Kautta eramaajarven
matkaa kulkuri yksinainen
Nakee lammella joutsenparven
vapauttaan itkevan
Kaipuu menneisyyden
kiirii ilmassa huutoina kotkien
Ikijarvelta turvatuulta
kay matka vuorten taa(с)
Eramaajarvi, соленые кристаллы снега и ветра на губах, глазах, в чашке, из которой мы не успели допить свою дозу кофе с горьким привкусом миндаля-цианида, смерть тоже бывает медленной и мирной на первый взгляд, сами приняли яд, сами себя расстреляли, каждый сам по себе. Каждый выходит из собственной комы, коркой покрывается, коркой без_различия, не различая личного и общеизвестного, вестники боли – непонимание и замкнутость_на_себе_
Знаешь, а там уже тепло, а там вода краями касается неба, небыль как будто быль, там снег такой чистый, белый, что смотреть больно, вены-реки, глаза - бесконечные озера, тихая темная вода, а в ней отражение теней прошлого, отброшенного когда-то за ненадобностью, а там ели рвутся в бесконечную синеву, никакой комы, никакого кома в горле, Eramaajarvi, еще одно место где мы не будем, где не заживут наши раны - рваные, равные по силе, в могиле своей тишины - вряд ли кому нужны - еще кроме самих себя, посмотри в небо – там ведь тени на нас похожи, кожей чувствую иглы снежинок, артериями глаз впитываю кровь солнечных лучей, у меня есть выбор – ты или время, и я выбираю третье – сохранить себя, и я рисую ноты на белом, и их снова заметет порывом последней мартовской вьюги, и я запомню ее. И мне не больно, и я дышу, пусть и с трудом, и темные воды плещутся где-то внутри, как смола в адовом котле, Eramaajarvi – мартовское озеро, спокойное, без горечи и тайн, таять бы вечно, гореть не сгорая, ходить по первому снегу, засыпать под шум ветра в вековых елях, если бы были живы, жилы бы так же тянула вечность, навстречу собственному ‘никуда’, лед душу когда-нибудь да остудит, и все отпустят, никто не осудит, Eramaajarvi – место, где мы никогда не будем.