Мой десант в Москву
Не выдуманная история из жизни моряка.
Осеннее утро. Пассажирский поезд Киев – Москва замедлил ход. Шипят тормоза. Ну, вот и всё. Прибыл. Буд – то после изнурительного бега закрыл глаза. И тут же мысль, что с тобою происходит? После войны и флота не находишь себе места. Пытаешься, за всё ухватится. А теперь, вон куда тебя занесло. В Мосву...
Открыл глаза. Осознал реальность. В купе вагона я один. Прилип к окну. Перрон вокзала. Чужой. Незнакомый. Из вагонов высыпают пассажиры. Встреча с друзьями, родными, мужьями, жёнами, … Улыбки. Смех. Радостные возгласы. Поцелуи. Цветы. Всё как и бывает при встрече. Суета. Я же не тороплюсь. Меня тут ник-то не ждёт. “ Подумаешь, какой – то морячок Москву решил покорить. Много таких. Ну, ну, ладно, снова раскис, а ещё моряк. “ - и одарив проводницу приветливой улыбкой сошёл на перрон.
А перрон уже опустел. Чужая тишина. Не сильный ветер шевелит обрывки бумаг. Лепестки цветов. Сухие листья с деревьёв. Огляделся. Подняв ворот бушлата, раскачиваясь, словно под ногами не каменный перрон вокзала, а палуба корабля, двинулся на привокзальную площадь.
Вижу милиционера:
-Мне нужна улица Моховая… Московский университет…
И вот я на Моховой. Белокаменное здание в центре Москвы. Лучший в мире университет. Гранитные ступени факультета журналистики. По ним и предстоит взойти к моей мечте быть первым фоторепортёром.. Шагнул вверх. Просторный коридор. Дубовая дверь. Табличка “ Приёмная комиссия”. “Ну, Валюша, не дрейфь, “ - и, толкнув дверь, шагнул вовнутрь.
Светлая комната. За столом, заваленным бумагами, немолодая женщина.Наверное,из приёмной комиссии,решил я.
-Здравствуйте.- сказала она и указала мне на рядом стоящий стул.
Ну а что я? Сел. А в голове шум океана. “ Да, что с тобою, морячок,”-- дёрнул я себя,-- и тут же выпалил :
-Хочу учиться на журналиста…
- Тогда давайте знакомиться, --сколько Вам лет ?
-А, что?- Выдавил я.
Женщина улыбнулась:
-Вы не так меня поняли. На первый курс в основном идёт молодёжь, . Со свежими школьными знаниями. А у вас, наверное, солидный пропуск? Не будет ли Вам тяжело?
И тут, неожиданно для себя, и, наверное, для той милой женщины, выпаливаю:
-Да, я, да вы не знаете, не такое видал.Восемь лет в военном морском флоте…Да, я…
-О, так вы моряк ? А на каком флоте служили ?
- Я? Тихоокеанском. А корабль мой - “ Астрахань”. Минный заградитель. С японцами воевал. Медаль имею…
- А теперь вас увлекло в журналистику ?
-Ну, да.
-Призвание ?
-Ну, да, на флоте был комендором корабельного орудия, первым наводчиком. А когда начались военные действия с Японией, меня взяли в морской десантный батальон. После одного из боёв обзавёлся трофейной “Лейкой”. Снимал всё что было интересно, и конечно же матросскую братву. Сперва так, для развлечения, но потом стал посылать снимки в флотскую газету. Публиковали. С того и началось…
-Фотографии морской войны сохранились ?
-До, что там, когда уходил из флота, их у меня все аннулировали... Но вырезки из газет имею. Могу показать.. А после демобилизации, в родном городе на Украине, меня приняли фоторепортёром в областную газету ,,Десняская правда,, . Ну, внештатным…Мои фото репортажи всегда помещали в газете. Бывало, что в одном номере по несколько репортажей было. Главный редактор газеты, видя, что я горю журналистикой и дал совет учиться. Вот и решил…
-Да, романтическая ваша жизнь. А сами - то из какой местности ?
-Из Чернигова…
-О, Чернигов ! Была в нём. Древний город. Тысячелетние соборы. Зачарованная река Десна…А скажите, у вас в Москве есть где остановиться ? Друзья, знакомые ?
-У меня тут никого..
- Так вы в Москве впервые ?
- Да, нет, приходилось, в сорок первом, во время войны. Тогда я был кочегаром на паровозе, в Сталинграде. Так случилось, что нашей паровозной бригаде было поручено важнейшее задание, доставить из Сталинграда в Москву, уж точно не помню сколько, но около двадцати цистерн авиационного бензина. И представьте себе, только одним паровозом. А расстояние больше тысячу километров. Обычно на таком длинном пути, для проведения железнодорожного состава,сменяется несколько паровозных бригад. А тут мы одни. Бензин был необходим истребителям для защиты Москвы от налётов немецкой авиации. Рейс был настолько срочным и секретным, что все станции мы проходили насквозь, кроме коротких остановок для заправки углём, водою и чистки топки. И когда состав с бензином привели в Москву, я оказался настолько изнурён, а было то мне тогда всего пятнадцать, что спал на ходу. Нас куда - то возили, чем -то награждали, фотографировали. Но я такой измученный был, что ни самого города, да и вообще ни чего не помню. Вот так я и побывал в Москве.
-Да, история. Военная история. Об этом писать надо. Ну, хорошо. Приятно было познакомиться. Вот вам направление в студенческое общежитие. Готовьтесь к первому экзамену. Надеюсь, мы ещё встретимся. Желаю Вам удачи…
Просторная комната общежития. Несколько рядов железных коек. Валяюсь на одной из них. Листаю учебник современного русского языка. . Всматриваюсь в правописания. Мозги не воспринимают, и в голове пусто.-« Нет, и ещё раз нет. Ну какого хрена пытаешься вползти в далёкий для тебя мир? Ты же в этой грамматике как слепая медуза. К черту всё. Не хочу.»
Отбросил книгу. Вышел в коридор. И тут, на широком подоконнике, увидел молоденькую девчонку. В руках учебник. Видимо так же готовится к экзаменам. Подошёл
-Устроились удобно. Разрешите представиться, Валентин… А как вас?- и краешком глаз сколзнул по её обнажённым коленкам.
- Меня? Лена.
-И вы на факультет журналистики?
-Да.
-А не скучно, вот так, одной?
-Какая тут скука, когда, вот-вот главный экзамен, сочинение…Страшно боюсь.. А вы так же поступаете?
-Ну, да.
- Не страшно ?
А чего бояться, Не война…
-Наверное, хорошо подготовлены?
-Да что там. В голове морское дно.Я моряк, недавно из флота…Какие тут знания. А вот вам - то легко. Наверняка только со школы, да ещё и отличница…
-Да какая там отличница… Вот штудирую. Тут такой конкурс, на одно место двадцать. Жуть одна. Ох, боюсь, боюсь, Если провалюсь, с ума сойду. А мне так хочется поступить…
-Не провалитесь. Главное не робеть.
Но тут, как-то мягко улыбнувшись, она произнесла:
-Так вы моряк. Здорово...
-Ну, да, на боевом корабле. С японцами воевал.
-О, так вы участник войны? Пройдёте вне конкурса. Вам достаточно сдать даже на тройки.
-А мне и тройку того, в школе учился еще до войны, да и всего - то четыре класса. В башке морская пучина…
-Так вы, что, без аттестата зрелости? Как же так ?
-Ну, отчего же. В этом году получил. В вечерней школе. Только аттестат ничего не дает. Представляете, я вскочил в десятый, имея все те же четыре класса.. Какие же тут знания.
-Но как вас приняли, вот так, прямо в десятый ? Да еще получить аттестат зрелости ? Непостижимо. Вы, наверное, гениальный…
-Да какой там гениальный.. Просто действовал по-флотски. А знаете что. У меня идея. Давайте вместе готовится. Вдвоем легче, да и веселее.. А ?.
-Ну, я не знаю. Так вдруг…
-А, что тут знать. Вы будете читать, ну как учитель, объяснять, что и как, а я слушать. И вам лучше врежется, ну и мне. Соглашайтесь. Вдвоём успешнее. Соглашайтесь…
- Ой, и не знаю. Вы такое придумали. Так ни когда не готовилась…
-Ну и что? Давайте прямо сейчас и начнём…
С самого утра мы с Леной сидели над учебниками. И лишь в полночь расходились по своим комнатам. И когда привалил день экзамена, я был как всплывший из морского дна…
…Огромный зал. Видимо в нем происходят массовые мероприятия. Но теперь, тут экзамен по русскому сочинения, где и решиться моя судьба. Четыре ряда столов. У каждого по два стула. Мы с Леной условились сесть вместе. Но когда нас пригласили в тот зал, наблюдатели, студенты старших курсов, вручив каждому из нас тетрадь с какой –то меткой, бесцеремонно рассадили по разным столам.
ене указали место, где то в глубине зала, а мне у окна. Моей соседкой по столу оказалась пухленька девчонка, видимо только что после школы. И когда мы уселись, она как то полуобернулась, прикрыв локтем свою тетрадь. Так что ждать от неё подсказки или что -- то содрать казалось дохлым делом.
На огромных досках две темы для сочинения. Выбирай любую. Роман Шолохова «Поднятая целина» и образ Печорина в романе Лермонтова “Княжна Мери “.
Печорин мой любимый герой. Не раздумывая, решил писать о нём. Раскрыл тетрадь. Ладонью прогладил страничку. А что её гладить, она и так ровная. Внимательно скопировал тему. Прочел. Ошибок нет. Ещё раз сверил. Ну, а теперь ? О чем писать? - “ Спокойно” - сказал я себе. – “Ты знаешь кто Печорин. Читал и даже фильм смотрел. Он тебе нравится. А что толку? Ведь по условию экзаменаторов обязан описать Печорина, как лишнего человека. Так? Но ты его знаешь, блестящего офицера. И он невиновен, что среда, в которой пришлось ему находиться, навевала тоску. У него не было настоящего дела. Вот бы о чём писать. А тут лишний человек. Чепуха какая-то. Да ты что, морячёк, придержись. Журналистом решил стать? Решил. Тогда потуже парус и не трави баланду. Делай как велят. А если не способен, поднимай якорь, отчаливай.» Вот примерно так я напутствовал сам себе.
Всё то, что раньше происходило со мною , прифронтовые дороги, приключения с риском для жизни, Сталинград, где под немецкими бомбами был кочегаром на паровозе, флот, шторма, ураганы, морской десант, всё, всё мелюзга по сравнению с тем, что бы вот так взять, и описать на бумаге искажённый образ Печорина, и не на собачить ошибок. А соседка по столу уже строчила вторую страничку. Да и все абитуриенты, как я определил, старались в поте лица. Я же, как, развалившаяся морская посудина сидел на мели, и в сотый раз повторял, Печорин, Печорин. А тут, ещё этот надзиратель пялит в мою сторону глаза. Какого хрена ? И что он знает про меня, Эх прокатил бы я его под парусом, в шторм, Подружились бы. . А так ? Ну кто я ему ? Ставит под одну гребёнку со всеми…
Прошло около часа, а в моей тетради туман. - “ Всё. Уйду. И пусть он катится университет со своим журналистским факультетом. . Всё. К чёрту. Суши вёсла. Учёба не для меня. Моя стихия море…Стихия, стихия…Да, ты что,
Валька. Причём тут стихия? Ну скажи, решил покорить Москву ? Решил. А если так, то теперь твоя стихия - стать знаменитым репортёром».
Улыбнулся сам себе, той улыбкой, что всегда выручала меня в сложнейших ситуациях. Внутренне скомандовал себе, полный вперёд,» - И начал примерно так,-” Печорин блестящий русский офицер императорской России.. Романтик. Искатель приключений. Смел. Умён. Одинок. Свою тоску утоляет в женщинах. И княжна Мери его очередная забава…”
Да, я знал, о чём писать. Но что бы ни натворить грамматических ошибок, писал медленно, вдумываясь в каждое слово и даже в букву. . Ну не знал, не знал где, в каком месте нужна запятая, двоеточие, тире. В грамматике я как корабль севший на мель. Потому и решил выражать мысль простыми, короткими предложениями, и даже одним словом. Но мог – ли я тогда предполагать, что на том экзамене, орудуя простыми предложениями, зарождался мой, только мой, литературный стиль, о котором, через несколько лет с похвалою отозвался писатель Константин Паустовский.
А время, отведенное, для сочинения, неумолимо уходило. Моя соседка закончила работу и отнесла её к экзаменаторам. Зал пустел. Ну, а что я ? Теперь смешно вспоминать, но тогда, словно под пыткою едва одолевал вторую страничку.
Как-то тихо, по-кошачьи, подкрался ко мне тот «надзиратель» и уставился в мою писанину. Я струхнул. Ну, чего прилип ? Салаг ему мало ? Наблюдал бы за ними. Как пить дать, орудуют шпаргалками. Но тут произошло то, что я не могу осознать и сейчас, спустя много лет. А случилось то, что он вдруг наклонился ко мне, и каким-то, не уловимым движением, ткнул пальцем в одно из моих предложений:
- Запятую, - шепнул он мне в ухо и торопливо отошёл.
Ну, а что я? О чём мог тогда думать ? Кто он мне ? Друг? Или…? Да, и какой из этого толк, если бы и думал, нужна там запятая или нет. В голове то всё равно ветер, и тут же, машинально поставил ту запятую.
А зал опустел. И лишь я один, как далёкий остров Тихого океана, маячил за столом. Всё. Кончено. Руби швартовы, говорил я себе. Ну и пусть, где наши не пропадали. Художником стану. Писателем. У меня талант. А вообще поборемся. Не впервые…”
Улыбнулся. Буд-то морской флаг подхватил тетрадь со своим сочинением, морскою походкой двинулся к экзаменационному столу. Подошёл. Сделал паузу. Бережно положил её на стол…
…Те нудные дни, ожидания результата первого и пожалуй самого важного экзамена по сочинению, казались мне вечностью. В общаге не торчал. К очередному экзамену не готовился, а бесцельно бродил по Москве. В одном из кафе увидел Лену. Она сидела за столиком и задумчиво глядела в окно. Увидев меня, мягко улыбнулась. Но улыбка, какая - то грустная, и даже не весёлая. И что бы хоть как то развеяться, предложил ей совершить прогулку по Моска-реке. Сели на речной трамвай. Из него любовались столицей. У причала центрального парка имени Горького сошли на берег. А парк шикарен. Вокруг густые деревья. И уже надвигались сумерки. В тенистом уголке разглядели свободную скамейку. Уставшие, но счастливые плюхнулись на неё. И тут, наверное, от того, что вместе готовились к экзамену, и теперь целый день бродили по Москве и сблизились, я её нежно обнял и неожиданно для неё, да и для самого себя, поцеловал в щеку. Лена не оттолкнула меня, а наоборот плотнее придвинулась , но тут раздался милицейский свисток. Осветив фонариками, нас окружили дружинники, Не спрашивая, кто мы, что в парке делаем, двое из них, повели нас в отделение милиции.
Нет я не дрейфил. Но я был встревожен за Лену.. Уж наверняка не погладят её по головке. Припишут что угодно. И хотя мы ничего такого не делали, состряпают протокол о нарушении общественного порядка. А узнают что мы ещё и поступаем в университет напишут туда, и прощай мечта стать журналистом. Да ещё чего доброго выгонят из Москвы. В те пятидесятые, послевоенные годы, по всей стране, но особенно в Москве, создавались комсомольские дружины, как правило, из рабочей молодёжи. То были так называемые помощники милиции. В той же милиции дружинники получали строгий инструктаж, и они, с красными повязками на руках, группами патрулировали по улицам города, в парках, на вокзалах, да где угодно. Они высматривали так званых тунеядцев и тех, кто якобы нарушал общественный порядок. Кто ходил в зауженных брюках, тут же, острыми ножами их распаривали. Если причёска волос была не по комсомольскому стилю, насильно ставили на колени и стригли наголо.. А если парочка влюблённых шла в обнимку. делали грубое замечание. На танцевальных площадках запрещено танцевать фокстрот, танго, и тем более рок-н-ролл. Эти танцы считались космополитическими. И ещё много других запретов било для советской молодёжи.
И так нас вели в милицию. Но, нет, десантник я или кто ? Надо рвать когти. Взглянул на этих комсомольцев – дружинников. Да они соску сосали, когда я, в морском десанте, под градом пуль японские блиндажи брал. И когда мы вошли на алею, неожиданно крикну, - “полундра !”. - толкнул того, что шёл рядом,второго что впереди свалил с ног, ухватив Ленку за руку,не оставлять же девчонку на расправу с этими засранцами,бросил ей,-"за мной,"-и не чувствуя под собою ног понеслись к распахнутымх воротам парка. Выскочили на улицу. Смешались с толпой…
…Но вот и настал тот день, день объявления результатов первого экзамена по сочинению. И когда вошёл в коридор кафедры журналистики, узнать, допущен –ли к дальнейшим экзаменам, коленки ног подкашивались.. Даже во время морского десанта не дрейфил. А тут, когда наткнулся на застывшую толпу абитуриентов оробел.
Стенд. На нём листки бумаг. Список удачников.. Из толпы, в слезах, выбралась девчонка, та самая, что сидела за моим столом. Двое парней, от радости, что допущены к следующему экзамен, мяли друг другу бока.. Кто – то громко смеялся. А один долговязый парень пригрозил неизвестно кому кулаком, и с растерянным лицом поплёлся к выходу…
Ну, а что я ? Как обычно улыбнулся, той самой улыбкой, что не раз выручала меня из безвыходных ситуаций, мол мне всё равно, и, сквозь поредевшую толпу двинулся к заветному списку.
Пестрят строчки. Фамилии. Чужие. Незнакомые. А где моя ? Шарю глазами. По алфавиту где – то в конце. Не тороплюсь. Тяну время. Прищурился. И…Вот она…Моя фамилия.Точно. Есть. Школьный…
Я стоял как вкопанный. Я не мог понять, как это мне, совершенно безграмотному моряку, удалось сотворить почти невозможное. И от радостного чувства, что допущен к дальнейшим экзаменам, готов был обнять весь мир.И так,первую милю, в большую журналистику преодолел. И тут слышу знакомый голос:
-Валя,Валюша,ура!
То была Лена. Её лицо сияло:
- Мы победили!
Так, мы не скрывали своей радости, и ухватившись за руки выбежали на Манежную площадь.
Утреннее солнце нежно слепило глаза. Впереди была Москва. Но это уже иная история. В ней мои удачи, беды, романтика, и моё становление. Обо всем этом, и ещё о многом другом, как-нибудь в другой раз…