Блажен, кто смолоду был молод,
Блажен, кто вовремя созрел…
А.С.Пушкин
Хотите, верьте, хотите, не верьте, но было время, когда автор этой заметки имел статус «молодого специалиста». И, как и все специалисты, был «подобен флюсу», поскольку в ту пору даже не подозревал о смысле и важности проблемы зрелости людей,
Дошло это до него только тогда, когда он переключился с былых своих специальностей на специальность шекспироведа, и конкретно на исследования вопроса о возрасте Гамлета.
И автор вряд ли, как и все предшествующие и нынешние шекспироведы, решил бы этот вопрос, если бы ранее не понял то, что понял Гамлет, но, к сожалению, в возрасте уже более почтенном, чем у Гамлета.
Вообще, то, что Гамлету было несколько больше тридцати лет, шекспироведы знали и до автора этой заметки, но то, что таким образом В.Шекспир обозначил возраст, когда человеку пора уже становиться зрелым, похоже, понял только один автор.
При этом возраст Гамлета — это не только возраст Христа, но и возраст самого Шекспира, когда он уже понял истину взаимосвязанного сосуществования элементов прошлого, настоящего и будущего в каждом миге бытия и бытия людей и вытекающий из этой истины закон связи времен.
Я заранее согласен с утверждениями, что все написанное далее является моим вымыслом, но из понимания, что возраст Гамлета — это возраст Христа, логично и необходимо вытекает вывод, что Христос вовсе не был зрелым человеком, потому что в свои годы еще не знал того, что знали Гамлет и другие персонажи трагедии о нем.
В доказательство такого вывода можно привести строки сонета 62:
Мне кажется, меня прекрасней нет,
Нет облика честней и истины дороже,
И всех, кого ни ценит этот свет,
Себя я полагаю выше тоже.
(перевод автора)
Очевидно, что среди тех, кого ценит этот свет, есть и Иисус Христос.
Между прочим, важность следующих слов этого сонета заключается еще и в том, что, оказывается, у Шекспира был предшественник. И жил этот предшественник на тысячи лет раньше не только Шекспира, но и Христа.
Уже сравнение заветов Христа людям и заветов Полония Лаэрту (и, надо понимать, всем читателям) показывает, что заветы последнего значительно более содержательны и полезны.
Особенно завет самый последний и главный: будь честен сам с собой, что возможно только при одном условии — знании самого себя.
Кстати, возможно, и Лаэрт это понимал: «Враг есть и там, где никого вокруг». Ведь человек — враг самому себе именно тогда и потому, когда не знает самого себя.
То есть, человек становится зрелым только с того момента, когда он решил задачу познания самого себя, то есть понял то, без понимания чего эту задачу решить невозможно, — что есть человек в общем.
Автор уже сбился со счета, сколько он написал заметок о том, что Гамлет этим пониманием обладал, и в чем это понимание состоит. Поэтому здесь не хочется снова повторяться.
Но не могу отказать себе в удовольствии напомнить, кем считал Шекспир людей, не ставших зрелыми своевременно: «Род людской — великовозрастный пентюх».