Темная комната и за окнами туман. Мебель темного дерева и мягкий бежевый ковер. За окном сижу я, человек, который расскажет вам эту историю, которую в свою очередь рассказал мне мистер Чарльз О`Доннел. Мы с мистером Чарльзом когда-то вместе отдыхали на Ривьере. Это были шестидесятые. Время, когда у молодежи ехала крыша. Они все искали что-то новое. Классические театральные постановки казались им пошлыми а прически слишком сложными. Чтобы сделать аккуратную прическу в стиле тридцатых, чтобы ни волосок не выбивался из-под шевелюры надо много времени, а платья? Дамы тех лет знали, как одеваться, знали, как себя держать, чтобы мужчины не забывали их долгие годы спустя. В конце пятидесятых дочери таких женщин, безвкусные вертихвостки, жаловались на жизнь и страстно желали больше откровенности, вольности и сумасбродства. Хотя в массе своей ничего собой не представляли. Чарльз О`Доннел был на Ривьере со своей супругой Джойс, статной, женщиной, сохранившей былой шарм, несмотря на довольно солидный возраст. Чарльз и Джойс были очень милой парой, однако, вечера они зачастую проводили по раздельности, и мы с мистером Чарльзом усаживались в шезлонги, наполняли свои стаканы хорошим бренди и вспоминали молодость.
В один из таких вечером зашел разговор о женщинах. Я никогда не относился к женщинам с должным почтением, скажу я вам. В молодости я был гулякой. Гулял, словно кот. Ни о чем не беспокоился и никого не любил, да и по сей я не обзавелся спутницей жизни и уже вряд ли обзаведусь. Мистер Чарльз явно не разделял моей точки зрения относительно отношений. Он сам был примерным семьянином: никогда не изменял жене и относился к ней с уважением. У них было двое детей, сын Джеймс, который уже стал успешным врачом и дочь Шэйла, изучавшая в Кембридже естественные науки.
Да, Мистера О`Доннела можно было считать успешным человеком как в делах, так и в личной жизни, поэтому, когда он мне сказал : «Есть женщина, которая покорила меня на всю жизнь», я был уверен, что речь пойдет о его роскошной, я бы даже сказал, помпезной жене, Джойс, но я ошибался.
Вокруг было тихо, впереди шумело море, и лишь изредка из ресторана доносились звуки джазового оркестра. Мистер О`Доннел закурил сигару и произнес, не отрывая глаз от слабых волн одно слово: «Ева». Я, было, переспросил, но мистер Чарльз, похоже, удалился в воспоминания и словно не замечал моего присутствия. Его лицо омрачилось тяжелыми думами, а взгляд был какой-то отстраненный. После недолгой паузы до Чарльза словно дошли мои слова, и он ответил мне, только уже вразумительно: «Ева Салливан, женщина, которая покорила меня на всю жизнь. Я не думаю, что я когда-нибудь по- настоящему любил ее, но я восхищался ей». Я видел, что Чарльзу было трудно вспоминать Еву, но он наполнил стакан очередной порцией бренди, и сказал: «Я расскажу вам о ней. Я слишком долго держал все это в себе и пора отпустить эти терзающие воспоминания».