1982 год.
История – по вторникам и четвергам первым уроком. Аська на первом уроке обычно еще «не включилась». Подъем в восемь – и бегом, собираться. Работает только автопилот. Сознание – прерывистое, спасает только каждодневное однообразие действий. Помогает радио: «Здравствуйте! Начинаем пионерскую зорьку!» Это значит, что нужно срочно допивать чай и доедать бутерброды. Иначе – опоздаешь в школу. А все равно опоздаешь, как не крути. В последний момент портфель оказывается не собранным, или вспоминается нечто важное типа макулатуры или лыж, а то еще – нет чистых колготок, подметка у сапог оторвалась, ну мало ли… Мама уходит раньше. Помочь не кому. Утешать – тоже. Бредешь под снегом и дождем в кромешной темноте по грязи и лужам, по сугробам, глотая мороз.
Если дежурные сразу дневник не отберут, то все равно историчка изругает. Тишь школьных коридоров по приближении к кабинету истории наполняется скрипучими надрывными звуками. Это орет учительница истории Варвара Андреевна.
-Идиоты! Уроды! Дебилы! - раздается громогласное - Колония по вам плачет!
Тут, обреченно всовывается в дверь опоздавшая Аська.
-Можно, Варвара Андреевна?
-О! Явилась! Ну, и что ты здесь забыла Воскресенская? Таким как ты не место среди пионеров!
Позорище советского государства. Кормит оно вас, поит, обувает, одевает. Учит вас, тратит на вас народные деньги! А толку? Кем вы будете, когда вырастете, а? Уголовниками, вот кем!
-Простиииите, Варвара Андревнаааа, ну простииите – канючит будущая уголовница, топчась у дверей.
-Дневник на стол! Два за поведение! Родителей ко мне! Садись! Пусть отец придет, Воскресенская, слышь, ты?
-У меня нет отца….
-О! Вот безотцовщина! О чем твоя мать думала, когда тебя рожала. Как есть станешь уголовницей!
-Он был раньше, потом они развелись…
-Вот! Позорище! Моральный облик советского человека поганите! За вас кровь в войну проливали, а вы… Ты, Воскресенская скажи своей матери, чтобы она тебя в школу водила за ручку, как первоклашку, если ты сама не можешь никогда вовремя прийти.
Угодливое хихиканье класса, шепоток : «Шестилетка, малышня сопливая, младенчик, давай пеленочки поменяем, мамочку позовем!»
Горячий жар стыда, щеки красные и горячие. Руки ледяные. Остается только приложить лед к пламени.
Но насмешники зря стараются, шум в классе – только повод для дальнейшего крика. Сейчас всем достанется.
-Ну и что ты Сергеев ржешь как конь? Думаешь, что тебя обезьяна целует и радуешься?
Мартышки безмозглые!
Еще минут десять в таком же духе и начинается разбор нового материала:
«Разложение императорской России началось давно. Ко времени революции старый режим совершенно разложился, исчерпался и выдохся. Война докончила процесс разложения. Нельзя даже сказать, что Февральская революция свергла монархию в России, монархия сама пала, её никто не защищал… Большевизм, давно подготовленный Лениным, оказался единственной силой, которая, с одной стороны, могла довершить разложение старого и, с другой стороны, организовать новое.»
Примерно каждое шестое слово – «большевики», примерно каждое десятое - «Ленин». Великий вождь. Строитель социализма. Вдохновитель коммунизма. Победитель царского режима. Его детское лицо с кудряшками ангелочка у каждого октябренка на груди. В железной звездочке. Или – в пластиковой, если повезет достать. Его взрослое лицо в каждом кабинете, огромных размеров и в солидных рамах. Гигантские транспаранты на домах. Гигантские скульптуры, изображающие вождя в различных позициях. В каждом журнале, в каждой газете – его портрет или статья о нем. Ежедневно в новостях – по всем каналам. В каждом городе огромной страны есть улица имени его. А то еще и не одна. Предприятия и станции метро – имени «Ленина», «Ульянова», «Ильича». Даже когда историчка рассказывает про египтян или древних греков она ссылается на строчки из трудов Ленина. И не она одна. А почти что каждый учитель. Удивительно много написал Владимир Ильич. Аська как-то видела полное собрание его сочинений – целая стена в библиотеке. А сейчас он лежит в Мавзолее. Потому что он такой великий человек, что зарыть в землю его нельзя, как обычных граждан. Его нужно показывать всем желающим, пока таковые не иссякнут. А их все больше и больше, об этом говорит нескончаемая очередь, толпящаяся у Мавзолея, в Москве на Красной площади, целыми днями, при любой погоде.
Аська не видела Ленина. Ей кажется - страшно смотреть на покойника.
1929 год.
Сегодня у моих - новый учитель истории. Молодой, зовут - Эдуард Наумович. Говорят - большая умница, сам профессор Ипатьев, известный египтолог, брал аспирантом. А он – к нам пришел. Учительствовать. Недаром папа утверждает, что педагог – это одно из самых сильнодействующих призваний, если есть к этому склонность и мечта – ничто не остановит.
Говорят, Эдуард Наумович за месяц выучил язык глухонемых, когда узнал, что в нашем училище историк требуется. Потом сама его расспрошу, когда познакомимся.
Следующий – мой урок, арифметика. Детки с истории пришли – руками машут, обсуждают, видно, что зацепил он их чем-то.
О чем, спрашиваю, рассказал вам новый учитель. Мычат неразборчиво, так всегда, когда очень возбужденные, слова за мыслями не поспевают.
Наконец Машенька – пальцами, на немом: «Про майского жука!»
Удивляюсь: «Вы ж на истории были, а не на зоологии? При чем тут майский жук?»
Сережа вырывается вперед, отталкивая Машеньку. Замахал руками на нее, мол, глупости говоришь, отойди! Сережа – слабослышащий и говорящий. Он очень старательный, всегда пытается слова внятно произносить, хоть и трудно ему – врожденная «волчья пасть» - небо раздвоенное, мягкое, получается , словно каша во рту.
«Не майский жук! А другой. Забыл как. Но полезный жук! Человек насерит, а жук убирает!!!!»
Сережа доволен, он радостно смеется, сказал такую длинную фразу. Повторил, однако – на немом для всех. Другие кивают согласно, правда, мол, полезный жук!
Вот, думаю и история! Вот вам и профессор-египтолог! Нет уж, придется разобраться с этим жуком - Эдуардом Наумовичем.
2011 г.