Призрачные тайны зелёного камуфляжа

 
Эпиграф: "Пред Родиной. конечно, неудобно...

         Долги, конечно, надо отдавать...
       
         Но почему она в уплату долга

         С вас требует кого-то убивать?"

                ( Л.Филатов)


…К пребыванию их на территории небольшого нашего Нефтекумска, где каждый новый человек – объект для разглядывания любопытными, уже привыкли.  Зелёная камуфляжная форма стала неотъемлемой частью городского пейзажа. И вряд ли  бы она кого-то раздражала, пугала или настораживала, если бы не новости, одна другой неприятнее, что вдруг пошли гулять по району, с пугающей регулярностью…
Сначала шепотком, потом – вслух и по телефону,  с надрывом в голосе, заговорили жители о голодных солдатах, о фактах попрошайничества, о нездоровой обстановке в части. Маленький городок, это  - то самое место, где «шила не утаишь»…
Каплей, переполнившей чашу терпения, стал для автора этого материала  совершенно неожиданный визит в редакцию солдата, вернувшегося из «СОЧ». Эта красивая абревитатура переводится на общепринятый язык, как «САМОВОЛЬНОЕ ОСТАВЛЕНИЕ ЧАСТИ».
…Валентин, небольшого роста мальчишка, с затравленными глазами,  - молчун, лишнего слова не вытянешь…Вместо него начал разговор вошедший вместе с ним глава Каясулинской администрации С.Арутюнов. «Помогите мне уберечь пацана!» - не сказал, а тревожно выдохнул, а, последовавший затем, рассказ уже самого Валентина убедил в срочной необходимости это сделать!
Сороченков  В. Из Вологды был призван в Чечню ещё в 1995. Контузия и какие-то нелады с желудком уложили его в Новгородский госпиталь, где он прошёл необходимое лечение. Вернулся  в «родную» часть  после довольно большого перерыва и тут же попал в немилость к  «своим»!
Пьяные  офицеры – не редкость, не экзотика и даже уже не военная тайна российской армии! И им, пребывающим во хмелю да в кураже, лучше под руку не попадаться – это Валентин усвоил твёрдо на собственном горьком опыте.
Мысль об оставлении части, как о спасении, приходила ему в голову не однажды, но куда в Чечне бежать? Терпел, сколько мог. И, наверное, воздалось ему, потому что   вдруг пришло известие о скором выводе из Ичкерии того самого полка, куда входила его часть. В тот день, наверное, «на радостях» так перепились офицеры! Удержу не было – гуляли!!!
..Избитого, без сознания Валентина, просто «потеряли» где-то по дороге из Чечни  домой, предоставив ему полную свободу выбора: жить или умереть, уйти или остаться…
…Очнулся он на какой-то кошаре, близ села Богдановка, один среди чужих людей, что привели его в чувство и тут же предложили ему поработать на них…
Валентин не переставал всё это время думать только об одном: ему необходимо найти свою часть, догнать тех, с кем он служил, иначе ему грозит наказание за «СОЧ»…Доказать собственную невиновность, понимал, не сможет.… С этой неотвязной мыслью он и жил у приютивших его людей. Потом – у какого-то казака, который, прежде чем уйти в очередной запой, пообещал ему: « Вот кончу пить и дам тебе денег на билет. Поедешь, куда надо!»
На дармовую рабочую силу, в лице бродяжничавшего солдата, охотников было – с избытком! И он «пахал» на «квартиросдатчиков» за обед или ужин, разгружал  машины с цементом за гроши. И всё-таки, по собственному признанию, ему было лучше, чем в армии, куда он, после долгих мытарств, всё-таки вернулся…. Оказалось, не для того, чтобы продолжить службу, или быть уволенным, как участник чеченской войны, а в качестве объекта для новых издевательств, унижений, ночных подъёмов, побоев и прочих,  укоренившихся в армии, «традиций».
Унизительнее всего было коллективное издевательство над личностью.  Когда,  по наущению и с прямого одобрения старшего по званию, солдатская «братва» принимала участие в «сеансах трудотерапии». Это означало, что  один, подобный Валентину, выполняет всю, рассчитанную на многих, работу – убирает, стирает, приносит, уносит, моет, чистит, готовит. А его «сослуживцы» похохатывают от удовольствия, наблюдая за происходящим.
Валентин оставил часть уже через неделю. На «перекладных» добрался до села Новкус – Артезиан, быстро нашёл человека, желающего его «трудоустроить» и оказался в селе Каясула. Там он и попался на глаза главе администрации Арутюнову, который не смог не принять участие в его дальнейшей судьбе…

 

…К моей бредовой идее проникнуть на территорию воинской части не в качестве вражеского лазутчика, а вполне официально, дабы воочию понаблюдать за жизнью и бытом солдат срочной службы, командный состав отнёсся, мягко говоря, не с восторгом. А так как мои настырные звонки по дозволенному номеру телефона не дали  никаких результатов  даже  через неделю титанических усилий, я решила взять эту твердыню штурмом!
Лукавить не стану, довелось выслушать разное: традиционные сентенции комполка по поводу «прессы, которая развалила армию», подозрительное « А кто Вы такая и почему здесь?!», рекомендации писать о проблемах, а не искать «жареные» факты, презрительно-амбициозное от одного из офицеров «Как меня зовут, Вам не обязательно знать! Да пишите, что хотите, просто всем это будет глубоко «по барабану»… Была предпринята даже радостная попытка вернуть меня опять же к тем самым «охраняемым вратам рая», откуда я вошла в «святая святых». Но она не увенчалась успехом: гипнотическое воздействие  оказывал работающий диктофон!
«Прикомандированный», наконец-то, ко мне Дима, не назвавший фамилии (опять же из соображения секретности!) деликатно отходил в сторону всякий раз, как я заводила разговор с солдатами. Предоставляя мне «карт-бланш» в общении, дескать, скрывать нам нечего, пожалуйста!
Никто и не рассчитывал на идиллические картинки с натуры и всё-таки увиденное предстало в удручающем свете…


...На всём – отпечаток глубокого и безнадёжного сиротства…
Убогие рукомойники, предназначенные во времена «доисторические» для плескания под ними летом детворы в пионерских лагерях, теперь служат для солдатских постирушек, холодной водой и без моющих средств. Двор самой воинской части смахивает на срочно строящийся объект, где солдаты заняты на замесе бетонного раствора и подсобных работах. Слегка шокирует отборный мат из уст совсем ещё безусых, обношенность и неумытость одетых в  армейскую форму вызывает жалость и чувство неловкости.
В спальном корпусе батальона, среди пустых кроватей в два яруса встречаются и «заселённые», но все без постельного белья!
На краешке одной из кроватей примостился белобрысый мальчишка, вчерашний школьник. Перед ним  -  тетрадный листок с начальной фразой  «Здравствуй, мама!» Знакомимся.
- Алексей из Карелии (через всю страну парень ехал!!!)
В армии он всего полгода, те самые, невыносимо трудные, первые месяцы…Он спокоен, а  я вижу, что напуган,  сдержан и неразговорчив, а  мне видится тоска смертная и усталость, не свойственная молодости.
- Да у меня всё хорошо.… И через  паузу, словно убеждая меня,-
- Нормально!..
- Ты здоров ли?
- Да есть чуть-чуть … нелады.
-Что именно?
- Да в обморок падал.
-Почему?
-Не знаю.
-Часто?
- Да несколько раз.
Отчего это с ним происходит, Алексей не ведает,  а его, судя по всему, никто  информировать, не торопится. Правда, вот допуск к оружию не дают. Наверное, ж, не зря. А ведь направила призывника в Российскую армию, смею полагать, компетентная медкомиссия, проделавшая с ним все полагающиеся манипуляции. И молоточком по коленке  тоже стучала! Вот только никакие факты обмороков не послужили причиной  усомниться в несокрушимости  здоровья будущего солдата. И ничья рука не дрогнула, ставя отметку « годен и здоров»! На чьей совести этот очевидный брак в работе?
…Другой   рядовой  - с правой рукой на перевязи! Интересуюсь, не ранение ли. Отвечает бодро, как  учили: « Да, нет! Просто врачи чего- то там резали!»
-Может, панариций?
Он не знает, что это такое, и этому, очевидно, не стали открывать  глаза на его собственные болячки! И этого признали годным и здоровым, отправив служить Отечеству с рукой, не могущей держать не только оружие, но и, судя по его  худобе, ложку тоже.
…В тот день на территории воинской части, расположенной в Нефтекумске, не встретила ни одного жителя Ставропольского края. Все они были из разных краёв России-матушки: Олег Виноградов – из Вологодчины, Шутило А. – из Новгорода, группа ребят – из Санкт-Петербурга, из Тюменской области и т.п.
На все мои «отчего» и «почему», они отделывались заученным штампом «Нормально» Но, когда я ехидно уточнила у кого-то: «Тебе нравится, как ты одет и обут?», реакция последовала коллективная.
- Да кому это может нравиться? Нет, в Питере лучше было! Скажи, Вить! И кормили лучше! И одевали!
А я вспомнила, как минутой назад, белокурый  Алёшка из Карелии тоже вздохнул, вспоминая мамин рассольник.

КОГДА  МАЛЬЧИШКИ ПЛАЧУТ
 
 Сегодня уже и воинское руководство не отрицает существования неуставных отношений, в миру именуемых «дедовщиной». Хотя для прессы всегда заготовлено простенькое клише, затверженное как «Отче наш» всеми, без исключения, рядовыми и младшими офицерами: «Бывает, конечно,…но это - не правило, а исключение!»
…Рядовые призыва 1995 года, переведённые из Санкт-Петербурга, в ответ на провокационный вопрос только похохатывали:
- Да, ну что вы?! Какая там «дедовщина»! Всё о, кэй!»
И мальчишка  во дворе части, с перебинтованной, как участник гражданской войны, головой, бесцветным голосом уверял меня, что это он просто упал и ударился…
 Только накопившиеся факты уже давно донесли правду до обитателей небольшого городка. Отрывочные эпизоды сложились в мрачную мозаику.
« Весной этого года шла по городу и вдруг услышала крики, доносившиеся с территории воинской части. И звуки какой-то подозрительной возни!» – рассказывала нефтекумчанка, искренность которой никогда не вызывала у автора сомнений. – «Солдаты кого-то усердно пинали ногами так, как будто выполняли тяжёлую работу. Первой была мысль «Собаку убивают, змеёныши!» Бросилась на помощь, кричу: «Ребята, прекратите! Что вы делаете?!.. Но ещё больше испугалась и содрогнулась, увидев лежавшего на земле, стонущего и размазывающего слёзы по грязным щекам, щуплого мальчишку. А в ответ  услышала прерывистое, от трудов праведных, дыхание и успокоительно – ободряющее: « Ничего, ничего, мать! Всё – в норме! Это мы его так, для порядка!»
…В одном из городских кафе завсегдатаи наблюдали сцену, что  позже стала предметом  многочисленных  пересудов.  Вальяжно развалившись за столиками, плотно заставленными тарелками с кушаньями, «господа офицеры», наверное, для усиления вкусовых качеств  разносолов, откровенно помыкали рядовым, что «прислуживал» им, убирая грязные тарелки и выполняя другие мелкие поручения. Громко, так, чтобы слышали окружающие, отпускались замечания, оскорбительного характера. А один, совсем уж утративший контроль над своими  амбициями, и в сильном кураже  подбодрил подчинённого фразой, которая не ускользнула от внимания аудитории: « Делай то, что БАРИН приказал! Понял?»
…Но можно попасть в немилость и  своим же. Причиной станет, например, зависть.
 Один из офицеров  послал к себе домой пару ребят, владеющих отвёрткой и разбирающихся в электропроводке. Им не простили те, кого не выбрали. По ночам «любимчикам фортуны» кулаками доказывали несправедливость такого выбора! Избитых, их заставляли до рассвета выполнять работу, объём которой был рассчитан на целый батальон!
… «Обидчик», большеглазый, с упрямо нагловатым взглядом, сидел напротив меня, искренне не понимая, в чём его пытаются  упрекнуть.
- Да не бил я их!
-А как это называется?
- Воспитывал! Поэтому и работать до рассвета заставлял! Пусть знают!
А по прибытии домой, он, наверное, играя мускулами и, рисуясь перед родственниками и соседями приобретённой мужественностью, в качестве доказательства приведёт пример унижения грубой силой своих же сослуживцев: « вот они где у меня все были!» И кто-то даже посмотрит на него с восхищением!
Те же, кто служил объектом  « педагогических» упражнений таких вот сержантов, в родные пенаты вернутся с затаённой обидой, озлобленные, с нереализованными помыслами об отмщении. И долго по ночам им будут  сниться не бой или артобстрел, а психически неуравновешенный Саша, Коля, Витя, под чьё начало им не повезло попасть и, которые придумывали способы, один изощрённее другого, чтобы наказать за малейшую провинность.
Не всем – по нервам и уровню воспитания терпеть такое месяц, полгода, год. И некоторые выбирают страшный и необратимый путь избавления от унижения и боли…



     ДМИТРИЙ ПЕРВЫЙ

…Он почти привык уже к службе: научился сторониться силы и унижения, приноровился не лезть на рожон и лишний раз – на глаза начальству…
 По ночам ему снилось, как придёт он домой, загоревший, возмужавший, как ахнут, соседи  и родные, любуясь приобретённой выправкой. Никому даже в голову тогда не придёт вспомнить, что он, Димка, страдал когда-то тайным недугом, которым нынче принято пугать врачебную комиссию, чтобы не взяли в армию. В нём стыдно до слёз признаваться, из-за несовершенства диагностики, почти невозможно определить и вылечить, но  он время от времени и в армии  напоминал Дмитрию о себе.
Больше всего боялся оконфузиться перед сослуживцами, ведь изведут издёвками и насмешками! Эта мысль не давала покоя, особенно по ночам, когда особенно трудно контролировать разбалансированный дневным трудом организм…
6 июня рядовой Н.  вернулся из  суточного наряда. После бессонной ночи он с чувством исполненного долга рухнул от усталости на голый матрац, не прикрытый никакой простынёй.
Сон навалился тяжёлым валуном. Ватная его истома блаженством  разлилась по всему телом, парализуя волю. …Он как от ожога вскочил, предчувствуя неминуемое приближение знакомого ощущения … того самого…
Лихорадочно схватив первую ёмкость, попавшуюся ему под руку в темноте, которой оказалась… солдатская фляжка, Дмитрий всё-таки успел! Не обнаружив  никаких влажных следов на матраце, облегчённо вздохнул и машинально сунул флягу за трубу отопления. Последней, убегавшей в сон, была мысль: «Убрать надо потом!»…
Расправу обдумали и подготовили заранее. Сержант Греков, явившийся невольным свидетелем «преступления», сообщил о нём рядовому Есину (фамилии изменены – автор). В качестве добровольных  зрителей выступили ещё двое рядовых…
Командовал Есин, то ли каратист, то ли дзюдоист, своими садистскими наклонностями уже давно удерживавший в страхе и повиновении  всё подразделение.
Прикроватную тумбочку Н. передвинули и поставили в ногах, убрали  к стене  две кровати, освободив больше пространства для лобного места.
Что же Димке снилось в те короткие доли секунды, что предшествовали тому, когда он, от резкого движения, которым Есин наклонил его кровать, полетел на пол?! Может, чистые линии горизонта, над которым  он вдруг воспарил, лёгкий до невесомости…Или то, что он уже и не рядовой вовсе, а упорхнувшая в его далёкую, милую сердцу, Хакасию, вольная птица? Не знает никто. Только это были последние  приятные ощущения в его жизни.
Ошарашено, ничего не понимая спросонья , он увидел над собой недобро похохатывающих сослуживцев и почуял беду.
-В чём дело, пацаны? – потерянно спросил он, обречённо вцепившись руками в край кроватной сетки.
- Не понимаешь?- нехорошо ухмыльнулся Есин и деловито, как для предстоящей  трудоёмкой работы  закатил повыше рукава формы и взглядом указал на злосчастную фляжку.
Димка вспыхнул до корней, не отросших ещё, коротко стриженых волос и выдавил из себя пополам с подступившими от стыда слезами:  «Простите меня…Я не специально…»
На Есина эта кротость, видно, произвела впечатление: он сначала с наслаждением, работая для стоявших неподалёку , зрителей, ударил парня по лицу! Потом, профессионально захватив шею, и боксёрским движением … в живот. А потом он вошёл в азарт. И остановить его было невозможно…Когда устал молотить кулаками, включил  извращённое воображение.
-Ты это сделал, ты это и выпьешь!- упивался он жалким видом растерзанной жертвы и вниманием зрительской аудитории.
- Ну-у! Долго жду-у!
Безропотное следование всем его указаниям только на время остудило карателя. Есин  выдержал паузу, лишь,  чтобы перевести дыхание.
-Пошли со мной!!! – озверело рыкнул он на Димку.
В спортзале публика была готова к зрелищу: сержанты, младший сержант, рядовой.  «Шоу» продолжалось…
Есин работал руками, ногами, красиво напрягал накачанный торс, ловя восхищённые взгляды. Он  НРАВИЛСЯ сам себе!!! Опьянев от чувства физического превосходства, он был глух к мольбам Димки, плохо переносившего боль: « Не надо! Прошу вас! Хва-а-ати-ит!!!»
Видно, глухота обуяла в тот день многих на территории части, потому что никто не отозвался и не помог!
Ему удалось вырваться из рук палача только в 13 часов 10 минут. Истерзанный побоями, он укрылся от равнодушных глаз и преследователей  у  здания склада. Никто его не хватился и не потревожил…Голодный, униженный, избитый, оставленный наедине со своими позором и мыслями, он принял решение, показавшееся наиболее верным.



...Из заключения служебного расследования:

« В 18 часов 30 минут рядовой Н. в подавленном состоянии зашёл в комнату хранения оружия, открыл ящик с боеприпасами и попросил её подержать проходившего мимо рядового. В его присутствии он снарядил «магазин»…
Дмитрий , словно, просил удержать его от страшного поступка, акцентируя  внимание на своих действиях…Но, нет..Всем, по выражению моего знакомого Жени в камуфляжной форме, «было глубоко по барабану»! А за десять минут до….Дмитрия видел рядовой контрактной службы, который только поторопил его: « Считай быстрее патроны и сдавай дежурство!»
Ещё долгие десять минут металось мальчишечье сознание в поисках другого, третьего, выхода из положения, куда его загнали. Что предпочесть: секундную вспышку боли или ежедневные и еженощные истязания? Не оказалось рядом ни мамы, ни отца, ни «батяни-комбата», чтобы избавить от страшного выбора!
В 18.40…  раздался выстрел, который услышали, наконец, все. Всё подразделение!


ДМИТРИЙ ВТОРОЙ

 

…В ту ночь доставленных  из воинской  части в Нефтекумскую  больницу (НТМО) было сразу двое. Вторым был Дмитрий Фросин.
( Из материалов служебного расследования)
… 22 мая 1997 года на доукомплектование воинской части прибыла группа военнослужащих, в составе которой находился рядовой Фросин. В этот же день его назначили на должность стрелка, помощника гранатомётчика первого отделения, третьего взвода.
Первые десять дней новое пополнение на службе задействовано не было, так как с ним проводились мероприятия по адаптации и дополнительные занятия.
6.06.97 рядовой Фросин заступил во внутренний караул в составе своего подразделения, в помещении штаба части. Службу нёс без замечаний. Потом заступил на пост номер 5.
По словам свидетеля, дневального по штабу, рядового Ю.» скоро рядовой Фросин Д.стал ходить по коридору штаба, то отходя от своего поста, то  возвращаясь( косноязычье – родом из справки, прошу прощения.- автор).Вёл себя взволнованно. Около 23.20 рядовой Фросин Д. стоял на посту и читал письмо из дома. Затем снова стал ходить по штабу из стороны в сторону, нервно что-то бормотал… Затем рядовой Фросин подошёл к рядовому Ю. и не глядя  его сторону, произнёс : « Все бабы – б…!».После чего резко повернулся и пошёл к себе на пост.
Рядовой Ю. не придал особого значения Фросина и , в связи с приближающейся сменой, пошёл будить второго дневального.
Вскоре на пост № 5 прибыла смена во главе с помощником начальника караула, младшим сержантом, который отдал смене команду: «Стой!» и направился к посту рядового Фросина. Но неожиданно услышал требование  «не подходить близко! А то будет худо!» Сержант предложил Фросину пообщаться с военнослужащими прибывшей смены и тот согласился. Но, когда смена приблизилась к посту № 5, раздалась автоматная очередь... Фросин упал…
…В 00.часов, 10 минут рядовой Фросин был госпитализирован в хирургическое отделение НТМО, где ему была оказана необходимая медицинская помощь и установлен диагноз: огнестрельное, пулевое, множественное сквозное ранение груди слева, с повреждением  левого лёгкого, гемопневмоторакс, шок 3-4 степени.»
Под утро 7.06.97 рядовой Фросин, не приходя в сознание, скончался от полученных ран.
В ходе расследования дополнительно было установлено, что предыдущему месту службы, где-то в октябре 1996 года, рядовой Фросин « с целью уклонения (цитата документа) от воинской службы проглотил иглу и был госпитализирован. На излечении находился 10 дней. После чего, с октября 1996 по апрель 1997 приказом по части. Был определён в группу лиц с нервно-психической неустойчивостью. В связи с этим на службу с оружием не назначался…»
На месте происшествия были найдены фотографии, и письмо от матери, написанное в середине апреля, в котором  она сообщала о самостреле друга Дмитрия и о том, что, к сожалению, его невеста  выходит замуж. Свадьба – 6.06.97…

От АВТОРА
После всех описанных событий были ещё и перерезанные вены, повешение и травмы, травмы, травмы, не связанные с боевыми действиями.
Можно, конечно, всё списать на низкий уровень воспитательной работы в масштабах части, но настораживают факты, звучащие во всех заключениях служебных расследований…
Оказывается, призванный служить Отечеству, мучитель и фактический провокатор  самоубийства Дмитрия 1 - ого, « Есин воспитывался в неблагополучной семье, где смертельно больна мать,  а отец отбывал наказание за убийство…До марта 1997 года Есин проходил службу в Сибири,  где характеризовался крайне отрицательно. Он имел кличку «Жулик», чем очень гордился, замечен  в употреблении наркотических веществ.»
Оказывается жертва  его, Дмитрий , « был болен энурезом, что тщательно скрывал от своих сослуживцев»
Оказывается, « Фросин, приказом по части, был определён в группу с нервно-психической неустойчивостью…»А анализ медицинской карты показал, что « в детстве Фросин употреблял наркотические вещества»
Стало быть, некому было заглянуть в эти карты и проанализировать их до призыва! Некому и незачем изучать нервно-психическое состояние тех, кому « если завтра – война», то «им завтра – в поход».
Процент, план любой ценой пополнение голодной  армии с «зековскими»  традициями! Только поэтому в одной казарме оказались Есин, с его крайне сомнительной репутацией, и нездоровые ребята. Именно потому. Что таких «есиных» много и густо  бегут из армии мальчишки, режут вены, придумывают себе заболевания и укладываются в больницы, чтобы дать передышку никудышному здоровью и «неустойчивой психике». Хотя какая психика  тут устоит?! Менее изобретательные просто уходят из жизни, повернувшейся к ним такой изнанкой!

27 сентября 1997 года