* * *
Моё любимое кофейное заведение — «Тройка». И хожу я сюда не потому, что здесь вкусно готовят, а потому, что б;льшая половина посетителей тут — женщины. Я люблю рассматривать их лица. Они разные. Вот по-королевски изящное и, кажется, неприступное лицо; вот сосредоточенное и нахохлившееся, вот перманентно-задиристое, вот вызывающе-вульгарное и испитое. И так далее — и другие…
Но в разности этих лиц есть нечто неуловимое, общее. Быть может, дело в том, что все эти женщины — загадочны.
Женщина — всегда загадка, тайна, непостижимая ни при каких условиях; всё твоё знание о ней — иллюзия, в лучшем случае огромное постижение в границах «от» и «до», и тем она хороша, тем и притягательна.
Но зачем, скажите, всё это нам — все эти загадки, глубокие погружения, бездны и прочая?
Томас Манн, если мне не изменяет память, написал, что в тайне всегда есть привкус избранничества. Простая логическая связка: если каждая женщина — тайна, то каждая — избранная, единственная, стало быть. Вот вам и гимн Женщине.
Для меня все женщины красивы. В каждой можно найти что-то неповторимое. Так одно дерево не может быть красивее другого — дерево просто живое и тем оно прекрасно.
* * *
Каждому человеку нужна точка опоры. Даже Архимед говорил: «Дайте мне точку опоры». Иные ищут опору в своей профессии, в должности, в звании, наконец. Мне же нужна опора в любви. Она вроде той жердиночки, к которой привязывают яблоню.
* * *
Со своей будущей женой я познакомился на дружеской вечеринке. Она стояла у окна с чьим-то ребёнком на руках, и лицо её озарял тот немного печальный незамутнённый свет, который запечатлён на святых иконах. Прижавшись щекой к пушистой головке ребёнка, она вся будто цвела. Это было что-то божественное. Я полюбил её с первого взгляда…
Но прожили мы вместе неполные двадцать лет. Как там у Моэма? «Как горько смотреть на женщину, которую когда-то любил всем сердцем, всей душой — любил так, что ни минуты не мог быть без неё — и сознавать, что ты ничуть не был бы огорчён, если бы больше никогда её не увидел. Трагедия любви — это равнодушие».
Почему мы расстались? А разве кто знает ответ на вопрос: «Куда уходит любовь?»
Отсияла любовь и канула в Лету.
* * *
Эту женщину я не увидел, а скорее почувствовал.Одета она была в длинный джинсовый сарафан. На нежной шее тонкой змейкой поблёскивала золотая цепочка. Светлые волосы были перехвачены чёрным обручем. При улыбке на щеках появлялись маленькие, как игольное ушко, нежные ямочки…
Невозможно было не влюбиться в её то зелёные, то карие глаза. И эта её вечная смущённая улыбка… И ни грамма женского кокетства, ничего искусственного. Дитя природы. Вначале она мне показалась настороженной и недоверчивой. Будто пугливая лань. Однако позже я понял, что это вовсе не настороженность, а чувствительность, особый дар сопереживать, глубоко любить, взваливать на свои хрупкие плечики свою нелёгкую женскую долю…
* * *
Состояние влюблённости — самое сильное чувство: ты ничего не можешь делать, ни о чём другом не можешь и не хочешь думать. Это чувство просто мешает жить. Любовь — всегда самопожертвование. Если человек не готов к жертвенной любви, то любовь и не придёт к нему. Будет ходить рядом и ждать. А возможно, никогда не придёт. Хотя однозначно: в каждом человеке живёт потребность любви. Тот человек, которого называют холодным, скорее всего разуверился в любви от долгого ожидания, сказал себе: любви нет. Закрыл своё сердце, стал циничным.
Любовь — это открытость, чистота. Потому людей так притягивают влюблённые. Возле них приятно и взгляду, и душе. Потому что от любящих людей идёт чистая и светлая энергетика.
* * *
Лавина любовного безумства настигает человека в юности и молодости. Когда мы взрослеем, то больше полагаемся на разум, чем на чувства. То есть анализируем, думаем, сопоставляем. Какое уж тут любовное безумие или восторг любви! В любви ни о чём не думаешь, просто совершаешь поступки по велению сердца.
* * *
Людмила! Невысокая женщина, словно сошедшая из сказки Дюймовочка, с выразительными, красивыми ногами, с зелёными изумрудными глазами, с губками, полными зова и нежности. Вдобавок пластичная и гибкая, как молодая испанка. Этакая миниатюрная рыжеволосая Кармен. Создал же Бог такое чудо! Такое совершенство, такую гармонию.
* * *
Я сижу за письменным столом, работаю. Моя рыжеволосая Кармен тут в комнате, рядом. Сидит на диване, читает газету. Газета то и дело шуршит, и она под ней словно ёжик. И читать не читает, и не знает, что с ней делать. В конце концов она её отстраняет и подходит ко мне. Кладёт мне на плечи руки — нежные, мягкие, словно крылья волшебной птицы. Склоняет голову к моему плечу, близко-близко, так, что я чувствую тонкий аромат её лёгких духов. Аромат такой знакомый, такой сладкий, волнующий… Я прижимаю эти тёплые руки и ощущаю нежность молодой кожи. Притягиваю к себе упругое тёплое тело и сажаю её к себе на колени. Ощущаю щекой её волосы. Губы наши соединяются, от них по всему телу идёт слабенький ток, рождая греховную страсть…
* * *
Моя Кармен — это огонь и пламя… Запрокинув голову, она подставляет мне полуоткрытые губы для поцелуя, и я жадно прижимаюсь к ним, таким полным, зовущим, горячим. Они излучают энергию, заряд…
Я не ощущаю уже ничего, кроме этого живого, подвижного тела. И внутри меня самого, кажется, кружится и бушует вся Вселенная…
* * *
Дождь был ливневым и протяжным. Но в этом плотном потоке воды я столкнулся с женщиной, и всё для меня остановилось. Я попал в какую-то ловушку света. Передо мной возникла любовь-колдунья.
…Дождь не хлестал её, а ласкал ноги, грудь, шею. Мокрое от дождя платьице прилипло к её телу. Жалобно попискивали размоченные босоножки. Прилипшее платье облепило субтильную фигурку. Маленькая воробьиная головка с прилипшей ко лбу чёлкой, остренькие плечи, небольшие комочки грудей, тонюсенькая, словно веточка вербы, талия, пушкинские ножки и чистые глаза с лёгкой улыбкой и бесхитростным взглядом. Природа щедро одарила её женственностью, оставляющей за собой право на неразгаданность. Это была Она. Женщина, стремительно ворвавшаяся в мою жизнь. С этого дня я стал верующим в свою маленькую Веру.
* * *
Самые лучшие мои мгновения в жизни — это когда Вера рядом. И не просто рядом, а плоть в плоть, губы в губы. Особенно люблю утро, когда сноп первых лучей солнца, ворвавшись в гардинную щель, падает на нашу постель. Он похож на волосы Веры. Я перебираю её локоны, пропуская их сквозь пальцы, словно струйки песка.
— Странно… — сказала однажды моя маленькая Вера.
— Что? — я наклонился над её лицом.
— Странно устроена женщина. В молодости — почти никакого удовольствия от любви. И только к сорока, когда красота начинает уже отцветать, пробуждается страсть…
— Не знаю, — ответил я. — Наверное, какой-то высший смысл в этом есть. Главное — рождение детей. А потом, когда долг выполнен… даётся что-то вроде десерта — на сладкое. Вот ты для меня — самый сладкий десерт. Слаще я ещё ничего не пробовал.
Вера рассмеялась и уткнулась лицом мне в грудь. А я принялся покрывать её голову тихими поцелуями. Солнце уже вовсю проливало свои дымящиеся лучики, и мы плыли вдвоём в этом утреннем золоте…
* * *
Любовь — это жажда неизвестного, доведённая до безумия. Я, оказывается, потрясающе ревнив! Могу приревновать свою Васюкову к словам, взгляду и даже к тому, во что она одевается. Это что-то ужасное. Во-первых, я извожу себя, всякая работа валится из рук, а уж как достаётся моей княгине, это только Богу и ей известно. Но она эти спектакли переносит стоически. Самое интересное, что я никогда в жизни никого не ревновал. И даже давным-давно, когда писал рассказ «А на дворе была весна», о ревнивом муже, я и не предполагал, что пишу о себе. И самое поразительное — героиня этого рассказа была Вера. Жизнь её с местным Отелло закончилась по известной схеме: «Была семья. Был никчемный муж со своей нелепой ревностью. И был развод, обыденный, серый и скучный».
* * *
Боже мой, какое всё-таки счастье, что я встретил свою маленькую Веру, свою княгиню, повелительницу моего сердца! Для меня она — всё моё прошлое, настоящее и будущее. Впрочем, по поводу прошлого у меня есть некоторые сомнения: может, не было его у меня? может, я только родился? Может, не я на двадцать лет её старше, а она мудрее меня? И всё-таки это не случайность, что мы встретились. Рано или поздно это должно было произойти. Я тянулся к ней, наверно, всю жизнь. И вот теперь моя жизнь обрела совсем другую цену…
* * *
Иногда я думаю: а может, и эта любовь пройдёт? Ведь сколько их было! Но нет, не проходит, держит меня. Висит надо мной, как лазурное небо. И некуда от неё убежать. И мой возраст будто бы остановился. Из этого я вынес новую формулу жизни: люди начинают стареть тогда, когда перестают любить.
* * *
Конец апреля. С крыш сыплется настоящий серебряный обвал. У подтаявшего сугроба сверкает под солнцем радостный ручей. У моей Васюковой сегодня день рождения. Она сегодня выглядит особенной. В глазах цветут васильки. Вся светится счастьем. Я смотрю на неё и радуюсь: я узнал лучшую из лучших женщин. Спасибо тебе, дорогая, за нашу любовь. Я бы с удовольствием сейчас превратился в кукушку, чтобы прокуковать тебе многие лета.
Говорят, что у женщин всего три возраста: молодость, зрелость и «как вы хорошо выглядите!» У моей Веруши — пора особого женского очарования, пора расцвета красоты зрелой женщины.
* * *
Надо верить себе. Надо верить в себя. Надо слушать себя в себе. И не задавать вопрос: а получится ли? Надо не бояться жизни. Просто жить. Если не получается с кем-то прожить свою жизнь — надо уходить с того пути. Жизнь обязательно что-нибудь предложит взамен. Всё, что ни происходит в жизни, всё к лучшему. Это вначале кажется трагическим. Жизнь — это поток, и он обязательно вынесет вас к чистому и светлому берегу. На котором вас будет ожидать любимая женщина. Меня на том берегу встретила Вера.
* * *
Снежный пух кружило по небу, наряжая крыши домов в белоснежные капюшоны. Одна самая красивая снежинка упала на мою ладонь. Я её бережно занёс в свой дом и посадил на мягкий диван. Она поджала под себя ноги и улыбнулась мне. Это была не просто снежинка и не просто Вера, а моя судьба, вернее, половинка моей судьбы, которую я так долго искал…
* * *
Нас с Верой объединяет ещё и весна. Вера родилась в апреле, я — в мае. Она — когда цветут подснежники, я — когда распускается сирень. Её судьба находится в созвездье Тельца, моя — в созвездии Близнецов. Опять же — Телец, Близнец — окончания совпадают.
Куда ни кинь, везде на нас падает тень друг от друга. Значит, быть нам всегда вместе. Несмотря на то, что я ворвался в её жизнь на закате своей…