Зимою вдоль дорог валялись трупы
Людей и лошадей. И стаи псов
Въедались им в живот и рвали мясо.
Восточный ветер выл в разбитых окнах.
А по ночам стучали пулеметы,
Свистя, как бич, по мясу обнаженных
Мужских и женских тел.
Зима в тот год была Страстной неделей,
И красный май сплелся с кровавой Пасхой,
Но в ту весну Христос не воскресал.
Максимилиан Волошин «Красная пасха».
21 апреля 1921 г.
Симферополь
90 лет назад, 11 ноября 1920 г. генерал Пётр Николаевич Врангель отдал Русской Армии приказ об оставлении Крыма. Уже к 16 ноября 1920 г. Крым целиком был в руках красных. Красный главковерх М. Фрунзе во время боёв за Крым широко декларировал что «гарантирует жизнь и неприкосновенность всем, положившим оружие». Своё обещание красный главковерх не исполнил… Ещё по пути интернационалистов от Перекопа к Крымским портам было убито множество раненых в госпиталях, а также сдавшихся в плен белогвардейцев. Это была лишь страшная прелюдия… Известный венгерский журналист и революционер Бэла Кун прямо публиковал такое сообщение: «Товарищ Троцкий сказал, что не приедет в Крым до тех пор, пока хоть один контрреволюционер останется в Крыму; Крым – это бутылка, из которой ни один контрреволюционер не выскочит, а так как Крым отстал на три года в своём революционном движении, то мы быстро подвинем его к общему революционному уровню России…».[1] Заместитель Троцкого в реввоенсовете некто Склянский выразился ещё яснее: «Война продолжится, пока в красном Крыму останется хоть один белый офицер».[2] А вот как выразился по этому вопросу, вождь мирового пролетариата Бланк-Ульянов-Ленин на собрании московского партактива 6 декабря 1920 г.: «В Крыму сейчас 300 тысяч буржуазии. Это – источник будущей спекуляции, шпионства, всякой помощи капиталистам. Но мы их не боимся. Мы говорим, что возьмём их, распределим, подчиним, переварим».[3] О составе так называемой «буржуазии» которую «переваривали» можно судить хотя бы по воспоминаниям очевидца А.В. Осокина приводимых в книге Сергея Петровича Мельгунова «Красный террор в России»: «Месяцами шла бойня. Смертоносное таканье пулемета слышалось каждую ночь до утра...
Первая же ночь расстрелов в Крыму дала тысячи жертв: в Симферополе 1800 чел.59, Феодосии 420, Керчи 1300 и т. д.
Неудобство оперировать такими укомплектованными батальонами сказалось сразу. Как ни мутнел рассудок, у некоторых осталось достаточно воли, чтобы бежать. Поэтому на будущее назначены были меньшие партии и в две смены за ночь. Для Феодосии 60 человек, в ночь -- 120. Население ближайших к месту расстрела домов выселилось: не могло вынести ужаса пытки. Да и опасно - недобитые подползали к домам и стонали о помощи. За сокрытие сердобольные поплатились головой.
Расстреливаемых бросали в старые Генуэзские колодцы. Когда же они были заполнены, выводили днем партию приговоренных, якобы для отправления в копи, засветло заставляли рыть общие могилы, запирали часа на два в сарай, раздевали до крестика и с наступлением темноты расстреливали.
Складывали рядами. На расстрелянных через минуту ложился новый ряд живых "под равнение" и так продолжалось, пока яма не наполнялась до краев. Еще утром приканчивали некоторых размозживанием головы камнями.
Сколько похоронено полуживых!...
В Керчи устраивали "десант на Кубань": вывозили в море и топили.
Обезумевших жен и матерей гнали нагайками и иногда расстреливали. За "Еврейским кладбищем" в Симферополе можно было видеть расстрeленных женщин с грудными младенцами.
В Ялтe, Севастополе выносили на носилках из лазарета и расстреливали. И не только офицеров -- солдат, врачей, сестер милосердия, учителей, инженеров, священников, крестьян и т. д.
Когда первые запасы обреченных стали приходить к концу, началось пополнение из деревень, хотя там расправа часто происходила на мeстe. В городах были организованы облавы. Напр. в Симферополе в результате облавы 19 -- 20-го декабря оказалось задержанными 12.000 человек.
Когда горячка прошла, начали вылавливать по анкетам. Писать их приходилось целыми десятками в мeсяц, не только служащим, всему населению от 16 лeт. Иногда анкеты состоят из 40 -- 50 вопросов. Каждый год вашей жизни освещался самыми детальными вопросами. Обращалось внимание на происхождение (бывш. сословие), имущественное положение не только опрашиваемого, но его отца, дeда, дядей и теток. Отношение к красному террору, к союзникам, к Польшe, к миру с Польшей, сочувствуете ли вы Врангелю, почему не уeхали с ним и т. д., на все нужно было отвeтить.
Через двe недeли каждый обязывался придти в Че-Ка, гдe еще раз допрашивался слeдователями, старавшимися сбить нечаянными и бессмысленными вопросами и по выдержании искуса получал на руки завeренную копию анкеты.
За точность свeдeний каждый ручался своей головой».[4]
То есть, как мы видим к числу «буржуазии» относили и сестёр милосердия, и простых русских женщин с грудными младенцами. Расстреливали также за «дворянское происхождение» за «работы в белом кооперативе», за «принадлежность к польской национальности».[5] А вот свидетельство очевидца В. Вересаева «Вскоре после этого (оставления Русской Армией Крыма прим. Е.Б.) предложено было всем офицерам явится на регистрацию, и объявлялось, что те, кто на регистрацию не явится, будут находится вне закона и могут быть убиты на месте. Офицеры явились на перерегистрацию. И началась бессмысленная кровавая бойня. Всех являющихся арестовывали, по ночам выводили за город и расстреливали из пулемётов. Так были уничтожены тысячи людей».[6] Другой очевидец вспоминал: «Окраины города Симферополя были полны зловония от разлагающихся трупов расстрелянных, которые даже не закапывали в землю. Ямы за Воронцовским садом и оранжереи в имении Крымтаева были полны трупами расстрелянных, слегка присыпанных землёй, а курсанты (будущие красные командиры) ездили за полторы версты от своих казарм выбивать камнями золотые зубы изо рта казнённых, причём эта охота давала всегда большую добычу».[7] В 1921 г. геноциду подверглась значительная часть «зелёных» прятавшихся в горах Крыма, а так же крымских татар.
Общее число жертв красного геноцида в Крыму по приблизительным оценкам исследователей колеблется от 50 тысяч к 120 тысячам, и даже 150 тысячам человек. Более широко и лучше данный вопрос освещён в работе Сергея Петровича Мельгунова, (этот человек сам неоднократно был в застенках ЧК и знал о чём писал) «Красный террор в России», всем интересующимся можно порекомендовать данную работу, благо она выдержала несколько изданий на Родине автора, и её легко можно найти в сетях интернета.
Имена некоторых русских городов, и улиц этих городов до сих пор носят фамилии тех, кто числе прочих устраивал и Крымский геноцид русского народа, это имена: Ленина (Ульянова), Троцкого (Бронштейна), Бэла Куна, Розалии Землячки, (Залкинд), Фрунзе. Для идейных коммунистов-космополитов они, эти главари и палачи русского народа, по сей день остаются «героями» но речь не о них… В дни 90 - летия той далёкой трагедии, хочется ещё раз вспомнить русских офицеров и солдат Добровольческой армии, поверивших заверениям главковерха Фрунзе, и павших от рук интернационалистов Троцкого и Ленина. Не только офицеров и солдат, но и сестёр милосердия, крестьян, священников, гимназистов, инженеров, юнкеров, бывших для классовых нацистов Ленина, Троцкого и Свердлова «буржуазией» и «классовыми врагами». О Тех, чьи имена нам неизвестны, чьи кости наверное и по сей день находятся в обильно политой кровью земле Крыма… Об этом геноциде не приятно говорить и вспоминать, но слов из песни как известно не выкинешь. И да будет на Русской Земле память о замученных и убитых в Крыму в 1920-1921 гг. а не о их палачах, и душителях русского народа. Вечная память!
Примечания:
1. Мельгунов С.П. Красный террор в России. М., 2006. С. – 113.
2. Там же.
3. Шамбаров В.Е. Белогвардейщина. М., 2002. С. – 527.
4. Мельгунов С.П. Указ. соч. С. – 114 – 115.
5. Шамбаров В.Е. Указ. соч. С. – 528.
6. Там же.
7. Там же.