"Алхимия - весьма необходимая часть тайной небесной натуральной философии, составляющая и образующая единую, не всем известную науку и искусство, которые учат чистить и очищать потерявшие ценность драгоценные камни и придавать им свойства, восстанавливать немощные и больные человеческие тела и приводить их в должное состояние и в наилучшее здоровье и даже превращать все металлы в настоящее серебро, а затем в настоящее золото посредством Единого Всеобщего Медикамента, к которому сводятся и были сведены все частные лекарства..."
Раймонд Луллий, "Завещание", глава 1.
Молчание мое длилось не долго. После не большой паузы я просто начал царапать перстнем по стеклу стола. Она делала вид, что это ее нисколько не раздражает, продолжала есть свое любимое мороженное.
Бармен делал вид, что ему нет дела до нас, ни до голубя, который, почему-то рвался в полумрак подвала сквозь стекло не большого окошка, из цветного стекла, под самым потолком.
"Сегодня у Фреда день ангела", - придумал я, понимая, что иначе вывести ее из этого состояния будет не возможно.
"Да?", - сказала она издевательски иронично.
Бармен уронил чашку горячего кофе себе на белые брюки, громко выругался, ушел, бормоча, к себе.
На мгновение наступила тишина.
Я встал, включил музыку. Сел вытянул ноги, касаясь , слегка ее. Она поджала свои. Я засмеялся. Она фыркнула. Мороженное у нее кончалось.
Голубь решил шуметь громче музыки. Казалось еще мгновенье и стекло не выдержит.
Вышел бармен в яркокрасных брюках. Мороженное кончилось.
- Я пошутил, никакого дня рожденья. Просто я хочу, чтобы ты поняла, что я...
- Что ты не можешь жениься на мне из-за своих великих принципов, которые тебе дороже меня. А твои слова? Все вы такие...
Голубь и бармен сделали паузу, вслушивались. Музыка была в своей кульминации - в паузе. Когда не было звучания, была - пауза. Тишина.
"Я люблю тебя", - сказал я вместе с музыкой, бармен поправил, через зеркало, свою прическу, голубь ударил в стекло. Она подняла глаза. Долго смотрела.
- Поцелуй меня.
- Прямо здесь?
- Да.
Бармен занялся чем-то очень важным. Голубь увеличил натиск. Я коснулся ее мягких, горячих губ, долго пил их сладкий аромат, помады и мороженного, ее тела. Руки у меня вспотели, я входил:
- Еще.
Музыка кончилась. На улице поднялся ветер. Голубь замер. Сильно потемнело. Бармен включил китайские фонарики над столиками, налил себе виски, выпил, начал вытирать бокал насвистывая какую-то мелодию. Я сдавил ее руку, она мою. Мы долго молчали глядя друг другу в глаза.
На улице шел настоящий ливень. Голубь улетел. Бармен ушел к себе, сказав нам, чтобы мы предупредили его, когда будем уходить.
Время остановилось. В мире были только мы, подвал, ливень за окном и китайские фонарики.
- Любимый.