Глава 13. Расцвет Жёлтых
За три месяца, пока Урс был в отряде Ворона, число удальцов выросло до пяти сотен. Отряд уже представлял собой силу. Он прошёл три провинции, грабя и уничтожая по дороге дворянские поместья. Дважды восставшие разбивали отряды карателей и дважды ускользали от их превосходящих сил. Хорошо было, что за границей провинции их переставали преследовать: наместник должен был получить согласие другого наместника или приказ короля, чтобы войти на чужую землю. Впрочем, почти так же происходило на границах уделов: граф или барон в большинстве случаев предпочитали не лезть на землю соседа, но порою всё-таки поступали по-своему. Поэтому однажды восставшие чуть не попались между трёх огней: с востока подходил отряд местного графа, сзади настигал барон, которого только что пограбили, с юга шёл наместник. Но Ворон блестяще увёл всех по потайным тропкам через болото в соседнюю провинцию: местные крестьяне охотно дали проводников.
После этого отряд остановился в деревне, где не было ни одного дворянина, как в родном поселении Урса. Поскольку крестьяне сразу же выставили угощение, к ним отнеслись как к друзьям. Сам Ворон, как всегда, занял скромную отдельную лачужку, правда, на сей раз избежать женщин ему не удалось: одна из деревенских девок сразу же и откровенно положила на него глаз.
Когда крестьянка с визгом подбежала к Ворону и пожаловалась на грубые приставания Белого Крыса, тому было предложено либо получить пятьдесят плетей, либо отдать оружие, доспехи и коня и убираться на все четыре стороны. Он предпочёл плети. Урс всё больше восхищался своим вождём, не побоявшимся так напомнить о приличиях и дисциплине одному из лучших бойцов.
Разослав дозоры во все стороны и щедро одарив крестьян из добычи, Ворон решил задержаться в деревне на пару дней, отдохнуть, привести в порядок коней и вещи. Чутьё атамана на опасность было замечательным, и все сочли, что ещё дня четыре опасаться нечего.
На второй день в деревню прибыл небольшой отряд конников, которых пропустили дозоры, так как те назвали тайное слово Жёлтых. Командиром отряда был кряжистый удалец, по виду бесхитростный рубака, который сразу же стал сыпать грубыми шуточками и уселся за выпивку. Но внимание Урса привлёк невзрачный бедно одетый разбойник, вооружённый лишь палицей и пращой. У него не было даже кинжала. Уже научившись кое-что понимать, Ликарин сразу вычислил переодетого монаха, отрастившего волосы и сделавшего гражданскую причёску. Ворон немного выпил с командиром и удалился в свою лачужку вместе с монахом. Через некоторое время оттуда вышла раздосадованная отправленная подальше девица, а Урсу и почёсывавшему спину Крысу предложили покараулить дверь, допускать лишь по срочному делу, и лишь после оповещения Ворона. Ещё через полчаса появился Ворон и позвал Крыса. Пришлось четверть часа покараулить в одиночестве, а затем тот вышел счастливый и показал Ликарину медную пряжку для волос.
— Жаль, косу запретили прямо сейчас заплести, — сказал Крыс, сразу забыв про спину.
Следующего позвали Быка. Крыс пожелал ему удачи.
Ворон сидел с косой, закреплённой стальной пряжкой, у монаха красовалась малахитовая. Урс догадался, что Ворона сразу произвели в третью степень посвящения, а монах имеет ещё более высокую.
— Брат Неясыть, это тот образованный крестьянин, о котором я тебе говорил. На его счету уже десяток врагов, убитых в бою. Он умеет быть безжалостным и не проявляет излишней жестокости. Он стойко выносит лишения. Он делится всем с братьями и крестьянами, в скупости либо расточительстве не замечен. Плохо лишь, что в битве он слишком азартен, — отрекомендовал Быка атаман.
— Урс Ликарин, мы слышали о тебе много хорошего. Я сейчас проверю тебя, — сказал Неясыть.
Испытание оказалось лёгким: вопросы были практически те же, что задавал Ворон в памятном разговоре. Лицо Ворона всё больше и больше светлело, и он, не выдержав, заявил:
— Зачем ты время терял, брат! Я же объяснил, что его с детства правильно обучили!
— Полагается проверить, брат Кор! — с улыбкой ответил Неясыть и приступил к торжественному ритуалу посвящения.
Урса возвели сразу во второй ранг, как прадеда, и выдали ему латунную заколку. При этом монах добавил, что для принятия клятвы требуется четыре посвящённых ранга не ниже третьего, но это не беда: иногда от посвящения до клятвы проходит несколько лет, ведь Жёлтым приходится таиться.
Ликарин был вне себя от счастья и не смог не похвастаться перед Крысом. Но тут вышел Ворон и велел Урсу позвать им на смену Драную Выдру и Белого Енота. Урс понял, что это будут ещё двое посвящаемых: они славились как лучшие бойцы. Посмотрев на Енота в деле и пару раз скрестив с ним дубинки в учебном бою, Урс не понимал, как же он тогда в деревне победил? Поистине, его вела рука Судьбы.
А на следующий день Ворон устроил праздник и объявил, что теперь его отряд благословлён Тайным Имамом Жёлтых на серьёзные дела и на присоединение к себе других отрядов. Поэтому одного атамана недостаточно, и в отряде будут четыре есаула. Это, конечно же, оказались Урс, Крыс, Выдра и Енот.
На следующее утро, несмотря на больную голову есаулов, Ворон вызвал их к себе и велел им записать и заучить благословлённый Тайным Имамом ритуал принятия бедных дворян в ряды Жёлтых. А Урсу он наедине передал личную благодарность Тайного Имама. Брат Неясыть исчез ещё ночью, как и полагается такой птице.
Ритуал применить пришлось уже через два дня. Ранним утром следующего дня (ещё до восхода солнца) отряд ушёл, чуть-чуть отдохнул на бивуаке в лесу и на рассвете нового дня атаковал крупную деревню. Ворон руководил штурмом главного поместья, а Урсу дал двадцать разбойников и велел сжечь либо привести к покорности трёх мелких дворян.
Первое самостоятельное поручение началось не очень удачно. Дворянин пытался сопротивляться, убил разбойника, ранил другого, сам был тяжело ранен и гордо отверг предложение перейти на сторону Жёлтых. Урсу удалось спасти лишь его детей, мальчика и девочку, отдав их в усыновление местным крестьянам.
Во втором поместье дела пошли ещё хуже. Дворянин Кур Турритон сражался доблестно и убил трёх разбойников, прежде чем Урс обезоружил его (честно говоря, он хотел его убить ударом палицы, но Турритон увернулся, правда, не очень удачно, получив сильный удар по правой руке и выронив меч). Разбойники скрутили воина и хотели повесить, но Урс велел подождать и начал ритуал, немного видоизменив его.
— Воин, ты сражался доблестно. Я кланяюсь тебе, твоей смелости и твоей чести. Назови мне своё благородное имя.
— Не всё ли тебе, грабитель, равно, кого ты убьёшь сейчас?
— Мы не грабители. Мы стремимся восстановить справедливость. Вот посмотри, ты доблестный боец, я вижу на тебе боевые шрамы, а так называемое поместье твоё беднее многих крестьянских дворов. Платье на тебе из бархата, но потёртого чуть ли не до дыр, платье жены шёлковое, но заношено до крайности. Я вижу твой обед, так едят только смерды. Мы знаем, что чиновники и Высокородные презирают не только крестьян, но и честных воинов, честных мастеров. Мы не бандиты, мы Жёлтые.
— Ещё хуже! Те, которые разрушали города и убивали всех, кроме крестьян?
— А что ты, доблестный воин, имеешь от этих городов? Шлюх и роскошь, что ли? Ты, я вижу, честный человек, тебе не нужно ни то, ни другое. А ремесленников мы просто переселяем в деревни, чтобы никто от земли не отрывался.
— Но вы всех сгоняете в общие дома и заставляете насиловать землю! Вы собираете крестьянские наделы в общие поля!
— Подумай сам, воин. Нас бы прокляли Великие Монастыри, твори мы такие бесчинства. Мы ставим наверх крестьян: соль и становой хребтом Империи. В работные дома сгоняли лишь тех, кто не мог или не хотел стать крестьянином, монахом, воином или ремесленником. Долго мы уже говорим. Я назову тебе своё настоящее имя: Урс Ликарин. И ты назови мне своё, наконец-то.
— Кур Турритон. Да, не слышал я о проклятии Жёлтым. Так что же ты хочешь? Чтобы я со своим семейством стал крестьянином?
— Да, доблестный Кур. Тебе выделят богатый надел, твоя семья не будет знать голода и нужды, а ты пойдёшь с нами воевать за правое дело.
— Ладно! Я сам ненавижу этих шакалов-чиновников и этих чванливых знатных, которые всю славу и все награды присваивают себе. Попробую повоевать с вами вместе.
— Эй, ребята, немедленно развяжите всех его домочадцев и извинитесь перед ними! А я превращу этого доблестного воина в храброго крестьянина!
И Урс начал затверженный им ритуал окрестьянивания. А Ворон отдал бывшему дворянину надел старосты, казнённого им вместе со всей его семьёй (кроме внуков, которых усыновил Турритон) за лизоблюдство перед знатью и за то, что он выдал на смерть заподозренных в желтизне смердов.
В третьем поместье превратить хозяина в крестьянина не удалось, но всё равно настроение у Урса стало улучшаться: он верил, что убивать скоро будут лишь тех, кто этого заслуживает, и их семьи, а малых детей можно будет раздавать честным крестьянам. Ведь Жёлтые начнут теперь устанавливать свою власть, вернее, свои порядки в целых провинциях.
После штурма деревни отряд прирос ещё на полсотни человек. И Ворон решился на атаку первого городка.
***
Городок Укайринай не ожидал наглого налета Жёлтых. Ополчение спало у себя дома. Схватки почти не было. А затем началось такое, что Урса просто тошнило. Одно дело, разговаривать, что города надо бы уничтожить, и совсем другое — принимать в этом участие самому. Странным показалось ещё одно: убили всех мастеров цехов, а подмастерьев щадили. В чём дело? Неужели искусные ремесленники должны быть изведены? Урс решился и прямо спросил Ворона об этом наедине. Ворон ухмыльнулся:
— Конечно, искусные ремесленники, за исключением зажравшихся так называемых Великих Мастеров, будут сохранены. Но в этих местах среди ремесленников и дворянства завелась исключительно опасная ересь, идущая прямо от Кришны. Особенно заражены цеховые мастера. Так что мы выполняем роль ещё и воинствующей церкви, по повелению Тайного Имама чистим мир от готовых из-за алчности своей ввергнуть его в бездну в очередной раз.
— А как поступим с Великими Мастерами?
— Отправим в Великие Монастыри, кроме тех, кто предался Князю Мира Сего. Там им место. Пусть передают свои знания всем, а не только какому-то Первому Ученику.
На душе у Урса вновь стало легче.
Облегчило душу, что после такой громкой победы соседние разбойники и крестьяне буквально потянулись в отряд Жёлтого Ворона, быстро разросшийся до полутора тысяч человек. Не все вновь прибывшие нравились Урсу, были люди откровенно бандитского нрава, но он очень надеялся, что, служа благородному делу, подонки воспрянут душой. Скоро вновь прибывшие прошли две огненные проверки. Был взят монастырь, монахов, которых приняли к себе соседние деревни, пощадили, а остальных, кроме немощных, провели ещё по пяти деревням. Тех, кого взяли крестьяне, отпустили, оставшихся утопили в болоте.
— Вы не молились, а пузо наедали! — приговорил Ворон. — Настоящие монахи крестьян учат или в Великих монастырях обретаются.
По отношению к женщинам Урс становился всё разочарованнее и циничнее. Девки и молодухи, стремившиеся лечь под молодого и уважаемого командира, создали у него впечатление, что женщины делятся на три группы. Самая большая — законченные шлюхи. Те, кто уродлив или стар — ведьмы. Совсем немного честных жён и хозяек, которых он уважал. Но, глядя на счастливые семьи, он думал, что ему-то теперь такая участь не грозит: ведь мужья в этих семьях были почтенные крестьяне, ничем не знаменитые, а шлюхи просто не подпустят к нему ни одну честную девушку, да и честные девушки отвернутся от него из-за его постоянных приключений с нечестными. Вспоминая невесту, он уже начал жалеть, что так поступил с нею, буквально растоптав её. Во всяком случае, до прихода разбойников шлюхой она не была. Но всё-таки Урс сомневался: может, просто ни один соблазнитель на неё не позарился до Белого Енота?
Второй штурм, когда войско Ворона дошло уже до двух тысяч разбойников, был наконец-то баронского замка. Положив четыреста восставших, Ворон взял замок, хотел было разрушить его до основания, но времени и сил не было. В этих боях Урс почти не участвовал. Его берегли и посылали вместе с несколькими перешедшими на сторону Жёлтых дворянами уговаривать мелких дворян присоединиться к отряду. Это было целесообразно: в отряде явно не хватало организованности и командиров.
Потери от штурма скоро были с лихвой восполнены. К восставшим шли всё новые и новые желающие. Уже четыре уезда были практически полностью под властью Жёлтых. И тут в отряде вновь появился брат Неясыть. Он переговорил с Вороном, и восставшие двинулись вперёд. Ворон велел всем посвящённым заплести косы и надеть значки. Таиться больше не надо было. С пением героических песен и своего весёлого гимна восставшие пошли на великие дела. По дороге к ним присоединилась ещё пара относительно маленьких отрядов Жёлтых: удальцов по пятьсот. Урсу казалось, что он едет на своём коне как командир в большом, несокрушимом войске. Жажда битвы обуяла его, он даже плохо спал.
Словом,
Порвались путы,
Терпение лопнуло.
Крови потоки
Людей невинных
Мстители страшные льют.