Я была ребенком войны: у меня было военное детство и послевоенное отрочество. И, имея такой характер, какой был у меня, да плюс ослиное упрямство, можно было бы очутиться на разных полюсах жизненной коллизии. Но божественное предназначение и чувство справедливости, которое во мне преобладало, не дали свернуть с настоящей дороги.
Сказать, что я была "оторви и выбрось!", я не могу, что я была послушной, спокойной паинькой - тоже неправда. Во мне ничего не было белого и пушистого и жила по полублатному принципу:"Не зевай Фомка, на то и ярмарка!" Я была проказливая и озорная. Моих проказ с лихвой хватило бы на сотню девчонок и мальчишек. Причем, ничего не планировалось, а случалось спонтанно, и все срабатывало как надо!
Глядя на огромное количество куриного мяса, деликатесов из куриного мяса в магазинах и на рынках, я вспоминаю, что тогда, после войны, куры были не всем по карману, не каждый себе мог позволить купить курицу.
Мы тогда жили в небольшом городке в Грузии.У нас был колхоз и почти все население работало там. Выращивали кукурузу, табак, хлопок, виноград. У всех были небольшие участки и на отдалении - виноградники.Разумеется у всех были "птичьи дворы"...
И я вдруг так ясно и отчетливо вспомнила один из летних дней того послевоенного года. Он встал перед глазами так ясно, как будто это было вчера...
Июль. Солнце жарит уже с утра. Я пораньше нарвала травы, налила воды в поилки и открыла дверцу нашего курятника. Куры обалдевают от яркого солнца и бегут кто- куда - к кормушке, к траве, к воде. Территория наших кур строго ограничена вольером, который соорудил отец, а вот бабушкины куры сами выходили и сами заходили, когда хотели. Они лениво копались во дворе, больше всего в траве около сеновала. Бабушка вынесла старое решето с кормом для кур, и не успела она произнести традиционное"цып-цып!", как со всего двора понеслись к ней куры: белые, черные, коричневые, серенькие, рябенькие, с хохолками и без... Они неслись и орали так, что не слышно было гула машин, которые двигались на аэродром. И когда бабушкина рука брызнула первыми золотистыми зернами, началось что-то невообразимое: они клевали друг друга, толкались,каждой курице нужно было клюнуть именно это зерно, на которое нацелилась другая, и, при этом продолжали орать, как скаженные, топча уже множество насыпанных зерен. И вдруг все стихает. Появляется петух. Он идет с достоинством, не спеша, оглядывает свой гарем и недовольным голосом произносит:"ток!ток!ток!"И все старые и молодые куры прекращают свои распри, и молча, деловито клюют зерно.Вдруг из-под забора выскочила рябенькая курица и со всех ног бросилась к бабушке, неожиданно споткнулась, упала, потом подхватилась и благополучно добежала до кормушки. То ли она очень спешила, то ли камень лежал на ее пути, но это сразу было замечено бабушкой. Я стояла около забора, наблюдая за куриной метушней. Бабушка указала мне на курицу и сказала:"Поймать немедля!" Дело в том, что тогда не было птичьего гриппа, но была какая-то другая птичья болезнь, при которой у кур заболевала печень и первыми признаками болезни было падение, а потом куры опять подхватывались, ели,несколько дней жили, заражая других кур, а потом погибали.Но у бабушки куриного "падежа" не было.Она своих кур поила отварами трав с добавлением каких-то таблеток. Но сейчас бабушка, как очень аккуратный и ответственный человек, решила подстраховаться и убрать подозрительную курицу.Куры, насытившись, стали разбредаться по двору в поисках тени. А я загнала рябушку в бывшую конюшню, превращенную теперь в коровник и захлопнула дверь. Рябушка истошно орала и носилась по коровнику. А я, два раза поскользнувшись на навозе, через две-три минуты уже держала свою добычу.
Бабушка наша была без сантиментов. Отрубила рябушке голову, окунула в кипяток и стала ощипывать.А у меня была куча дел, которую нужно было переделать до маминого прихода на обед. Это были очень прозаичные дела, ничего интересного. А интересное уже начиналось за забором, бросив своим курам очередную порцию травы, я улавливаю своим носом дивный запах куриного бульона. Мой нос, как флюгер по ветру, постоянно поворачивается в бабушкин двор. А там на бельевой веревке висит несколько тонких листов теста - заготовка домашней лапши. Бабушка вынула готовую курицу, разломала ее на части и обжарила с четвертинками картошки. Перед самым приходом с работы деда, Адельки и Алешки, бабушка туго свернула подсохшие листы теста и тоненько нарезала. Она забросит лапшу, когда придут дети и через минуту дед. Аромат бульона был такой, что бедный нос терял сознание, в животе громко урчало, а в голове было только одно:" Я хочу лапшу!" Зная бабушкину "щедрость" и не очень-то большую любовь ко мне и Вовке(моему младшему брату)надеяться, что нам что-то перепадет, не приходилось. И я, действуя согласно маминой присказке, когда она готовила из ничего еду, "голь на выдумки хитра", быстренько придумала уловку, изумительную и рискованную. Первым на обед приходил Алешка, младший мамин брат, он работал с дедушкой в колхозной кузне. Затем, с большой ватагой девчат, приходила из нижних виноградников Аделя, симпатичная, веселая и смешливая мамина младшая сестра. А последним возвращался дед.Около калитки росли два куста вьющихся роз:белые и розовые. Розы плелись по забору и образовывали беседку возле лавочки, в которой по вечерам сидели Алешка и Аделька со своими пассиями. Удобно, со двора их не было видно, эту позицию я и заняла.Как только Алешка появился у калитки, небрежно так ему говорю:"Ну вы сегодня будете накормлены таким обедом!Ха-ха-ха! Каким? Домашней лапшой из сдохшей курицы, вот какой!"
Алешка:"Да?!Пусть она сама ее ест!" Отправляется на кухню, отрезает хлеба, берет огурцы и помидоры и отправляется в подвал.Следом за Алешкой появляется из нижних садов Аделина. Повторяю и ей. Аделька морщит свой хорошенький носик и повторяет то же, что и ее брат. Потом пошла на кухню, взяла все, что и Алешка, и тоже отправилась в подвал. Вы что думаете, что он пошли в подвал из-за жары? Глубоко ошибаетесь!В подвале на крючке висел огромный окорок и стояли бочки с вином, так что дядька и тетка устроили себе царский обед!. Напрасно бабушка звала их, они и не думали вылазить из подвала. Бабушка забеспокоилась -пропадет лапша!(Холодильников тогда не было). Вдруг ее взор падает на меня и, о счастье, она зовет меня к себе на обед. Я хватаю Вовку за руку и через минуту мы уже сидим за столом.Второй раз бабушка могла и не позвать.У бабушки очень красивая посуда, она наливает лапшу из кастрюли в супник, а потом уже по тарелкам. Получив по большой красивой тарелке сказочной, янтарной лапши, мы дружно заработали ложками. Мне даже досталась добавка.Дед посылает меня с графином за вином в подвал. Это мое любимое поручение, я всегда пробую вино из всех бочек с помощью шланги, но сегодня мне могут и накостылять, если узнают всю правду да и попробовать вина не дадут.Придется принести то вино, которое просил дед. Я осторожно спускаюсь в подвал, присматривая, на всякий случай ,пути к отступлению. Но в подвале все спокойно, более того, весело.Дядька и тетка нацедила себе вина(это было настоящее сухое вино из чистого виноградного сока. Сейчас некоторые сорта пива выше по градусам, чем то прекрасное вино). Алешка спросил меня как же это бабка сварила лапшу и я, не моргнув глазом,ответила, что курица бежала, потом споткнулась и сдохла.А бабушка отрубила ей голову, ощипала , разделала и выкинула печенку.Алешка хмыкнул и изрек:"Да, это же надо быть жадной до такой степени!" Аделька его поддержала и они продолжили свое пиршество. А мы с Вовкой получили по куску "сдохшей" курицы с картошкой и объевшись, как волк из мультика, поблагодарили бабушку и деда и чинно удалились домой. Дома я закрылась в занавешенной от солнца комнате и чутко прислушивалась - не грядет ли моя экзекуция в лице бабушки?Но Аделя и Алешка меня не выдали, более того, они не разговаривали с бабушкой, делая обиженный вид, а на самом деле, просто боялись, что бабушка учует запах вина, которого выпито было не один графин.