи и другими.
Тверь, Заволжский район.
Катя в отчаянии присела на лавку и заплакала. Она снова и снова пыталась дозвониться Борису, но абонент был заблокирован. Неужели он сменил номер? Он же не мог их кинуть, ведь они столько вместе пережили!
Девушка была в растерянности. Около ста рублей в кармане да сумка с вещами – куда ей податься? Она в отчаянии вертела в руках телефон. Даже позвонить некому – в записной книжке совсем мало номеров. Алена? Ни за что! Пусть катится на все четыре стороны! Борис? Катя снова набрала номер, но упрямый бездушный женский голос в двадцатый, наверное, раз проговорил: «Абонент временно недоступен, или находится вне зоны действия сети». Максим? О, а это идея! Тем более, он уже один раз помог ей… спас от гопников. Правда, у него вроде бы есть девушка… Ну да ладно, может и нет. Катя собралась с духом и позвонила.
-Алло, это кто?—раздался в трубке вопросительный голос Макса.
-Максим, это Катя. Которая…— голос ее дрогнул. –Которая босиком ходит…
-А-а. Привет,— Макс подождал ответной реплики, но не дождавшись, спросил: -С тобой все нормально?
-Н..нет… Максим, я…— Катя расплакалась.
-Катя, Катя, не плачь. Ты где сейчас? Я сейчас к тебе приеду, подожди меня. Я через полчасика, жди, никуда не уходи, -- засуетился Макс.
Катя объяснила Максу, где она находится и принялась ждать. Действительно, через 20 минут около нее притормозила знакомая белая «Лагуна», из окна которой выглядывала морда стаффа.
-Садись,— Макс открыл ей дверцу. –Что случилось?
Катя, опасливо косясь на Бакса, поведала парню о своем горе.
-Да уж… Найдется твой Борис,— без особой, впрочем, надежды, протянул Макс. –Ну что ж, поехали ко мне, что ли, раз тебе ночевать негде, а завтра придумаем, как тебе помочь.
Максим припарковал машину во дворике своего дома, поставил на сигнализацию. Парень, девушка и собака поднялись на второй этаж и остановились у одной из дверей.
Макс открыл дверь и пропустил Катю вперед, она оказалась в полутемной прихожей. Бакс помчался на кухню. Щелкнул выключатель и коридор осветился. На вешалке висела пара джинсовок и ветровка, вдоль стены выстроились в ряд кеды, кроссовки и босоножки. На старомодном трюмо стояли, кроме одеколона, женские духи, пара флакончиков и тюбиков.
-Разувайся, проходи, ой… -Макс замялся и смущенно улыбнулся. –Ой, прости, я по привычке. Ко мне не часто ходят босоногие девушки. Хотел даже сказать, что тапки под трюмо…
-Ты… ты живешь не один?—спросила Катя, поглядывая на зеркало.
-Да, Рита скоро с йоги вернется. У нее сегодня две группы. Ванная там, - Макс показал на дверь, а сам прошел на кухню и пустил воду.
Катя осторожно прошла в ванную мыть ноги. Она подумала о том, что в квартире очень чистый пол, а чтобы дойти до ванной, надо было пройти пыльными ногами через весь коридор. Катя мысленно пообещала себе, что подметет квартиру, и ожесточенно стала тереть въевшуюся в пятки грязь.
Макс тем временем засунул в микроволновку тарелку с курицей и рисом.
-Сейчас будет ужин, -весело подмигнул он Кате, осторожно присевшей на самый краешек стула. -Ты с хлебом ешь?—Макс поставил на стол корзинку с нарезанными ломтиками, положил перед девушкой вилку, достал из холодильника соевый соус.
Катя ошалело смотрела на Макса. Она давно не привыкла, чтобы о ней кто-то заботился, тем более посторонний, в сущности, человек…
-Это твоя квартира, да?
-Да, мы с Ритой снимаем. Я своих родителей очень люблю, но на шее у них сидеть не хочется – сам большой уже.
Катя вспомнила свою бабушку Лукерью, которую она не видела уже так давно. Борис ворвался в ее жизнь и по-хозяйски стал ей распоряжаться: она общалась только с его знакомыми, одевалась так, как нравилось ему, бросила учебу... Вдруг Катя остро пожалела о своем минутном порыве – тогда, не разуйся она в тот жаркий день, все было бы по-другому! Она бы досдала хвосты, поехала бы к бабушке, самому близкому и родному для нее человеку. Как она, наверное, переживала, что ее любимая внучка исчезла вместе с человеком, которого подозревали в убийствах босоногих девушек! И учебу бросила, а ведь бабушка мечтала, чтобы она получила образование, вышла замуж… Кате нестерпимо захотелось вернуться в Академгородок, к бабушке, домой! Хватит скитаться по чужим углам!..
Тем временем еда разогрелась и Макс поставил одну тарелку перед собой, другую – перед Катей.
-Потрясающе вкусно!—воскликнула она попробовав еду. –Это… Рита тебе готовит?
-Сам, --рассмеялся Макс. – Курицу - сам. А вообще, мы не заморачиваемся, кто готовит. Кто первый пришел, тот и готовит, или вместе, а если некогда, всегда полуфабрикаты в холодильнике лежат.
-А… -Катя запнулась, –один мой знакомый считал, что женщина должна всегда готовить.
-Борис, наверное?—усмехнулся Макс. –Ну, у каждого свое мнение… Но если Рита задержится, что же мне с голоду помирать, согласись?
-Ну… да, то есть нет… То есть… -- совсем запуталась Катя. Макс ободряюще ей улыбнулся.
Покончив с едой, Макс сложил посуду в раковину, а Катя вызвалась помыть. Макс протер стол и принес из комнаты ноутбук.
-Ты не против, если я немного поработаю над дипломом?
Катя поставила вымытые тарелки в шкаф, присела.
-Скажи… -Катя смущенно спросила. – Ты ведь… работаешь? Хорошо получаешь?
-Да, работаю. У отца свой бизнес, я ему помогаю. Получаю… Не так чтобы много, но на жизнь хватает. Сразу много денег никому не заработать. Да еще и учиться надо, сейчас диплом пишу, вроде не тянул с ним особо, но переделывать много придется…
-Скажи, а почему ты не… не купил диплом?—выпалила Катя.
Ответ парня поверг ее в шок.
-Зачем?—на лице Макса читалось такое искреннее удивление, что девушке на минутку стало стыдно. Ну что за бред! Дипломы покупают все! Кому сейчас нужно учиться!
-Ну, когда я училась… --Катя вдруг подумала, как давно это было! А ведь поступала когда-то с большим желанием, хотела стать журналисткой, а оказалась такая скука… Столько читать скучных книг пришлось… -Когда я училась, я покупала рефераты… курсовые. Ну это же нелепо тратить свою жизнь на учебу, когда можно развлекаться.
Макс пожал плечами.
-А может быть, ты не ту специальность выбрала? На кого ты училась?
-На филолога. Нет, специальность мне даже нравилась, но надо было столько учить…
-Ну, а как иначе? Если хочешь чего-то добиться в жизни, надо прикладывать усилия. Ты не думай, я не ботаник, и в школе учился не на отлично. Мне просто нравится учиться.
-Тебе… нравится?
-Ну да. У меня интересная специальность, хорошие одногруппники. Правда, бывают и скучные занятия и я их даже прогуливаю, - заговорщицки подмигнул он. –Но вот диплом мой мне нравится, я можно сказать, душу в него вложил!
-И про что же ты пишешь диплом?
-Я занимаюсь гендерной социализацией. То есть – как девочки и мальчики узнают, как им себя вести в обществе.
-А разве такое в университете изучают?—спросила Катя.
-Ну, физики-химики, может и не изучают, а жаль, но вот социологи и психологи точно.
-А… а что такое «гендерной»?
-Ну смотри, ты сказала, что Борис уверен, что девушки обязаны готовить ужин. А почему?
-Потому что девушки… Это не мужское дело.
-А почему? Девочки рождаются с умением готовить?
-Нет… Но они учатся, с детства, маме помогают…
-Ну, а почему бы мальчикам этому не поучиться?
-Не знаю, потому что мальчики, наверное…
-Вот об этом я и пишу. Никто не знает, - развел руками Макс. –У меня в семье, например, мама почти не готовила, а отец любит это дело, раньше постоянно готовил. Потом уже когда свой бизнес поднял, не до готовки стало, да и я уже вырос. Но и сейчас батя как свободное время, так на кухне торчит. Такую вкусняшку готовит, мне до него далеко!
Катя почувствовала себя совершенно сбитой с толку. Пытаясь что-нибудь понять, заглянула в ноутбук.
«Агенты гендерной социализации», гласил заголовок. Катя сразу представила красавца-киногероя Агента 007 и удивилась еще больше. Поймав ее взгляд, Макс пояснил:
-Агенты – это... ммм, те, кто нас воспитывает, откуда мы узнаем о моделях поведения… То есть, как надо себя вести. Семья, школа, вуз, журналы, телик… Кстати, в комнате есть телевизор, можешь посмотреть пока, мне просто к завтрашнему дню уже главу нести переработанную, а я утром такие интересные данные нашел…
-Да-да, - Катя взяла кружку с чаем, печенье и пошла в комнату. Включила телик, убавила громкость, чтобы Максу не было слышно. Показывали тупое ток-шоу, непонятно что обсуждали. Катя немного посмотрела на наряды и прически ведущих. Камера, снимая эффектный выход одной из гостей программы – кажется, супермодели, показала ее в полный рост – дорогие босоножки, идеальный педикюр, длинные ухоженные ноги, эффектную блузку с глубоким вырезом, шикарный макияж и прическу. Катя посмотрела на свои ноги. Въевшаяся за почти год босоножества в пятки грязь уже практически не оттиралась, да и ноги она мыла реже, чем раньше – а во время странствий с Борисом в окрестностях Новосиба и вообще мыться было негде… И тогда, когда забрезжил свет в конце тоннеля – контракт с Филиппом Золотое Сердце, барнаульским олигархом и меценатом, на показ ювелирных украшений для ног, вышло неладно: Филипп резко отказался. Потом Катя узнала от Алены, что, оказывается, первый показ планировался-таки в туфлях, за что Борис не преминул вылить на их спасителя ушат грязи, обвиняя его в ханжестве, лицемерии, фетишизме обуви и в других смертных грехах. Филипп не потерпел такой грубости и тут же лишил наглеца всех благ.
Ток-шоу прервалось рекламой.
-Ножки вареные, ножки копченые,
В печке заботливо позолоченные!
Ножки соленые, ножки печеные,
Знают гурманы их вкус утонченный.
Катя вздрогнула. Но вместо ожидаемой эротической сцены девушка увидела рекламу бистро: аппетитные куриные ножки с экрана словно сами просились в рот, несмотря на то, что Катя только что поужинала курицей.
«Знают гурманы их вкус утонченный»… Катя вспомнила, что выделывал с ее ножками Борис. Да, сексом он ей никогда не предлагал заняться, но вот к ступням приставал довольно активно, причем… Катя задумалась: а ведь чем грязнее были ее и Аленины ноги, тем с большим вожделением смотрел на них Борис и… Черт!
А ведь правда, кроме Бориса и еще парочки его знакомых, никто на ее ножки так не смотрел. Пялиться – пялились, но без особого интереса. Катя встала, открыла шкаф и посмотрела в длинное зеркало на себя как бы со стороны: на нее смотрела довольно неряшливая девица. Брючки неизящно протерлись, майка была уже здорово изношена, под ногти забилась грязь, а лак уже облупливался. Неожиданно Катя припомнила: когда она ходила в босоножках, лак держался дольше. Да что она вообще нашла в этом постоянном босохождении? Ну да, это было в новинку, она выделялась из толпы, но… выделялась ли? Тот же Джолли Джампер привлекал куда больше внимания.
Катя как раз собралась покурить, когда услышала звонок мобильного. Звонили Максу, и через пару секунд она услышала его голос:
-Да, привет, Ритусь, ты скоро? У Светки заночуешь? А-а. Ну поздравь за меня тоже, пожелай всего-всего хорошего… Нет, я к вам не поеду. У меня Катя… Да, Катя, та самая, которая босиком… Ей ночевать негде, этот урод Дуремар их кинул… Что? А, с Аленой они поссорились. Ну ладно, Ритусь, до завтра тогда. Пока. Целую!
Катя была в шоке от услышанного. Они что, ненормальные? Она говорит, что останется ночевать у подруги – и он так спокойно к этому относится? Он говорит своей девушке, что оставил ночевать у себя другую девушку – и тоже, никаких сцен ревности? Ненормальные!
Катя попыталась смотреть телепередачу, но так и не смогла сосредоточиться на происходящем на экране. Странные мысли лезли ей в голову. Как ее назвал Макс? «Катя, которая ходит босиком». Она поняла, что Борис ничего другого в ней и не видел – просто ноги, пара грязных подошв. Да и что она, в самом деле, из себя представляет? Не учится, не работает, ничем совершенно не занимается – просто девушка, которая ходит босиком! Ей вдруг стало страшно: ведь она ничем не отличается от сотен людей, которые тоже так ходят, она, которая так хотела выделиться, наоборот, утратила свою индивидуальность. Борис никогда не интересовался, чем увлекаются девушки, которых он сподвигал на босохождение. Катя поняла, как же страшно и обидно, когда о тебе самой и сказать-то нечего… Пачка дешевеньких сигарет и зажигалка, забытые, лежали на столе. Она не заметила, как ее сморил сон, не ощутила, как сильные руки подхватили ее и осторожно опустили на диван.
Ночью Катя проснулась от того, что кто-то сопя развалился на диване рядом с ней. Решив, что хозяин дома, забыв об обязательствах перед своей дамой, все же соблазнился ее прелестями, Катерина сердито обернулась к лежащему рядом телу и тут же сморщилась и закрыла лицо руками: прямо перед ее лицом открылась во всю ширь слюнявая пасть и мокрый язык облизал ей лицо. Побоявшись спорить с Баксом за территорию, Катя прижалась к стене и, вытянув из-под собачьей туши краешек одеяла, сиротливо уснула. Во сне ей привиделась бабушка, которая угощала ее горячими пирогами, а стоило к ней приблизиться, вылизывала лицо розовым мокрым языком.
Утром Катя проснулась оттого, что Бакс с веселым лаем прыгал по комнате, приглашая поскорее проследовать на кухню к завтраку. Катя устало взглянула на часы: стрелка замерла у отметки десять. Она услышала тихие голоса, доносящиеся из кухни, недоуменно скинула с себя одеяло. А ведь она вчера заснула в кресле, не на диване! Кто ее сюда перенес? Неужели Макс? В памяти снова всплыла бабушка, теплая, уютная, домашняя, с пирогами, с чаем, с вечными соседками по утрам, с вечерними новостями и бесконечными сериалами о страданиях пресловутой Марии…или как ее там. Маленькая квартира Макса и Риты так сильно напоминала бабушкину, те же не новые обои и старомодная совковая мебель…. А может, еще не поздно, да и что ей мешает вернуться? Нет денег купить билет до Новосиба, да что там билет! Даже туфель нет…
Была не была! Не смея надеяться на прощение бабушки и все-таки в глубине души надеясь, Катя дрожащими, непослушными пальцами набрала номер и, услышав наконец вместо гудков знакомый и ласковый голос, расплакалась.
-Бабушка, прости меня! Я хочу домой!..
В трубке заохала, запричитала Лукерья Семеновна.
-Катюша, боже мой! Жива, деточка, жива, да где ж ты пропадала-то!...
-Бабуленька, милая, у меня денег только на один звонок осталось, пришли мне, пожалуйста, денег на билет до Новосиба! От Твери… Я тебе отдам! Обещаю, я работать буду и учиться…
На следующий день, вечером Макс, Рита и Ася проводили Катю на электричку до Москвы, где ей предстояло сесть на поезд до Новосибирска. Экспресс-перевод для блудной внучки пришел быстро, билет сумели взять лишь на верхнее боковое место. Небольшая сумка и пакет с дешевой едой – сухариками и супами быстрого приготовления – вот и весь Катин багаж. Глядя в открытые лица тверских ребят, которые приняли самое искреннее участие в ее судьбе, Катя расплакалась и пообещала себе больше никогда не сворачивать на кривую дорожку. Сидя в электричке под заинтересованным взглядом парня напротив, Катя хотела было сбросить старые Ритины босоножки, но сама испугалась и на всякий случай проверила ремешки - не лопнут ли вдруг. Но два года назад купленные и надетые всего пару раз изящные полузакрытые босоножки были крепкими и удобными. Катя представила своих подружек, друзей, сокурсников, бабушку, и ей стало тепло и спокойно.