В Гану я больше не вернулся. Изменились требования медкомиссии, и с моим зрением путь для меня за границу был закрыт. По крайней мере, для такой работы. Это полностью расстроило все мои жизненные планы. Отныне приходилось довольствоваться только тем, что доступно.
Я писал Галке. Она ни разу не ответила, а в ноябре 1964 года в СССР не вернулась. Ей продлили командировку. Несколько лет спустя, она вышла замуж за Сашку Якшина, того самого, с которым мы «брали Касу». Где-то в середине 90-х я нашёл их московский телефон. Галка долго не могла меня вспомнить, но потом всё-таки узнала. Поговорили о жизни, о семьях, решили как-нибудь встретиться, раздавить бутылочку шампанского. «И не только шампанского!» - вмешался в разговор голос Сашки. Мы так и не встретились.
Мои друзья Боб и Вовчик Рыжий благополучно исколесили и избороздили полмира, себя не продали и не предали и бросили якоря в родном Севастополе. Сейчас рядом с ними – их верные подруги – Галя и Ира - возможно, лучшие жёны в мире. Только Кол всё ещё руководит чем-то или кем-то… «Глазастая умница», с которой мы «сходились, расходились и, наконец, разошлись навсегда», нашлась.
О Магги я больше ничего не слышал. Но вот, что занятно.
Подрастает моя дочка – Далька, которой в момент моих сочинительских трудов вот-вот должно было исполнится столько, сколько Магги, когда мы были вместе. Конечно, она похожа на маму и папу. И всё-таки … Открытость души миру и мирам, лукавые чёртики в тёмных глазах, где почти не заметны зрачки, тёплый юмор, огромный потенциал любви и доброты... Даже фигурка…
Иногда я заезжаю за ней, чтобы совершить недалёкую поездку по нашим любимым местам. Она возится, копошится, бегает из комнаты в комнату, прихорашивается, что-то напевает… Я смотрю на неё издали и думаю: «Это ты здесь, Магги?» И говорю: «Да скоро ты соберёшься, копуха чёртова? Сейчас уеду без тебя!» Но она знает, что никуда я от неё не уеду.
Хемингуэевскому Старику под конец жизни снилась Африка. Жаль, что мне редко снятся сны. Но пока я писал всё это, кое-что снилось и мне. Пылающая бездна заката над чёрным зигзагом холмов, крутые улочки Кумаси и саванны, саванны, саванны… Ревут под нами верные джипы, хлещет по обожжённым лицам слоновая трава, а мы несёмся и несёмся куда-то в начале всего.
Вначале было Слово. Это всем известно. А у меня вначале была Африка.
КОНЕЦ
Санкт-Петербург - 2004