Открылись автоматические ворота, и я увидел идущего впереди Тераля. Он тоже сразу заметил меня в толпе встречающих, и его смуглое лицо озарилось широкой улыбкой.
- Тераль!!! - восклицание, словно само сорвалось с губ.
- Рольф!!! - точно так же крикнул он, и мы бросились навстречу друг другу, не обращая внимания на то, что передача идет в прямом эфире.
Мы, действительно, были очень рады видеть друг друга. Обоим казалось, будто дружили долго-долго, хотя на самом деле наше знакомство продолжалось всего два с половиной земных месяца - время, проведенное нашим экипажем на Айсибре. Теперь спустя пять лет мы встретились снова. На этот раз Тераль привел на Землю "Зорю Айсибра", выполняя функции капитана и посла одновременно. Я тоже приехал в космопорт, как лицо сугубо официальное, являясь командующим эскадрой боевых крейсеров Земной Федерации и членом Совета по контактам с внеземными цивилизациями. Фактически, приходилось руководить и тем и другим. Но в тот момент мне было наплевать, кто что подумает, и как будут трактовать наше поведение журналисты.
Тераль все это прекрасно знал, мало того, в соответствии с айсибрианскими обычаями, спустя несколько минут он должен будет принести мне клятву верности, повторив ее сразу на двух языках: на ривси и на русском. Тогда я стану его лороком, а он моим ралтом. Это потребовал Ичунг. Впрочем, какой у меня ранг в соответствии с ривсианской иерархией вообще непонятно. Предлагая присоединение Айсибра к Земной Федерации, Ичунг прекрасно понимал, что ведущая роль все равно будет принадлежать Земле, сделать иначе не смог бы никто, даже если бы захотел этого.
- Ты совсем не изменился! - радостно заметил Тераль.
- А ты, как будто повзрослел!
- Подожди, надену доспехи, буду таким же, как ты выражаешься, павлином! - засмеялся он.
- Тогда за тобой начнет ходить толпа людей, чтобы собственноручно сделать снимки столь редкой экзотики, - отвечаю, пытаясь попасть ему в тон.
Он повернулся к экипажу, переходя на русский язык.
Ребята построились. Среди прибывших с Айсибра выделяются Артем Васин и Вальтер Драгер, остальные семеро - айсибриане, и у каждого из них на плечах пышная грива светло-пепельных волос. Делаю знак своему экипажу, и, как договаривались, ребята встали рядом. Из тех, кто ходил в прошлый рейс, присутствуют только Нгамо и Абдулла. Генрих с Уильямом сейчас находятся на Айсибре, Валентин остался на Элефанте, а у Питера теперь несколько иная работа, да и летать он в любом случае уже не может. Вместо них пришлось взять стажеров, которые еще не закончили учиться.
Тераль встает на одно колено. Он обращается ко мне уже не как к другу, а как к будущему сюзерену. Высокопарные слова привычно звучат на ривси и режут слух, когда капитан айсибрианского корабля произносит их по-русски. Отвечаю в том же стиле, сначала на одном языке, потом на другом. Это звучит дико. Сейчас замершие у экранов люди не понимают происходящего, поскольку подобные архаизмы давно уже вышли из употребления на Земле, поэтому в ближайшее время нужно будет объяснить смысл проводимой нами церемонии.
Приказываю Тералю подняться, и он объявляет о присоединении Айсибра к Земной Федерации. Это говорится нормальным языком без использования псевдофеодальной терминологии. И тогда объясняю, что древний ритуал, который только что видели зрители, является элементом культуры ривси. Он возник задолго до того, как на Земле возникло первое государство. Под удивленными взгляды айсибриан говорю, что еще неизвестно станут ли снова ривси нашими врагами или же удастся наладить с ними мирные отношения, но хозяйничать в нашем секторе галактики мы им не позволим, в любом случае. Тераль хотел бы возразить, но он подчиняется, хотя землянин на его месте обязательно сказал бы что-нибудь колкое. Позднее мы с ним поспорим на эту тему, но это будет потом, а пока он зачитал послание Земле от лороков Ичунга и Райдинга, мне же оставалось лишь похвалить самого себя, поскольку их теперь двое, и в глазах моих соотечественников они уже не выглядят королями, коими считаются у себя на родине. Мне ведь тоже не с руки носить такой титул, а придется, никуда не денешься.
Журналисты ведут съемку бурной встречи вернувшихся на Землю людей с их родственниками, а Тераль по-секрету сообщает, что Пиули родила девочку, назвала ее Рольфиной. Она светленькая, так же как и пятеро детей, родившихся от землян на Айсибре. Черный из них только сын Нгамо. Вот так оказывается. Раньше он не говорил, поскольку знал, что я женат и толком не представляет себе, как к подобным вещам относятся на Земле. Все женщины, с которыми мы имели дело, были бесплодны, Питер что-то сделал с ними, и теперь кое у кого из них появились дети уже от айсибриан.
Мы шли через здание космопорта, никаких показушных элементов больше не было, люди смешались, ибри легко вписались в толпу землян, мало чем отличаясь от них. А очень темная кожа и светлые волосы ничего необычного собой не представляют.
На этот раз мы изменили программу. Обычно, вернувшиеся из пространства люди первым делом едут домой. Всем хочется пообщаться с друзьями и родственниками, побродить по Земле после долгого отсутствия. Но сейчас не все вернулись, семеро оказались на нашей планете впервые, и, мы опасались, что адаптационный период у них будет тяжелым. Нельзя было точно сказать, насколько хорошо защитят их прививки. В прошлый раз после возвращения с Айсибра болели все, на это приходилось рассчитывать и теперь, поэтому вместо гостиницы мы сразу отправились к ожидавшему нас флаеру, прихватив с собой всех родственников, желающих пообщаться с вернувшимися из пространства ребятами. Тераль вошел в кабину следом за мной.
- Можно? - спросил он, кивнув на пульт.
- Давай, - говорю, устраиваясь в соседнем кресле, - При помощи этого тумблера отключается ручное управление. Сейчас из автоматики работает только система безопасности, мелкие ошибки она исправит.
- Здорово! - сказал он.
Никак не пойму, почему у ривси не было таких простых вещей, притом, что их автоматические системы намного совершеннее наших. На Айсибре то же самое, там даже языком змеекожих приходится пользоваться из-за чисто технической необходимости в нем. Мы взлетели. Под крыльями заскользила казахская степь с разбросанными по ней небольшими населенными пунктами.
- В голове не укладывается, как на планете может жить столько людей, - заметил Тераль.
- У нас многим непонятно, как вы вообще выжили на Айсибре и не заполнили собой всю планету, - говорю ему.
- Ты же знаешь, в чем дело.
- Да, но все равно не перестаю удивляться.
Перед посадкой прошу друга оставить управление.
- Сейчас, - говорю ему, - Туда нельзя, потому что там город, здесь санаторий, рядом с ним еще один. Снижаться можно только над нежилыми районами. Сесть я хочу около нашего санатория, а там взлетно-посадочная площадка не предусмотрена, поэтому потребуется сделать это аккуратно и без автоматики, поскольку она такое не позволит.
- У вас кругом сплошные правила! - заметил Тераль.
- Густонаселенная планета, иначе нельзя.
Мы оказались в уютном утопающем в зелени местечке в окрестностях Пятигорска. Как раз между городом и небольшим поселком. А для нас выделили место в стоящем немого в стороне домике. Все это не случайно. Айсибрианам предстоит не только физиологическая, но еще и психологическая адаптация к Земным условиям. Мы решили, что маленький населенный пункт для этого подходит лучше, чем крупный город, где людей не меньше, чем на всей их планете. Даже накормить гостей предполагалось наиболее привычной для них пищей, поэтому, выходя из флаера, они сразу же уловили запах жарящихся шашлыков.
На Айсибре мясо так не готовят, но, едва почувствовав запах, вся компания непроизвольно рванула во двор, а дальше события разворачивались с непривычной для землян непринужденностью. Мне оставалось лишь посмеиваться над своими соотечественниками, к ужасу которых айсибриане съели полусырое мясо, сняв его прямо с шампуров. Вернувшиеся с ними наши ребята терпеливо объясняли своей родне, что на Айсибре иначе никто не поступает, а мне пришлось рассказывать то же самое повару, шокированному поведением ибри. Вскоре обстановка сложилась самая непринужденная, каждый общался с кем хотел, брал со стола, что нравится, игнорируя общепринятые условности. Побывав на малонаселенных планетах, могу однозначно сказать, что на Земле их скопилось избыточно много. Ко мне подсел здешний врач и полюбопытствовал, когда ему приступать к своим обязанностям, коли у него появились столь нетривиальные пациенты.
- Когда хотите, - говорю, - Хоть сейчас. Только сегодня ребята чувствуют себя прекрасно, работа у вас появится только завтра - послезавтра.
- Да, - согласился он, - Мне передали материалы, связанные с адаптацией людей, вернувшихся с Айсибра, хотелось бы только кое-что уточнить.
- Надо ли? - спрашиваю его, - Готов ответить на все Ваши вопросы, но ничего особенного не предвидится, поверьте мне. Психологическая адаптация будет сложнее.
- Вы надолго к нам? - поинтересовался он.
- Если повезет на неделю, может быть, даже на две.
Этот маленький космофлотовский санаторий специфичен. Здесь отдыхают люди, которым сложно жить где-то, не оказавшись при этом в центре всеобщего внимания. Круг их достаточно широкий, даже в пространстве работают не все из них. Это могут быть не только и даже не столько те, кого часто показывают по стерео. Здесь бывают люди после тяжелых травм или психических срывов, а так же те, кто недавно вернулся на Землю после многолетнего субсветового дрейфа. Некоторое время им трудно находиться в толпе, приходится знакомиться с изменениями, произошедшими за время их отсутствия. Так что главврач Леонард Мороз просто решил познакомиться со мной, как с человеком из командного состава космофлота, а на данный момент - со своим фактическим начальником.
- Может быть, Вам тоже что-нибудь нужно? - интересуется он.
- Нужно, - отвечаю, - Выспаться хочу, а в остальном, водички попью для профилактики и хватит.
- У нас ночью звонки не принимаются, - сообщает он, стремясь поговорить без какой-либо определенной цели, но поскольку его, по понятным причинам, интересуют вопросы медицинского характера, он снова непроизвольно возвращается к ним.
Тогда повернувшись к нему и посмотрев в глаза, задушевным тоном говорю:
- Послушайте, Леонард, я нахожусь здесь с той же целью, что и Вы, необходимо помочь айсибрианам адаптироваться на Земле. Водичка нужна, чтобы, извините, отвязаться от Ваших коллег с их рекомендациями.
- Простите, Рольф, - говорит он, - Понятно, что Вы здоровый человек, и Вам это все не нравится. Но раз Вам настойчиво что-то рекомендуют, какая-то причина все равно есть, если Вы просто неделю проживете здесь, это ничего не изменит.
- Я своевременно не прошел обязательную профилактику, - отвечаю ему, - Времени на нее нет, и в ближайшее время не предвидится, если Вы сможете посодействовать, буду очень благодарен.
Мне порекомендовали этот санаторий, как одно из мест, где стоит поселить айсибриан на время их адаптации. Я тогда предоставил выбор помощникам, сказав, что лучше, если это будет где-нибудь между Москвой и Байконуром, а местными особенностями даже не поинтересовался. Только теперь пришло в голову, что можно было бы за одним решить свои собственные проблемы, поскольку проходить профилактику все равно придется, где только время на это взять.
- Постараюсь помочь, но в этом случае необходимо, чтобы Вы находились у нас минимум десять дней и нужен номер вашей медкарты, - говорит Леонард.
Называю номер. Он тут же открыл ее, посмотрел и поднял на меня удивленный взгляд. Невольно усмехнувшись, сообщаю ему:
- Время у меня будет только после шести вечера, не раньше, грязи терпеть не могу, и еще, можно ли поставить перед зданием второй флаер?
- Флаер? Ну да, конечно, но простите, у нас с Вами остается всего два часа в день, а Вам требуется, прежде всего, полноценный отдых! Кроме того…
- В лучшем случае два часа, - поправляю его. - Пойти в отпуск пока не могу, если сумею задержаться у вас, все равно большую часть дня буду работать.
Санаторий попался чудный. Маленький утопающий в зелени домик, обширный двор с прекрасной спортивной площадкой, за ней дубовая роща, скалы и источник, от которого до города рукой подать. Даже захотелось задержаться здесь, флаер под рукой, дистанционно присутствовать можно где угодно и, наверно, не стоит себя загонять, стремясь везде побывать лично. Вот только выспаться, опять не удалось. Обычно рабочий день у меня начинается в девять. До этого момента коммуникатор принимает сообщения, объявляя всем, что поговорить со мной нельзя. Здесь же установленная в комнате киберсистема заиграла аж в семь часов. Спросонок я потянулся к пульту, нажал не ту кнопку. На экране появилась миловидная журналистка.
- Девушка! - возмущенно говорю ей, - Вы знаете сколько времени?
- Простите, - смутилась она, - Мне только необходимо узнать, можно ли сегодня встретиться с айсибрианами.
- Вся информация на официальном сайте, Вы это прекрасно знаете!
А дело в том, что на двенадцать часов была назначена встреча с журналистами, когда можно будет поговорить с любым айсибрианином персонально и со всеми сразу. Мы с ними должны ответить на множество вопросов, скопившихся в почтовом ящике. Спрашивается, чего ради звонить ни свет, ни зоря? Я лежал, безрадостно размышляя, что поспать больше не дадут, поскольку для этого требуется встать и настроить комп так, чтобы на звонки он не отвечал и лишь записывал сообщения. В этот момент на моем коммуникаторе запищал сигнал экстренного вызова, включенный круглые сутки. Как позвонить подобным способом, знают немногие. На этот раз это был Джексон.
- На околоземной станции зафиксирован случай хмурта, - сходу сообщил он, и лишь тогда я окончательно проснулся, воскликнув:
- Этого не может быть!!!
- Мне тоже так кажется, - мрачно заметил Нгамо, - Но пока надо исходить из того, что это есть.
- Карантин уже объявлен?
- Еще нет.
- Пусть будет пока приостановка рейсов по техническим причинам! Надо найти всех, кто вернулся со станции после того, как ее показывали айсибрианам. Железнов где?
- Готовится к старту, собрался лететь на "Мухе".
- Что?!! И ты не остановил этого психа?
- Посмотри сколько времени! Некого с ним отправить.
- Нгамо, ну ты же мог дать ему хотя бы гравилет, ему же нельзя летать!
- А он меня послушал?! - возмутился Джексон. - Не звони ему, он уже взлетает.
- Черт! Пусть сообщит, как только появится что-то новое.
Что мне было делать. Еще раз проверять кровь у айсибриан нет смысла. В любом случае Железнов получит результаты быстрее. Объявить карантин проще простого, но диагноз, скорее всего, не подтвердится, а вот паника будет основательная. С другой стороны, если хмурт попадет на Землю, страшно себе представить, что случится тогда!
От сна не осталось и следа. Приходилось ждать, поэтому я сделал зарядку в ускоренном темпе, даже во двор не пошел, как собирался. Оделся по всей форме, чтобы можно было сорваться с места в любой момент, и устроился за компьютером, дожидаясь, когда позвонит Питер. Он решил проблему быстро. Оказалось, никакого хмурта нет, а человек просто сильно простудился. У меня как камень с плеч свалился. Следовало бы отчитать Железнова за полет на "Мухе", но ругаться я уже не мог.
- Питер, - говорю, - Ну неужели нельзя было взять гравилет?
- Его к старту готовить надо было дольше, - отвечает эта хитрая бестия.
- А если что-то случится с тобой, кто тогда с хмуртом будет разбираться, и что мне делать?
Но в подобных случаях Железнову хоть кол на голове теши, экстренная ситуация и все тут. Во всех делах на него положиться можно, но когда у человека космокатер - это идея фикс, получается нечто.
Во дворе постепенно собирались журналисты, они устраивались на скамейках под кустами, беседуя со всеми интересующими их людьми. Посмотрев на это в окно, я счел за благо пока не показываться, и отправился на кухню в надежде чего-нибудь там перекусить. К моему удивлению нашелся холодный завтрак и свежеиспеченные булочки. Я копался в тарелке, чувствуя, как снова наваливается усталость, стоило только узнать, что никакого ЧП нет. Надо было выспаться, а это не удавалось уже вторую неделю. Откуда-то появился Леонард.
- Ну, как, попили водички? - с профессиональной бодростью поинтересовался он.
- Забыл, - говорю, - Вы вот обещали, что ночью никаких звонков не будет, почему меня ваша киберсистема в семь часов подняла?
- У нас подъем в семь, - не понял он.
- У меня рабочий день начинается в девять, запомните! И скажите вашему сисадмину, чтобы до этого момента ни одного звонка не было! - мне совсем не хотелось тратить время на взлом очередного компьютера.
Мороз раскрыл рот и на некоторое время замер, не зная, что ответить, пришлось подтолкнуть его к разговору, ради которого он пришел.
- Айсибриане пока в порядке, у них проблем нет…
- Дальше.
- Что-то случилось? - не выдержал он.
- Предполагаемый случай хмурта на орбитальной станции не подтвердился.
Леонард испуганно замер.
- Успокойтесь, - говорю, - Нет у них хмурта.
Он некоторое время молчал, а я пил холодный компот и ждал, что он скажет, но вместо этого пришлось заговорить самому:
- У Вас такой вид, будто всю ночь не спали.
- Близко к тому, - отвечает он, - Звонки замучили.
Взяв у доктора коммуникатор, настраиваю его так, чтобы он принимал звонки только с девяти до шестнадцати и возвращаю владельцу.
- Люди почему-то забывают, что на свете существуют разные часовые пояса, - говорю Морозу.
Он посмотрел и сказал, что никогда не пользовался этими функциями, и заявил, будто теперь знает, почему я работаю по ночам, а потом предложил короткую, но насыщенную восстановительную программу, затрагивающую все функции.
- Водичку Вам принесут, - сообщил он, - Мне только нужно, чтобы Вы не работали после шести вечера и вовремя ходили в столовую, хотя по большому счету Вам нужно в отпуск идти и ежедневные переработки прекратить.
- Большое спасибо! - говорю, чувствуя, что ни к источнику выбраться не сумею и выспаться не смогу, не выполнив его пожелания, - Если насчет переработок, то в стандартный рабочий день уложиться все равно не смогу. А Вы шли бы сейчас домой, а то вчера целый день на работе, сегодня…
- Вы мне разрешаете?
- Ну, а как еще, Леонард? Сегодня мы без Вас обойдемся, а вот завтра - вряд ли.
- Пожалуй, так и в самом деле лучше будет, - согласился он, - Только сначала хотелось бы дать Вам легкий стимулятор, Вы почувствуете себя лучше, а вечером легко заснете.
- У меня со сном проблем нет!
- Тем не менее, пойдемте, считайте, что профилактика началась.
Я отнес тарелки, и мы отправились к нему в кабинет.
- Вам по состоянию здоровья больше одной должности занимать не полагается, - говорил любопытный Мороз, по хитрому формулируя вопрос.
- Отказаться не трудно, только мне хочется еще хотя бы раз побывать у дальних звезд, а если пожалуюсь на что-нибудь, такое уже не получится.
- Снова на "Гремящей Радуге" пойдете?
- Нет, она практически полностью выработала свой ресурс и теперь годится только для полетов на досветовых скоростях внутри Солнечной. Хочу сам испытать новый корабль.
- "Солнечный ветер"?
- Да.
- Говорят, он сможет одним махом преодолевать 700 светолет?
- Только предположительно, так далеко мы не пойдем, во всяком случае, в первый раз.
- Куда отправитесь еще не известно?
- Скорее всего, к Бетельгейзе, это 300 светолет.
В тот день Мороз меня выручил, иначе я бы, наверно, заснул прямо в присутствии журналистов. Его самого пришлось проводить почти до дома, не то Леонарду даже со двора выйти не дали бы. Там было полно не только журналистов, приехало немало людей, желающих лично посмотреть на айсибриан, спросить их о чем-нибудь. Фактически, мероприятие началось, чуть ли не с утра. О чем только не спрашивали! К началу официально объявленной части встречи у ребят уже языки заплетались, пришлось на многие вопросы ответить вместо них. Людей интересовало многое, как живут ибри и хомары, каковы отношения между двумя видами человека на Айсибре, почему нельзя установить дружеские отношения с ронами, если они тоже разумны.
Затем присутствующих почему-то особо взволновало все, связанное с дуэлями. Одни говорили, будто люди в принципе не могут так поступать. Другие интересовались дуэльным кодексом, который на Айсибре никто никогда не записывал. Третьи заявляли, дескать, это все варварство, и только дикари могут лупить друг друга железяками, неизвестно зачем. Айсибриан такое сильно задело, они начали говорить страстно, что лишь подливало масла в огонь. Надо было каким-то образом остановить бесполезный спор.
- Зачем столько бессмысленных слов, - говорю всем собравшимся, - Ралт Тераль, может быть, мы с Вами продемонстрируем поединок.
Он встал.
- Вы предлагаете…
- Конфликта между нами нет, поэтому возможен только показательный бой. Когда-то, помнится, Вы учили меня фехтованию.
- Мой лорок, еще раньше Вы воевали с ривси и своим мечом зарубили не мало змеекожих.
- Было дело, - к ужасу большинства присутствующих землян усмехнулся я. - Ярсс Айдилик, позвольте Ваш меч и прокомментируйте, пожалуйста, наши действия.
Айдилик с легким поклоном передает меч, который у айсибриан является частью формы. Поведение ибри резко изменилось, они стали высокомерны, словно вдруг оказались у себя дома, а вовсе не на Земле, где подобное поведение не принято. Прилетевшие с ними земляне вели себя точно так же.
У нас не было ни щитов, ни доспехов, только мечи, с которыми ибри не расстаются никогда. Зрители притихли. Они не ожидали такого поворота событий, поскольку с их точки зрения разговор велся не всерьез. До сих пор для них это была веселая дискуссия ни о чем.
Мы сошлись тут же на полянке. Зазвенела сталь. По привычке каждый из нас непроизвольно пытался блокировать меч несуществующим щитом, делая бессмысленные движения. Из-за этого я несколько раз едва не попал по незащищенной руке своего партнера. Он действовал так же, отскакивая всякий раз, когда мы рисковали зацепить друг друга. Поединок оказался более опасным, чем представлялось вначале, а я так размахивал левой рукой, что, несмотря на всю нашу осторожность, Тераль не успел вовремя отскочить и задел по ней концом клинка. Он сразу же остановился, воскликнул на ибри:
- Мой лорок! - что было понятно без перевода.
Он выронил меч и упал на колени, опустив голову. По айсибрианским обычаям теперь мне предстояло либо убить его, либо простить, но он будет считаться виновным в любом случае. А если бы ранил его я, проблемы не было бы вовсе, потому что в соответствии с псевдофеодальными представлениями ибри, это нормально. Но мы находились на Земле в присутствии множества зрителей, поэтому нанести ему ритуальную рану, полагающуюся в таких случаях, было нельзя. Тут бесполезно говорить что-либо нормальным языком, поэтому пришлось высокопарно произнести на ривси:
- Вашей вины нет, ралт Тераль. Поединок велся не по правилам, мы оба были без щитов и доспехов. Пожалуйста, встаньте!
Он подчинился, но при этом дико посмотрел на меня и тихо сказал:
- Я все равно виноват, как ралт перед лороком.
Дальше все произошло очень быстро. Тераль поднял меч и попытался полоснуть им самого себя, мне с трудом удалось перехватить его руку.
- Не делай этого!!!
Он снова безвольно опустил голову, выполнив новый приказ. Потом мне думалось, надо было потребовать от него нанести себе самую легкую рану, какая только возможна, но тогда я не догадался поступить так, забрал у него меч и под руку повел обратно, а там у его горла оказалось сразу семь клинков. Пришлось повторять, что признаю ралта Тераля ни в чем не виноватым. Ритуальную рану нанести не могу, потому что мы находимся на Земле, где так делать нельзя. Его тут же начали поздравлять, искренне радуясь, что их товарищ и командир остался жив. А мой друг плакал, нисколько не стесняясь этого. Он по-прежнему считал себя виновным.
- Позвольте Вашу руку, лорок Рольф, - обратился ко мне один из айсибрианских врачей.
- Да, пожалуйста. Артем, Вальтер, Истриис, помогите упавшим в обморок.
На Земле не привыкли к подобным зрелищам, поэтому присутствующие были в шоке, и двое зрителей потеряли сознание. Одна девушка, как выяснилась, не выносит вида крови, а ее было достаточно. Кое-кто из родственников наших ребят не выдержал, когда к горлу Тераля приставили клинки. Дальше все померкло. Некоторое время я почти не воспринимал окружающее, потому что мелкие раны у ибри принято зашивать без обезболивания. Как правило, это действительно быстрее и проще, особенно потому что потом накладывается мазь, после чего человек при необходимости снова может драться. Нельзя было даже скрипнуть зубами, тогда мое достоинство сразу упало бы в глазах айсибриан. Я позволил себе только одно, понюхал нашатырный спирт, чтобы не опозориться, свалившись у всех на виду.
После обеда количество желающих пообщаться заметно убыло. Почти все слабонервные предпочли уехать, а оставшиеся сгорали от любопытства, и нам их вопросов хватило с лихвой. Откуда-то появились боксерские перчатки, а затем спортивные рапиры. И вскоре мы начали опасаться новых повреждений, потому что не о каких правилах говорить не приходилось, а соответствующих навыков у присутствующих явно не хватало. Артем с Вальтером не выдержали, отобрали перчатки и к восторгу, как землян, так и айсибриан показали неплохой бокс. Мне же пришлось взять рапиру и с ее помощью гонять самозваного учителя фехтования до тех пор, пока он задыхаться не начал от недостатка физподготовки. Больше никто подобное сделать не мог, потому что ибри аналогичным оружием не пользуются, а уходивший к ним экипаж владению рапирой не обучали, так как ребятам было важнее освоить айсибрианский стиль фехтования.
Вторая половина дня прошла весело. А поскольку многое вскоре попадет в средства массовой информации, в ближайшие дни нам следовало ожидать наплыв любителей исторического фехтования и еще, трудно сказать, какой экзотики.
Вечером пришлось вызвать Леонарда, поскольку Тераль никак не мог успокоиться, несмотря ни на какие увещевания. И спустя несколько часов после нашего с ним злосчастного поединка у него начались широко распространенные среди айсибриан проблемы с сердцем. В экипаж набирали самых здоровых людей, ни у одного из них осложнений после хмурта не было, тем не менее, все выглядело так, будто бы действительности это не соответствует. Остальные ибри восприняли случившееся, как нечто само собой разумеющееся.
Тогда я просидел с Тералем чуть ли не до полуночи и добился от него лишь повторного обещания ничего с собой не делать. А потом выспаться, снова не удалось. Сначала все было хорошо. Комп и коммуникатор были благополучно отключены. Утомившиеся за день журналисты и прочие любопытные разбрелись кто куда. Все наши тоже отправились спать. Но среди ночи вдруг раздались жуткие вопли и истошный девичий визг. Это разбудило всех. Айсибриане с мечами наголо выпрыгивали из окон, готовые драться хоть с самим Демоном Мрака. Я рванул следом за ними с криком:
- Всем остановиться!!! Мечи в ножны!
Ибри опешили. С голыми руками были только вернувшиеся с Айсибра земляне.
- Вальтер, объясни людям происходящее, - говорю, - Артем, за мной!
Мы нырнули в густые еще не успевшие покрыться росой кусты. И тогда оказалось, что мы успели лицезреть еще не всех здешних любителей экзотики. Группа местных подростков поставила палатку прямо около забора санатория. Оказывается, они приехали слишком поздно, плохо представляли себе, где что находится, и решили дождаться утра, прежде чем знакомиться с айсибрианами. А вечером они сначала засиделись у костра, потом попытались погулять по округе, в полной темноте! И вот тогда у них получился натуральный шабаш, а с чего началось, они сами не поняли и орали главным образом от избытка дурной энергии.
- Да вас айсибриане могли в капусту порубить! - говорю им, выводя из зарослей в освещенный двор.
- Как это порубить? - вздернув носик, полюбопытствовала одна из девочек.
- Мечами! Как злых духов.
- Духи нематериальны, как их рубить можно? - спрашивает вихрастый мальчишка.
А в это время в ворота заглядывали любопытные журналисты, которые поставили палатки с другой стороны забора, и на следующий день в сети появилось известие, будто бы инопланетяне-гуманоиды способны людей, словно капусту рубить. И мне большую часть дня пришлось доказывать, что это не так, а поскольку о нашем с Тералем поединке было уже хорошо известно, меня ехидно спрашивали:
- Что это такое у Вас с рукой?
- И после этого Вы заявляете, будто они безвредны!
- По-вашему, - говорю, - Можно орать по ночам дикими голосами, где люди отдыхают?
- Конечно нельзя, но это к делу не относится! - отвечали мне.
Только к семи часам удалось тогда добраться до санатория, где на меня снова обрушилась куча организационных вопросов. Сразу же выяснилось, что у всех прилетевших с Айсибра адаптация проходит примерно так же, как это было у нас пять лет назад. Впрочем, именно это и ожидалось. Я первым делом пошел к Тералю, поскольку беспокоился за него больше всех. Он лежал тихий и несчастный, снова начал извиняться.
Не представляя себе, как еще убеждать его, устраиваюсь на стоящем в комнате диванчике. Не знаю уж, что пришло в голову моему другу, но он взялся искать у меня пульс. Не мешая ему, говорю, мол, сердце у меня как часы, просто чертовски устал, уже не помню, когда в последний раз нормально выспаться удавалось. Затем заговорил о строительстве нового корабля, способного, по предварительным расчетам, преодолевать расстояние в 500 - 700 светолет одним махом. Тераль потом рассказывал, как он произнес: "Спи", и я отключился сразу, прервав фразу на полуслове, а он заблокировал коммуникатор и не позволил никому будить меня, дав возможность проспать чуть ли не до середины следующего дня.
Проснувшись, я тихо офонарел, поскольку в то время должен был находиться в Москве. Это можно было сделать дистанционно, но пропускать совещание, в любом случае, не следовало. Теперь придется каким-то образом объяснять свое отсутствие, мало того, поскольку ком не отвечал, все звонки пошли на Нгамо и Леонарда. Джексон, естественно, ничего не знал, а Мороз сказал, будто меня нет на месте. Как теперь выпутываться из сложившейся ситуации, не известно, но не Тералю же об этом говорить!
Вскоре появился Железнов.
- Тебя все потеряли! - с порога заявил он.
- Угу, - отвечаю, не вставая с койки.
- Мне Леонард все рассказал, выход здесь есть только один. Держи.
- Это что? - с подозрением спрашиваю его, протянув руку за листом пластмобумаги.
- Больничный.
- Что?!! - чуть не задохнувшись от злости, говорю, - Я тебя с работы выгоню!
Он прекрасно знал, что это не шутка, но, тем не менее, даже глазом не моргнул и посоветовал:
- Прочитай сначала.
Взглянув на принесенную им бумагу, с недоумением спрашиваю, при чем здесь рука?
- У тебя на данный момент два пальца толком не работают, значит, в пространство тебе сейчас нельзя, пилотировать "Шперлинг" тоже.
- Я и одной рукой могу, ты же знаешь, как это делается…
- Давай так, - предлагает Железнов, - Либо ты сейчас идешь на больничный и, как положено, проходишь профилактику, либо мне придется написать докладную, тогда можешь увольнять.
Он вышел, а я с горя свалился на койку. Все летело к Демонам Мрака. В понедельник мне нужно позарез побывать на верфи, где будет производиться пробный запуск реактора и гравитационной установки, а потом стендовые испытания на одном из уральских заводов не за горами. Больничный проигнорировать не трудно, но Железнов напишет докладную, а это намного хуже, он ведь тоже не шутил. И все было бы нормально, если бы не проклятая медкарта, мне там нарисовали такие кошмары, что хоть ложись и помирай, не уходя далеко, а из-за этого постоянно приходится доказывать всем, кому ни попадя, будто железный. Как тут от дополнительной нагрузки откажешься?
В очередной раз заиграл ком, но мне оставалось лишь проигнорировать его настойчивый призыв, все равно в тот момент ни с кем не смог бы разговаривать. А потом вошла Марина с кружкой подогретой минеральной воды. Кого другого, наверно, послал бы в тот момент куда подальше, а ее не смог, каждый раз страшно неудобно, что воду мне носят, а тем более, когда это делает женщина, которой я в дети гожусь. Опять стал извиняться, что она ради меня на источник вынуждена ходить.
- Пейте лучше, - сказала она, - Сейчас обед будет, а потом на электромассаж не опаздывайте, после него Вам сразу легче станет.
Пока я пил воду, Марина неторопливо говорила очевидные вещи о горном воздухе, о минеральных источниках, советовала отдыхать, а работа она, мол, не волк, в лес не убежит. В принципе, она права, вот только как быть с моей работой, где каждая мелочь имеет значение, везде нужно быть своевременно, не зависимо ни то чего. Более-менее приведя себя в порядок, выхожу в коридор. Там в холе Железнов флиртовал все с той же Мариной и, похоже, ей это нравилось. Я прошел мимо, сделав вид, будто не вижу их.
В столовой собрались айсибриане, и меня сразу же затащили за стол, а там пришлось, механически отвечая на шутки, глотать все, что попадалось под руку, да еще Тераль сидел тихий и печальный, как ему помочь, совершенно непонятно. Я постарался быстрее уйти. Даже на массаж не опоздал.
- Ну что, успокоились? - поинтересовалась Марина.
Отрицательно качаю головой.
- Переживать-то ведь не из-за чего, - заявила она.
И тут меня прорвало.
- Марина, - говорю, - Мне плохо не физически, а морально. Не выношу все эти совещания и заседания, каждый раз после них болею, и деться от этого некуда. А вот выйду в пространство, хотя бы на строящемся корабле побываю, монтажникам помогу, тогда чувствую себя прекрасно. Сейчас Железнов хотел, как лучше, но на испытания из-за него попасть не получится, а на совещаниях все равно придется бывать, и на звонки отвечать надо.
Она все прекрасно понимала, и то, что нормальному человеку не место на заседаниях, и то, что коммуникатор способен довести кого угодно белого каленья, и голова от этого у кого угодно заболит.
- Угу, - согласился я и понял, что проболтался.
- Что же Вы так испугались сразу? - спрашивает Марина.
Терять было больше нечего, поэтому рассказываю, что все дело в старой травме, из-за которой мне в любой момент могут запретить выходить в пространство, поэтому приходится большую часть времени заниматься несвойственной мне деятельностью, отказаться от нее не получается. От разговора стало еще тоскливее. Я ушел в комнату, включил автоответчик и свалился на койку, не желая ни с кем общаться. Но раздался стук в дверь, из-за нее робко прозвучало:
- Можно.
- Конечно, - говорю, хотя самому хотелось выругаться и послать всех подальше.
- Я снова подвел тебя? - замогильным тоном спросил Тераль.
Оставалось лишь промолчать, потому что это соответствовало действительности, вот только сказать такое нельзя. Он ждал.
- Понимаешь, - говорю, - Случилось то, что должно было однажды произойти, я слишком много взял на себя.
Он осторожно кивнул и сообщил:
- Ребята хотят посмотреть город.
- Прямо сейчас? Мне сказали, что у вас у всех температура.
- Ну и что, все равно лежать никто не хочет.
Взяв переносной пульт, говорю:
- Сейчас попрошу кого-нибудь выступить в качестве гида, только скажи мне, ты сам как?
Он пожал плечами, давая понять, что самого себя до сих пор не простил.
- Тераль, ну нельзя так. Не мог я нанести тебе ритуальную рану в присутствии зрителей!
- Понимаю, - печально согласился он.
- А если сделать это сейчас, не по правилам, тебе будет легче?
- Лучше было при всех, но мне важен сам факт…
- Вон там, в столе лежит мой меч, дай его сюда.
Обнажив лезвие, встаю, не зная, что еще следует сказать. Тераль хотел опуститься на колени, но стоило лишь качнуть головой, и он остался стоять. Когда клинок вспорол его кожу, оставив неглубокую царапину через все предплечье, он улыбался, на его глазах снова выступили слезы, а рана сразу наполнилась кровью. Отбросив меч, обматываю его руку полотенцем.
- Все, иди на перевязку!
Он поблагодарил и вышел, а я зачем-то прицепил на пояс меч и отправился следом. В коридоре мне встретился Айрис.
- Что произошло? - настороженно спросил он.
Услышав подробности, ярсс застенчиво улыбнулся.
- Вы так жестоко наказали ралта Тераля…
- Что?!! Я вообще не хотел причинять ему боль!
- Лучше было нанести ритуальную рану раньше, пусть даже не по правилам, - осторожно поведал Айрис, - Мы ведь прекрасно поняли, что Вы не могли поступить иначе…
- На рациональном уровне…
- Да.
- Как он сейчас?!!
- Тераль счастлив, сейчас он впервые попросил лекарство от сердца.
- Великая Тьма!!! - сорвалось с губ ругательство ривси. - Пожалуйста, передай ему, я очень рад, что ему стало лучше!
В Пятигорске наше появление вызвало самый натуральный ажиотаж, хотя мы ничего особенного не делали, просто бродили по городу, и я рассказывал о нем айсибрианам. Мы шли по улицам, а за нами постепенно собиралась толпа людей. Никто ничего особенного не хотел, просто мы выглядели несколько необычно. Все в форме. У ибри она теперь почти такая же, как у нас. Только цвет отличается, и к ней прилагается их обычный короткий меч. Он то и вызывал нездоровый интерес, непривыкших к подобному землян.
Айсибриане, казалось, не замечали этого. Курортный городок привел их в полнейший восторг. Раньше они никогда не видели ничего подобного. Городов у них нет, а столько людей, как у нас, можно увидеть лишь во время турниров. Ибри были потрясены. Одно дело знать это чисто теоретически, и совсем другое - увидеть своими глазами. Сам Пятигорск потряс их нисколько не меньше. Он казался им громадным, и они шли, глазея по сторонам, словно дети в магазине игрушек.
Мы ходили в город три дня подряд, настолько айсибрианам понравилось бродить по его улицам. А в понедельник я попросил показать им Минводы, а сам, проигнорировав советы Питера, улетел на Байконур, а оттуда на околоземную орбиту.
Стартовать на гравилете я тогда не решился, потому что программ для управления им одной рукой не существовало. Пришлось воспользоваться космокатером. Привычная "Муха" охотно поднялась в воздух, стремительно набирая высоту. Но перед этим обнаружились сразу две проблемы. Сначала потребовалось потратить целых два часа на то, чтобы перезапустить двигатели, но это было не главное. Худшим оказалось другое, куда-то делись программы, позволяющие пилотировать машину одной рукой, из-за чего оставалось лишь вспоминать черта со всеми демонами тьмы впридачу. Пришлось лететь, управляя катером обычным способом. Это было больно и неудобно. Тем не менее, до верфи я добрался нормально, только в стыковочный узел вошел неаккуратно, жестко слишком. Для мощной наружной брони будущего суперсветовика толчок значения не имел, а вот космокатер ударился довольно сильно.
- Что это сегодня с Вами? - поинтересовался один из инженеров.
- Поторопился, - отвечаю.
Мы проверили машину, но видимых повреждений не обнаружили, следовало бы просканировать ее детектором, вот только для этого требовалось перегнать космокатер с недостроенного корабля на верфь, на что требовалось время.
- Как садиться будете? - спросили меня.
- Сяду, - отмахнулся тогда я, прекрасно зная, что если в обшивке возникли микротрещины, пройти сквозь атмосферу Земли будет непросто.
В тот день мы благополучно запустили реактор и гравитационную установку. По кораблю стало сразу же легче передвигаться, хотя снять скафандры пока негде, поскольку воздуха на будущем суперсветовике не было. При других обстоятельствах следовало бы задержаться на верфи, но на этот раз, требовалось вернуться в санаторий к шести, поэтому пришлось поторопиться, распрощавшись с монтажниками в шлюзе строящегося корабля.
Посадка получилась аварийная. Сначала в катере стала повышаться температура, чего при нормальных условиях не бывает. Я вынужден был уменьшить скорость спуска.
Катапультироваться над густонаселенными районами Земли нельзя, и без того существовала опасность, что кусок обшивки отвалится в неподходящем месте и упадет не в горы, и не в голую степь. "Муха" шла вперед дюзами, непрерывно тормозя, скорость упала до минимума. Еще немного и машина сорвется в штопор, из которого, скорее всего, не выйдет никогда. Но стоило развернуть ее, как уже при планировании температура опять начинала расти. В скафандре это не ощущалось, только стрелки термометров тревожно прыгали у красной черты.
Пришлось сообщить, что космокатер садится в аварийном режиме. Впереди расстилалось чистое пространство, и ни одной машины не было в поле зрения, виднелась лишь убегающая в даль стеклобетонная полоса.
Едва "Муха" коснулась земли, ее подбросило, стойка переднего шасси чудом выдержала удар отвалившегося куска обшивки. Потом оказалось, что еще один или несколько обломков ухитрились сгореть а атмосфере. Катер пошел слишком жестко, стремясь в сторону от посадочной полосы. Потребовалось снова оторваться от нее, чтобы затормозить в воздухе, а потом садиться вертикально. Наконец покалеченная машина замерла, ожидая, когда ее отбуксируют для ремонта. Трап заклинило, я сунул одежду в отыскавшийся в кабине пакет и вышел, как был, в скафандре, только гермошлем отстегнул на выходе из шлюза. Подъехала аварийная бригада.
- Ну и дела!!! - воскликнул один из механиков. - Как только Вы сесть ухитрились?!
Кинув пакет вниз, начинаю спускаться, держась за аварийные скобы. Но нормально работала только одна рука, поэтому пришлось зацепиться предплечьем, едва не сорвавшись. Мне протянули сразу несколько рук, и, не подумавши, я положил ладонь на одну из них. Разгерметизированный скафандр стал мягким, человек хотел меня поддержать и крепко сжал поврежденную руку. Боль пронзила ее всю, скоба выскользнула из пальцев.
Носилки уже грузили в скорую, когда я обнаружил себя на них. Хотел встать, но мне не дали. Не было ни ожогов, ни отравления ядовитыми газами от сгоревшего пластика, только треснула поврежденная мечом Тераля тонкая косточка, когда мою ладонь неосторожно сдавил случайный человек. "Муха" ремонту не подлежала.
- В случившемся виноват я один, - говорю Баранову на следующий день и показываю больничный.
Он опешил. Умчался к врачам. Вернулся и заявил, чтобы я убирался из космофлота к едрене-фене. В тот момент мне было все равно, поэтому, выйдя из госпиталя, направляюсь к своему "Шперлингу". Он стоял на прежнем месте, на самом краю площадки. Поставив запасные аккумуляторы, забираюсь в кабину. Мне было безразлично, куда лететь, оставалось только переключить тумблеры и нажать на клавишу "Старт", но я не мог этого сделать, не мог бросить друзей, все, что любил и к чему стремился до сих пор, поэтому так и сидел, обхватив руками штурвал, не представляя себе, что делать дальше. Заиграл коммуникатор, после него то же самое сделала киберсистема флаера. Не выдержав, нажимаю кнопку, на экране появляется разом постаревшее лицо Баранова.
- Ждем тебя в управлении, - сухо, без предисловий сказал он.
- Сейчас буду.
В кабинете собрались все, кто имел хотя бы отдаленное отношение к аварии. Даже Тераль присутствовал. Они вместе с Абдуллой и Нгамо подошли ко мне, и айсибрианин быстро заговорил на ривси, сообщая последние новости.
- Зачем Максимов вообще полетел на строительство? - спросил Баранов главного инженера, - Вы, что сами реактор не могли запустить.
- Нам нужен был не столько реактор, сколько гравитационная установка, - отвечал он. - Ни у кого из нас нет опыта работы с ней.
- Ну и что? Вы же могли запустить ее самостоятельно.
- Могли, но Максимов сказал, что перед запуском хочет еще раз все проверить сам, это было целесообразно.
- Вы знали, что у Максимова повреждена рука?
- Да, но мы разговаривали с ним, он сказал, ничего серьезного нет, и пообещал, что будет присутствовать при запуске.
- Все верно, - подтверждаю его слова. - Виноват я один.
- Железнов считает иначе. У Вас имеется пакет программ для управления космокатером одной рукой, почему Вы им не воспользовались?
- Я им воспользовался.
- Куда он делся после посадки?
Оставалось лишь промолчать, поскольку программами этими последний раз довелось пользоваться пять лет назад, на Айсибре.
- Почему Вы стартовали, зная, что не можете управлять машиной?
- Я мог управлять машиной.
Абдулла увез Тераля обратно в Пятигорск, а я должен был вернуться в госпиталь, но вместо этого ушел на берег Сыр-Дарьи, уселся там и бесцельно кидал камешки в воду. Закатное солнце, не спеша, опускалось в затянутую пыльной дымкой степь. Подошел какой-то человек, остановился рядом и тоже бросил камешек. Я не отреагировал.
- Почему ты не взял пакет программ с корабля? - спросил Баранов.
- Потому что Грета заблокировала бы катер, и он бы уже никуда не полетел.
- Зачем ты это сделал?
- Затем, что дурак.
- И что собираешься делать?
- Ничего.
Бросаю очередной камешек, получается неплохой блинчик.
- Так и будешь здесь сидеть?
- А что, мне делать?
Адмирал устроился на соседнем валуне и тоже смотрел, как Солнце опускается за горизонт. Мы говорили, по сути, ни о чем, вспомнив, как провожали ребят на Айсибр. Стало совсем темно. Баранов поднялся с камня и чертыхнулся, запнувшись обо что-то. Чисто рефлекторно подаю ему руку.
- Ты чего-нибудь видишь? - спросил Даниэль.
- Да.
Мне оставалось лишь довести его до ступенек, ведущих на набережную и помочь подняться по ним. Наверху горели фонари. Мы шли вдоль реки. Куда нужно было Баранову, я не знал, а мне было абсолютно все равно.
- Ты когда свои болячки скрывать перестанешь? - снова заговорил адмирал.
- Что имеется в виду?
- У тебя на космодроме из кармана выпали таблетки от головной боли.
- Эти, что ли? - достаю упаковку, в другое время никогда бы не сделал так, а тут демонстративно попытался извлечь капсулы. Они выскользнули из пальцев и улетели в траву.
- Давай помогу, - предложил Баранов.
- Мне надо две.
- И давно ты?
- В последнее время спать стало некогда.
- Ты мне такое пять раз устраивал, - усмехнулся адмирал.
- Как пять? Я из дальнего пространства возвращался всего три раза и курсантский рейс в данном случае не в счет.
- А про "страусов" своих забыл? И два корабля с твоей информацией пришли.
Мы приближались к гостинице, мне хотелось уйти, но Баранов взял за локоть.
- Тебя по всему городу искали, - сообщил он.
- Зачем? - глупо спрашиваю его.
- Затем, что ты способен еще что-нибудь сотворить, что нам потом делать прикажешь?
Он был прав. Если бы я улетел на "Шперлинге", куда глаза глядят, информация об этом в любом случае попала бы в сеть. Он привел меня к себе в номер.
- Ужинать будешь?
- Нет.
- Вторая койка свободна.
- Спасибо, - благодарю адмирала, тут же свалившись на нее.
Баранов усмехнулся, включил чайник и позвонил в госпиталь, сказав, что Максимов у него. Вот как оказывается.
На следующий день разборки начались заново. Всплыл вопрос, почему у меня три должности, хотя больше двух не должно быть ни у кого. А я виноват, что ли? С самого начала был против. Сколько раз пытался хотя бы от одной из них избавиться! Мне говорили, нет, и приводили веские аргументы, поэтому теперь даже собственные эмоции сдерживать не хотелось. Пять лет, называется, издевался над собой, тянул это все, а теперь, когда в аварию попал, виноват оказался. Нет, я виноват, но только не в том, что на меня столько работы взвалили! А тут еще выяснилось, что Железнов написал-таки докладную и в ней подробно изложил, как было дело. Стоило услышать это, как меня горячей волной захлестнула ярость. Зачем только этого стервеца вытаскивал пять лет назад! Он же до сих пор тихо сидел в углу, а тут встал и положил передо мной заявление об увольнении, которое я сразу порвал. Меня призывали успокоиться, но куда там! Столько решать за других, когда свой вопрос никак уладить не получается!
Наконец аргументы иссякли. Оставалось лишь приземлиться на стул, не слушая, что говорят остальные.
- Рольф, проснись! - тронул за плечо Абдулла.
Поднимаю на него взгляд, спросив, в чем дело.
- Ты смотришь так, будто снова квиссов увидел!
- Никого я не увидел.
- Подпишите, пожалуйста, - мне придвинули сенсорную панель и вручили стило.
Расписываюсь, не глядя.
- И дату, пожалуйста, сегодня 23 мая 2468 года.
Это был протокол комиссии, которая ничего не смогла решить. В принципе проблемы не существовало, мне стоило лишь сказать, что нагрузка слишком велика и из-за этого, мол, чувствую себя не важно. Это можно было сделать в любой момент, но в таком случае оставалось лишь официально перейти на работу в КБ и забыть все остальное. Вот только за пределами Солнечной мне тогда уже не побывать никогда.
Мы вышли в коридор, там в холе находился Василь Молли. За последние пару лет старик сильно сдал, по причине чего он вышел из состава Совета. Если бы не это, командор-медик был бы в составе сегодняшней комиссии. Вместе с ним находилась Линда, которая формально считается моей секретаршей, а фактически она такой же зам, как Джексон. Приехать один Молли уже не мог.
- Ты же понимаешь, что я теперь могу озвучить то, что не решаешься сказать ни ты, ни остальные, - говорил он Баранову. И после этого Нгамо с Абдуллой побежали собирать участников совещания заново.
- Получается, что Вы являетесь главным конструктором "Солнечного Ветра", но официально это нигде не зафиксировано? - спросил один из правовиков после выступления Молли.
- Насчет главного конструктора, - говорю, - Громко сказано, поскольку над созданием корабля работает много людей, и кто конкретно является автором проекта сказать уже трудно.
- Учитывая Вашу роль в его создании, получается, что Вы обязаны были присутствовать при запуске энергоустановки?
- Да, мне только следовало попросить кого-нибудь выполнять функции пилота, а я этого не сделал.
- Теперь Вы собираетесь сами проводить его испытания?
- Хотелось бы.
- У Вас уже есть кандидатуры людей, которые останутся на Земле, и будут выполнять Ваши функции.
- Да.
- В таком случае, следует раскрыть истинное положение вещей.
- Это давно пора сделать, - ворчливо заметил Молли. - Обязанности появились у Максимова естественным путем, а вовсе не потому, что кто-то стремился загрузить его работой сверх всякой меры, и пока не началось строительство этого корабля, все было более-менее нормально, ведь так?
- В целом да. С акниаи работали в основном люди из Хьюстона, это было целесообразно, что касается айсибриан, их уже приглашают различные НИИ. Тем более, они такие же люди, как мы, и Айсибр уже вошел в состав Земной Федерации. Остается только Совет по идеологии, это выборная должность, там требовался именно я, потому что нужно было разработать схему отношений с инопланетянами, а это достаточно сложно, необходимо хотя бы познакомиться с ними.
К вечеру нас с Василем Молли привезли в санаторий. Старик захотел немного пожить там, а заодно поговорить с айсибрианами. Нас уже ждали. Даже журналисты присутствовали. Пришлось рассказывать, что с меня сняли часть обязанностей, а в целом, все осталось по-прежнему. Как это так, ибри не поняли, поскольку у них система отношений совсем другая, и Вальтер с Артемом взялись объяснять им суть дела. Журналисты обступили нас с Молли, старик взял инициативу в свои руки и быстро растолковал им, что требовалось.
На следующий день я вышел во двор, когда солнце уже стояло в зените. На скамейке под кустом сидел Молли. Мы поздоровались.
- Как Ваше здоровье? - спрашиваю.
- Старость, - отвечает командор-медик, - С ней уже ничего не сделаешь. Что вот с тобой случилось?
В место ответа показываю ему забинтованную руку.
- Это ерунда, - говорит Василь, - Такое на тебе лучше, чем на иной собаке заживает.
Устраиваюсь рядом с ним, спрятавшись от солнца под густой листвой.
- Скажи лучше, как ты ухитрился три ошибки за день совершить, почему сам катером управлял, можешь не говорить, без того понятно. Дело в другом, сначала ты не рассчитал при стыковке, и рука тут не при чем. Правильно?
- В целом, так.
- Потом не заметил, что машина повреждена, кстати, посадил ты ее виртуозно, а на космодроме мог просто спрыгнуть, но вместо этого воспользовался предложенной помощью, когда, поступать так, не следовало. Почему?
Мне оставалось лишь сидеть, опустив голову. Каждое слово Молли било в самое больное место, хотя командору-медику сказать можно все, много раз он мог запретить мне летать, но не сделал этого, теперь и подавно так не поступит, хотя стоит ему только позвонить, и все будет, как он скажет.
- Выдохся я, - говорю.
- В чем это выражается?
- Ощущение усталости, это постоянно и уже давно… - мы помолчали немного, Василь ждал продолжения, - И еще странно получается, вот слетаю на орбиту, с монтажниками вместе поработаю, и легче становится, хотя, вроде бы, наоборот, устать должен. А после совещаний всяких, где на стуле сижу, хуже становится, еще и голова болит.
- Так, значит, - констатировал старик, - Об этом кто-нибудь знает?
- Только Железнов и Джетта…
- Питер тебя здорово выручил в этот раз, так что не сердись на него, - попросил Молли, - Если бы не его докладная, тебя сейчас на обследование отправили бы, вместо отпуска.
- Угу, - говорю, - Понял уже.
- Ночные кошмары у тебя сейчас часто бывают? - задал он очередной вопрос.
- Нет, - отвечаю, отрицательно качнув головой, - Вместо них мне теперь снятся темные звезды, какими их видишь за световым барьером…
Мы некоторое время молчали, и перед глазами сама собой всплыла знакомая картина, когда на голубоватом фоне появляются знакомые созвездия. Только из светлых точек звезды превращаются в темно-фиолетовые диски с бурыми пятнышками планет, движущихся рядом с ними.
- А теперь скажи, Максимов, когда ты в последний раз машину увел? - неожиданно вопрошает командор-медик.
Озадаченно посмотрев на него, спрашиваю:
- Это Вы к чему?! И зачем мне теперь это надо?
- Раньше зачем-то требовалось?
- То раньше! Тогда время для таких дел имелось, и покататься хотелось.
- Теперь не хочется?
- Теперь не интересно стало…
- Значит, в игрушки больше не играешь? - хитро прищурившись, спрашивает старик. - Твоя проблема знаешь в чем?
- В чем?
- Риска тебе не хватает, большие физические нагрузки требуются.
- А после них на песочке поваляться с женщиной, - пытаюсь грубо пошутить, но Молли вдруг заявляет:
- И это тоже.
Вечером я увел авиетку. Взломал систему защиты, поставил соответствующий пакет программ и увел, почти как в прежние времена. Ничего особенного не сделал, так покрутился немного над санаторием, напугав двух заглянувших туда журналисток и только. А они-то думали, будто воздушный хулиган сейчас разобьется, врезавшись прямо в них. Девушки потом мне же и пожаловались.
- Да, - соглашаюсь с ними, - Безобразие!
Старик Молли из-за их спин показал большой палец.
- Подождите, - говорю, - Рука заживет, еще не такое вам продемонстрирую.
Вальтер хотел что-то сказать, но Василь дернул его за рукав, призывая послушать мою же демагогию о недопустимости воздушного хулиганства.
Ажиотаж, связанный с инопланетянами, улегся быстро. В прошлый раз, когда прилетели акниаи, он продолжался намного дольше. Айсибриан чужаками не считали, убедившись, что они такие же люди, как мы. Да и они сами быстро привыкали к Земле, причем во всех смыслах, даже с иммунитетом у них дело обстояло проще, чем у нас в свое время. Их приглашали в разные города, где на основе технологий ривси разрабатывалось немало различных проектов, поэтому один за другим они покидали санаторий, стремясь туда, где их ждут. Айсибриане взяли на себя часть нагрузки, которую до сих пор приходилось выполнять нашему экипажу. В значительной мере связано это было с языком ривси, который у нас никак не приживался. Пока помогали акниаи, было проще. Но они, прожив некоторое время на Земле, отправились на свою Эюниее-2, где теперь работает одна из наших экспедиций.
Только мы с Молли тогда задержались в санатории. Старик грелся на солнышке и рассказывал разные космические истории всем, кому ни попадя. Я же откровенно бездельничал и, вроде как, лечился. Делать это приходилось своеобразным способом, вставая в шесть утра, чтобы до завтрака успеть пробежаться по склонам горы Машук, прежде чем перейти к обычному варианту интенсивной зарядки. Поступать так было необходимо, поскольку болел я не от чего-нибудь, а просто от недостатка физической нагрузки. Впрочем, такое приключилось уже не в первый раз. Все это не мешало выполнять функции гида для айсибриан и неформально бывать на испытаниях. А поскольку вскоре у детей начались каникулы, прилетел Антон, присоединившись к нашей компании. Джетта тогда сказала, что хочет отдыхать на море, поэтому в июле мы отправились в Африку к ее прежним водоплавающим друзьям-экстремалам.
Питер тоже уехал в отпуск, потому что уволиться я ему не дал, а вместо этого, наоборот извинился. В августе состоялась медкомиссия, и меня признали годным к работе в пространстве, запретили только переработки, впрочем, то же самое было сделано и в прошлый, и в позапрошлый раз. Получив возможность снова бывать на верфи, я не вылезал оттуда. Заканчивалось строительство принципиально нового суперсветовика.
- Теперь у тебя будет другая киберсистема, а меня скоро демонтируют, - грустно говорила Грета.
Но мне было уже давно ясно, что делать с ней, поэтому оставалось лишь поинтересоваться, как ей будет удобней переселиться на "Солнечный Ветер".
- Теперь есть возможность сделать тебе специального кибера, и ты сможешь в виде голограммы гулять по всему кораблю, как Иухинатие в Филатинюю, - говорю ей.
- Это было бы интересно, согласилась она, но как же киберсистема "Солнечного Ветра"?
- Ей будешь ты, там установят всего лишь носители информации.
- Тогда сооруди мне там маячок, - попросила она.
Я достал матовый кристалл такой же, как те, которые скоро станут частью новой киберсистемы.
- Подойдет?
- Вспомнила! - вдруг воскликнула Грета, - Такие же находили на Фомальгауте 6.
- Шестая планета системы Фомальгаута, - подумалось вслух, - Те кристаллы были желтоватые, а наши белые, но ведь они находились на корабле. Интересно, кто же тогда Грета?
- Подумай, что ты хочешь взять с собой, - прошу ее, - Список составь!
Новая загадка не давала покоя, поэтому я сел в гравилет и отправился к Молли, у которого хранится такой кристалл в качестве сувенира.