Сивухин ехал в командировку. Он должен был договориться получать запчасти для АТП на базе завода-изготовителя. Так получалось намного дешевле с учетом транспортировки оных, стоимости проезда и его скудных командировочных. Сивухин сам предложил директору работать так, а не покупать через посредников втридорога, как это делал его предшественник.
Он шел по перрону с билетом в руке, разглядывая номера вагонов. Ему нужен был одиннадцатый.
- Восьмой, девятый десятый, а этот, следовательно, мой.
Ближняя к Николаю дверь была закрыта, и ему еще пришлось идти вдоль своего вагона до другой двери, где проводница уже приготовилась проверять билеты у пассажиров. Но что-то никто к ней не спешил. Когда Сивухин подошел, он протянул ей свой билет. Это была девушка лет двадцати, на бейджике у которой было написано «Валентина».
- О! У меня жена тоже Валентина, - радостно заявил Сивухин.
- Поздравляю! – раздраженно ответила проводница, возвращая Сивухину билет. – Проходим, не задерживаем.
- Так нет же никого. Кого я задерживаю?
- Проходим, я сказала! Что не понятно?
Пришлось подчиниться. «Да, это тебе не стюардесса!» - подумал Сивухин, карабкаясь по ступенькам. И хотя он летал на самолете последний раз лет десять назад, в его памяти стюардессы остались исключительно вежливыми, одетыми с иголочки красавицами.
Проводница тоже была весьма симпатичной, и форма ее тоже не вызывала нареканий, но манера общения нивелировала все ее визуальные достоинства.
Сивухин шел по вагону, сравнивая номер на билете и номера на дверцах купе. Дойдя до своего, он еще раз глянул на билет и на номер купе. Пребывая все еще в хорошем настроении, он негромко сказал:
- Совпадение девяносто девять и девять десятых! – оставил одну десятую на то, что всякое в жизни бывает.
Он постучал и осторожно открыл дверь. В купе никого не было. Он вошел, поставил сумку на свою полку и уселся.
Занимая свое место в купе, человек инстинктивно обживается в своем временном пристанище. Всегда интересно кто будут твои соседи? Тепло тут или холодно ночью? Далеко ли туалет? Громко ли стучат колеса? Состояние возбуждения сравнимо с тем, когда государство выделяет «очереднику» долгожданную квартиру. То есть выбор уже сделан за тебя, и повлиять ни на что нельзя, но очень хочется, чтобы все понравилось. Разница конечно есть. В купе приходится «жить» только ночь или пусть даже несколько этих самых ночей. В квартире же, может так статься, что придется провести всю оставшуюся жизнь. Однако неистребимое желание получить что-то максимально хорошее надурняк присутствует в обоих случаях.
Расположиться в купе это что-то сродни новоселью. Даже ужин за маленьким неудобным столом приобретает праздничный оттенок. А чай это вообще отдельный разговор. Казенный чай невероятно вкусный. То ли потому что нечем заняться и это один из видов развлечения. Толи потому что чай это неизменный атрибут путешествий по железной дороге, а граненый стакан в ажурном подстаканнике создает торжественную атмосферу дорожного быта. Эта торжественность превращается в казенщину в тех поездах, где в последние годы заменили стаканы фарфоровыми чашками.
Есть, конечно, категория людей, которых эта романтика дороги не возбуждает. Это или те, кто слишком часто ездит или те, кто поезд не переносит по причине физиологических отклонений. Но это лишь небольшая доля от всего количества пассажиров.
Поезд тронулся. Сивухин так и остался в купе один. Это радовало. Никто не будет храпеть, соблазнять выпивкой, раздражать носоглотку запахами лимона или чеснока. Не будут просить выйти «на минутку», чтобы полчаса переодеваться. Никто не будет заискивающе смотреть тебе в глаза и называть тебя джентльменом, чтобы тупо «переселить» тебя с нижней полки на верхнюю.
Хотя в тоже время такое положение дел слегка настораживало: «Куда это я еду, куда больше никто не хочет ехать?»
До сна оставалось еще довольно много времени, и Сивухин решил разобрать приготовленное ему женой питание. Он достал из сумки кулек. В нем он обнаружил нарезанный батон, полпачки сливочного масла, куриные битки, три помидора, пять вареных яиц, и маленький кулечек с солью.
- Почему в поезд все берут вареные яйца?
- А чего ты ждал? Бутербродов с икрой? – Николай как будто услышал голос тещи и вздрогнул.
- Ага, так вот кто собирал еду, - понял Николай, и, как будто опасаясь, что теща где-то рядом, громко добавил, - Спасибо большое!
Сивухин достал три яйца, почистил их и положил на столик. Потом отделил белки от желтков. Белки он небрежно забросил в рот, а желтки оставил на столе. После этого он вынул из пакета два куска нарезанного батона и намазал их маслом. На эти промасленные куски хлеба Николай положил желтки и аккуратно распределил их по поверхности. Сверху все это он обильно посыпал солью. Этот рецепт ему показали на втором году службы в армии. Это называлось «дембельский бутерброд». В сочетании с горячим сладким чаем это кулинарное чудо имело невероятный вкус.
- Кстати, а где мой чай? – возмутился Сивухин.
С этим же вопросом он подошел к проводнице.
- Кипятку нет! – ответила она так же раздраженно, как и при встрече на перроне.
- А когда будет?
- Когда будет, я сразу принесу! Вам в первую очередь.
- Ну, когда? Полчаса? Час?
- Я у котла с секундомером не стою. Когда будет тогда и принесу.
- Понятно, - Николай повернулся и пошел в купе.
Бутерброды с желтками он решил отложить до момента получения чая и с удовольствием стал употреблять хлеб с битками, проталкивая все это свежими помидорами.
- Эх, водочки бы! – пожалел Сивухин. Но он специально не брал спиртного, так как прямо с поезда, в шесть утра, его должна была забрать машина на переговоры. Нужно было предстать перед незнакомыми людьми, тем более новыми деловыми партнерами, «как огурчик». «Ничего оторвусь на обратном пути!» - мысленно успокоил себя Николай.
Закончив с битками, Сивухин почувствовал, что ему нужно в туалет «по-маленькому». Он дошел до туалета и подергал ручку. Дверь была закрыта.
- Закрыто! – сообщила ему проводница с каким-то даже удовольствием.
- А почему?
- Через несколько минут станция! Проследуем станцию - открою!
- Удобства на улице! – пробурчал себе под нос Сивухин, возвращаясь назад к столу.
Он сел на полку и стал напряженно ждать. Когда станция исчезла из виду Сивухин совершил очередную выползку к туалету. Опять закрыто.
- Девушка опять закрыто.
- Не закрыто, а занято! Попробуйте в дальний конец вагона.
В дальнем конце тоже было занято.
- Ладно, подожду! – решил Николай и достал купленные на вокзале кроссворды, чтобы отвлечься от естественных потребностей.
Прошло около двадцати минут. Сивухин почувствовал, что замерз. От этого в туалет захотелось еще сильнее. Он опять сделал «обход» туалетов. Оба опять были заняты. Тогда он зашел к проводнице и спросил:
- Девушка! Как-то холодно стало. Вы что отключили отопление?
- Не отключили, а прикрутили. И не по моей прихоти, а по просьбам пассажиров. Там где по четыре человека едут там очень жарко.
- Туалет закрыт, чая не дают, отопление отключили! Комфорт уходит, а спросить не с кого. Всему есть резонное объяснение! – возмущенно разговаривал Сивухин сам с собой, закрывшись в купе, - Спрятать в своем малюсеньком купе шесть ящиков водки и полтонны передач они могут. А обеспечить элементарные условия для пассажиров это тяжело! Вот попал!
Через некоторое время Николай предпринял еще одну попытку справить нужду. Безрезультатно. По совету проводницы он даже выходил в соседние вагоны, но там возле каждого санузла стояли очереди.
Когда он вернулся в свой вагон, он решил, что будет стоять и смотреть пока из какого-то туалета кто-нибудь выйдет. «Там хоть очередь. А тут никого нет, и в туалет не попадешь! Что за мистика? Теперь я не промахнусь!»
Но проводница, увидев его, сказал, что пока его не было, закрыла туалеты перед очередной станцией.
- Стоянка пятнадцать минут! – как приговор выкрикнула она на весь вагон.
Николай вернулся в купе и попытался смотреть в окно. Но возле здания местного вокзала он увидел белый домик с буквами «М» и «Ж».
- Ммммм! – застонал Сивухин и напрягся что есть силы, чтобы не допустить публичного позора.
Поезд дернулся и начал набирать скорость. Дверь в купе распахнулась.
- А вот и ваш чай! – впорхнула почему-то счастливая проводница.
- Вы что издеваетесь? Я уже два часа не могу попасть в туалет. Мне еще только чая для полного счастья не хватало.
- Нет чая – вы возмущаетесь! Есть чай вы опять кричите! Будете брать или нет?
- Буду!
- Так и берите! – проводница поставила один стакан на столик и вышла.
- Что ж его делать? – желание посетить туалет стало просто невыносимым. Сивухин начал подумывать об альтернативных способах мочеиспускания. Но, так и не придумав ничего путного, решил в очередной раз сходить проверить туалеты. Он встал, открыл дверь и столкнулся в дверном преме с проводницей. Ложки зазвенели в пустых стаканах, которые ударились об живот Сивухина.
- Вы что подслушиваете?
- А с кем это вы тут, интересно, разговариваете?
- А если сам с собой?
- Человек, который разговаривает сам с собой и при этом боится, что его подслушивают, явно не здоров. Вам, беспокойный вы мой, к доктору надо. А я пришла сказать, что я только что открыла дальний туалет и он сейчас свободен.
Услышав такую новость, Николай начал неосознанное движение в сторону туалета и всем телом снова прижался к проводнице вместе с ложками и стаканами.
- Спасибо вам огромное! Вы самая лучшая проводница в мире! - рассыпался в благодарностях Сивухин, протискиваясь мимо проводницы, - Спасибо вам за заботу!
- Не за что, – она пошла в сторону служебного купе и тихонько добавила, - Забота о всяких придурках это моя работа.
Облегчившись, Сивухин вернулся в купе, где его ждали горячий чай и два дембельских бутерброда.
- Ах, неужели?.. – пропел Сивухин.
Чай и бутерброды прибавили ощущение счастья к полученному ранее удовольствию.
Когда с ужином было покончено, Сивухин растянулся на узкой полке и стал довольно быстро и неотвратимо погружаться в сон. Последней мыслью перед полной «отключкой» было: «Господи, хорошо-то как!»
Невозможно объяснить почему, не смотря на все недостатки железнодорожного транспорта, перспектива путешествия в поезде все равно вызывает у человека некий душевный трепет. И потом, претерпевая все эти неприятности наяву, он все равно получает удовольствие. Может это в людях как отголосок коммунистического материализма остался некий коммунистический мазохизм? Кто его знает.
продолжение http://www.proza.ru/2010/11/17/454