Вставка китайской живописи эпохи Сун, произвела в нашем городе исключительный ажиотаж. На ее открытии были все: телевидение, фоторепортеры, просвещенные умы города и просто любопытствующие. Было ощущение карнавала из-за яркости нарядов и украшений прекрасной половины.
Салли, девочка шести лет, стояла в окружении своих родителей. На ней было белое, шефоновое, платьице сверкающее на солнце блестками вшитыми в ткань. Два огромных банта, красных, дополняли ее грандиозный, триумфальный наряд своим величием и яркостью. Простые сандали, на голую ногу, делали ее свободной и расслабленной. Она любила бегать в них по лужам во вермя дождя и на все упреки мамы о том, что к этому платью они не идут, отвечала категоричным: "Нет!", когда ее собирали.
Открытие свершилось! Вся масса двинулась на хрупкие, дышащие древностью свитки жужжа как пчелинный рой во время сбора меда.
Салли ощущала себя очень маленькой в огромных залах галереи, среди вооруженных очками бородатых мужчин и дышащих объемами женщин на высоких каблуках. Ей было трудно разглядывать, из-за суетящихся спин, "творенья Великих Мастеров", как ей сказала мама.
Луч солнца отражался от головы абсолютно лишенной волос. Голова принадлежала человеку с которым все, почему-то, хотели поздороваться. Салли подумала, что он здесь "самый главный".
Черный кот, забившийся в угол, от страха, никак не мог решиться выбежать в дверь. Салли погладила его по сверкающей, переливающейся перламутром спинке, за что получила от мамы нагоняй с рассказом о страшных болезнях переносимых кошками на их спинах, но Салли не поверила, а кота вынесли вежливые смотрительницы из зала, стараясь сделать это незаметно и очень ловко.
Папа постоянно говорил маме, зачем она его сюда привела, и что в этой "мазне" такого особенного, вообщем, как всегда...
Ее смешили дяди, которые наклонившись, неудобно, пытались поближе рассмотреть свиток, щюря глаза, через очки. Рассмотрев, они с умным видом, рассказывали своим дамам о чем-то запутанном и сложном.
Салли подолгу стояла у каждого свитка, забыв о коте и лысине. Она даже не заметила, что бродит уже одна. Шум окружающий ее, как бы провалился куда-то в глубину. Все вокруг, вдруг, погрузилось в тишину и спокойствие. Стало очень тихо.
Кто-то взял ее за руку. Она вздрогнула от неожиданности. Это была смотрительница. Седая бабушка с веселыми, сверкающими глазами, появившаяся как будто из под земли: "Тебя зовут Салли?", "Да", - ответила девочка. "Твои родители ищут тебя уже два часа. Они думали, что ты ушла".
Конечно ее долго ругали. Папа даже хотел ударить, но мама остановила его сказав, что детей бить нельзя.
Когда они приехали домой Салли сказала, что очень устала и хочет спать. Мама потрогала губами ее лоб, спросила не болит ли у нее горло, папа читал газету, в телевизоре шли новости, на улице наступа ночь.
Салли долго не могла уснуть. Удивительные картины плыли у нее перед глазами: драконы, горы, облака, непонятные знаки, все это странно волновало ее. Она встала, взяла карандаш, бумагу и начала что-то рисовать.
Она заснула за рисованием. Полная луна, в окне, освещала комнату, как днем, наполняя ее серебрянным, холодным светом. Красивое, белое личико Солла выражала то одухотворенное спокойствие и умиление, которое так удивительно свойственно спящим детям.
На освещенном луной белом листе бумаги был нарисован маленький домик. Вокруг него, в несколько ярусов, возвышались остроконечные пики гор, тающие в густых облаках. Водопады стремительно падали вниз, с вершин, увлекая за собой мирриады искр в долину заполненную стелящимся туманом, как снегом, вытекающим через узкие ворота к дому, возле которого стояла скамейка. На скамейке сидела девочка прижав коленки к подбородку.
Была осень.