***
Сегодня я убил её. Она выбросилась из окна. Она всегда любила привлекать внимание, вот и умерла не тихо-спокойно, как часто бывает, а красиво и эффектно, как мечтала. Я держу её на руках, и передо мною пролетают дни и ночи, проведённые рядом с ней. Она свела с ума многих мужчин, она приходила к ним в снах и смеялась над ними. Многие из них ненавидели её, но она была сильнее их всех, всех, кроме меня. Она так и не смогла меня приручить окончательно, хотя сейчас, держа её бездыханное тело на руках, я уверен, что ей этого не надо было, ведь она не выносила слабых мужчин. Она не терпела, когда за ней ходили по пятам, умоляя хотя бы о капле её внимания. Она откровенно плевала в душу подобным "мужчинам", когда они пытались хоть как-то произвести на неё впечатление. Она договаривалась с ними о встрече, но никогда не приходила, не отвечала на тревожные звонки. Она могла просто так, ни за что больно ранить. У неё вымаливали прощение... постоянно... Она смеялась над ними, она презирала их. Не считала за людей. За это я любил её. Любил так, как никто никогда не смог бы её полюбить. А сейчас я держу её маленькое бездыханное тело и ни о чём не жалею. Не жалею о том, что был с ней, не жалею о том, что причинял ей боль. Сейчас я вспоминаю всё до мелочи: её прикосновения – такие неодинаковые каждый раз, когда мы оставались наедине – они были то невероятно нежны, то бездушны настолько, что мне казалось, что она умерла и что у неё нет души; её большие голубые глаза всегда сияли – в моменты счастья они были способны осветить весь мир, когда ей было больно – становилось страшно от ненависти, которую они излучают; её слова всегда звучали всегда как приговор – шёпотом.
Сегодня её больше не стало. Меня никто больше ни в чём не упрекнёт. Но на душе у меня никаких эмоций – ни радости, ни сожаления. Просто всё кончилось. Это не могло больше так дальше продолжаться – мы оба это знал, но никто из нас так и не сказал "прощай". Я сижу на полу, на кухне, которая вся в цветах. В землю ещё не совсем впиталась вода, которой она их поливала, настолько это было недавно. Невероятно, а мне казалось, что прошла вечность. Её не стало несколько часов назад. Об этом ещё никто не знает.
Капелька пота скатилась по моему лицу. Она по-прежнему у меня на руках. В квартире только сейчас стало темно и страшно. Смерть словно обволакивала стены её маленькой квартирки. Иногда мне кажется, что она сейчас очнётся, и мы, обнявшись, решим начать всё заново... Опять... Сколько раз так было и всё напрасно. Но сейчас всё не так, всё по-другому. Её никогда больше не будет рядом. На моих руках она казалась такой хрупкой. Хотя за последнее время она действительно изменилась. Она ревновала меня, следила за каждым моим взглядом. Она знала, что это напрасно, что это раздражает меня, но ничего не могла с собой поделать. В последние месяцы она стала невыносима – беспричинные припадки, обмороки. Она убивала себя изнутри. Мне казалось, что она отдаляется то меня. Я понимал, что она нужна мн6е как воздух. И я знал, что без меня она не сможет. А она продолжала мучить себя и меня. Ей доставляло удовольствие вымаливать прощение у моих ног, невнятно что-то объяснять.
В нескольких метрах от меня зазвонил телефон. Она была всегда в центре внимания, ей звонили постоянно незнакомые мне мужчины и просили о встрече. Иногда мне казалось, что я у неё не один, что нас много. Много тех, кто обнимает её ночами, кто шепчет ей ласковые слова, когда она засыпает. Мне было невыносимо мерзко об этом думать, думать о том, что она идет ко мне от кого-то другого, думать о том, что может это кто-то из моих знакомых, что они смеются у меня за спиной. И только сейчас я понимаю, что у неё были точно такие же мысли... Она часто расспрашивала меня о моих бывших связях. Я был немногословен. И на это были веские причины. Она и думать отказывалась о том, что у меня был кто-то до неё, что я обнимал тех так же как её, что я засыпал с ними и был счастлив. Но всё же постоянно, изо дня в день, она мучила меня расспросами. Я не понимал её... я до сих пор её не понимаю. После каждого подобного разговора она начинала плакать. Я всегда боялся тех минут, когда она плакала. Она становилась неуправляема. Я боялся за неё. Её было невозможно успокоить. Как только она успокаивалась, она поджимала ноги и засыпала. Я знал, что это ненормально. Последнее время она часто плакала. Просто так. Без причины. Она обижалась на каждое моё слово, терпение моё заканчивалось. Я кричал на неё, зная, что она не выносит крика. Часто после наших скандалов она уходила на кухню и смотрела в окно. Слёзы бесконтрольно катились по её щекам, и на подоконник падали солёные, серые от туши капли.
Она стала безразличная ко всему. Вечером она старалась крепче прижаться к моему плечу и засыпала. Было ощущение, что она прощается со мной. Нет, она не собиралась уходить от меня – она собиралась уходить от всех. Я нежно её обнимал и злился на весь белый свет. Я рвал на ней одежду. Во время ссор мне было странно смотреть на её беззащитное лицо. Обычно она справлялась со всеми нападками... и с моими тоже. А сейчас всё изменилось. Она словно увядала. Ей не хотелось выходить на улицу, её постель была всегда разложена. Иногда мне было невыносимо на неё смотреть. Такие дни сменялись безудержной её агрессией ко всему живому. Иногда я просто ненавидел её. Ненавидел до боли в суставах. Но я так и не смог сказать ей "прощай". Я не смог уйти от неё, потому что любил её всем своим существом. Она была в моем сердце, она навсегда поселилась в моей душе. У нас всегда было на двоих и радости и боли. Я всегда чувствовал, что мне её не хватает. Я скучал по ней, когда она ещё была рядом. Она знала об этом. Она всегда в глубине души знала, что я всегда рад встрече, что я ревную её ко всем, кто на неё посмотрит. Она всегда была неравнодушна к женщинам. Я часто замечал те горячие взгляды подруг, которые они и не намерены были скрывать. Мужчины её редко волновали как люди, наделённые душой и эмоциями. Зачастую, она считала мужчин роботами. Почти всех. Кроме меня. Я это знал. Она готова была спать у меня в ногах. Но гордость часто не позволяла ей выплёскивать свои эмоции. Она была вся в себе. Её многие считали замкнутой. Замкнутой и черствой. Она над многими смеялась. Вот и сейчас на её лице прослеживается холодная улыбка, и взгляд выглядит ледяным. Она смеётся над собой.
Я держу её на руках. Начало темнеть. Пустота овладела нами. Я глажу её по голове, как маленького ребёнка. Я так до конца и не понял, что она действительно - маленький ребёнок. Она была счастлива, когда мы были вместе. Она боролась за меня долгие месяцы. Она знала, что я нежен с ней, она знала, что я люблю её, но ей всегда чего-то не хватало. Она мучила меня, и это было нестерпимо. Только сейчас я понимаю, что мне без неё плохо. Меня без неё нет. Мы одно целое и нет смысла дышать.