Действующие лица
Егор Котик
Оксана Рыбакова
Миша Александров
Андрей Блинов
Настя Банаева
Саша Канаренко
Светлана Юрьевна, завуч
Мама Андрея
Спортивный зал. Шведская стенка, канат, маты, конь. Мячи в уголке. Баскетбольное кольцо. Окно в решетке, чтоб не побили. Темнота. Здесь проходила торжественная часть выпускного, поэтому повсюду полусдутые шарики, какая-то мишура, неожиданный мусор. Орет музыка. Периодически за дверью – взрывы хохота, девичий визг.
Играет песня «Школьная пора». Открывается дверь, держась за руки, заходят Егор и Оксана. Обнимаются, очень осторожно пытаются целоваться. Овсиенко поет «Может, я смелая слишком, что разрешила себя поцеловать…»
Оксана. Слышишь? Это как про меня…
Егор. Что?
Оксана. Ну, это я слишком смелая…
Она отбегает от него к матам, спотыкается в длинном выпускном платье, падает. Хохочет. Он подходит, садится рядом, наклоняется, чтобы поцеловать. Тут снова открывается дверь, залетают Саша и Андрей. Оксана и Егор замирают. Ребята останавливаются в другом углу, достают бутылки, прямо на полу со смешками разливают спиртное.
Андрей. Ты давай, наливай аккуратней.
Саша. Че?
Андрей. Поровней, говорю, лей.
Саша. Вот взял бы сам и налил. Я те че, дозиметр?
Андрей. Ты мыла поел, какой дозиметр?
Саша. Ну не дозиметр… этот, как его, блин…без… безиметр?
Андрей. Безмен, придурок!
Саша. Сам ты придурок.
Андрей. Безиметр! Ну ты, Канарейка, дал…
Хохочут. Чокаются, выпивают.
Саша. Блин, закусить бы. Где-то колбаса была?
Андрей. Ага, колбаса. Может, тебе еще надо было жульен со стола захватить?
Саша. Можно было и жульен. Че, нет колбасы, что ли?
Андрей. (Роется в карманах) Вот, конфетка есть. На, засоси…
Хохочут. Андрей разливает по второй
Андрей. Хорошо пошла. Еще по одной сразу давай.
Саша. Давай.
Снова распахивается дверь, заглядывает Миша. Ребят в темноте не видит, машет кому-то рукой – заходи. За ним заходит Настя. Андрей замирает с бутылкой навесу.
Миша. Ну вот, а ты говорила, места не найдем, где никого нет.
Настя. Да сюда через минуту кто-нибудь залетит. Тут же девчонки вещи оставляли – перед дискотекой переодеваться.
Миша. Значит, у нас есть минута. Ты хотела поговорить…
Настя. Да… Когда у тебя самолет?
Миша. Послезавтра. В 6:15 утра вылет.
Настя. Значит, уже и билеты есть…
Миша. Ну конечно.
Настя. Миш… Не уезжай, а? Как я тут без тебя буду?
Миша. Настя, перестань. Мы уже говорили. Хочешь, поехали со мной.
Настя. Ну да, конечно, с тобой. Мы ж не парочка влюбленных с тобой, чтобы один собрался – и другой за ним.
Миша. А что, с друзьями такого не бывает?
Настя. Нет. Не бывает.
Миша. Ага, остаться ты просишь, а сама идти на компромисс не хочешь, почему я-то должен?
Настя. Слушай, ну неужели я тебе вообще никак, ну нисколечко не дорога?
Миша. Дорога, конечно. Но шанс выбраться из этого болота может быть только один, и упустить его я не хочу. Так что…
Андрей устает держать бутылку навесу и обо что-то ей брякает. Настя взвизгивает.
Миша. Тихо, успокойся. Я сейчас свет включу.
Пробует зажечь верхний свет, щелкает выключателем – не горит.
Миша. Странно… Наверно, лампочка перегорела.
Настя. Миш, зажги в раздевалке, он сюда достает.
Миша. Сейчас.
Саша. Да не надо свет. Это мы тут.
Миша включает свет в раздевалке, становится видно часть зала, где парни выпивали.
Настя. Ой. А вы чего тут?
Андрей. (показывает бутылку) Да вот… Зашли на пять минут…
Миша. О! Андрюха, Канарейка! А мы думали, сегодня безалкогольный вечер! Настя, пойдем выпьем с пацанами, все-таки последний раз. Нальете?
Андрей. Че ж не налить… Только стаканОв всего два…
Миша. Ничего, мы не брезгливые…
Настя. Привыкай. Будешь там жить в какой-нибудь ужасной коммуналке.
Оксана. Егор, может, пойдем, а? Чего мы их испугались?
Егор. Да это от неожиданности. Теперь как-то неловко даже…
Оксана. Ладно, еще минута. Выпьют – может, уйдут…
В зал заходит завуч Светлана Юрьевна, прищуривается в дверях.
С.Ю. Эй! Кто здесь!
Миша. Светлана Юрьевна, это мы. Александров я. И ребята.
Завуч делает шаг вперед, хлопает за собой дверью.
С.Ю. Александров, а где Настя Банаева, ты не знаешь?
Настя. Я здесь. Что такое?
С.Ю. Тебя там Лапин из экономического обыскался. А учитывая, что он почему-то не совсем трезв…
Настя. Что, буянит?
С.Ю. Его отец в туалет в чувство приводить пошел.
Настя. Да, отец у него такой, он может…
Завуч подходит ближе, видит Андрея и Сашу.
С.Ю. Так. А вы чего на полу?
Андрей. Да мы так… По маленькой…
С.Ю. По какой еще маленькой, Блинов? Я как потом буду вас родителям сдавать? Ведь сказала же еще – ни капли спиртного! Все, пьянка закончена! Все встали и пошли за мной.
Саша. (у него начинает заплетаться язык) Да не переживайте, Светлана Юрьевна, мы тут потом все уберем…
С.Ю. А я сказала, за мной все выходим.
Сгребает бутылки-стаканы. В это время Настя первая идет к двери. Дергает.
Настя. Ой. Закрыто почему-то.
С.Ю. Ты подергай сильнее. Тут все время западает, мне Сергей Борисович говорил, сделать не успели.
Настя. Да нет, все равно не открывается.
Миша. Дай я попробую. Нет, не получается.
С.Ю. Да вы чего там, открыть не можете?
Дергает сама.
С.Ю. Так. Это что за диверсия?
Андрей. Вы о чем?
С.Ю. Да закрыл нас кто-то, похоже…
Миша. Да ну, быть не может. Наверно, вы просто дверью хлопнули, она и закрылась.
С.Ю. Так, Александров, ты меня за дуру-то не держи. У нас нет дверей, которые от хлопка намертво запираются. Давай попробуем вместе дернуть.
Миша. Да бесполезно, видно же.
С.Ю. Чего видно?
Миша. Что заело.
Настя. Может, позвонить кому.
Оксана. Ну все, уже не смешно.
Поднимаются с матов. Настя снова взвизгивает.
С.Ю. Чего ты орешь?
Настя. Там шевеление какое-то!
С.Ю. Так. А ты сколько уже выпила?
Настя. Да нисколько. Мы не успели.
С.Ю. И все равно шевеление?. Интересно…
Егор. Да это мы тут, Светлана Юрьевна. С Оксаной.
Саша. И давно вы тут?
Андрей. А как мы вас не заметили?
Оксана. Да мы поговорить зашли. Сидели на матах. Тут вы вваливайтесь. Ну мы от неожиданности и не сказали ничего.
Миша. Разговаривали сидели, ага…
Оксана. Да, сидели и разговаривали.
Миша. На матах. Оригиналы. И вообще – надо проверить, может у нас еще под конем кто есть?
Егор. Чего там с дверью-то?
С.Ю. Да кто б ее знал… Ребят, у кого телефоны с собой? Надо позвонить… на вахту, что ли.
Миша. У меня есть. А вы телефон помните?
С.Ю. Или лучше кому из учителей. А то там музыка орет, на вахте не услышат.
Саша в процессе последних разговоров тихонько перемещается к освободившимся матам, ложиться и задремывает.
Андрей. А может, просто постучаться? Кто-нибудь мимо пойдет, услышит.
С.Ю. Думаешь? Ну давайте попробуем.
Настя. Давайте я. У меня голос громкий.
Оксана. Да уж, и очень пронзительный…
Настя. Ой, вот только без этих твоих подколок, а…
С.Ю. Так, все. Александров, ты стучи. Настя, а ты покричи, правда, погромче…
Миша стучит, Настя орет.
Настя. Эй! Эй, люди! Мы заперты! Эй! Помогите!
Андрей. Может, кричать «пожар»? Тогда должны услышать.
Миша. Ага, разбежаться и оставить нас здесь до утра куковать.
Настя. Блин, не слышит никто. Надо перерыва в песне подождать.
С.Ю. Миша, набери Аллу Евгеньевну. Если у тебя ее номер есть.
Миша. Откуда бы.
Андрей. У Сашки есть. Она ему ЕГЭ по русскому давала, надо было отдать, он рассказывал…
С.Ю. А, кстати, где он? Канаренко! Канаренко, ты где?
Егор. Да на матах он. Отдохнуть прилег.
С.Ю. Вот говорила же – не пить! Ведь говорила! Не верите нам. А мы же не просто так говорим, мы ж знаем, чем все заканчивается!
Миша. Светлана Юрьевна, ну хоть сегодня не надо мораль читать, а?
С.Ю. А тебе, Александров, только полезно. Я уже устала жалобы Аллы Евгеньевны на тебя слушать.
Миша. Она вам жалуется?
С.Ю. Ну конечно, а кому ей жаловаться еще? Я ж все-таки завуч по воспитательной работе.
Миша. Слава богу, что кончилась эта школа…
Оксана. Давайте сначала отсюда выйдем, а потом будем говорить, что школа кончилась. А то у меня уже клаустрофобия, похоже, начинается. И мерзнуть начинаю, к тому же.
Егор снимает пиджак, надевает на Оксану.
С.Ю. (тормошит Сашу) Канаренко! Канаренко, проснись! Нам телефон твой нужен!
Саша. (не просыпаясь, отмахивается) Отстань. Дай поспать.
С.Ю. Интересное кино. Андрей, достань у него телефон, а.
Андрей. Может, подождем, пока проснется?
Миша. Ага, а пока в баскет поиграем, мячи-то есть…
Андрей. Блин, ну ладно. В кармане у него где-то был… А, вот.
С.Ю. Набери мне. (в трубку) Алла! Мы в спортзале! Алла! Алла Евгеньевна! Отойди от музыки подальше, а то ничего не слышно! Слышишь! Алла Евгеньевна!
Оксана. Может, смс-ку ей написать.
С.Ю. Алла! Да не слышит она. Хорошо хоть вообще звонок услышала…
Андрей. Давайте, правда, смс-ку напишу. Че писать-то?
С.Ю. Напиши – «подойти срочно к спортзалу. Светлана Юрьевна».
Андрей. Ага, щас.
Оксана. Ой, ребята! Тут Сашке дурно, по-моему.
Сашу начинает тошнить, он вскакивает.
Андрей. Канарейка, вот зараза. Миша, на, допиши. А ты потерпи, нефиг было так… быстро…
Подхватывает Сашу, уводит в раздевалку. Миша дописывает смс-ку. Егор берет мяч, лениво перекидывает им с Оксаной.
Оксана. Отличное завершение школы. Сидеть запертыми в спортзале под звуки того, как кому-то плохо…
Саша выходит из раздевалки, расхристанный, без пиджака, плюхается обратно на маты. Следом – Андрей, мокрые руки, рукава засучены.
Андрей. Полежит десять минут – оклемается. Блин, ни полотенца там, ничего…
Миша. Не отвечает она.
С.Ю. Может, просто придет, да и все. Надо подождать чуть-чуть.
Егор. Миша, покидаем мяч?
Оксана. Ну вы очень вовремя.
Егор. А что делать-то? А так – еще и звук дополнительный, может, кто услышит…
С.Ю. Осторожно, не засветите друг другу. Темно же.
Миша. Андрей, будешь?
Андрей. Да нет. И так мокрый уже весь.
Настя. Блин, пока мы тут сидим, там Лапина вообще уже домой заберут.
Оксана. Так позвони ему.
Настя. Я не взяла телефон. Да и смысл, если он пьяный…
С.Ю. Нет, ну каждый выпускной – одно и то же. Это еще ладно, никто не окно не вынес и на стол танцевать не залез…
Оксана. А что, бывает?
С.Ю. Бывает, а как же…
Миша. Попал! Темень такая, а я попал!
Егор. Кстати, о попаданиях. Я недавно смотрел одну передачу. Знаете, про то, что каждую ситуацию можно увидеть по-разному. И они пример приводили – что вот тигрица убила человека – это вроде как плохо. А если она защищала своего детеныша – тогда как?
Оксана. Ты это к чему?
Егор. А… Да к баскетболу. Я как раз тогда на тренировку на баскету собирался, и подумал еще – вот бросаю я в игре мяч. Вроде как, я делаю хорошо. Но сразу возникает куча ограничительных факторов. Хорошо, только если бросить вовремя. Если бросить именно в кольцо противника. Если попасть. Во всех других вариантах – плохо.
Миша. Да ты философ, Котик!
Настя. Ой… Это так… интимно прозвучало…
Общий смех.
Андрей. А ты фамилию, кстати, не думал менять?
Егор. Ага, еще чего. Пусть меняет тот, кому его фамилия не нравится. Меня все устраивает.
Миша. Ну да. Хорошо – не Пупсик или Мусик. Котик, всего-навсего… А про баскет и философию броска… Я считаю, ты становишься прав в момент, когда бросил. Независимо от того, попадешь или нет.
Егор. В смысле?
Миша. Ну чего непонятно. Ты бросил мяч – ты попытался попасть. Попал или нет – это в любом случае результат. Ты делаешь попытку добиться результата – ты прав.
Егор. Ерунда какая.
Миша. Да нет, почему ерунда. Вот я еду поступать в Москву – думаешь, я уверен, что поступлю?
Настя. Я думала, уверен.
Оксана. А я уверена, что поступишь.
Миша. Я попытаюсь. И даже если не попаду в кольцо, буду знать, что ничего не упустил, что пытался…
Оксана. Интересно… Получается, просто делай попытки и наплюй на результат?
Миша. Почему наплюй? Я же не об этом. Я к тому что пасовать только потому, что боишься не попасть – глупо.
Настя. А если… Ты вернешься?
Миша. Настя, я не знаю. Дай мне хотя бы туда уехать.
Андрей. А я вот не думаю, что надо пытаться, если знаешь, что не получится. Это такой самообман, знаешь. Типа – главное не победа, а участие. Вот из этой же серии.
Миша. Ну то есть – решил, что не сможешь, ручки сложил и сиди жди второго пришествия? Ради бога, но это не мой вариант.
Андрей. Ага, твой – суетиться, всех гоношить непонятно ради чего. Вся школа обсуждает, что ты едешь в столицу…
Миша. Если честно, мне все равно, кто и что обсуждает…
Настя. Ой, вот тут не надо… Ты ж мне только вчера говорил – ах, как мне надоели все эти разговоры…
Пауза. Тут Саше опять становиться плохо. Андрей его снова подхватывает и уводит.
Настя. Нет, это невыносимо. А я ведь с ним на истории за одной партой сидела…
Оксана. А теперь, когда увидела, что человек плохо переносит алкоголь, ты об этом жалеешь?
Настя. Да нет, конечно.
Оксана. Вот и думай, прежде чем говорить.
Настя. Слушай, ты, умница. Я все эти годы слова тебе не говорила… Не заставляй меня сегодня.
Оксана. Настя, ты о чем?
С.Ю. Девочки, давайте не надо, а. Все устали. Сейчас нас откроют, пойдет отдыхать.
Оксана. Да нет уж, подождите, Светлана Юрьевна. Нам еще в университете вместе учиться, если обе поступим. Так ты о чем?
Настя. Ты… слишком правильная. Такая вся из себя… И матом-то она не ругается. И не пьет. И не курит. И Егора даже не ревнует…
Оксана. Ты про день рождения? Ну я же знала, что ты его пригласила, чтобы на мою реакцию посмотреть…
Егор. Что?
Настя. Да ничего, не было такого.
Оксана. Ага. И фотографии ты мне потом два раза подряд случайно подсовывала.
Егор. Так. Я что-то теряю нить разговора…
Оксана. Да не суть важно. Я действительно совершенно не ревнива. Потому что считаю – ревность – это неуважение и недоверие к партнеру.
Миша. Я согласен. Ревновать глупо. Если не веришь – не встречайся.
Настя. Да вы о чем, вообще? Можно же совершенно случайно увлечься другим человеком…Так, что сама не заметишь…
Оксана. Не знаю. Я так не умею.
Настя. Вот я и говорю! И тобой никто не увлечется! Потому что ты слишком правильная.
Андрей. (выводит Сашу из раздевалки) Это у Оксы временно, я думаю. Каждый из нас через период «правильности» проходил.
Настя. Не знаю. Я не проходила.
Егор. Нет, у меня было такое. Лет в 13-ть.
Миша. Окса, ты отстаешь в развитии…
Оксана. Да отстаньте вы. Я еще и необидчивая, к тому же…
Саша ложится на маты. Светлана Юрьевна трогает его лоб.
С.Ю. А у него температура, по-моему.
Андрей. Да нормально, не переживайте. Ему уже лучше.
Оксана. Кстати, про ваши эти ситуации. На которые можно посмотреть по-разному.
Миша. Ну?
Оксана. Я ведь тоже хотела в Москву ехать. Месяца два назад еще думала…
Егор. И ничего не рассказывала?
Оксана. А зачем? Я же не знала, сложится или нет…
Егор. Это как-то… неправильно.
Оксана. Да подожди. Так вот, я думала ехать. А тут мне сон приснился. Снится, что я брожу по огромному зданию. Переходы всякие, коридоры. И все такое разное. Одни комнаты чистые, другие грязные, один бедные, другие роскошные, в одних толпы людей, в других никого…
Миша. Ну мы поняли, дальше.
Оксана. Ну вот, а со мной ходит все показывает директор этого… а, я забывала сказать, я еще почему-то знаю, что это планетарий. Вот, со мной ходит директор этого планетария. А потом говорит – найди такую-то комнату и исчезает. Я начинаю каждого встречного спрашивать – вот где такая комната. Они все объясняют, но как-то странно. Отправляют меня по переходам, которых я не могу найти. Мне только что сказали – пройдете через эту арку, и будет такой-то зал, я прохожу – но зал совершенно другой…
Настя. Ну? Финал-то будет?
Оксана. Будет, будет. Хожу так, ищу долго. И вдруг до меня во сне доходит, почему я их объяснения не понимаю. Проходим-то мы через одни и те же помещения, а видим их по-разному. То, что мне показалось красивым залом, следующему за мной кажется сараем. Я вижу комнату, полную радостных детей, другой видит пустое запущенное помещение. Каждый видит только то, что хочет и что готов увидеть! Вот и подумала, какой смысл куда-то уезжать, если там будут те же комнаты, и я буду смотреть на них теми же глазами? А когда придет время увидеть ту самую – я увижу ее и здесь, за первой же дверью. И когда я это понимаю, снова появляется директор планетария. Только теперь он такой, знаете, потрепанный… В рабочем комбинезоне, а в руке гаечный ключ. И я понимаю, что он уже не директор – он сантехник этого планетария… То есть я вижу его таким, каким хочу увидеть!
Миша. Слабенько…
Оксана. Что слабенько?
Миша. Ну ты, конечно, умница, из-за сна решить не ехать. Боюсь только, ты свой сон немного не додумала. Хорошо, ты останешься и будешь ждать. А потом увидишь свою комнату за первой же дверью. А ты уверена, что это будет та самая комната? Или просто твое воображение, уставшее представлять себе, как эта идеальная комната должна выглядеть, просто тебе ее нарисует?
Оксана. А если ты уедешь, и твое воображение услужливо нарисует тебе эту комнату там? И она тоже будет ненастоящая?
Кто-то пытается открыть дверь с той стороны. Крутит ручку. Ребята поворачиваются в сторону двери, от неожиданности молчат. Из-за двери:
Голос. (не особо трезвый) Эй, кто там закрылся? Нам переодеться надо!
С.Ю. Девочки, это Светлана Юрьевна! Скажите идите Алле Евгеньевне, что в спортзале дверь заклинило, мы уже 20 минут выйти не можем!
Голос. Светлана Юрьевна? А вы что там делаете?
С.Ю. В баскетбол я тут играю с 11-вторым! Давайте шустренько, а…
Голос. Блин, а как же дискотека, там же мой костюм с кофточкой…
С.Ю. Белова, ты, что ли? Наденешь ты свой костюм с кофточкой, только приведи сюда Аллу Евгеньевну, ради бога…
Голос. Блин. Ну щас…
С.Ю. Слава богу. Вызволят.
Настя. Еще не факт. Вы Белову не знаете, что ли?
С.Ю. Знаю, конечно, а что?
Миша. Да блондинка она. Сейчас пока дойдет до столовки, все забудет… А кстати, почему мы в школе отмечаем, а? Все друзья по ресторанам…
С.Ю. Спрашивайте родительский комитет…
Снова играет «Школьная пора»
Оксана. Егор, наша песня… Что мы тут делаем, а…
Егор. Вставай, потанцуем. Какая разница, тут или так. Нас от дискотеки две стены отделяют…
Танцуют.
Настя. Миш, пригласи меня, а.
Миша. Мадемуазель, ваша ручка.
Саша вдруг просыпается.
Саша. Ой. А чего это. Все танцуют…
С.Ю. Да расслабься уже, Канаренко…
Саша. Почему, я тоже танцевать хочу. Давайте потанцуем.
С.Ю. Ой, не трогай меня уже, а.
Саша. Ну и ладно, я могу и сам.
Один кружится между танцующими парами. В дверь начинают долбиться.
Голос. Света! Света, ты тут?
С.Ю. Алла! Это ты?
Голос. Да, мы с Сергеем Борисовичем! Он говорит, у него давно замок заедает.
С.Ю. Ой, потом с замком. Достаньте нас просто и все.
Голос. Вас там много?
С.Б. Тут шестеро детей из 11-второго.
Голос. Свет, у Сережи не получается. Мы к плотнику пойдем.
С.Ю. Какой плотник в час часа ночи, вы чего?
Голос. Да за инструментами. Мы щас.
С.Ю. Чтоб эту дверь…
Музыка заканчивается, пары распадаются.
Саша. А между прочим, алкогольное опьянение – это тоже к вашему разговору про то, что один то видит, другой другое…
Оксана. Ты слышал, что ли? Ты же спал…
Саша. Да краем уха.
Егор. И для кого же хорошо твое алкогольное опьянение, интересно?
Саша. Для меня, конечно. Я себя чувствую раскованнее, свободнее, увереннее. Значит, это хорошо. А вот вам со стороны кажется – плохо.
Миша. Канарейка, слушай… А ты куда собираешься поступать?
Саша. А я еще не выбрал.
Миша. Так завтра-послезавтра уже документы надо идти подавать.
Саша. А я и подам. Сразу в несколько. Чтобы можно было выбирать до последнего.
Миша. Так уже последний, Санек. Куда тянуть-то…
Саша. Да не люблю я, понимаешь, когда все заранее. Вот останется день до экзамена, я и выберу…
Миша. Очень глупо.
Саша. А ты, Миша, всех под одну гребенку-то не стриги. Тебе удобно заранее, да чтоб с галстуком и дорогим одеколоном, и преподавателю цветочек… А мне – встал и пошел.
Настя. Сашка, ты этот… хиппи.
Саша. Да нет. Просто ненавижу предопределенность. У всех жизнь расписана на двадцать ходов и десять лет вперед. Сегодня это, завтра то, через неделю дела – да вон список. Так же невозможно!
Миша. А как ты хочешь – вставать утром и писать план на день?
Саша. Да я вообще план не хочу! Вот вы все всё время спрашиваете, чего мне так нравиться в Интернете зависать. Да там все спонтанно, все без планов потому что. Когда зашел – тогда и поговорил. Захотел, сегодня что-то сделал, а захотел – через неделю. Красота.
Егора. Какая же у тебя работа будет…
Саша. Не знаю. Интересная.
Оксана. А мне удобно, когда план на неделю. Без плана же можно забыть что-нибудь важное.
Саша. Значит, настолько было важное…
Оксана. А у тебя есть друзья, которые в этом смысле как ты?
Саша. Есть, но они не друзья. Так, знакомые по Интернету.
Настя. Хоть можешь себе честно признаться.
Саша. А чего врать-то. Я же знаю.
Миша. Что ты знаешь? Ну что ты знаешь? Строишь из себя тут такого крутого, без планов… Да у тебя их нет, потому что ты сам пустой как не знаю кто… У тебя ни мечты, ни цели!
С.Ю. Ребята, вы чего разбушевались? Сейчас нас откроют уже.
Миша. Ты говоришь свою правду направо и налево, даже не задумываясь, нужно это кому-то или нет. Эгоист.
Оксана. Погоди. Ты хочешь сказать, что не надо говорить правду?
Миша. Конечно. Чаще всего – не надо говорить.
Оксана. Ерунда какая-то.
Миша. Я объясню. Я могу сейчас сказать – Оксана, ты мне нравишься с восьмого класса, и когда я тебя подкалывал, и когда ручкой у тебя на пиджаке почеркался – помнишь, это все только потому, что ты мне очень нравилась. Это будет правда. Но какой смысл мне ее говорит, если у меня послезавтра, да собственно, уже завтра, самолет в Москву?
Оксана. Я тебе нравлюсь? Правда?
Миша. Правда. Но бессмысленно.
С.Ю. Почему бессмысленно? Теперь Оксана знает, а ты, возможно, вернешься…
Миша. Вы опять морали читаете? Завязывайте вы с этим. Мы уже не то поколение, которые примет все ваши красивые слова на веру.
С.Б. Интересно… И какое это вы поколение?
Миша. Новое. Непривычное. Мы не умеем верить. Ни кому-то другому, ни вам. Нас не научили в детстве. Все складывалось так, что мы сами научились не верить.
Настя. Да, Светлана Юрьевна. Нам поэтому и было так трудно в последнее время, последние года два-три, потому что учителя-то все старой закалки, а мы не такие. Нам говорят на обществознании – вот это хорошо, а это плохо. Мы спрашиваем – почему? А нам в ответ Светлана Алексеевна – потому что я так сказала. Ну и что?
С.Ю. Как – ну и что? Она старше, у нее опыт.
Миша. Какой у нее опыт, а? У нее дети-то хоть есть? Свои дети?
С.Ю. Нет…
Миша. О чем мы вообще говорим? Как может быть классным руководителем человек, у которого нет детей? Что она знает о воспитании?
С.Ю. Ну это ты, Александров, уже загнул. У нее высшее профессиональное образование, она знает все методики…
Настя. Ага, и годами их оттачивает на детях.
С.Ю. Ну да…
Миша. Да она разговаривать нормально не умеет. Скачет с мысли на мысль. Сбивается. Забывает. Орет на нас. Ей нельзя воспитывать детей.
Саша. А еще – требует, чтобы мы ее слушали. Когда целыми уроками вместо обществознания втирает нам свою воспитательную чушь!
Андрей. Да-да, мы же не идиоты. А она – каждый урок одно и то же.
Егор. А мне, между прочим, обществознание на поступлении сдавать…
С.Ю. Светлана Алексеевна – опытнейший педагог! У нее десятки грамот и дипломов! Она сотни таких как вы в большой мир выпустила!
Миша. А вы узнавали, что с ними стало? Кем они стали? Интересно вы рассуждаете, а… И интересно устроились. Преподаете себе, воспитываете. Орете на нас, унижаете. Что с нами происходит дальше – не отслеживаете. То есть – ответственности ноль.
С.Ю. Как ноль? Почему ноль? Мы за вас отвечаем собственными головами! Свободой!
Миша. Ой, да это раз в полгода в театр с нами сходить, посмотреть, чтоб по дороге машина никого не сбила. Вагон ответственности!
Настя. Мы тут, кстати, подумали недавно… Вот когда ловят преступника, маньяка… Или когда лечат психа… Почему не находят его учителей и не спрашивают с них? Это же они должны были заложить какие-то моральные основы… Отвечают за качество своего воспитания… Надо бы привлекать за некачественное воспитание, как за любые другие некачественные услуги. Вы не согласны?
С.Ю. Я не знаю, что сказать. Вы меня прижали к стенке.
Миша. А это еще не все. Мы тут только что рассуждали про свободу выбора. Ну, кидать мяч или нет. Ведь если ты его не кинул – это твой выбор. А вы нам его не даете. Вы даете знания, которые даже не пытаетесь объяснить, засовываете нам их в головы… Заставляете нас делать упражнения на физкультуре, петь в хоре… Всех под ту самую одну гребенку. Вы отбираете у нас главное, что вообще есть у человека, свободу выбора.
С.Ю. Ребята… Вы…
Уходит к матам, плачет.
Миша. Вот, Оксана. Кто там спрашивал про необходимость правды?
Оксана. Что?
Миша. Мы не соврали ни в одном слове. Мы все школьные годы именно так и думали. И только что я все это произнес вслух. И посмотри на эффект. Надо ли было это делать, если изменить что-то мы все равно не можем? Надо ли говорить правду, если она не способна ни на что повлиять? Отвечаю – нет. А иначе – вот он, результат.
Оксана. Ты! Ты это сделал… специально?
Миша. Конечно. Я хотел тебе показать.
Оксана. (бросается с кулаками) Ты! Ненавижу! Воображаешь себя всемогущим! Лепишь из слов такие красивые предложения, что тебе все верят! Тебе дан дар слова, а ты используешь его на это! (показывает на завуча)
Егор ее оттаскивает. Она вырывается, бросается к завучу.
Оксана. Он все врал, слышите, Светлана Юрьевна! Он врал! Это был просто эксперимент! Мы так не думаем!
Миша. Вот она, правда. Вот что она способна делать… Любуйся.
Егор. Миш, только честно – зачем ты это сделал?
Миша. Да низачем. Скучно с вами. Жалко, уйти нельзя.
Саша. А мне не нужна свобода выбора. По крайней мере, в школе. Если бы меня спросили, хочу ли я петь и прыгать через коня… Да я бы никогда не сказал – да. И как меня такого учить, а?
Миша. Будь у нас нормальная система образования, тебя убедили бы, что прыгать через коня нужно для твоего же блага. И ты бы сам, сознательно это сделал.
Саша. Да нет же. Ты не понимаешь. Я человек такой. Пофигист. Мне пофиг. На будущее, на все. Лишь бы было интересно. Я и напиваюсь последнее время поэтому – яркость впечатлений добавляется, терзания о смысле жизни уходят…
Миша. Вот, Светлана Юрьевна! Какие типы выходят в большой мир после вашего воспитания!
Андрей. Так, хватит! Я долго молчал. Ты не прав. Не в доводах этих, нет. Просто так с людьми нельзя. Даже если они учителя.
Миша. Вы что, не понимаете, идиоты? Если мы будем спокойными и вялыми, если они будут думать, что хорошо нас воспитывают, никогда ничего не изменится! И наши дети будут учиться в тех же школах! И бросать эти чертовы мячи в общем потоке!
Оксана. И пусть бросают! Я хочу, чтобы мой ребенок тоже бросал мяч!
Настя. А я хочу, чтобы у моего ребенка был выбор, бросать его или нет!
Пауза.
Егор. А вот про свободу выбора еще. Где-то недавно попалось. Вот представьте себе, что вы входите в совет какой-нибудь вполне развитой планеты. И вдруг становится известно, что через 24 часа – апокалипсис. Всемирный потоп или метеоритный дождь, например… И ваши ученые со стопроцентной вероятность заявляют, что люди вымрут буквально за считанные дни, и будут при этом очень страдать. У вашей планеты есть оружие, которое способно уничтожить всю жизнь в секунду и безболезненно. И совет планеты принимает решение это сделать, причем без предупреждения, чтобы люди дожили спокойно и счастливо. Что вы будете делать?
Миша. Хороший пример, четкий. Ничего. Домой поеду, к семье, проведу последнее время с ними.
Саша. И ничего им не скажешь?
Миша. Нет, конечно. Зачем расстраивать, пусть на самом деле будут счастливы до конца.
Андрей. Подожди. А если кто-то не счастлив? Если всю жизнь мечтал что-то сделать и не делал, а тут ему можно сказать – завтра апокалипсис, он сделает и умрет счастливым?
Миша. Счастье на пять минут? Несерьезно.
Оксана. (вскакивает) А это уже твоя хваленая свобода выбора! Каждый вправе выбирать, хочет от счастья на пять минут, или нет!
Настя. Но подождите, если объявить планете о конце света, будет массовая… истерия, что ли! Люди начнут сходить с ума! Потребуют, чтобы жизнь не уничтожали искусственно! Вдруг кто-то выживет чудом…
Егор. И будут правы. Я уже думал… Это ведь тоже свобода выбора. Каждый вправе выбирать надежду.
Миша. Ага, а если каждый ошибается?
Оксана. Да, каждый и ошибаться вправе! Миша, ну почему ты такой?
Миша. Какой?
Оксана. Почему ты ощущаешь себя таким… всезнайкой? Правильным всезнайкой? Как ты думаешь – так и правильно…
Миша. Потому что я действительно прав. Как правило. А стоит кому-нибудь поверить, и правда накрывается медным тазом.
С.Ю. (во время последнего разговора встала, внимательно наблюдает) Так! Замолчите, дети. Я, кажется, поняла. Вы действительно другое поколение.
Миша. Да надо же.
Егор. Помолчи. Дай сказать.
С.Ю. Вас действительно воспитали другими. Да. Неверующими не во что. Хоть один из вас верит хоть во что-нибудь? Нет. А знаете, почему? Не потому, что мы выбили из вас всю веру. Потому что вы сами не хотите верить. Вам нравиться искать ответы самим. И в этом нет ничего плохого. Вот только есть базовые вещи, ответы на которые найдены давным-давно и других просто нет.
Миша. А – не убий, не укради?
С.Ю. Тоже спорно, да? У меня недавно урок в шестом классе был. Они тоже сказали – почему кто-то указывает им не убивать? Они, конечно, не будут, но хотят додуматься до этого сами… Это же опасно, Миша, понимаешь? Давать детям право додумываться самим…
Миша. И чем же опасно?
С.Ю. Мы даем вам доказывать теоремы и решать задачи, и вы делаете две, три, четыре ошибки, пока придете к истине. Если позволить ребенку расти без базовых правил, сколько ошибок он сделает, пока придет к истине, и придет ли?
Миша. Так может и не надо, чтобы он к ней приходил? У каждого своя жизнь и свой путь. Кто-то имеет право быть другим.
Оксана. Значит – позволить убивать, насиловать, красть, издеваться, да?
Миша. Я говорю только о возможности выбирать.
Оксана. Ты красиво говоришь. Вот только…
Миша. Что?
Оксана. Ничего. Я больше никогда не хочу с тобой разговаривать.
С.Ю. А еще знаете, что я думаю? Почему вы такие? Потому что вы никого не пускаете к себе в души. У вас, конечно, есть друзья и подруги… Но вы никому не позволяете стать вам по-настоящему близким, потому что это делает уязвимым. Каждый из вас – один на своей огромной планете. И дай бог, если с годами она заполнится другими людьми.
Миша. Вы вот тоже красиво говорить умеете. А кто нас научил этому одиночеству? С самого детства – что мы видели вокруг и по телевизору? Ненависть, ложь, предательство… У нас в подкорке сидит – нельзя никого подпускать слишком близко…
С.Ю. А вот это уже не наша вина. Так мы вас не воспитывали. Вы сами захотели стать такими.
Андрей. Какими? Ну какими мы стали, а? Черствыми? Грубыми? Циничными? Вы в каком веке живете, а? По-другому не выжить.
С.Ю. Вы стали злыми. Вам никого не жалко. Злыми и ненастоящими. Вы живете в придуманных мирах, сидите в своем Интернете, находите виртуальных друзей…
Саша. Ага, это уже в мой огород камень, да? Если я зависаю в Интернете, это ничего не значит.
Настя. Да ты разговариваешь так, что я тебя даже не всегда понимаю, Саша! Как ты думаешь, почему у нас с тобой полгода назад не получилось?
Саша. Потому что ты хотела, чтобы я все делал за нас двоих! Решения принимал, свидания назначал, кинотеатры выбирал!
Настя. Да я хотела, чтобы ты был мужчиной, только и всего! Я хочу встречаться с парнем, а не с бесполым существом, которое реагирует на все фразой «ололо» и целыми ночами сидит в чатах!
Саша. Мы просто не подходим друг другу.
Настя. Ну да. Конечно. Слава богу.
Андрей. Слушайте, хватит. Это невозможно. Такие вещи нельзя говорить! В принципе нельзя! Я очень терпеливый, вы знаете. Но я больше не могу! Выпустите нас!
Долбит в дверь. Никакого эффекта, отходит, облокачивается о козла.
С.Ю. Видите. Вам тоже не нравится правда. Как и нам. Как и мы, вы ее боитесь. Но вы, в отличие от нас, правильно Мишка говорит, можете что-то изменить. Вы можете выбрать себе и мяч, и кольцо, и решение «бросать или нет» десять раз поменять. Боюсь только, вам это все не нужно.
Егор. Мне нужно. Я еще подумаю обо всем этом… Но я уже кое-что решил. Я не хочу быть одиноким. Я просто не могу. Оксан, ты только не обижайся. Я все думал, что у нас не так. И не мог понять. А только что понял. Ты на самом деле не пускаешь меня. Не открываешься передо мной.
Оксана. Какого черта я буду перед тобой открываться, когда мы поступаем в разные вузы и сто процентов – через месяц-два разбежимся?
Миша. И еще одна правда, которая ничего не изменит…
Егор. Так ты… уже думала об этом?
Оксана. Конечно. И прямо по Мишкиной схеме – ничего тебе не говорила, потому что ничего нельзя изменить. Прости.
Егор. Это сложно. Может… когда-нибудь.
Андрей. Что можно делать в кабинете слесаря 15 минут? Это невыносимо!
Настя. Чего ты психуешь? По тебе еще вроде не проехались никакой правдой.
Андрей. И не надо! Я сыт вашими воплями по горло. И вы, однокласснички, и вы, Светлана Юрьевна! Хотя нет, не так. Миша и Светлана Юрьевна! Идейные противники. Все школьные годы. И как вам самим-то не надоело. Как будто не очевидно, что мы выйдем отсюда и продолжим жить, как жили! Да-да, Котик, и ты тоже! Потому что ничего так не меняется!
Егор. Все меняется.
Андрей. Ерунда! А вы так любите сотрясать воздух. Это хуже, чем говорить вашу страшную правду. Это врать, зная, что врешь.
С.Ю. Никто никому не врет. Перестань. Вы выйдите отсюда и каждый что-то измените. И я… изменю. Постараюсь.
Андрей. Вот! Это уже пошли оговорочки… Постараюсь! У меня аж весь хмель от ваших истерик выветрился! А ведь сегодня выпускной! Праздник.
Миша. Поздравляю.
Андрей. Да пошел ты. Это все ты затеял! И дверь специально подстроил, чтоб захлопнулась! Все из-за тебя!
Идет на Мишу с явными намерениями ударить. Миша отступает к турникам.
Миша. Второй раз за полчаса бьют, а… Я становлюсь популярным…
Вдруг распахивается дверь. На породе мама Андрея. После светлого коридора ничего не видит. Она тяжело дышит, как будто долго бежала.
Мама. Андрей! Андрюша! Ты здесь?
Андрей. Мама…
Выходит к ней. Мама бросается к нему на шею.
Мама (сквозь слезы) Андрюша, я чуть с ума не сошла. Смотрю – тебя нигде нет… Спрашивала у всех…
Андрей. Мама, все хорошо, успокойся. А то у тебя опять астма начнется…
Мама. Да-да... Просто так испугалась… Знаешь, что зайду сейчас, а ты тут… А еще темень такая…
Андрей. Просто лампочка перегорела. И дверь захлопнулась…
Мама. Сказали, в спортзале. Как представила себе, захожу, а ты…
Андрей. Мам, не надо. Тут ребята.
Мама. Прости, прости меня, дуру… Я знала, что с тобой все хорошо, знала… Но я так испугалась…
Андрей уводит маму. Все остальные молчат.
Настя. Что это было?
Миша. Ага. И сам какой-то неадекватный, и мамаша…
С.Ю. Эх, Миша… Дипломат ты наш будущий… Или куда ты – на журналистику поступаешь? Нельзя делать выводы, если не обладаешь всей информацией…
Миша. Чего?
С.Ю. Ребят, а ведь у Андрея папа в этом году умер. Может, помните, когда он зимой в школу две недели не ходил.
Егор. А… Что случилось?
С.Ю. Повесился… Ко мне мама его заходила. У него… в общем, ему диагноз поставили – рак. Врачи в один голос сказали, что стадия маленькая, что шансы хорошие. Он сам всем говорил, что хочет бороться. А однажды… просто взял и повесился. Мама сказала, Андрей дольше всех поверить не мог.
Пауза.
Оксана. Мы не знали. Господи, мы ничего про это не знали.
С.Ю. Ну я же говорю. Вы не подпускаете других к себе и не пытаетесь узнать друг о друге. Это может плохо кончиться. Не только для вас. Все гораздо масштабнее. До свидания, ребята.
Встает, выходит. Остальные собираются.
Оксана. Я домой пойду.
Егор. Я тебя провожу.
Оксана. Спасибо. Прохладно. Я тебе пиджак у дома отдам. Хорошо?
Егор. Я тебя провожу, только разговаривать мы не будем. Совсем. Хорошо?
Оксана. Да. Так правильнее.
Выходят.
Саша. Настя, ты еще останешься?
Настя. Нет. Всего ведь полчаса прошло, а… Как все поменялось.
Саша. Хочешь, я тебя провожу?
Настя. Нет, спасибо. И ты, Миш, не дергайся. Я сама. Мне подумать надо. Пока, одноклассники.
Выходит.
Миша. А у вас там выпить не осталось?
Саша. Осталось. На.
Миша. А ты?
Саша. А я… А я к ребятам пойду, извини. Посмотрю, кто из наших еще остался. Все-таки выпускной…
Миша. Ну пока.
Саша. Слишком все… сложно стало как-то. Я так не умею. Пока.
Выходит. Миша наливает себе в пластиковый стакан.
Миша. Хоть бы закусить взяли, черти… А ведь как все мило начиналось. Могли бы просто эти полчаса… в баскетбол играть, что ли. Бросок отрабатывать... Всегда в жизни пригодится.
Выпивает. Затемнение.
Ноябрь 2010
Премьера спектакля состоялась 16 февраля 2011 года в Челябинске
Постановка детского театрального коллектива "Артишок"