Тоска без конца
..Шли дни…
Сначала Эмили посмотрела в Интернете дату ближайшего фэста в Столице – мероприятие намечалось на сентябрь.
А потом позвонила Кайлу и сказала:
- Помнишь, я тебе говорила о сумасшедшей идее, которую может исполнить только Столица?
Кайлу стало интересно. Они встретились, и Эмили рассказала ему свою сумасшедшую идею. Некоторое время Кайл перечитывал пришедшие Эмили смс, а потом спросил:
- Ты ДеЙсТвИтЕлЬнО этого хочешь?
- Посмотри на меня, - Эмили театрально развела руки в стороны. – Я не намного младше тебя, и у меня просто нет выбора. А еще я знаю, что еще одного такого разговора с Памелой я не выдержу – у меня просто откажут мозги.
- А ты уверена, что у тебя больше совсем нет выбора? – спросил Кайл для перестраховки.
- Нет, совсем нет… - покачала головой Эмили.
- Ладно. Тогда я тебе помогу. Кстати, в середине августа я переезжаю в Столицу.
- Что-то слишком яростно ты туда рвешься, - засмеялась Эмили. – Кажется, там не только работа!
- Не только, - согласился Кайл, улыбнувшись. – Но давай пока не будем об этом говорить?
- Боишься сглазить? – прищурилась Эмили.
- Типа того, - засмеялся Кайл.
Все уже было почти решено – осталось только дождаться сентября и это ожидание действовало на нервы. Но рассудительный Кайл говорил, что это наоборот – хорошо – так как даст ей время подумать и окончательно решить этого ли она хочет. Но Эмили уперто стояла на своем: «Хочу этого и как можно скорее!» Эмили не хотела думать, не хотела заниматься самокопанием, не хотела ждать и не хотела сомневаться. Откуда-то у нее взялась дьявольская уверенность, что она должна это сделать, и этот ребенок принесет ей радость. Конечно, это могло быть очередное «ожидание счастья», но что-то ей подсказывало (и в глубине души Эмили верила), что счастье, и все остальное придет именно с рождением ребенка.
Вообще-то такое происходило с Эмили уже не в первый раз: было такое, что случайные и совершенно незначительные на первый взгляд мысли или идеи становились наваждением из-за которого она не могла спать ночами или же просто теряла покой. Не действовали ни уговоры, ни объяснения – ничего. Например, не так и давно увидела диск «Fields of Nephillim», но денег, чтобы его купить в тот день не было, но диск захотелось ПрЯмО СеЙчАс!
Или, что касалось музыки, у нее в голове могла «застрять» какая-то песня и Эмили начинала ее напевать. Один раз она сделала такое на государственном экзамене. Вообще-то ей казалось, что её никто не слышит… но её услышали. Эмили уже не помнила, что то была за песня, но в одном она была уверена – экзаменаторам повезло, что то не была, скажем , песня Oomph! – “Sex”.
Ну, а в том, что ее идею с ребенком поддержал Мученик, она не видела ничего странного. Ибо «какая бы ни была сумасшедшая идея – всегда найдутся единомышленники». Что ж, очень мило…
Джеймса она периодически видела, но не решалась ему сказать о своей гипер-мега-готичной идее. Он мог не понять и… перестать общаться с Эмили. Это вполне было в мужском стиле. В этом стиле не подводили только геи и бисексуалы. Остальные же вели себя, словно тушь: смывались при первом появлении эмоций.
Нет, можно было «пойти ва-банк»: просто сказать Джеймсу и все. Но тогда и итог был бы – все или ничего. В каком-то смысле Эмили боялась потерять Джеймса: отчасти оттого, что он слишком много о ней знал, а отчасти потому что друзья были для Эмили, как звезды в ночном небе. То есть – на небе есть звезды, и они светят на тебя, но когда гаснет хоть одна из звезд – впечатление меняется. Конечно, светят и остальные звезды, но отсутствие потухшей звезды дает о себе знать, хоть и света стало ни намного меньше.
Когда Джеймс не мог зайти к Эмили на выходных – он либо звонил, либо они обменивались смс-ками. Судя по информации с этих средств коммуникации, у Джеймса все было хорошо – он играл в группе «Драма», и почти наладил отношения с остальными участниками коллектива. По словам Джеймса с нью-металлистами и даже с панками проще всего заводить отношения – а эти представители недо-индастриэл течения были слишком уж зациклены на своем имидже и на своих песнях. В каком-то смысле они были здорово ограничены. Джеймс шутил, что это они такие потому, что надышались воздуха индатриэл-заводов.
Личная жизнь Джеймса периодически доходила до Эмили через пятые-десятые руки. Иногда Джеймс что-то рассказывал ей, но это было то же, что и раньше – беспорядочные половые связи с разными девушками, которые имели прямое или косвенное отношение к готической субкультуре. Иногда Джеймс напоминал Эмили человека, который долго бродил по пустыне и нашел родник с прохладной чистой водой – пьет и не может напиться.
Кайл уехал в Столицу и периодически звонил Эмили (кажется, у него все хорошо), Джеймс пьет из родника, готические особи немного затихли, никаких готических встреч нет… Наступил период относительного и у Эмили появилось время для «доведения до ума» своей книги под незатейливым названием «Энциклопедия начинающего упыря» Книга сия рассказывала о вампирах и готах: иногда первые были раздельно от вторых, иногда вместе. Эмили описала там все то, что знала и даже выложила то, о чем стоило задуматься.
А так, в остальном, жизнь протекала достаточно размеренно: «Агата Кристи» на работе, “Theater of Tragedy” и “Tristania” – дома…
И тут – как гром среди ясного неба:
Джеймс позвонил.
Джеймс позвонил из полицейского участка…