__
«Арс»: никогда не знаешь, что тебя ждет. Впрочем, я как-то вдруг еще днем настроился на бесшабашность! (не верил всё-таки в робкую любовную идиллию). Фантастика вышла. Хотя бы такой факт: я за сегодняшний день умудрился сразу за всей четверкой хоть немного, но поухаживать!
Для начала Е.А. читает стих, начинающийся с «ты, милый, гениален» – и всё в таком духе. Про то, что она любит этого гения, а он не может своим теплом растопить холодное сердце какой-то девы! Затем А2 читает – и там тоже масса намеков на воздыхания по тому, кто уже «почти год писем не пишет»! (я ей в мае писал; главное, она смутилась и покраснела, когда читала). О1 толковала про то, что ничего не боится, никаких «извращений». Я у всех на виду быстренько беру свой стул и пересаживаюсь к ней! (вообще всю дорогу бесцеремонно с места на место прыгал). Но ей всего 15! («но скоро будет 16»). Болезненно говорила, что хочет лечь на дно… Очень мило поговорили, вот только меня насмешливость моя одолевала – не очень любовен был, только ласков. Дал ей тексты свои и пару кассет – нетрудно ей будет еще неделю продержаться. Да, до свиданок дело не дошло (хотя я говорил «жаль, что редко видимся»). Давала читать свои новые стихи – рукопись, тетрадку. Причем, хитро: стих достаточно безобидный, но переверни страничку (я, конечно, перевернул), а там про безумную любовь…
Обнимал С.: «ты хороший» (а он хорохорился: «я скверный») и т.д. и т.п.
О1 на Новый Год в Стамбул летала – на фото какая-то чужая, и страдальческая… Пройдет у нее эта любовь, «перебесится» – и станет как все. Не верю я… Но посмотрим, как через нее мои тексты пройдут… Может, мне и не суждено «счастье супружеской жизни», кто знает. Пока люблю ее. А А2 всё не понимаю, но, чувствую, что и ее поражает эта моя бесшабашность! Опять оглянулась, когда я вдруг попрощался с компанией.
О1 в авангардизм клонит – еще не знает, как истоптана эта дорожка.
А2 подколол, когда она, смеясь, объявила, что стихи ее грустные: «трудно тебе настроиться на грустный лад?!» Мы как два циника – от отчаяния этот смех…
«Паси овец моих» – вот они и есть мои овцы (коровы арсовской породы!).
***
«Люблю поэзию», «люблю компьютеры», «люблю футбол», «люблю свой город», «люблю партию трудящихся». «Вы не находите, что поэзия сейчас на подъеме? Такой приток свежей крови и светлых голов... - и никто не скажет, что он просто любит жизнь, человеческое в двуногих. Все специализируются и возвышаются. Якобы это служит прогрессу. А вокруг возвышаются одни одиночества и барахтаются они, борясь с усекновениями, которые норовит произвести над ними Пустота - Пустота-Поэзия, Пустота-Компьютеры, Пустота-Футбол. Пуст город...
Впрочем, подростковое бунтарство - неплохая вещь, но проходит время и всё отчетливее говорит им тот мир, из которого «деться» они никуда не сумели: «фигня бунтарство. Для имиджа, впрочем, неплохо». И они уже молчат и даже поддакивают и подхихикивают - прокиснув... Или же с самого начала то было всего лишь агрессивное желание растолкать других и выбраться на широкую дорогу. И гренадерами, с широкими плечами по этой широкой дороге шагают - невыносимо заужая ее для других...
***
Средний человек влюбился в очень хорошую девушку. Надо тоже стать очень хорошим, но одна темнота беспокойно плещется в его широко раскрытых, неподвижных глазах. Он любит, он хочет, а потому и услужит, и урвет, будет холопом и вором, вывесит сотню знамен и обделает тысячу мелких делишек... Его верх сходится с ее низом, но в итоге она раздавит его, а он свяжет ей руки и ноги. «Свет, который в вас - тьма»…
Пытался сломать стену, перед которой у меня с ней ничего не получалось - чудилось, что за ней поздние синие зимние сумерки и мы идем с ней слитно по пустынной улице… Потом опять ничего не получалось и от меня уже одно мокрое место оставалось и представлялась только эта синяя зимняя пустыня...
Почему я так ненавижу центровых модников? Хочется их просто уничтожать - как вредителей. Как уничтожителей. Лучший объект для срыва злости, но недоступный, как мечта…